— Куда мы едем, Риз? — стал допытываться Горди.
— Возвращаемся за лекарством, — ответил юноша, в его голове в основном уже сложился план. Первым делом следует спрятать машину таком месте, где дети спокойно дождутся его в полной безопасности, и такое место было ему известно. После чего он отправится пешком. В его бластере полный заряд, и он будет готов к возможному нападению. В отличие от жертв утренней бойни. И если лабораторию до сих пор не разграбили…
Через три четверти часа саларика громко застонала, когда землянин остановил машину под высоким кустарником, где он решил устроить базу. Он заставил её напиться из фляги, влив в рот девочки как можно больше жидкости. Затем отдал Горди чёткие приказания. Не покидать машину, не выключать звуковой экран, оставаться на водительском сидении, а девочке лежать сзади под одеялами. Даже если кроки и заметят здесь роллер, имелся шанс, что они подумают, что машина брошена и не заинтересуются ею. Кроки не любят машины, никто из охотников и разведчиков никогда не отваживался даже проехаться на роллере, когда с ними на охоту отправлялся Виккери. И Риз знал, что в какой-то мере их неприязнь к инопланетянам основывается на появлении на их планете подобных средств передвижения.
Риз скользнул в кустарник, проследил, включил ли Горди звуковой экран, и только потом направился к строениям посёлка. Обходя стороной вертолётную стоянку, он повёл носом. Да, воняло кроками, но уже едва заметно. У землянина зародилась надежда, что напавшие утром на станцию кроки ещё не вернулись. Мензурка должна была находиться на полке запертого шкафа лаборатории его дяди, за защитным экраном, который, как и во всех шкафах жилых помещений, открывался прикосновением ладони. К счастью, доктор Нэйпер на всякий случай месяц назад перенастроил замок так, чтобы тот реагировал на отпечаток ладони каждого из проживавших здесь взрослых землян, иначе путешествие Риза было бы бессмысленным.
Дверь в лабораторию была вся на виду. Любой разведчик-крок заметил бы землянина прежде, чем тот проник через неё. Но имелся ещё один вход, и только безвыходное положение заставило юношу воспользоваться им. Риз пробрался за жилые помещения, опустился на четвереньки и провёл левой рукой по земле, по-прежнему сжимая в правой руке бластер. Под осыпающимся гравием его пальцы нащупали рукоятку и рванули её вверх, открывая ход в шахту, где находились резервуары с водой. Сразу же в нос ударил ужасный смрад, но в волне запахов вони кроков не ощущалось.
Он ступил на лестницу и окунулся в сырость и мрак, засунув оружие в кобуру, чтобы ощупью пробираться вдоль стены, держась второй рукой за перила. Спустившись и потянув вниз ещё одну рукоятку, юноша откинул крышку круглого люка, ведущего в узкий туннель, служивший для подачи воды. Риз протиснулся в него и пополз на животе вперёд, пытаясь изо всех сил подавить панический ужас, который всегда охватывал его в тесных тёмных помещениях. Если бы Пермаль месяц назад не попросил его помочь тут, он бы и не узнал о существовании этого проложенного под землёй туннеля, протянувшегося под всеми зданиями лаборатории.
— Два, три… — его плечи царапались о стены, а волосы цеплялись за потолок. Шёпотом он считал люки. — Четыре!
Здесь! Он из-под земли проникнет в лабораторию, после чего ему останется лишь пройти в кабинет.
Запечатанная пломба была нетронутой. Риз кулаком постучал по ней, и его нетерпение чуть не сменил страх, поскольку люк упрямо не поддавался попыткам юноши открыть его. В крайнем случае он мог бы попробовать открыть и третий люк… Ну, давай же, давай!
Свет буквально ослепил его. Хотя гула двигателя и не было слышно, однако лампы на стенах горели. И жутко несло кроками, хотя примешивались и другие запахи — вонь химических препаратов, сгоревших тряпок.
Риз знал, что этот выход находится под одним из стационарных резервуаров, что давало ему в какой-то степени определённое прикрытие, когда он выбирался из шахты. И сразу же в его руке снова оказался бластер.
Хотя обзор комнаты был практически скрыт от него, землянин легко смог увидеть, что лаборатория практически разгромлена. Разбитые лампы и ящички грудами валялись на полу, и всё густо покрывали пятна химикалий.
