- Не нужно, - произнесла я, ощущая, как по моим щекам текут слезы. - Пожалуйста, не надо.
Соколов взял мою руку, слабо дернул. Я послушно присела к нему на колени, и он вытер мои слезы пальцами.
- Я закричал, чтоб он остановился, но было уже поздно, - тихо продолжил Марс. - Тогда он и "пробудился"... и "захватил" меня. Ты не представляешь, что это такое. Тебя наполняет такая энергия, сила, могущество, ты ощущаешь себя центром вселенной... Это невозможно объяснить. Когда я пришел в себя, моего отца уже не было. Были "воины" из организации, они забрали меня с собой, а потом один, Ардар О'Ши - он ирландец, усыновил меня. Я, для удобства, называю его дядя Андрей. До пятнадцати лет я тренировался, а потом вступил в отряд "воинов". Я хотел найти своего настоящего отца... - Соколов посмотрел мне прямо в глаза, - и отомстить. Он присоединился к предателям, а только воинам позволено ликвидировать пробужденных. Я несколько раз выходил на его след, но поймать так и не смог. Больше года назад я почувствовал, что начинаю терять свою силу... и мне предложили двенадцать кандидаток. Выбрать тебя мне посоветовала Лес. Твой отец, после пробуждения, забрал в себя всю энергию, значит, у твоего пробуждения будет намного больше энергии, чем у других кандидаток. Если ты пробудишься, то ты будешь очень сильной, Лена. Такие, как ты, занимают высшие чины.
- А ты не можешь пробудиться? - спросила я. - Ведь, из-за отца, у тебя тоже есть пятьдесят процентов?
- Один. У "затянутых", есть только один процент собственного пробуждения. Это огромная редкость, в истории есть только двое, кто смогли, после использования позаимствованной энергии, пробудиться. И они получают огромное количество энергии. Когда пробуждаешься, то твой энергетический сосуд сжимается, а у них нет. Первого человека пробуждение просто-напросто разорвало на куски. Второй успел передать энергию своей жене и сейчас он является одним из восьми глав организации.
- Почему так происходит?
- Никто не знает, - пожал Марс плечами. - Это огромная редкость, так что тут даже не один процент, а скорей одна промилле. Лэс бы могла сказать точнее.
- Проми-что? - не поняла я, так как была далека от чисел, процентов и их вычислений.
- Промилле - это значит одна тысячная доля, - пояснил Соколов, благо без насмешки.
- Буду знать, - ответила я.
Минута тишины затянулась, я крепко обняла его за шею и спросила:
- Значит, мне нужно поблагодарить Лэс, за такой подарок судьбы на мою голову?
Мне хотелось отвлечь его хоть чем-то, лишь бы он вновь не вспоминал прошлое, так как утешать и соболезновать никогда не умела. Я была благодарна, что он открылся передо мной и поделился своим прошлым, и в тоже время мне не хотелось, чтоб он больше никогда не вспоминал об этой боли. И я уловила главное, что он хотел до меня донести: он из-за меня отказался не только от силы, он отказался от мести.
- Поначалу ты мне не нравилась, - выдал Соколов.
Я отодвинулась от него, с возмущением взглянула, фыркнула и призналась:
- Да ты мне тоже не особо.
- Я понял это, после твоего заявления о "гее".
- Геем я тебя не называла, - возразила я. - И ты тогда меня довел. Мне до сих пор перед теми пожилыми людьми стыдно.
Соколов слабо улыбнулся и провел по моей спине рукой.
