– Приготовиться к стыковке, – отдал команду Борца.
Люди, как положено по уставу, проверили скафандры, включили манипуляторы и роботов на полную готовность.
В иллюминаторах спутника то возникало, то стушевывалось допотопное чудище, линии его ясно прочерчивались на аспидном фоне звездного неба.
«Альберт» строили по тому же принципу, что и древние подводные лодки: корабль был смонтирован из отсеков, каждый из которых в случае необходимости мог существовать самостоятельно. Тусклые шары отсеков соединялись переходами, обшивка которых во многих местах обесцветилась и потрескалась. Дюзы, еще не отдохнувшие от огня, изливавшегося из сопел в течение долгих лет полета, чуть светились.
Звездолет казался безжизненным.
Не верилось, что внутри люди, хотя еще пятеро суток назад радисты службы слежения установили с «Альбертом» двухстороннюю связь. После этого биологи, как обычно, сняли на расстоянии энцефалограммы каждого из членов экипажа, проделали необходимые измерения и пришли к предварительному выводу, что люди на борту «Альберта» не поражены никакой болезнью.
Последнее слово было за Борцей и его сотрудниками.
Далеко впереди, на носу «Альберта», рядом с острокрылой шлюпкой сияла и переливалась изумрудная звездочка. Борца подумал, что это, быть может, светящийся минерал, захваченный альбертианами на одной из дальних планет.
Подтвердилось, что радиация обшивки пришельца невысока, что привело Борцу в хорошее настроение. Мурлыча под нос «Рыжую кошку», он делал последние приготовления, перед тем как ступить на «терра инкогнита». Вот он, люк, ведущий в переходную камеру. Сейчас должен приоткрыться…
– Лет на сто – сто двадцать отстали. Изделие двадцать первого века, – вслух определил Борца, взглядом знатока окидывая массивную корму «Альберта», выплывающую из глубины экрана. В области истории Борца слыл непререкаемым авторитетом.
Люк альбертиане сами открыть не сумели: токи Фуко чуть ли не намертво приварили его к обшивке. Пришлось прибегнуть к помощи могучих манипуляторов – управлять их действиями для Борцы было делом привычным.
Первым на борт корабля ступил Борца. По его просьбе экипаж собрался в капитанской рубке.
Люди и киберы разошлись по отсекам. Предстояла ответственная работа. Наметив каждому задание. Борца, прихватив манипулятор, вошел в отсек, следующий за шлюзовой камерой.
Трудно описать сложное чувство, охватившее Борцу. Сама История вдруг перевернула перед ним назад сотню страниц в книге, имя которой – Время. Шутка – сделать в прошлое шаг, равный веку, а то и веку с лишним!
Отсек, в который проник Борца, освещался панелями. Синеватый свет казался безжизненным. Помещение было невелико. Приборы, к которым, видимо, давно никто не прикасался, были покрыты толстым слоем пыли. Борца живо представил себе, как неудобно было здесь работать космонавтам, облаченным в старинные громоздкие скафандры.
Отсек в разных направлениях пересекали тонкие штанги невесомости.
Некоторое время Борца озирался. Все предметы казались значительными. «В диковину здесь каждая вещица, все древнего значения полно», – припомнил он с детства знакомые строки. Космошлем с торчащими рожками антенн, небрежно закрепленный у стенки… Когда такие были в ходу? Регулятор диапазонов примитивный, словно вырубленный топором… Ну конечно, сто лет назад еще не знали биопередатчиков и вообще мыслеконтактной аппаратуры.
А это что за монстр? Ага, форвакуумный насос…
Добравшись до угла помещения, Борца остановился, не веря собственным глазам. Он смотрел не отрываясь на небольшой продолговатый предмет, лежащий в гамаке невесомости. Глаза Борцы успели привыкнуть к скудному свету, и он без труда различил, что предмет имеет очертания человеческой фигуры. Для ребенка слишком мал… Неужели биокибернетическая модель? Это в прошлом-то веке? Переворот в исторической науке, и автором его будет он. Борца! С бьющимся сердцем Борца приблизился к гамаку и протянул руку, облитую непроницаемой перчаткой, к неподвижному предмету. Рассмотрел его и улыбнулся разочарованно: переворот откладывается. История прошлого века осталась непоколебленной. В руках Борцы была не биокибернетическая модель, а обыкновенная детская кукла, к тому же поломанная.
