[email protected]
Часть 1
Глава 1: Начало
Начинался новый, раскаленный жарким солнцем день. Первые лучи, уже выглядывавшие из-
за горизонта, озаряли ослепительным светом высокие стены дворца, чей силуэт грозно и в
тоже время величественно возвышался посреди пальм маленького оазиса, в свою очередь
робко приютившегося посреди бескрайней пустыни.
Зала постепенно наполнялась светом и теплом, и обе находившиеся в ней женщины
ощущали невероятный прилив сил.
Амелия вздохнула и, приняв решение, сжатое теперь в кулачке, сверху вниз взглянула на
Дженни, уже давно ожидающую ее слов. Ей не требовались приготовления для того чтобы
высказать всю речь в целом, слишком долго она к ней готовилась, но теперь она
почувствовала, что рассказать все своей приближенной ей будет намного сложнее чем самой
уяснить и продумать все детали плана.
- Сила, способная победить Влиятелей и искоренить тьму, заложена лишь в сердцах
нескольких самых сильных существ с разных уровней и разного обличия, лишь она
способна противостоять им, - это вступление прозвучало как мощный удар хлыста, в одно
мгновение прорезавшего воздух и тишину в зале. Амелия сжала руки и глаза ее заблестели. -
Лишь она обладает способностью справится даже с самыми сильными представителями
захвативших жизнь расы, ниспровергнувших всех нас. Надо найти сильнейших, и тогда
будет шанс победить. Но пока мы будем искать их, Влиятели, параллельно, будут становится
еще сильнее, еще могущественнее, тем самым ухудшая и наше положение тоже.
- Что же нам делать?
- Надо собрать воедино всех самых сильных представителей своих народов и рас когда -либо
существовавших в этом мире. Сильнейших представителей своих стихий и планет. Надо
объединить их между собой, дать им шанс выступить против Влиятелей, или, как некоторые
их называют, Сетернери. Выступить и, быть может, победить. И сделать это надо как можно
скорее. Надо спешить. Избранные должны представлять собою мощную силу позитивной
энергии, запаса знаний и исключительных способностей, с помощью которых они смогут
выдержать любые испытания.
- Сколько их должно быть?
Амeлия оторвала взгляд от окна и сверху вниз посмотрела на подчиненную, уже готовую в
любую секунду сорваться с места, и выполнить любой ее приказ.
- Столько, сколько потребуется, - тихо сказала она.
- Но госпожа...
Пока они говорили, солнечный свет залил уже половину залы, и подбирался к солнечным
часам, занимавшим собою четверть большого пространства. Блестящие глаза Амeлии
остановились на лице девушки:
- Вы слышали, - она нетерпеливо постучала тонкими пальцами по подлокотникy кресла на
котором сидела, - по крайней мере... Если вы хотите знать наверняка, их не должно быть
меньше пяти, a может быть и больше.
- Пяти пар?
- Солнце, Воздух, Земля, Дерево и Пространство. Сила и свет, Возвышенность и интуиция,
Простота и яркость, Могущество и всеведение... И все. Все, понимаете?
Девушка поспешно кивнула и поклонилась.
- Можете отправляться.
Амалия вздохнула, и, откинувшись на спинку кресла, проводила глазами подчиненную, пока
та не скрылась за дверью. Потом она чуть улыбнулась и снова посмотрела в окно, за
которым уже вовсю занимался рассвет, заполнивший светом уже всю залу:
- Солтинера – Солнце, - пробормотала она. - Начнем пожалуй с вас.
Глава 2: На холмах
На третий день непрерывного дождя западный ветер вдруг сменился южным, и принялся
отважно разгонять уже надоевшие всем, лиловые тучи. Будуче в силе еще вчера, сегодня
полное безветрие и штиль вдруг сменились мощными воздушными волнами, тут же
принявшимся выводить из безмолвия застывший воздух, и взметать ввысь первые опавшие
осенние листья.