Стараясь не пораниться о разбитое стекло, Риз начал выбираться из-под резервуара, чутко вслушиваясь в тишину. До двери в лабораторию нужно было сделать всего три шага. Он медленно выпрямился. В нескольких метрах от него были свалены в кучу несколько ковров с кровавыми пятнами. Риз поспешно отвёл глаза в сторону. Он не собирался близко исследовать их.
На пороге в кабинет доктора Нэйпера темнело широкое коричневое пятно какой-то жидкости. И вонь кроков была так сильна, что его чуть не стошнило. Здесь же валялся один из нападавших. В последние секунды своей жизни доктор Нэйпер сумел достойно встретить одного из своих убийц. Тем не менее оставшиеся пришпилили дротиками обезглавленное тело землянина к письменному столу. Череп доктора, возможно, сохранят как череп вражеского воина, погибшего в сражении. Бросив в ту сторону только один едва не вызвавший тошноту взгляд, Риз обратил всё своё внимание на цель его появления здесь. Мензурка уцелела, сияющая изумрудная жидкость посверкивала в шкафу. Он вставил указательный палец в щель под этой полкой и повертел им вправо-влево, чтобы чувствительная пластинка совместилась с его плотью.
Вспыхнул призрачный свет, защитное поле исчезло. Риз схватил пробирку, а следом стоявшую рядом коробку с записями. От дядюшки Мило и остальных жителей этого посёлка, наверное, не останется никакого другого воспоминания, кроме сделанного ими открытия, и, взяв с собой эту пробирку, он отдаёт последнюю дань проекту, в который был вовлечён помимо своей воли.
И снова вниз, в туннель; для безопасности Риз взял пробирку в рот и, сунув коробку с лентами под рубашку, стал пробираться назад. Похоже, удача пока была на его стороне, и тут его кольнуло сомнение, а не слишком ли всё удачно складывается у него. Снова появилось «предчувствие», та странная форма чувствительности, которую он не мог выразить словами, но с которой он родился и которую развивал во время учёбы в Академии. И оно предупреждало его. Это ощущение ещё больше усилилось, когда он выбрался из туннеля в зал с резервуарами. Здесь стояла полная темнота, и снова его охватил страх. Что, если ему не удастся снова поднять дверь туннеля, и это место станет для него смертельной ловушкой? Хотя, конечно, он всегда может вернуться в лабораторию. И всё же внутреннее чувство тревоги твердило, что что-то идёт не так, что теперь он в опасности. Риз не знал, какая это опасность, и мучительно размышлял, возвращаться ли ему назад или идти вперёд? Пытаться выбраться из лаборатории через двор или же попробовать вновь поднять эту дверь… чтобы, быть может, оказаться перед лицом дожидающихся его кроков.
Риз начал подниматься по лестнице, прижался к двери, положил ладонь на неё и надавил. Затем, давя изо всех сил, начал приподнимать люк. Тот со стуком грохнулся на землю, взметая песок и камешки гравия. Рука сжимала бластер наготове, но перед ним никого не было — только медленно ползущие тени.
Вверх, наружу, подтянуться, перевернуться — и вот он уже выбрался из колодца резервуаров и спрятался под кустами, пытаясь восстановить участившееся дыхание прислушиваясь и принюхиваясь.
Но ни слух, ни обоняние ничего не добавили к его внутреннему тревожному чувству. Если кроки и вышли на охоту, они ещё не подошли настолько близко, чтобы выдать своё присутствие, как это обычно происходило. Риз встал на колени, потом на ноги. И осторожно уложил пробирку под рубашку рядом с лентами, чтобы их прикосновение к мышцам живота не позволило ему позабыть о ноше.
Слишком уж легко всё получалось, слишком! Он всё ещё думал об этом, когда споткнулся, и уже в падении понял, что споткнулся он о чью-то умело подставленную палку. Больно изогнув спину, он перевернулся, прежде чем удариться о землю, и тут же выхватил бластер.
И у него было всего одно мгновение, чтобы отвести в сторону луч своего оружия. Потому что существо, бросившееся на него с коротким топориком во вскинутой вверх руке, было покрыто не чешуйками, а мягким, пушистым, серебристым мехом. Он ещё успел почувствовать аромат душистого запаха саларики, когда она, прыгнув на него, начала опускать вниз свой топор.
