Консультация в роддоме
Это был, наверное, обычный роддом, в центре города и обычная, наверное, для современного общества история. Не помню, кто им посоветовал обратиться ко мне, и кто дал им мой номер мобильного телефона. Но это и не главное.
Звонила пожилая дама. Просила проконсультировать свою невестку, которую переводят в психиатрическую больницу после "неудачных" родов прямо из родильного дома. Это было двадцать третьего февраля. Но я согласился. Случай был из разряда неотложных, со слов звонившей женщины. И после суточного дежурства отправился на консультацию в родильный дом. Не знал, как мне себя представлять в этом лечебном учреждении, какого рода консультация может быть в отделении анестезиологии и реанимации послеродового отделения. Решил, что уверенность, подкрепляемая опытом, белый халат, сменная обувь поможет мне в этой щекотливой для меня ситуации.
В холле роддома меня встретила звонившая накануне женщина, сорока пяти лет. С её слов, её невестку хотят перевести в психиатрическую больницу, так как она сказала врачу о нежелании жить, когда ей сообщили о смерти её ребёнка во время родов. Реакция, которая, наверное, была бы присуща многим, оказавшимся в такой ситуации.
Поразила убогая обстановка этого медицинского учреждения, несмотря на множество дорогих иномарок, стоящих перед его окнами. Может, это просто машины, брошенные на бесплатную парковку в центре города?
Надев белый халат, сменив обувь, мы беспрепятственно прошли в отделение реанимации.
- Почему в реанимации, состояние тяжёлое?
- Нет, перевели после её слов о нежелании жить.
Большой коридор, стены которого лет ...адцать не видели ремонта. Осыпающаяся штукатурка. Санбюллетень, выпущенный в конце восьмидесятых. Одиноко стоящие возле окон женщины в застиранных казённых байковых халатах цветных раскрасок, из-под которых выглядывают шерстяные вещи. Вспомнил, что такие халаты выпускала наша текстильная промышленность в семидесятых годах. Моет полы санитарочка, в халате аналогичного фасона. Из сестринской выходит женщина в схожем халате, из-под которого слегка пробивается белая полоска медицинской одежды. Наверное, это медицинская сестра. В отделении холодно. Между двойными рамами лежат списанные подушки и одеяла, вверху окон пробивается иней между естественными щелями. В палате на четыре койки лежат двое. Подходим к девушке, на вид немного старше двадцати пять лет. Со слов свекрови, её зовут Вика. Грустное лицо, печальные глаза, бледность кожи лица, отсутствие косметики.
- Здравствуйте, меня зовут Вячеслав Иванович. Я врач психиатр, психотерапевт. Ваша свекровь обратилась ко мне с просьбой оказать вам помощь. Вы согласны беседовать со мною?
- Здравствуйте, доктор. Согласна. У меня уже всё прошло. Хотелось бы выписаться отсюда поскорее. Две недели, как я здесь. Устала от всего этого кошмара.
- Расскажите, поподробнее, что послужило причиной таким высказываниям?
- Что послужило...? Долгая история...
- Ничего, я располагаю достаточным временем, чтобы вас выслушать.
- Мы с мужем живем в Ейске. Городок у нас небольшой. Врачей мало. Роддом в аварийном состоянии. Мы длительное время хотели ребёнка. Но у нас не получалось. То выкидыши на ранних сроках, то не рассчитаем с циклом, то ещё что-нибудь. Эта беременность тоже не была исключением. Гриппом переболела, пиелонефрит осложнился. Решили, что приедем к свекрови рожать, в Санкт-Петербург. Приехали... Когда начались схватки, скорую помощь ждали два часа. В итоге на такси приехали в роддом на Звёздную. Сделали там УЗИ, сказали подождать. Ждали... Через десять часов сказали, что раз у вас нет прописки, мы вас не возьмём к себе. Езжайте по "такому-то адресу". Приехали сюда уже поздно ночью. Госпитализировались на платной основе, так как сказали, что полис медицинского страхования здесь не действует. Сделали УЗИ повторно. Сказали, что у плода отёк мозга и он нежизнеспособен. А я ещё днём чувствовала, как он шевелится. Предложили подписать какие-то бумаги. Я и не видела, что подписывала. Сказали, что будут удалять мёртвый плод.
