Викингам жалко было разбитых ладей, но их славный вождь весело ободрял товарищей.
- Путь к отступлению отрезан, - говорил Рюрик, - чтобы попасть на родину, мы должны достать новые ладьи. И мы достанем их, нагрузим их богатою добычею или все поляжем костьми.
- Мало нас! - замечали более осторожные.
- Как мало? Что же, варяги считали когда-нибудь своих врагов? Тут есть город, и мы, взяв его, укрепимся в нём…
- Так пойдём туда, и всё добро будет нашим! - раздались восклицания.
Оживление было полное. В каждом варяге сказался хищник. Они, не видя ещё врагов, ликовали уже победу, делили золото и драгоценности того городка, на который хотели напасть с дружинами своими.
Между тем весть о высадке варяжской дружины разнеслась уже по всему побережью. На прибрежных высотах пылали костры. Население деревень, лежавших по пути, торопливо покидало свои жилища и, уходя, поджигало их. Они, уже не раз видавшие подобные нападения и считавшие норманнов "бичом Божиим", знали, что пощады ждать не приходится - так или иначе, а всё равно они опустошат край и огнём и мечом. Путь варягов, как и всегда при их набегах, был освещён заревом пожаров…
Варяги шли бодро, особенно переход, остававшийся им последним до обречённого на гибель городка.
Около полудня дружина Рюрика вышла на обширную поляну, и перед варягами стал неприступной твердынею величественный, мощно укреплённый замок.
Вокруг него, у самого подножия скал, раскинулся утонувший в зелени весёлый городок. Он со всех сторон был окружён садами. Из-за них блестел купол церкви, озарённый яркими лучами полуденного солнца.
В городке, очевидно, точно знали о времени приближения хищников. Ворота городской стены были заперты, мост через окружавший его ров поднят, из-за стены доносился до варягов протяжный звон - били в набат.
Рюрик оглядел высившуюся перед ним твердыню и тут только пожалел, что не дождался на морском берегу, пока соберутся все дружины. Слишком мало было варягов для штурма прекрасно укреплённого замка. Для осады же варяги были и малочисленны, и неопытны. В открытом поле они не знали себе равных, но брать укреплённые города было не их дело.
Однако медлить не стоило.
Рюриковы варяги были далеки от соображений своего вождя. Перед ними лежал лакомый кусок - богатая добыча, следовательно, во что бы то ни стало они должны были овладеть замком. Они знали, что в этот укреплённый город собрались со всех окрестных мест жители, снесли сюда все свои богатства и чувствуют себя в полной безопасности за толстыми стенами. Жажда богатой добычи распаляла хищников, а о том, что ждёт их в неравной борьбе, никто и не думал.
Рюрик вполне понимал нетерпение своих дружинников.
- Друзья! - воскликнул он, выстроив их в боевой порядок. - Слушайте меня!
При этом обращении любимого вождя всё разом смолкло в рядах.
- Неравный бой ждёт нас, - говорил Рюрик, - за укреплённой стеной укрылись наши враги, но что значат стены перед храбростью варягов! Мы возьмём этот замок и сотрём его с лица земли. Все богатства там накоплены для нас, и они должны быть нашими… В бой, друзья! Славная смерть ждёт тех, кто должен пасть в сече. Вечную славу разнесут по всему миру вдохновенные скальды, с гордостью норманнские девы будут вспоминать имена павших храбрецов, светлая Валгалла ждёт их. Прочь щиты! Храбрые берсекеры не нуждаются в них… Сами боги защитят тех, кому пожелают сохранить они жизнь. Если суждено умереть, то умрём, как следует храбрым. Кто берсекер те прочь щиты!
И он первый далеко отбросил от себя щит, который до того держал в левой руке. Его примеру последовали все варяги. Они были воодушевлены и готовы на все. Чтобы завладеть богатой добычей, - об отступлении никто и не думал.
А заунывный звук набата звучал всё сильнее и сильнее…
Вдруг городские ворота распахнулись. Мост опустился. По нему из ворот тесными рядами выехало несколько закованных в железо рыцарей - защитников замка, защитников городка; за ними потянулись латники; туча стрел зажужжала в воздухе.