Боль, темнота, чьи-то шептания. Всё тело Риза свело в мучительной боли, и не осталось ничего, кроме этой боли…
— Давай, давай… — его тело снова и снова сотрясалось от боли. Перед глазами стояла белая пелена, и мир безумно вращался, но потом ему удалось увидеть эти прищуренные зелёно-голубые глаза, вглядывавшиеся в него, словно одна лишь огромная требовательность её взгляда могла заставить его прийти в себя.
В плечи землянина вонзились ногти, больше похожие на когти, когда руки саларики помогли ему усесться. Ему был знаком этот запах существа чуждой расы. Риз снова заморгал. Нет, это вовсе не тот ребёнок, которого он оставил больным и страдающим от боли в роллере. У этой саларики был серебристо-голубой мех, не чисто серебристый. Незнакомка была взрослой особью, с таким же, как и у него, весом, даже схожим телосложением. И она была изящной женщиной. Однако со стальной хваткой, и она, похоже, легко смогла приподнять его бессильное тело.
На своём великолепном одеянии она также носила украшенный драгоценными камнями пояс, с которого свисали лоскутки, но лишь к трём ленточкам прикреплялись пахучие мешочки.
— Занна, где Занна? — тихо промурлыкала она, и звуки эти исходили из самых глубин её души, а прищуренные глаза пылали холодом.
Риз попытался собраться с мыслями, несмотря на боль в голове.
— Занна! — снова резко повторила женщина-саларика, прошипев на Бэйсике.
— Маленькая… маленькая девочка? — спросил, почти ничего не соображая, Риз.
— Да, — в словах появилось ещё больше шипения. — Где ж-же она-а?
— Роллер… она в роллере, — с трудом произнёс землянин.
Саларика уже поднялась на ноги, раздувая ноздри и медленно поворачивая голову, фыркая, пока не стала лицом туда, откуда Риз совсем недавно пришёл. Затем, сделав два-три пружинистых шага, снова обернулась, и каждую клеточку её тела снедало нетерпение. Риз попытался встать, но только сразу покачнулся. Она бросилась назад и успела подхватить его. Возможно, в саларике и не ощущалось особой нежности, но именно такая сила, не уступающая силе мужчины-землянина, и требовалась сейчас для поддержки его тела.
Каким образом они добрались до роллера, Риз не имел ни малейшего понятия. Его спутница отыскала тропу, по которой он пришёл, и весь путь протащила его за собой. Землянин был уверен, что дорогу она находила при помощи своего обоняния. Первым отчётливо сохранившемся воспоминанием стало для него падение на сиденье машины, в то время как его спутница, торопливо перебравшись через него, устремилась к детям в багажном отделении. Он схватил её мягкую пушистую руку.
— Шипы Ка… — Риз никак не мог подобрать нужные слова. — Возьми немного этой жидкости, смочи какую-нибудь тряпочку и приложи к ране, скорее!
Когтистые пальцы забрали пробирку, и он, наклонившись вперёд, обхватил руками голову, положив локти на руль. Прошло несколько минут, прежде чем качающийся вокруг него мир снова обрёл стабильность, и он смог открыть аптечку. Бросив в рот несколько таблеток, землянин заставил себя проглотить их, не запивая, только судорожно дёрнувшись. Головная боль вскоре слегка утихла, и он уже мог терпеть её пульсирующие удары; взгляд прояснился. Мягко коснувшись кончиком пальца над левым ухом, он понял, что в этом месте у него рана, но кровь уже остановилась. Может, его действия, а может, то, что саларика узнала человека, спасло его от проламывания черепа.
— Риз, ты ранен! — над его плечом склонился Горди, исследуя рану округлившимися от удивления глазами.
— Не очень серьёзно. Посмотри там, среди вещей, должны быть упаковки саморазогревающейся пищи, возьми четыре штуки и распечатай их.
Сам Риз не двигался, чтобы таблетки продолжили своё благотворное действие, пока мальчик ходил за маленькими баночками. Одну Риз оставил в руках Горди, вторую положил на сиденье рядом с собой. Оставшиеся две он отдал женщине-саларике. Девочка покоилась на её руках. Одежда с яркими зелёными пятнами вокруг раны была разорвана. Риз показал на отметку давления на упаковке.