- Я впервые повстречал такую девушку, как ты. В организации у меня были девушки, но с ними у меня был лишь секс. С воинами редко кто заводит отношения. Вдобавок у нас девушки совершенно другие. Более спокойные, более высокомерные, более холодные. Поэтому ты мне и не нравилась. Не нравилась твоя сильная эмоциональность. Ты говорила все, что приходит в голову. Ты былая такая наглая, странная, непонятная, живая, что я даже не заметил, как увлекся тобой. Я пытался тебя просчитать, но все мои попытки были тщетны. Я хотел скорей влюбить тебя в себя, и когда ты влюбилась, понял, что сам влюбился и загнал себя в ловушку. Там, на крыше, я хотел рассказать тебе всю правду, но не успел. А потом, когда ты обо всем узнала, ты вела себя так отстранено и холодно, что мне было невыносимо больно, хотя я и понимал, что не прав. Но мне хотелось, чтоб ты ругалась, кричала на меня, мне невыносимо было видеть тебя такой... такой похожей на тех, кто служит в организации. - Соколов нежно поцеловал меня, а потом зашептал у губ: - Как я рад, что ты не пробудилась и не изменилась. Что ты осталась собой. Я хочу быть с тобой, Лена. Хочу прожить с тобой всю жизнь. - Соколов достал из кармана маленькую бархатную коробочку, открыл ее, показал сверкающее кольцо, заглянул в глаза и серьезно произнес: - Выходи за меня.
Я вновь разревелась, но все же ответила счастливо:
- Да. Я согласна.
Мне на указательный палец надели кольцо и обняли так крепко, что я думала, кости сломают, а потом поцеловали, и мне казалось - потолок и пол поменялись местами, или это у меня так сильно закружилась голова?
Когда меня подняли на руки и понесли в другую комнату, то я, признаться, немного все же испугалась. Соколов это почувствовал и шепнул мне на ухо:
- Не бойся, я не причиню тебе боли.
Я поверила. И боли, правда, не было (хотя потом Соколов признался, что своей магией заглушил ее). Были его руки, которые ласкали мое тело. Поцелуи, от которых кружилась голова. Море удовольствия (признаться, я даже заподозрила, что он там тоже что-то намагичил, но он отнекивался и делал честные-пречестные глазки, и я поверила), такого сильного, что мне казалось: мое тело не выдержит и разорвется на куски. Не слишком прекрасная перспектива, но из-за этого удовольствия, она меня нисколечко не пугала.
- Вот это был оргазм, - произнес самодовольно Марс.
Я хотела ответить колкостью, но голова была пустая, словно кастрюля, которую забыли снять с конфорки и суп выкипел под огнем наших чувств. Поэтому я просто слегка укусила его за плечо, намекая на раздражение, но меня поняли совсем по-другому, или наоборот, правильно и решили все негодования заглушить более сильными чувствами.
И комната опять закрутилась, завертелась, словно в аттракционе "Сюрприз".
- Мне не нравится, что ты сделала со своим телом, - произнес в перерыве Соколов и погладил меня на руке по тому месту, где была набита одна из татуировок. - Мне не нравилась твоя пробитая бровь, а теперь еще и татуировки.
- А мне нравится, - возразила я, - и смотрится... Соколов, ты что делаешь?! - возмутилась я, почувствовав, что в местах, где он проводит ладонью очень тепло и странно покалывает.
- Убираю их, - невозмутимо ответил парень.
- Что?! Не смей, Соколов!
Я попыталась соскочить с кровати, но меня поймали, а потом еще руки и ноги связали (кстати, не веревкой, а магией, чтоб ей пусто было!), но я и тогда не отступала, а дергалась и вырывалась, хотя все было тщетно. Когда меня перевернули на живот, я не выдержала: разревелась и закричала:
- Пожалуйста, оставь хоть нас спине!
Меня перевернули обратно и недовольно ответили:
- Хорошо. Пока оставлю.
- И отпусти меня! Нечестно применять так магию!
Ноги мои отпустили, а вот руки нет. Вдобавок еще глаза завязали, хотя в комнате не так уж было светло и то, только благодаря заглядывающей в окно луне.
- Соколов, ты что делаешь?! - взвизгнула я, когда почувствовала, как он раздвигает мои ноги.
- Тебе понравиться, - самодовольно произнес он.
