Воздушный флот, зависший над дворцовым поместьем, медленно снизился. По мере спуска Грендона и его товарищей по алюминиевым ступеням, к каждому подходила охрана, осведомлялась об имени и звании и выделяла раба, ведущего гостя в апартаменты.
Грендон был ошеломлен размерами и красотою императорского дворца и его окрестностей. Но даже это поразительное зрелище не смогло подготовить его к тому блеску и великолепию, что открылось внутри. Следуя за своим проводником, безбородым юношей в лиловом облачении дворянина, судя по всему выступавшего в роли пажа, Грендон с раскрытым от восхищения ртом рассматривал богатые украшения и обстановку. Даже пол коридора, по которому они следовали, был выложен безукоризненно подогнанными и отполированными, как стекло, блоками из агата и яшмы. Алебастровые стены и потолок были расписаны тончайшей золотой вязью и высокохудожественными фресками в платиновом обрамлении.
Наконец они оказались перед дверью из полированной красноватой древесины с золотыми клепками. По обеим сторонам двери стояли стражи в блистающих мундирах императорской гвардии, вооруженные торками, скарбо и копьями с широкими наконечниками.
Увидев Грендона, стражники низко склонились, вытянув правую руку ладонью вниз. Затем один из стражников распахнул тяжелые створки, а другой раздвинул открывшиеся за ними розовые портьеры.
Грендон вошел внутрь, за ним паж. Портьеры упали, дверь мягко закрылась. Помещение, в котором они оказались, явно предназначалось для егеря или просто воина. Обшитые панелями стены были увешаны оружием и трофеями охоты и сражений, шкурами мармелотов и рамфов редчайших видов. Вырезанный из красного дерева рамф поддерживал над собою круглую хрустальную столешницу.
По обе стороны этого огромного стола стояли вырезанные из того же дерева коленопреклоненные гиганты, образуя кресла с мягкими подушками и спинками.
Свет попадал в помещение через два огромных окна, вытянувшихся от пола до потолка и выходящих на отдельный балкон, с которого открывался вид на дворцовый сад.
К этой комнате через небольшой, отделенный розовыми занавесями переход примыкала еще одна комната, обставленная и отделанная с гораздо большей роскошью. И в нее свет попадал через таких же два огромных окна. Между ними располагалась громадная спальная ниша под розовым балдахином с золотой бахромой. Завершали убранство комнаты два кресла, стол и три больших гардеробных шкафа.
Проводник Грендона провел его напрямую к третьей, и последней, комнате апартаментов, оказавшейся великолепной ванной.
После принятия ванны Грендон получил от пажа розовое облачение из гардероба, а раб принес поднос с чашей дымящейся свежесваренной ковы и разнообразными закусками.
Грендон предложил пажу присоединиться к трапезе, но тот с благодарностью отказался, сообщив, что не имеет права садиться за стол с человеком королевской крови.
– Ты давно работаешь в этом дворце?
– Почти два года, ваше величество.
– А. Так, может быть, ты сообщишь мне, кто до меня занимал эти апартаменты?
Паж посмотрел на него изумленно.
– Неужели вы не знаете? - воскликнул он. - Это личные покои императора Марго, величайшего из императоров Рибона и отца нашей любимой принцессы Вернии.
Грендон растерялся.
– А где же новый император, названный в воззвании принцессы? - спросил он. - Где принц Десто?
– Императорское воззвание будет зачитано не ранее полудня. А принц Десто находится в этом же дворце, в собственных апартаментах.
Послышался стук в дверь, и паж поспешил ответить на него. Спустя мгновение он уже вводил внутрь Бонала, прославленного премьер-министра Вернии. Тот почтительно склонился, вытянув правую руку ладонью вниз, затем застыл, напряженно выпрямившись, и объявил:
– По повелению императорского величества Вернии, принцессы Рибона, Грендону с Терры, королю Укспо, надлежит сейчас же прибыть в зал аудиенций.
Грендон двинулся вслед за ним по лабиринтам коридоров, затем через арочный дверной проем, по бокам которого охранники торжественно отсалютовали его прохождению, и оказался в зале аудиенций.