Манипулятор неотступно следовал за Борцей. Четверо операторов непрерывно докладывали по биосвязи, что досмотр «Альберта» проходит без осложнений.
Что ж, пора в капитанский отсек. Уже на выходе Борца огляделся. Внимание его привлек прямоугольный плоский предмет, свободно плававший в пространстве близ запыленного иллюминатора.
За три года карантинной службы, не говоря уж о тренировках в Звездной академии, Борца привык к невесомости. «Штанги нужны только для новичков», – любил говорить Джой Арго. Почти автоматическим, точно рассчитанным движением Борца оттолкнулся от пола и, перелетев по прямой почти весь отсек, в последний момент ухватился одной рукой за решетку, защищавшую иллюминатор, а другую протянул к медленно проплывающему предмету, который заинтересовал его.
Манипулятор в точности повторил прыжок человека.
Отпустив решетку, Борца вертел в руках непонятный предмет. Постучал по верхней плоскости пальцем – звук получился глухим. Как такие коробки назывались раньше? Шкатулка? Кубышка? Нет, табакерка. Точно, табакерка. Они были в ходу давно, еще до открытия Востокова.
Крышку табакерки покрывала серебряная инкрустация. Борца потрогал пальцем в непроницаемой перчатке искусные металлические завитки, затем протянул коробку манипулятору, на табло которого через несколько секунд вспыхнул сигнал: «Опасности нет». Тогда он надавил на выпуклость у створки, и табакерка раскрылась неожиданно легко. Внизу оказалась темно-коричневая волокнистая масса, совершенно высохшая. Кто знает, сколько лет подвергался воздействию радиации этот табак. Какие неожиданные свойства приобрел он в результате такой обработки? А хорошо бы прихватить немного. Для опытов. Реактивами пощупать. А главное, добавить в рабочее вещество машины синтеза. О, он будет осторожен. И потом, ведь рабочее вещество надежно отделено от наблюдателя…
Борца еще раз глянул на изящную вещицу.
Нет, табакерку он не возьмет – все предметы в корабле должны остаться на месте.
Строго говоря, он и так нарушает карантинный кодекс… Но искушение было слишком велико.
Борца засунул поглубже в карман горстку волокнистой массы, а табакерку, захлопнув, выпустил из рук, и она поплыла по отсеку.
Встреча с экипажем была радостной. По просьбе Борцы капитан вручил ему бортовой журнал и коротко рассказал о полете – таков был свято соблюдавшийся ритуал.
Но в данный момент Борцу волновали не передряги альбертиан в пути, не изумрудный кристалл на носу корабля и даже не девушка, стоявшая рядом с капитаном, хотя он и успел заметить, что она красивая.
– Вы прикинули эффект времени? – спросил Борца, когда капитан, закончив рассказ, умолк.
– Да, отстали мы от вас порядком, – ответил высокий капитан, чем-то напоминавший Борце Петра Брагу. – На сто четыре года, если не считать месяцев.
Глазомер не подвел Борцу.
– Выходит, вы стартовали в двадцать первом веке, – произнес он, чтобы нарушить тягостную паузу.
– Да, в самом начале, – сказал капитан. – Мы жили на Земле еще в двадцатом веке. Даже Зарика помнит его. Правда?
– Правда, – улыбнулась девушка.
В отсек вошли остальные работники карантинной службы, и сразу стало тесно. Каждый доложил Борце о том, что на борту «Альберта» все в порядке.
– Значит, мы можем… можем лететь на Землю? – дрогнувшим голосом спросил капитан.
– Конечно, – сказал Борца и посмотрел на часы. – Минут через десять за вами прибудет пассажирская ракета.
– А что будет с нашим «Альбертом»? – спросила Зарика.
– Интересный корабль. Думаю, ему найдется местечко в Музее звездоплавания, – сказал Борца. – Кстати, этот музей недалеко от городка, в котором вы поживете некоторое время.
– Пока догоним вас? – спросила Зарика.
– А может, и перегоните, – улыбнулся Борца.