И мне, магией его подери, вправду понравилось! Хотя потом я ему все же отомстила: набралась смелости и сама связала. Он вообще не вырывался, зараза, и даже хихикал как девчонка, когда я пыталась его ремнем связать ему руки. Хотя потом, когда я сбегала в ванну за полотенцем и все же привязала его руки к ножке столика (удачно он там стоял!), ему было совсем не до хихиканья. Правда, потом он вырвался (точно, магией себе помог, так как завязала я его руки сильно!) и начал мстить мне, а потом я ему... В общем, мстили мы друг другу до рассвета и остановились, лишь когда я сказала: "брейк!", ибо физически чувствовала себя разорванной на кусочки, а потом заново сшитой и новородившейся невестой Соколова*! А вот душевно я была мыльным шариком: легким, невесомым, который парил над зеленой травой под ярким солнышком и переливался всеми цветами радуги.
[* отсылка к фильму "Невеста Франкенштейна"]
- Я люблю тебя, - тихо произнесла я.
- Это ты намекаешь на продолжение? - со смешком спросил Соколов.
- Извращенец, - буркнула я и вновь укусила его за плечо, на этот раз сильней.
- Каннибалка, - вернули мне "комплемент".
- Да тебя, попробуй, укуси! - обижено произнесла я. - Или голодной останешься, или зубы сломаешь, и потом буду я твою кровушку, через трубочку пить, а мяско в мясорубке...
- Лена, если продолжишь, то я сделаю то, от чего такие кровожадные мыслишки перестанут посещать голову моей невесты.
- Ну вот, оставил невесту голодной, - протянула я со слезами в голосе и даже носом шмыгнула. - Жадные вы, уйду я от вас... в колбасный магазин.
- Все, ты договорилась! - со вздохом произнес Соколов и поцеловал, потом крепко прижал к себе и шепнул на ухо: - Я тоже тебя люблю. Кровожадная ты моя невестушка.
А потом наступило утро... и с ним за компанию пришли проблемы. Точнее, одна высокая, плечистая в дорогом деловом костюме, с низким рыжим хвостом и веснушками на хмуром лице, что не выглядело комично, наоборот, устрашающе, потому что мне, спросонья, они показались пятнами крови.
Я проснулась от какого-то беспокойного и неловкого чувства, словно на меня кто-то хмуро смотрит. Открыла глаза, увидела возвышавшегося надо мной мужчину лет сорока и завизжала.
- Что случилось?! - подскочил Соколов и мгновенно достал из-под подушки пистолет, от чего мне хотелось заверещать повторно, но я сдержалась.
- Марс, - голос у проблемы был хриплым и недовольным, словно это к нему ранним утро (а сколько сейчас вообще время?) вторглись в комнату и взглядом пытались в лице проделать дырку.
- Дядя Андрей, - сказала Соколом, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Но так как магией я не обладала, как и бурильной машиной, а лопатой это сделать невозможно (а если и возможно, то я быстрей коньки отброшу, чем смогу выкопать такую масштабную воронку), то единственное, что мне оставалось - это накрыться с головой одеялом... что я и сделала.
- Лена? Ты чего? - Соколов попытался сдернуть с меня одеяло, но я схватила его двумя руками и возмущено воскликнула:
- Я чего?! А ты чего делаешь?! Я ведь без одежды!
- Извини. Дядя Андрей выйди, а то моя невеста смущается.
Шагов проблемы и открывания-закрывания дверей я не слышала, и что она покинула комнату, поняла только после слов Марса:
- Задохнуться не боишься?
Сдернув с головы одеяло, я тяжело вздохнула, схватила голову руками и стыдливо протянула:
- Вот так знакомство с тестем!
- Да не волнуйся ты так, - ответил Соколов и погладил меня по голове. - Дядя Андрей, как будто девушек без одежды никогда не видел.
Я откинула его руку и возмущенно уставилась на весело улыбающееся лицо.
Он еще и издевается!
- И долго собираешься сидеть и на меня пялиться? - с намеком протянула я.