Роза, еще лежавшая накануне в своей комнате пластом с простудой в тяжелой форме,
внезапно почувствовала себя намного лучше и изъявила желание поехать вместе с семьей на
свой излюбленный пикник. Поскольку пикник, проводимый раз в два года у обрыва был
своеобразной традицией в ее семье, особо противостоять ей никто не стал. Вероятно ей
помог еще и тот факт, что погода заметно улучшилась, и сквозь толстую пелену облаков то
тут, то там время от времени, пробивались маленькие островки голубого осеннего неба,
позволяя всем жителям городка надеяться на улучшение погоды.
Выезд был запланирован на семь часов утра, и естественно многие, в том числе и Роза с
братьями, были категорически против столь раннего подъема с постелей. Но, папа настоял
на своем, мама его поддержала, и им не осталось ничего другого как примириться.
Для Розы день не удался, не успев даже начаться. Она проснулась в пол-шестого утра с
ужасной головной болью и с плохим настроением.
Пролежав в кровати еще пять минут со слабой надеждой на т0 что ей еще удастся кое-как
поспать до семи, она соскочила с кровати и пошла в ванную. Пытаясь не обращать внимания
на темные круги под глазами, она отошла от зеркала и распахнула окно, впуская в комнатку
порыв свежего утреннего воздуха.
Над крышами соседних домов уже слабо поблескивали первые лучи восходящего солнца.
Громко кричали чайки, сдуваемые на лету мощными порывaми ветра, по небу стремительно
плыли серые тучи и облака, кое-как все же позволившие ей yвидеть первые признаки
восхода солнца, и, следовательно, нового дня. Роза закусила губу.
Если ветер вновь переменится, это вызовет новое ухудшение в еще не установившийся
погоде, и вся их экскурсия неизбежно пропадет.
Она пронзительно всмотрелась в облака, словно от ее взгляда они должны были тут же в
ужасе разбежаться в разные стороны и очистить небосвод.
- Нет, нет... - пробормоталa Роза. - Сегодня будет особенный день, и погодой его не
испортишь.
Когда новый порыв ветра влетел в комнату и растрепал ее длинные рыжие волосы, она сочла
благоразумным прикрыть окно и отойти обратно к зеркалу, где тут же принялась долго
разглядывать свое бледное отражение. Для шестнадцати лет, Роза уже отлично
сформировалась и многие говорили ей что она выглядит старше своего возраста по крайней
мере года на два. Обладательница ярко зеленых глаз, она бесспорно заслуженно носила
звание первой красавицы. Хрупкая фигура, тонкая талия, изящные руки, прямая осанка. Все
говорило в ее пользу, и избранная большинством голосов, она гордо несла свое звание
первой красавицы класса. Кроме всего прочего она еще и совсем не плохо училась, что тоже
служило немало важным плюсом в ее школьной жизни.
Напевая себе под нос уже успевшую поднадоесть мелодию, упрямо продолжавшую
крутиться в ее голове, Роза принялась наводить марафет.
Через пол-часа все уже были на ногах и теперь ходили взад-вперед по коридорам, собирая
вещи и поедая бутерброды.
Роза долго смеялась когда обнаружила Ремa за столом, с кашей на голове и салатом на руках.
Не обращая внимания на все еще продолжавшего вопить Джона, своего младшего брата, она
сняла с его волос несколько кусков помидора и плюхнулась на стол рядом с отцом, по
обыкновению читавшем книгу.
- Что нового? - зевнула она, наливая себе чай.
- Кроме того, что твои братья только что чуть не поубивали друг друга?
Роза толкнула сидящего Рема в бок. Тот глянул на нее волком и скрестил руки на груди. Но
все же перестал бороться с братом, и отец, благодарно глянув на дочь, промычал:
- Спасибо, - oн вздохнул и откинулся на спинку стула, - никогда не мог с ними сладить...
Рем что-то шепнул все еще облепленному кашей брату и оба захихикали. Роза с отцом
переглянулись.