Ему о многом хотелось расспросить альбертиан – не о полете, а о жизни на Земле до того, как стартовал их корабль, – но Борца был сдержан в расспросах: он знал, что поколение альбертиан ушло и они остались одни – маленький островок прошлого в реке времени. Ни родных, ни близких, ни друзей – никого не осталось на Земле, если не считать, конечно, их отдаленных потомков. Но это – новые поколения…
Альбертиане, наоборот, наперебой сыпали вопросы. Борца и его товарищи еле успевали отвечать на них.
– Построили мост через Берингов пролив?
– Полвека назад.
– А как климат на Земле?
– Перекроили – не узнаете!
– Льды Антарктики растопили?
– Нет.
– Неужели энергии не хватило? – удивился капитан.
– Энергии у нас достаточно, – ответил Борца. – Преобразователи считают, что растапливать льды опасно – слишком повысится уровень воды в Мировом океане.
Чувствовалось, как изголодались альбертиане по общению. Борца вдруг подумал, что на его глазах и при его участии осуществляется великое дело – связь времен, рукопожатие эпох. Ему зримо представилась цепочка поколений, словно цепочка альпинистов, совершающих восхождение к трудной вершине. Каждый связан со всеми и все – с каждым. Порвется одно звено – что станется с цепью? Что у них сейчас в душе, у альбертиан? Вот, например, эта девушка. Подумать только – она помнит, она захватила XX век, героическое и мятежное время, когда люди, разорвав путы земного тяготения, впервые шагнули в космос. А имя какое у нее – Зарика! Борца никогда раньше не слышал такого. В нем чудится и заря, и река, и еще что-то, не поддающееся определению. Лицо – будто сошедшее с древней камеи… В руках Зарика держала старую, истрепанную книжку. «Наверно, роман», – подумал Борца. Обложка была затрепана, но, когда Зарика повернулась, он исхитрился прочесть на корешке: «Микробиология».
Отсек дрогнул от толчка.
– Прибыла ракета, – сказал Борца.
Сдача дежурства и несколько последующих дней прошли для него как в тумане. Перед глазами все время маячила Зарика, девушка с лицом восточной царицы и глазами цвета морской волны. Несколько раз, будучи дома, он порывался связаться с «Сигмой». Подходил к видео, нажимал клавиши, но, не добрав, давал отбой. Бузивс, мрачный шимпанзе, молча, но с явным неодобрением наблюдал эволюции хозяина. Был Бузивс меланхоликом, к тому же обладал вздорным характером. В частности, недолюбливал гостей. А народу к Борце приходило немало. Со старыми друзьями хозяина Бузивс кое-как мирился, но новых встречал в штыки. Это приводило к смешным, а подчас и не очень смешным ситуациям, но Борца привязался к старой обезьяне и никак не мог решиться на то, чтобы с ней расстаться. Как-то он случайно обнаружил, что зрение Бузивса основательно ослабло. Приглашенный медик предложил выписать Бузивсу очки, и Борца с радостью ухватился за эту идею: быть может, угрюмость и необщительность Бузивса проистекают от его физического недостатка?
Бузивс на очки согласился, однако его характер изменений не претерпел.
Как-то вечером, решившись, Борца набрал код Гостиницы «Сигма». Дежурный робот соединил его со строением, которое занимал экипаж «Альберта».
Зарику разыскали быстро. Она плавала в бассейне. Борца поздоровался, и все фразы, приготовленные заранее, вдруг вылетели у него из головы.
– Как живется вам в Гостинице, Зарика? – спросил он довольно глупо.
Девушка улыбнулась.
– Очень много работы, – сказала она. – Если бы не обучение во сне, не знаю, что бы мы делали. Наверно, торчали бы в вашей Гостинице до скончания века.
– Понимаю, – кивнул Борца, – огромный объем повой информации.
Зарика покачала головой.
– Не только в этом дело, – сказала она. – Даже то, что мы знали, теперь безнадежно устарело. Я, например, все свободное время в полете отдавала микробиологии. Мечтала: вернусь – и буду заниматься на Земле любимым делом. Самые новые, последние учебники забрала с собой… А теперь они годятся разве что для музея.
– От нуля, значит, начинать?