Дверь, через которую он вошел, располагалась справа от трона. Право пользоваться ею являлось привилегией только людей королевской крови. Его проводили к группе облаченных в розовое членов рибонийской королевской фамилии, откуда он и принялся обозревать зал.
Он увидел Бордина, Ворна Вангала и доктора Моргана, стоящих среди одетых в лиловое дворян. Судя по такому же облачению доктора, его причислили к дворянам Рибона.
Среди одетых в голубое простолюдинов он разглядел Оро и Роту, мундиры многих Сражающихся Травеков и сверкающие доспехи грантерранцев. Напротив, в розовом одеянии королевском, красовались Гарри Торн, Джото, а в отдалении от них торжествующе усмехался принц Десто.
Шум разговоров мгновенно смолк, когда раздвинулись розовые портьеры вокруг трона, величество опали назад переливающимися складками, возвещая о прибытии принцессы.
Тут в конце зала широко распахнулись массивные двери, и появилась императорская процессия, которую возглавляли четыре короля, несущих паланкин, за ними шел Ортад, верховный главнокомандующий Рибона, держа перед собою розовую подушечку, на которой лежали огромный, украшенный драгоценными каменьями скарбо и скипетр рибонийской власти.
За ним выступала сотня императорской гвардии в великолепных мундирах и со сверкающим оружием. Гвардейцы располагались вдоль стен зала начиная с расстояния в фут от трона - и до дверей.
И вот впервые Грендон увидел, как вступает на трон правитель Рибона.
Ортад поднес принцессе императорский скарбо, который она взяла и положила поперек подлокотников трона. Глаза принцессы обежали собравшихся и на мгновение остановились на Грендоне. Но в следующий момент стало совершенно ясно, что помощи она просить не собирается, поскольку, подозвав премьер-министра Бонала, приказала зачитать воззвание.
Пока Бонал, развернувшись лицом к толпе, торжественно разворачивал свиток, Грендон отыскал глазами готового к триумфу принца Десто и с трудом подавил в себе желание броситься через зал и придушить этого человека.
Премьер-министр встал на нижнюю ступеньку и зачитал:
«Воззвание ее императорского величества Вернии, принцессы Рибона:
В двадцать четвертый день восьмого эндира четвертого года пятого тысячелетия Торта, я, Верния из Рибона, сим утверждаю и объявляю всем подданным нашей обширной империи, что беру в мужья и официально провозглашаю императором, владыкою надо мною и моими людьми храброго и прославленного Грендона с Терры.
Повелеваю незамедлительно распространить по всем частям империи копии данного воззвания и назначить на пятый день девятого эндира празднование и церемонию, соответствующую этому историческому событию.
Верния, принцесса Рибона».
Грендон не мог поверить своим ушам; взгляд на принца Десто показал, что тот тоже пребывает в ошеломлении. Хор восторженных голосов зазвенел вокруг:
– Да здравствует Грендон с Терры, император Рибона! Грендон не мог двинуться с места, пока какой-то юный принц не сжал ему локоть и не прошептал:
– Выйдите перед троном.
Грендон последовал этому совету и напряженно застыл там. К нему спустилась Верния и передала ему на хранение императорский скарбо.
– Взойди на трон, - попросила она его шепотом, - и положи скарбо на подлокотники так, как делала я… - Но тут же она сама себя прервала криком: - Оглянись, сзади, быстрее!
Он крутанулся на месте и увидел искаженное гневом лицо принца Десто и опускающийся мерцающей дугой скарбо. Времени парировать удар не оставалось. Грендон отпрыгнул в сторону, императорским скарбо прижал оружие противника, быстро крутанул, и скарбо врага загремел по полу.
Оставшись безоружным, Десто повернулся и бросился со всех ног к боковой двери. Солдаты бросились наперехват, но их опередил какой-то человек в рваном окровавленном мундире, выскочивший из рядов простолюдинов и ухвативший беглеца за бороду.
– Так умирают предатели!
Слова эти четко разнеслись над гомоном толпы, сверкнул нож в руке этого солдата и вонзился в грудь Десто.
Грендон подбежал и увидел, что заговорщик лежит на полу, изо рта пеной выбивается кровь и стекает по бороде. Убийца его ничком упал на распростертое тело. Грендон узнал Зеппу. В момент душевного потрясения и удара рана, нанесенная ему ранее жертвой, открылась. Через минуту оба были мертвы.
Четверо солдат унесли тела, и предыдущий порядок был восстановлен с удивительной быстротой. Вновь Грендон двинулся к подножию трона, где его ожидала трепещущая Верния с широко раскрытыми глазами. Он на мгновение взял ее руку в свою, но она решительно попросила его продолжить официальную процедуру.
К этому моменту четыре короля уже лежали на ступенях перед троном согласно обычаю их предшественников. Грендон повернулся к Вернии.
– Ведь я теперь император, не так ли?
– Без сомнения, мой господин.
– И слово мое - закон?
– Если только оно не вступает в противоречие с положениями конституции Рибона.
– А восшествие на трон по спинам королей-вассалов описано в конституции?
– Нет. Это обычай, идущий из поколения в поколение и означающий проявление покорности со стороны глав различных королевств.
– Этот обычай должен быть отменен. Мне от подданных нужна преданность, а не унизительная служба.
Затем, к изумлению четырех королей, он попросил их подняться и встать на тех же ступенях, по двое с каждой стороны. Под ошеломленными взглядами зрителей Грендон так взошел на престол.
Когда он сел со спокойным достоинством и положил скарбо на подлокотники, по ступеням взошла Верния и склонилась, вытянув вперед правую руку ладонью вниз. Этому примеру последовали все собравшиеся. Но день этот для добрых граждан Рибона был исполнен событий удивительных, ибо, отменяя давний обычай пребывания императрицы коленопреклоненной у ног своего господина, Грендон вдруг снял скарбо с подлокотников, поднял супругу и посадил рядом с собой на трон.
– Так нельзя, - изумленно выдохнула она. - Мое место…
– Обычаи устанавливаются! - ответил он и тут же, на глазах у всех, от души поцеловал невесту прямо в губы.
Толпа развеселилась.
– Долгого и счастливого правления нашему императору и его императрице!
Вокруг трона опустились переливающиеся розовые занавеси, и Грендон забыл обо всем, когда вокруг шеи его обвились две нежные ручки, а златокудрая голова Вернии опустилась ему на плечо.
– И все же я ничего не понял в этом деле с воззванием, - наконец смог вымолвить он. - Как и когда умудрилась ты изменить текст?
– Он был изменен еще до того, как я скрепила его подписью, - сказала она. - Ведь я скорее умерла бы, чем подписала предложенное. Пока Десто отвлекался на тебя, я мгновенно зачеркнула его имя и вписала твое. Затем, как бы случайно, позволила свитку полусвернуться, и Десто, увидев его подписанным, на радостях даже не подумал еще раз перечитать написанное!
Не в силах найти слова, достойные восхищения, Грендон отделался банальностью:
– Ты удивительная женщина! - сказал он.
Две недели спустя, в полночь, Грендон и Верния стояли на крыше дворца и наблюдали, как ввинчивается на место цилиндр в борт громадного шара из асбеста и стали.
В этот день Бордин со Сражающимися Травеками отбыл в Укспо. Оро, Рота, Толто с Джото и грантерранцами отправились к народу Долины Сабитов, а Гарри Торн и Ворн Вангал улетели в Олбу, поскольку бывший марсианин очень переживал из-за некой ожидающей его там красавицы-принцессы. Распрощались и с доктором Морганом, помогли ему облачиться в его причудливый скафандр, посмотрели, как он взбирается по лестнице и закрывает за собой цилиндрическую дверь; осталось лишь увидеть, как замечательный межпланетный корабль начнет путешествие в земной двадцатый век.
Наконец цилиндр с лязгом встал на место, и Грендон подал сигнал двум помощникам, которые принялись размахивать мощными факелами, направленными на шар.
Тот начал медленно подниматься, сперва слегка раскачиваясь, как детский воздушный шарик, затем с пугающей стремительностью корабль рванулся в небо. Заметались устремленные вверх лучи мощных фонарей, оставляя размытые пятна света на облаках, и наконец нашли искомый объект. Тот к тому времени уже настолько удалился, что не превышал размерами апельсин. Мгновение спустя от него осталась лишь яркая белая точка. А вскоре и она исчезла.
Грендон приказал выключить фонари и повернулся, чтобы уйти, но Верния положила ладонь на его руку.
– Посмотри, - сказала она. - Вон твоя планета и твоя луна.
Грендон поднял голову и на краткий миг был удостоен величественного зрелища в просвете между облаками - Земли и ее спутника - самого красивого зрелища на полночном небе Заровии.
Затем он обратил взор свой к бесконечно более прекрасному зрелищу рядом с собой, и вместе они пошли по ступеням вниз.
ЧУЖИЕ ГРЕХИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Многие спрашивали, как создавались романы «Воин Марса», «Изгои Марса» и «Опасная планета», и выражали удивление, почему образ доктора Моргана появлялся в каждом из этих романов.
– Он неплохо смотрелся в первом романе, ничего не скажу, - укорял меня один из читателей, - но на третий раз уже поднадоел. Надеюсь, больше он не появится.
Иные считали, что образ этот вполне уместен во всей серии романов и что ему даже мало отводилось места и мне следовало бы уделить ему больше внимания в сюжете.
Как автор, я согласен с обоими критическими высказываниями. Образ доктора Моргана можно было бы и совсем исключить, а можно было бы усилить и заставить его играть самую важную роль. И я не преминул бы воспользоваться одной из этих альтернатив при написании второго романа, «Изгои Марса», если бы при работе над данной серией руководствовался только своими соображениями.
Но дело в том, что если имя «Доктор Морган» и является вымышленным, но таковое нельзя сказать о самом персонаже. По обычному стечению случайных обстоятельств я встретился с ним однажды в горах во время охоты на оленей. День стоял пасмурный, и я заблудился. По глупости я забыл прихватить с собою компас и теперь, чтобы сориентироваться, взобрался на самую высокую вершину.
Надо сказать, что горы эти не столь уж и громадные. А поскольку я вам раскрыл уже один долго скрываемый секрет, то признаюсь и еще в одном обмане. Если вы перечитывали начальные главы предыдущих книг, то обратили внимание, что, судя по моим описаниям, создается впечатление, будто бы доктор Морган пребывает в каких-то высоких горах, хотя я ни разу и не указывал их высоту. Они достаточно высоки для моих занятий спортом и для уединения доктора Моргана, но не стоит переоценивать их размеры.
Из последних сил добравшись до вершины, я вдруг поскользнулся. С оружием и снаряжением я ударился о нечто похожее по звуку на стекло, и грохнулся на твердую, как бетон, почву. Правая нога подвернулась, и я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, то решил, что нахожусь в госпитале, поскольку надо мною хлопотали двое в белых халатах.
Мужчину помоложе я счел студентом. Ну а другой, насколько я понял, был доктором. Гигантского, но пропорционального сложения, он обладал поразительной внешностью. Я еще ни у кого не видел столь высокого лба с такими выпирающими надбровными дугами, что кустистые брови, срастающиеся над орлиным носом, почти полностью прикрывали маленькие, блестящие, как бусинки, глаза. В постриженной клинышком бороде пробивались седые пряди, указывая на средний возраст этого человека.
Закончив бинтовать мою пострадавшую, немилосердно ноющую ногу, он отпустил помощника, назвал меня по имени и представился сам. Я по-прежнему не вправе называть его настоящее имя, поэтому продолжаю представлять его «Доктором Морганом».
– Что это за госпиталь? - спросил я. - И как вы нашли меня?
– Вы не в госпитале, - отозвался он бухающим басом, - а по-прежнему в горах, в моем уединенном месте. Мои люди как раз ремонтируют застекленную крышу, сквозь которую вы провалились.