Без сомнения, в городке заметили малочисленность нападавших, и защитники города рискнули выйти на битву против них, как на весёлый турнир. Они не позаботились даже принять какие-либо меры предосторожности на случай несчастного для них исхода сражения. Ворота остались растворенными, и мост через ров не был поднят. На городских стенах толпились жители, собравшиеся смотреть на битву как на весёлое зрелище.
Рюрик решил воспользоваться подобным легкомыслием врага. Он тотчас же разделил свою дружину на две части. Одну, большую, он отдал под начальство Рулава и приказал ему кинуться в бой тогда, когда победа будет клониться на сторону неприятеля. Рюрик рассчитал, что в подобный критический момент свежие воины, не утомлённые пылом сечи, будут особенно полезны. С другой, меньшею, частью воинов он двинулся на врага.
Защитники города стояли спокойно, ожидая натиска варягов… Совсем уже близко от них Рюрик взмахнул своей секирою.
IX. БИТВА
Господь моё прибежище и сила.
С диким, напоминающим рёв бури криком устремились скандинавы на врага. Это не был стройный натиск смелых воинов. Как снежная лавина, неслись смельчаки на закованных в железо рыцарей, противопоставивших им свои копья. Жужжали стрелы, звенели мечи. Крики, стоны, звуки рогов - всё это сливалось в громкий хаос звуков.
Франки стойко встретили нападавших. Они знали, что в случае поражения пощады не будет ни им, ни их семьям. Но, видя, как мало нападавших, они вовсе не посчитали серьёзным начавшегося дела. Тем не менее бой закипел не на живот, а на смерть.
Впереди ватаги варягов, высоко взмахивая своей секирой, бежал Рюрик. Вокруг него падали навзничь поверженные, но варяги, воодушевлённые смелостью своего вождя, не отступая ни на шаг, шли за ним.
Вдруг передние ряды латников расступились, и варяги очутились лицом к лицу с отборным отрядом рыцарей. Грудь с грудью сошлись враги, слышен был только лязг железа.
Сам не замечая того, Рюрик оказался в стороне от товарищей. Он был окружён врагами. Несколько копий было направлено уже в него. Гибель отважного вождя варяжских дружин казалась неминуемой. С усилием взмахнул он, уже уставший, своею тяжёлой секирой и опустил её на голову ближайшего латника. Тот отчаянно взмахнул руками и опрокинулся наземь. Голова его была рассечена надвое вместе с тяжёлым, прикрывавшим её шлемом, но в ту же секунду Рюрик почувствовал, как холодное острие коснулось его груди. Ещё миг, и оно вонзилось бы в сердце вождя варягов, но вдруг раздался треск, и переломленное копье выпало из рук нападавшего воина.
Рюрик, как сквозь дымку тумана, увидал около себя гигантскую фигуру и испещрённое шрамами лицо Рулава.
Старый норманн спас своего вождя и друга…
Тут же ряды латников дрогнули и подались назад. Как ни стойки были защитники городка, а всё-таки они не смогли выдержать бурного натиска пришельцев. Да и не много их оставалось на поле брани. Везде виднелись груды тел, там и тут блестели на высохшей под лучами солнца земле лужи крови…
Ещё один натиск, и франки врассыпную бежали, преследуемые варягами…
Городок оставался беззащитным, даже ворота его были распахнуты…
Рюрик, услыхав победные клики товарищей, пришёл в себя. Он видел, что победа осталась за ними. Теперь нужно было докончить начатое, стереть с лица земли этот несчастный город…
С победными криками ворвались варяги в его стены. К шуму битвы как раз в это время присоединился и протяжный звук колокола. Это звонили в церкви городка, призывая несчастных, обречённых на гибель жителей обратиться с последнею мольбой о помощи к Тому, на Кого в этот ужасный миг оставалась одна только надежда.
С толпой товарищей одним из первых очутился на узкой улице несчастного городка ослеплённый своим успехом вождь. В ожесточении сыпал он своей секирой удары направо и налево. Ненасытная жажда крови овладела варягом. Он не разбирал, куда и на кого падают его удары - женщина ли, ребёнок подвёртывались под секиру - ему было всё равно.