- Ты видел какая погода на улице? - нервно покусывая губу, спросила она. - Ты ведь не
думаешь что она опять может ухудшиться?
Раф оглянулся и посмотрел через окно на небо, где только что мощным порывом ветра
пронесло всклокоченную и орущую чайку. Пожав плечами и видимо ничего не заметив он
молча принялся попивать свой ромашковый чай.
Решившая что это ответ положительный, означавший что ее пикнику ничего не грозит, Роза
умиротворенно принялась снимать остатки завтрака братьев с их голов и одежды.
Вскоре на кухню в пестром халате вошла мама, или Олив, как ее почему-то называла
собственная дочь. Видимо потому, что когда родился Рем, а потом и Джон, они стали жутко
ревновать Розу к матери. Особенно, когда та называла ее мамой. И чтобы хоть как-то
умилостивить братьев, она стала обращаться к маме как сестра, или как подруга.
В итоге, все остались более или менее счастливы, и в семье воцарился покой, по крайней
мере на день-два.
С приходом матери и любимой жены на всех тут же нашло такое спокойствие и
умиротворение, что казалось, присутствие Олив послужило неким разбавителем во
всеобщем соусе. Роза скорчила рожицу своему отражению в чашке чая, когда Рем с Джоном
побежали ее обнимать и целовать.
- Будь осторожна Роуз, - фыркнул Раф, бросая на дочь косой взгляд. – Ты знаешь что будет с
Олив, если она увидит твою физиономию.
Роза поперхнулась. Олив, отрываясь от своих мальчиков удивленно посмотрела на нее, и она
перестала кашлять.
- С добрым утром, Розa. - нараспев поздоровалась она. - Что с тобой?
Бесполезно было доказывать заботливой матери, что болезнь уже выпустила ее из своих
когтей, и что она уже вполне может за себя отвечать.
Раздраженно одергивая на себе новенькую лиловую бейсболку, Роза опасливо улыбнулась.
Улыбка получилась болезненной, Олив это заметила, и, нахмурившись, подошла с дочери.
- Нет, нет и еще раз нет... Никуда ты не пойдешь в таком виде, дорогая моя, этот свитерок не
отвечает моим понятиям о теплой одежде, - сказала она твердо.
- Нo почему?
Так она и знала.
- Потому что в твоем будущем воспалении легких буду виновата я одна... А знаешь почему?
Иди-ка переоденься.
Полностью сознавая что излишняя упрямость в таких делах грозит большими проблемами,
самой меньшей из которых будет перемывание посуды в одиночку целую неделю, Роза
поплелась обратно в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос.
- Пока не оденешься как следует, а я имею в виду по меньшей мере два свитера, никуда мы
не поедем! - донеслись до ee ушей последние увещевания матери, прежде чем она успела
захлопнуть за собой дверь своей комнаты и плюхнутся на кровать.
* * *
Словом, отъезд прошел не сказать чтобы уж очень гладко. Стоя на пороге дома в своих
совершенно не нужных свитерах, кстати самих тонких из всего гардероба, Роза то и дело
принималась ходить взaд-вперед, и недовольно бормотать себе под нос все что она думает
по поводу их задержки. Рем и Джон все никак не могли выбрать что же им взять с собой:
палку-дубинку с прилагавшимся к ней деревянным пистолетом, или коллекцию
разрисованных и уже совершенно негодных пластиковых машинок. Олив никак не могла
красиво повязать свой шарф и выбрать наиболее красивые туфли, а когда справилась,
принялась ходить по всему дому и всех подгонять. И наконец Раф... Что ж Раф, надо отдать
ему должное, очень торопился, за пол-часа он уже собрал свой рюкзак с бутербродом и
книгами, и теперь сидел на диване в гостиной с очередным научным романом, раз в пять
минут выкрикивая что-то вроде: " Олив, дорогая, нам уже пора выезжать!", " Рем, когда вы
наконец спуститесь вниз, мы опаздываем!" или " Ненавижу опаздывать!"
Наконец, в пять минут девятого, вся компания кое-как разместилась в машине, (Рем с
Джоном даже успели устроить перед этим десятиминутную драку за сидение у окна, пока
Олив им не пригрозила наказанием) и они поехали.
Первые четверть часа пути они простояли в обычной городской пробке, а потом, выехав
наконец на прибрежную трассу, и спустя пять минут свернув с нее, они благополучно
добрались до земляной дороги ведущей на холмы и на обрыв, откуда открывался
замечательный вид на океан.
Ветер вся крепчал, и когда компания выбралась из машины, почти всех снесло на пол метра
в сторону. Рем с Джоном завизжали от восторга и унеслись бегать по безлюдному холму, а
Роза осталась помогать отцу и матери с багажом. Устроились за большим дубом,
смягчающим бешеные порывы ветра, собрались в кружок и развели костер.
Плотно укутавшись в мамину теплую шаль (какая она все-таки милая!), Роза облокотилась
на шершавый ствол дерева и молча смотрела как братья возят по траве свои машинки-
калеки, что-то бормоча себе под нос, и как Олив с Рафом ведут заумную беседу. Но долго
сидеть в таком блаженном оцепенении у неe не получилось, вскоре на нее напал приступ
кашля, и, чтобы никому не мешать, она пошла прогуливаться по безлюдным.холмам.
По небу неслись облака, то открывая, то вновь закрывая солнце, робко пытающиеся вернуть
свой права на небосвод. Подставляя ветру спину, Роуз смотрела на открывавшейся ей вид, и
вдруг почувствовала странное, даже пугающее чувство восторга и легкости. Не противясь
дальше бешеному ветру, она сбежала с холма и кинулась бежать к следующему.
Взбегая по нему и поправляя на себе шаль, она огляделась. Пейзаж пустовал, везде, куда
только не посмотри, были видны лишь одни холмы, ничего больше. Ни одной живой души.
Ни одной...
Улыбка сползла с лица девушки и она отпрянула назад. Поляна не пустовала. Посреди нее
она увидела одинокую фигуру одетую во все черное. Роза вгляделась в нее. Человек сидел
на земле и казалось был совершенно обессилен. Это было видно по его опустившемся
плечам и обездвиженной фигуре.
Скорее на помощь, ведь ему плохо... Но сделавшая было пару неуверенных шагов по склону
холма, Роза остановилась как вкопанная, ибо у нее парализовало ноги.
Из особо большой, серой тучи выглянуло солнце, осветившее собой всю поляну и сидящего
на траве человека. Пару секунд человек будто приходил в себя. Роза видела как он
осторожно помотал головой из стороны в сторону, как будто просыпаясь от долгого сна,
потом поднял ее и, оперевшись рукой в землю, встал на колени. Ветер бешено трепал его
угольно черные волосы, но ему очевидно было все равно. Спустя секунд десять он встал,
выпрямился, и развел руки в стороны, словно хотел обнять весь пейзаж. С минуту он стоял
так, никого не видя и не слыша, потом поднял голову и посмотрел... Прямо на ослепительно
сверкавшее солнце.
Колени у Розы подкосились и она села на траву. Так ведь можно себе глаза испортить...
Но человек очевидно знал что делает. Он всматривался в светило и словно бы набирался
сил. Вокруг девушки свет словно бы померк и первое что она подумала, было то, что она
наверное теряет сознание, от всего увиденного.
Но потом она вдруг сообразила, что меркнет все вокруг нее, меж тем как на середине
поляны, тaм где стоял человек, солнечный свет все больше набирал силу, ослепительно сияя.
Роза закрыла глаза и тут же снова их открыла. То, что она видела, казалось ей невероятным,
невозможным и безумным видением. Солнечный свет волнами бил по человеку, облик
которого начал меняться. Его волосы из угольно черных медленно приобрели светло
каштановый цвет, отливающий на солнце белесо-пепельными оттенками пены кофе с
молоком; одежда посветлела, и словно бы очистилась, превратившись в новое, как будто с