– Пускай от нуля, – упрямо тряхнула Зарика головой. – Все равно я буду микробиологом.
– Разрешите вас встретить, Зарика, когда вы покинете «Сигму»? – произнес Борца.
Зарика потупилась.
– Я покажу вам Землю, – сказал Борца.
Глаза Зарики вспыхнули радостью.
– Хорошо, – сказала она.
Едва Зарика исчезла с экрана, Борца подпрыгнул как сумасшедший, затем схватил Бузивса и закружил его по комнате. Шимпанзе позволял такое только одному человеку в мире – своему хозяину. Недовольно ворча, обнажая желтые кривые клыки, Бузивс неуклюже переваливался с ноги на ногу. Только когда с Бузивса свалились очки, Борца оставил его в покое.
Когда Зарика покинула «Сигму», Борца встретил ее огромной охапкой цветов.
– Какая прелесть! – воскликнула Зарика. – Цветы нужно поставить в воду, – решила она.
– Что-нибудь придумаем, – сказал Борца, посмотрев на девушку.
Альбертиане, вышедшие из «Сигмы» вместе с Зарикой, распрощались с молодыми людьми и двинулись к автолетной стоянке. Последним улетел капитан.
Небольшая площадь опустела.
– Куда у вас назначение? – спросил Борца.
– На биостанцию, – сказала Зарика, – Чертов палец. Ничего имечко?
– Это далеко, – наморщив лоб, произнес Борца. – Черноморское побережье.
Зарика кивнула.
– Знаю. Крым, – сказала она.
Они зашли под навес, сели в тени. Зарика положила букет перед собой, цветы заняли почти всю поверхность столика. Роб, поблескивая фотоэлементами, принес два стакана сока со льдом.
Зарика сделала глоток.
– Что это? – спросила она.
– Угадайте, – предложил Борца.
– Виноградный?
– Нет.
– Абрикосовый?
Борца покачал головой.
– Манго?
– Мимо.
– Сдаюсь, – сказала Зарика.
– Это сок трабо, – сказал Борца.
– Трабо? Не знаю, – сказала Зарика и на всякий случай отодвинула стакан.
– Трабо растет на Венере, – произнес Борца. – Это растение открыли первые колонисты.
– Когда я улетала на «Альберте», экспедиция на Венеру только готовилась, – сказала задумчиво Зарика.
– Теперь трабо и на Земле культивируют, – заметил Борца. – А вы лейте. Сок трабо – самый популярный напиток на Земле.
Зарика отпила.
– Невкусно, – сказала она.
– Привыкнете, – пообещал Борца. – Мне он тоже поначалу показался не очень… Между прочим, в народе считают, что сок трабо способствует долголетию.
– Так вот почему его пьют! – воскликнула Зарика.
– Медики, как ни бились, ничего такого в этом соке не нашли. Но что-то в нем все-таки есть, – сказал Борца, разглядывая свой стакан на свет. Золотистый напиток сверкнул в солнечном луче, словно янтарный слиток.
– Да, что-то есть, – согласилась Зарика.
Напиток был с кислинкой, слегка покалывал небо и язык, хотя пузырьков газа в стакане заметно не было.
– Долго лететь до Чертова пальца, не знаете? – спросила Зарика.
– Часа четыре, – сказал Борца.
– Так много?
– Не забывайте, что нам нужно попасть в другое полушарие.
Зарика посмотрела на цветы.
– Жалко, завянут, – сказала она.
Они допили сок и поднялись.
– А вы далеко отсюда живете? – спросила Зарика.
– Рядом с Музеем космоплавания. Рукой подать.
– Так давайте залетим к вам, поставим цветы в воду, – предложила Зарика.
Борца замялся и пробормотал что-то насчет беспорядка в своей квартире.
– О, простите, – в свою очередь смешалась Зарика, – кажется, я сморозила ужасную глупость. Капитан предупреждал нас, а у меня все вылетело из головы. За сто лет обычаи на Земле, наверно… – Зарика покраснела и смолкла.
– Дело не в обычаях… – начал Борца.
– Заберите цветы и поставьте их у себя в воду, – сказала Зарика. – А я полечу на биостанцию. До свиданья, – попрощалась она и зашагала в сторону площадки, на которой накапливались свободные автолеты.