Вдруг унылый звук набата раздался совсем близко от него. В тот же момент грустное протяжное пение донеслось до него. Рюрик невольно поднял голову. Ослепительно яркий свет ударил откуда-то прямо ему в глаза. Свет этот был настолько резок, что варяг невольно прикрылся рукой. Когда он отнял её, то увидел прямо пред собой несказанно удивившую его картину.
На ступенях, впереди собравшихся в беспорядочную толпу женщин и детей, стоял седой старик в светлой длинной одежде. В одной руке он держал небольшую чашу, другой высоко поднял золотой крест. Лучи солнца так и горели на нём, разбрасываясь и отражаясь во все стороны. Рельефно выделялась фигура Распятого. Грустное лицо Богочеловека как бы с укоризной было обращено в сторону свирепых окровавленных людей, окружавших его храм. Прошло несколько мгновений, а Рюрик всё не мог оторвать глаз от Распятия. Он стоял ошеломлённый, сдерживая свободной рукой напиравших на него товарищей. Те рвались вперёд, но всё-таки остановились, видя, что с их вождём творится что-то необычайное, и не понимая, что именно случилось с ним.
Лицо старика священника составляло резкий контраст с бледными дрожащими лицами его перепуганной паствы, совсем оцепеневшей в ожидании неминуемой гибели. Оно было бесстрастно, спокойно, только глаза сверкали каким-то вдохновенным нечеловеческим блеском да губы чуть шевелились, шепча последнюю молитву…
"Это Он!.. Он… Распятый Сын неведомого мне Бога!" - вихрем пронеслось в голове Рюрика.
Сколько раз слыхал про Него вождь варягов, видел не раз и изображение Распятого, но теперь, в этот ужасный момент, оно особенно поразило его. Рюрик хотел было преодолеть возникшее в нём чувство и приподнял секиру, чтобы поразить ею этого слабого, но вместе с тем и дерзкого старика, выступившего без всякого оружия на защиту несчастных против рассвирепевших, жаждущих крови людей. Но вдруг снова блеснул луч солнца и, отразившись в золоте креста, сверкнул прямо в лицо варяга. Рюрик почувствовал, что рука его бессильно опускается, и сделал шаг назад.
Послышались свирепые крики. Это варяги, пришли в себя, и их охватило негодование на своего вождя, так позорно, по их мнению, отступавшего перед стариком, когда весь уже город был в их власти.
- Прочь! - раздались голоса. - Это наша добыча, Несколько варягов кинулись вперёд.
- Убью, кто хоть шаг ещё сделает! - перекрывая шум, закричал Рюрик и взмахнул своей тяжёлой секирой.
Он был охвачен внезапным порывом жалости, неизъяснимого сострадания к этой толпе беззащитных женщин и детей, искавших помощи у Того, Кого, не зная, суровый вождь любил и уважал. На этот раз секира его легко, как пёрышко, взметнулась в воздух.
Толпа товарищей, поражённая неожиданным для неё восклицанием вождя, на мгновение остановилась и с изумлением смотрела на него…
Рюрик в этот момент был прекрасен….
Между тем наступила критическая минута. Первое изумление прошло, и не понимавшие в чём дело варяги кинулись вперёд. В тот же миг тяжёлая секира Рюрика опустилась. Послышался стон, и чьё-то тело тяжело рухнуло на землю.
- Рулава положил, смерть ему! - заревела толпа. - Изменник, предатель - своих бьёт!..
Рюрик ничего не слышал. Он мельком кинул взгляд и увидел около себя ярлов Освальда и Деара. Лица юношей горели восторгом. Они, очевидно, вполне разделяли взгляды своего вождя.
- Не с женщинами и не с беспомощными стариками воюем мы! - зазвенели их молодые голоса. - Прекратите резню!
И среди варягов произошло смятение.
- Бегите, бегите! - послышались вдруг тревожные оклики. - Рыцари!
Действительно, рыцари успели прийти в себя, построились по правилам тогдашнего военного искусства и двигались на варягов.