— Нужно надавить, произойдёт нагрев и упаковка сама собой раскроется, — пояснил он.
Саларика кивнула.
— Куда вы направляетесь? — спросила она, поднося одну банку к губам Занны.
— Без флаера наш единственный шанс — достичь какой-нибудь большой плантации, скорее всего, мы отправимся к Рексулу.
— Эта машина может доставить нас туда?
— Не знаю, но мы можем попытаться. Но скажите, зачем было бить меня, — он должен был задать этот вопрос. — Вы же видели, что я не крок, — Риз поднял руку к голове, но не стал дотрагиваться до раны.
— Я не видела, пока не размахнулась. А перед тем я почуяла запах… Занны, — одним ногтем она слегка ударила по пахучему мешочку на поясе девочки. — Я знала, что один мой ребёнок пропал, возможно, захваченный этими змееподобными тварями. И там ведь стояло их зловоние, очень сильное.
— Поэтому вы и подумали, что я — крок, поймавший её? Кто-нибудь ещё спасся из фактории?
Она покачала головой.
— Меня зовут Исига, вторая жена лорда Сакфора. Эти звери-предатели как обычно пришли на факторию, и от их вони меня затошнило, потому что я на Ишкуре только два месяца. И я отправилась в дальнюю часть сада, дожидаясь их ухода. Вскоре я услышала пронзительные крики, и между мной и домом запылал огонь: ишкурианцы подожгли кипы оганны, которые хранились там перед отправлением на корабль. Поэтому мне и удалось спрятаться среди деревьев. А потом… — взгляд её потускнел, шерстинки меха стали дыбом, — они рыскали вокруг, но не нашли меня. Затем я заметила след Занны и поняла, что она также избежала той страшной участи.
Но потом на её следах появились и другие запахи, запахи ваши, человеческие. Поэтому у меня появилась надежда, что её нашли и привели в посёлок. Однако там я снова обнаружила лишь следы разрушения, оставленные этими змеиными бестиями. Я думаю, что тогда у меня что-то случилось с головой, — саларика провела кончиком языка по губам. — Перед моими глазами мелькали лишь эти змеиные твари, представали картины сотворённых ими зверств и то, что они могли сделать с моей маленькой девочкой. Поэтому когда я учуяла её запах, едва уловимый, и издала крик сбора, на который не пришло ответа, то решила, что должна отомстить за её смерть…
— Во всяком случае до конца вы это своё намерение не довели, — с кривой усмешкой прокомментировал Риз. — Темнеет. Скоро, как мне кажется, можно будет выступить. Я включу систему прыжков, и мы направимся в сторону гор. Если удача будет по-прежнему благоволить нам, то мы достигнем Рексулов к восходу солнца.
— Отлично, — согласилась она с его планом.
Глава пятая
Направляя роллер к восточным горам, Риз не переставал удивляться, что они до сих пор ещё не встретили кроков. Туземцы со звериной жестокостью расправились с посёлком и факторией. После чего, по всей видимости, просто растворились в разреженном воздухе… или в джунглях. Охотники-кроки были опытными следопытами, не ведающими усталости, напав на след добычи. Каким образом беглецам-инопланетянам до сих пор удавалось скрываться от них? Ведь туземцам не представило бы особого труда обнаружить роллер, несмотря на все старания Риза. И он не верил, что туземцы настолько пресытились видом крови, что спокойно позволят инопланетянам скрыться.
Наверное, они просто получили временную передышку, и это доставляло ему немалое беспокойство. Пришло время Великого Поста. Обычно в это время туземцы уходили в район Высоких Деревьев — святая святых ишкурианцев, о котором инопланетянам было известно лишь то, что ни один неишкурианец в него не допускается. Поскольку это всегда был период необычайной занятости ишкурианцев своими делами, отправка последних отрядов Патруля и была назначена на это время, когда прекращались всяческие контакты с туземцами. Была ли эта бойня на границах межзвёздной цивилизации просто независимым действием перед началом ежегодной миграции кроков? Риз не очень-то надеялся на это.