Следующие две недели мне делали антибиотики, ставили какие-то капельницы. Заведующая отделением успокаивала меня, говорила, что через полгода вновь можно будет попробовать забеременеть. Я ей поверила. И вот, перед выпиской мне сказали, что матку удалили...
Глаза Вики стали влажными, и вскоре пара ручейков потекла по её лицу. В психотерапевтических ситуациях не рекомендуется успокаивать пациента. Максимум - это предложить одноразовый платок и стакан воды. Но здесь ситуация нестандартная. Она не у меня в кабинете на приёме находится. Мы разговариваем не о её психологических проблемах. Мы разговариваем о нераспустившейся жизни и разбитых судьбах. Мне было стыдно за то, что я принадлежу к тому клану людей в белых в халатах, которые так бесчеловечно поступили, мне было стыдно за варварскую систему нашей "современной" медицины, мне было стыдно за город, в котором я живу. Но вслух я этого не мог сказать. Почувствовал, что моё лицо приобрело гиперемированный оттенок. Я сидел и молчал, наблюдая за рыданиями молодой женщины, может быть, иного от меня и не требовалось. Вика сама достала себе носовой платок и, налив себе в стакан минеральной воды, продолжала. Какие мне слова ей после этого говорить?! Как дальше жить?
- Я спросила, почему это произошло, а мне сказали, что было сильное кровотечение, остановить которое было возможно лишь таким путём... Непонятно, зачем было всё это время лгать. Для кого, для чего, во имя чего???
- Печальная у вас история... Скажите, как вы сейчас себя чувствуете? Настроение, сон, аппетит, планы на будущее.
- Плакала, пока были слёзы. Жить действительно не хотелось. Теперь уже свыклась с этой мыслью. Решили с мужем взять ребёнка из приюта. Родные обещали помочь в оформлении документов. Жизнь-то ведь продолжается, не так ли, доктор?
- Да, это хорошо, что ваши родные вас поддерживают. А почему вас не выписывают, а держат в реанимации?
- Это меня после тех слов перевели, думали, что я из окна выпрыгну.
- Но вы ведь сейчас не хотите, не так ли?
- Что вы?! Единственное - не хочу, чтобы меня в психбольницу переводили. Я ведь не психически больная?
- Нет! Вы, по всей видимости, перенесли острую аффективную реакцию на стрессовую ситуацию. Но некоторые симптомы ещё остались. Их необходимо корректировать. Если в домашних условиях не получится, вы можете подъехать в нашу клинику, где вы сможете получить помощь. Я вам выпишу рецепты на некоторые препараты, вы их принимайте. Если у вас возникнут вопросы или вы заметите побочные эффекты на препараты, вот моя визитка, звоните. Я бы хотел узнать у вашего лечащего врача, как мне оформить запись в истории болезни и какую вы сейчас получаете терапию, чтобы это было сочетаемо с моими назначениями. У вас будут ко мне вопросы, Вика?
- Нет, спасибо вам, большое! Вы меня успокоили. А то я уже сама стала переживать за себя. Когда тебя считают сумасшедшей, то поневоле сам начнёшь себя такой считать.
- До свидания. Удачи вам!
- До свидания!
В коридоре мы обсудили её состояние с ожидавшими меня здесь свекровью и мужем. Им тоже пришлось "несладко" в этот период. Свекровь была настроена на судебные разбирательства с руководством клиники. Муж к настоящему времени уже охладел. Сказали, что в том состоянии действительно не заметили, что подписывали, а врачи не разъяснили, что к чему.
- В настоящее время состояние Вики несколько стабилизировалось. На сегодняшний день показаний для перевода в психиатрическую больницу нет. Я ей назначил амбулаторную поддерживающую терапию. Препараты необходимо будет принимать некоторое время. Если же вы заметите какие-то странности в её поведении, позвоните мне. Вместе примем решение. Может быть, она пройдёт курс реабилитационного лечения у нас в клинике.
- Вы не могли бы это сказать её лечащему врачу, она дежурит сегодня и скоро к нам подойдет.
- Да, пожалуйста!
Спустя десять минут в конце коридора показалась высокая крупная женщина. Она шла уверенным шагом по длинному коридору. Поверх плеч был также наброшен аляповатый, застиранный, но, видимо, тёплый "материнский халат", и если бы не уверенная походка и не выглядывавший из-под розово-синей байки фонендоскоп, то её также можно было принять за кого угодно из обитателей этого заведения.
Я не стал расширять сбор анамнеза, к тому же в присутствии родственников. Представился, осведомился о состоянии пациентки по профилю её заболевания.
- Да, она хоть сейчас готова к выписке. Но мы боялись суицида.
- А какую медикаментозную терапию она сейчас получает?
- Феназепам внутримышечно по два кубика на ночь. Антибиотики на прошлой неделе закончили ей колоть... У нас больше ничего другого нет... Скажите, что нам дальше с ней делать?
- Да это неплохой анксиолитический препарат с хорошим седативным компонентом, возможно, в этой ситуации являлся бы препаратом выбора... Реактивное состояние, психогенно обусловленное, на настоящее время купировано. Можете её выписывать для поддерживающего амбулаторного лечения. Сейчас она суицидоопасной мне не представляется. Нельзя исключить, конечно, рецидивы, но и дальнейшее пребывание в учреждении, где происходят роды, не отразится лучшим образом на её здоровье.
Мне показалось, что меня недопонимают, по крайней мере, это было заметно из "физиогномистичных" наблюдений за коллегой.
- В истории болезни необходимо оставить мою запись?
- Нет, спасибо, мне и так всё понятно!
Попрощавшись со всеми, я зашёл в магазин "Здоровый малыш", который находился в этом же здании на первом этаже. Нашей малышке исполнилось десять дней. Я гордился за родную Alma mater и за те четыре дня, которые мои девочки провели в клинике акушерства и гинекологии. Скорая приехала через тридцать минут, несмотря на раннее утро, роды принимал мой бывший однокурсник, который "обиделся", что я не предупредил его о том, что это моя жена рожает. Страшно было подумать, что всё могло быть по-другому.
Мысли, связанные с вопиющим случаем человеческой безнравственности, помноженной на виды общей разрухи, как внешних атрибутов, так и внутренних составляющих, ещё долго преследовали меня. Через месяц из газетных новостей я узнал, что этот родильный дом закрыли. Может быть, справедливость восторжествовала, по-детски подумалось мне тогда. К сожалению, катамнез этого случая проследить не удалось.
Дежурство в наркологии
Пятеро пациентов. Лето. Сезонное снижение аддиктивной патологии. Дети предпочитают подъезды, заброшенные дома в области, леса, шалаши и просто открытое небо, чем решётки и гарантированную пайку вперемешку с колёсами.
- Что за собрание у сестринской?
- Галина Евгеньевна курить запретила, сигареты не хочет выдавать.
- Кто проштрафился, Галина Евгеньевна?
- Даша отказалась от приёма лекарств.
- Ну, тогда инъекцию витамина А!
- Неулептил-то она приняла, а вот от пирацетама отказалась.
Даша - худощавая девочка-подросток, с заплаканными глазами и отёчным лицом. Через месяц будет восемнадцать - последний месяц детства. Третья госпитализация за год. Суточная доза один грамм героина. После выписки возвращается к приёму наркотика через месяц-другой. С каждым разом ремиссии становятся короче и короче. За последние три месяца похудела, осунулась, с трудом узнаю её каждый раз. Сопутствующая патология - ВИЧ-инфекция, вирусный гепатит С. Сейчас ещё в абстиненции. Текут слюна, слёзы. То ли от злости, то ли от ломки, то ли от неулептила...
- Разрешите позвонить?
- Звонки тебе запрещены, ещё не закончился "карантин".
- А когда можно?
- Дня через два-три, после разрешения заведующего отделением.
- Я хочу выписаться сегодня.
- Это невозможно!
- Я сама сюда пришла, сама и уйду!
- Нет, девочка, тебе ещё рано уходить. Ты болеешь и твоя агрессия - есть проявление твоей болезни!
- Я сбегу отсюда. Я уже убегала от вас.
- Беги, если сможешь, не стану тебя удерживать.
- Почему вы не даёте всем остальным курить из-за меня. Ведь они выпили таблетки, это я не пью.
- А почему ты не пьёшь? Не рыдай!
- Меня тошнит после карсила и пирацетама.
- Эти таблетки нужны для твоего здоровья. Они укрепляют твою печень, улучшают работу мозга. Ты ведь хочешь когда-нибудь стать мамой?
- Не хочу!!! Вот сволочи!
Оставляю Дашу в палате рыдать. Атмосфера в коридоре накаляется. Дети не расходятся в ожидании запрещённых сигарет.
- Галина Евгеньевна, а почему остальные не курят?
- Наказаны. Пусть уговаривают Дашу.
- Выдайте им по сигарете, пусть не страдают. Ведь они не обязаны контролировать её лечение. Это наша задача.
- Вы потом не говорите, Вячеслав Иванович, если кто-то из них не захочет принимать лекарства! ...По одному заходите в постовую.
Галина Евгеньевна открывает медицинский шкафчик, где вместе с препаратами группы покоятся Пётр I, LD, LM, Bond.
- Так, Ваня, тебе что сегодня хочется?
- Мне "Петю", пожалуйста, тянет тоненьким голосом двеннадцатилетний Ваня, имеющий никотиновый стаж шесть лет.
В очередь становится Даша.
- А Даше сигарета после приёма карсила и пирацетама. Сначала таблетки, потом сигарета. Не будет принимать лекарства - не будет и курить!
- Ладно, давайте мне мои колёса! И Петра штучку.
Конфликт исчерпан. Дежурство проходит спокойно. На утро Даша улыбалась, симптомы болезни стали исчезать. "Тягучая волна абстиненции оставила её, освободив тело от болезненных страданий, а душу от сумятицы мыслей". И хоть на какое-то время уступив место светлому промежутку ремиссии. Надолго ли, сложно предугадать. Как кто-то сказал из взрослых героинщиков: "наркотик умеет ждать", и он приходит, когда жизнь, казалось бы, налажена, и рушит всё вокруг, подобно атомной бомбе, заставляя дырявить себе вены грязным баяном (шприцом) и вводя мини-дозу яда.
***
Как-то был вызов в пригород. Диспетчер, как всегда объясняла что-то путано. Ясно было, что вызывала мама девушки, болеющей зависимостью от героина. Но здесь вмешивалось одно но. Девушка была роженицей и только-только выписалась из роддома, где параллельно с кормлением сына употребляла героин.
Случай был интересным и необычным. Предстояло решить задачу: что делать с сыном. По пути запасся бабочками наименьшего размера из тех, чтобы были в аптеке 21 G. Неизвестно ведь, возможно, необходимо выводить из абстиненции и ребёнка. Попытался связаться со знакомой наркоманкой, оказавшейся в подобном положении двенадцать лет назад, но телефоны не отвечали. Коллеги-наркологи также не встречались с подобными случаями.
Двери открывала мать рожавшей. Ухоженная женщина пятидесяти лет.
- Здравствуйте, вы доктор?
- Да, я.
- Ну, проходите тогда. Руки вымоете?
- Обязательно!
Захожу в комнату - спальню. Мама укачивает ребёнка. Ей двадцать четыре, сыну десять дней. Со слов, в течение двух лет употребляет героин, преимущественно ингаляционно - посредством курения. Объясняет это тем, что думала, будто таким образом не разовьется зависимость. Но, увы, когда оказалась в положении, сил бросить не было. Но успокаивала себя тем, что вены чистые, значит, врачи не догадаются, значит ещё не "конченная" в отличие от соседей по подъезду, которые "торчат с дешёвки, покупая по сто рублей дозу". Но родился ребенок. И что-то стало переворачиваться в её душе, материнские чувства стали выбираться и вытеснять влечение. Посоветовавшись с матерью, которая до последнего времени не подозревала о пристрастии дочери, она решила вызвать нарколога на дом.