Из нападавших те обратились в обороняющихся. Всё происшедшее в течение последних минут было забыто. Только что грозившие своему вождю смертью варяги снова сплотились вокруг него, готовясь встретить новую опасность. Закованные в железо защитники городка в грозном молчании подходили всё ближе и ближе. Старик священник, так мужественно выступивший на защиту несчастных, пошатнулся. Он наверное упал бы, если бы не поддержали его. На узкой улице разгорелся ожесточённый бой. Из церкви же до слуха сражавшихся доносилось величественное пение, среди которого выделялся старческий слабый голос, особенно выразительно певший:
"Те, Deum, laudamus!"
А жестокая битва на улицах несчастного городка всё кипела…
Х. СМЕРТЬ СТАРОГО НОРМАННА
Скорей встречайте, асы, сына,
Он умер с смехом на лице!
Счастье на этот раз изменило варягам… Не помогли им ни храбрость, ни ожесточение, с которыми они защищали свою жизнь. К защитникам городка прибыло подкрепление, и они одолели варягов.
Рюрик бился в первых рядах своих товарищей, чувствуя, однако, что от усталости силы его всё убывают. Он уже не так легко взмахивал своей секирой, всё более и более наседали на него враги. Наконец тяжёлый удар меча свалил его с ног. Он лишился чувств и рухнул на землю.
Когда Рюрик очнулся, битва уже кончилась. Потерявшие вождя варяги кинулись в беспорядочное бегство. Но франки и не думали их преследовать. Слишком они были утомлены и ограничились только тем, что выпустили вслед беглецам тучу стрел.
В первое мгновение после того, как вернулось к нему сознание, Рюрик не мог дать себе отчёта, где он и что с ним. Кругом раздавались стоны раненых. Кто-то наклонился над ним. Рюрик приподнял голову и увидел над собой доброе старческое лицо и горевшие юношеским блеском глаза.
Рюрик узнал его. Это был тот самый старичок-священник, который так поразил его своим вдохновенным видом там, возле храма.
- Лежи спокойно, сын мой, ты ослабел от потери крови! - услышал Рюрик кроткий голос. - Тебе вредны движения.
Рюрик немного понимал язык франков. Кротость, с которой говорил старик, несказанно поразила его.
- Как! Ты, старик, ухаживаешь за мной, за мной - твоим врагом?! - с изумлением воскликнул варяг - Ты заботишься о моей жизни, когда я приходил убить тебя.
- Господь наш, Иисус Христос, заповедал нам любить врагов, - раздался ответ, - а ты теперь не враг мой, а жалкий беспомощный человек, и страдания твои отзываются страшной болью в моём сердце. Дочь моя, - обратился старик к женщине, помогавшей ему ухаживать за ранеными, - принеси этому несчастному воды, я вижу, он мучается жаждой, уста его запеклись.
- Кто ты, старик? - спросил отрывисто Рюрик.
- Я скромный служитель алтаря…
- Ты жрец?
- Если хочешь - да! Я жрец Бога живого, распятого за грехи наши.
- Я слышал про этого Бога, - пробормотал Рюрик. - Он не похож ни на Одина, ни на Перуна. Это Он помог сегодня вам…
- Для Него все одинаковы. Он помогает всем, кто обращается к Нему с верою.
Посланная священником женщина принесла раненому воды. Рюрик жадно приник к чаше и, не отрываясь, выпил её до дна.
- Я в плену? - спросил он.
- Увы, да! Но надейся, что плен не будет для тебя тяжёлым. Ведь мы все обязаны спасением тебе. Если бы ты не остановил своих товарищей, мы все погибли бы под их мечами.
- А мои товарищи?
- Здесь, кроме тебя, ещё несколько человек.
- Старик, умоляю тебя, отведи меня к ним.
- Ты потерял много крови, сын мой, я говорю тебе, что всякое движение тебе вредно… Твоя жизнь…
- Ах, что моя жизнь! - с отчаянием воскликнул пленный вождь и сделал резкое движение, чтобы приподняться. Но силы ему изменили, и он снова тяжело опустился на своё ложе.
- Видишь сам, сын мой, что ты слишком ещё слаб! - проговорил священник, ласково поддерживая его.
Рюрик уныло молчал. Ему казалось, что эта неудача наложила на него не смываемый ничем позор. Вдруг до его слуха донёсся хотя и слабый, но хорошо знакомый ему голос: