— Дабы продолжить линию предыдущих вопросов — почему вы считаете, что эти убийства не связаны?
Да чтоб этот Гарриман провалился! Даже не задавая вопросы собственноручно, он все еще выступал дирижером всей этой пресс-конференции.
— Мы рассматриваем все возможные варианты, — спокойно ответил д’Агоста.
— Это серийный убийца?
Этот выкрик снова прозвучал от Гарримана. Как, черт возьми, ему удалось прорваться вперед, в первый ряд? В следующий раз д’Агоста лично убедится, чтобы этому типу дали место на задворках, а еще лучше в коридоре, подальше отсюда.
— Как я уже неоднократно говорил, мы рассматриваем все возможные варианты.
— Варианты? — переспросил Гарриман. — То есть, хотите сказать, что версия с серийным убийцей действительно рассматривается вами как вариант?
Синглтон решительно оборвал его.
— Мистер Гарриман, в зале присутствуют и другие журналисты. Извольте проявить уважение. Мы слушаем мистера Гудро из «Дейли Ньюз».
— Почему в дело вовлечено ФБР?
— Мы мобилизовали активы всех правоохранительных органов, — ответил Синглтон.
— Но каково основание для участия ФБР? — упорствовал Гудро.
— В случае первого убийства было высказано предположение о возможной перевозке тела через границы штатов. И третье убийство, учитывая потенциальные международные последствия, усилило необходимость участия федерального бюро. Мы благодарны ФБР за то, что они предоставили нам помощь.
Аудитория разразилась ревом выкрикиваемых вопросов.
— Еще один вопрос! — возвестил Синглтон, озираясь. За этим последовал очередной взрыв криков.
Он кивнул.
— Мисс Андерс из «Фокс».
Журналистка попыталась озвучить свой вопрос, но другие журналисты начали выкрикивать свои, не давая ей сказать.
— Тишина, пожалуйста! — воскликнул Синглтон. Это сработало — наступила тишина.
— Мой вопрос к мэру: какие шаги вы предпринимаете, чтобы обеспечить безопасность города?
Мэр тяжело выступил вперед.
— Помимо того, что на это дело брошено сорок детективов и еще более сотни рядовых офицеров, мы направили на сверхурочное патрулирование города более двух сотен полицейских. Мы предпринимаем также множество других шагов, о которых из соображений безопасности я не могу вас уведомить. Могу заверить вас только в одном: принимаются все необходимые меры для обеспечения безопасности наших граждан.
— Лейтенант, где головы?
И снова этот ублюдок Гарриман.
— Вы слышали, — отозвался д’Агоста, — больше никаких вопросов.
— Нет! — раздался еще один выкрик. — Ответьте на вопрос!
Уровень шума взлетел до небывалых высот. Где головы? А что насчет голов? Ответьте на вопрос!
— Мы работаем над этим, — сказал д’Агоста. — А теперь…
— Хотите сказать, что вы просто не знаете, где они?
— Как я уже говорил…
Но ему не позволили закончить.
— Есть предположения, почему убийца забирает головы? — снова прокричал кто-то.
— Пока нет, но…
Наконец, мягко вмешался Синглтон.
— Мы попросили отдел поведенческого анализа ФБР в Куантико помочь нам ответить на этот вопрос.
Для д’Агосты это стало новостью, и он понял, что Синглтон, видимо, сказал это, чтобы успокоить толпу — чертовски хорошая идея.
— А когда вы…
— Спасибо, леди и джентльмены, эта пресс-конференция окончена! — сказал Синглтон и выключил микрофон. Когда толпа разбрелась, Синглтон прошел мимо лейтенанта, заговорив вполголоса:
— В мой кабинет, пожалуйста.
Когда д’Агоста вернулся, чтобы забрать свои бумаги, он взглянул на мэра и обнаружил, что тот смотрит на него немигающим мрачным взглядом.
18
Настал тот редкий момент, когда д’Агоста сумел урвать пару минут спокойствия, устроившись на пассажирском сидении служебной машины, за рулем которой был сержант Карри. Фактически, взбучка, полученная им в офисе Синглтона, оказалась не настолько сильной, как он опасался. Можно сказать, капитан устроил ему, скорее, поучительную отеческую отповедь, чем полноценный разнос — и то, основной причиной для этого послужил чертов Гарриман, которому д’Агоста позволил доминировать на конференции. Синглтон напомнил лейтенанту, что именно об этом его и предупреждал. Однако он также сказал, что не стоит вешать нос: в конце концов, все могло пройти гораздо хуже. По окончании беседы капитан выразил уверенность, что д’Агоста усвоил этот ценный урок.
— Просто добудь нам что-нибудь. Что угодно, — сказал Синглтон. — Чтобы к концу завтрашнего дня мы сумели предоставить что-нибудь газетчикам. Мы должны показать наш прогресс. Если сегодня ты принесешь мне что-нибудь стоящее, все случившееся на конференции будет моментально забыто.
Он по-отечески похлопал д’Агосту по спине, когда тот выходил, а затем сжал ему плечо.
Беседа состоялась вчера днем. Итак, у д’Агосты осталось двенадцать часов, чтобы что-то придумать, однако «что-нибудь стоящее» упорно, словно по воле злого рока, не желало идти в руки лейтенанта: вслед за распоряжением Синглтона пришли результаты чертовых записей с камеры видеонаблюдения бара «Источник» в Пирмонте. Они не оставили сомнений, что Боуг действительно был в баре, смешивал напитки с трех часов дня до двенадцати часов ночи, когда была убита Грейс Озмиан. Когда д’Агоста прикинул время, необходимое для того, чтобы добраться из Пирмонта в Куинс и обратно, и сопоставил его с окном неопределенности касательно того, когда точно произошло убийство девушки, он понял, что Боуг никак не мог ее убить. Так что версия, которая поначалу казалась такой многообещающей, быстро отпала. Если только Боуг не нанял убийцу... но это, по мнению д’Агосты, казалось маловероятным: Боуг был из тех, кто предпочел бы сделать это сам или не делать вовсе.
Карри резко затормозил и пробормотал проклятие, когда черный лимузин подрезал его, в то время как он продвигался по пробке на въезде в туннель Холланда. Сейчас д’Агоста направлялся на интервью, на которое он возлагал очень большие надежды в плане получения хоть какой-то новости, заслуживающей внимания репортеров, и которое могло подтвердить весьма многообещающую версию в деле Кантуччи. Он знал, что убийца был, без сомнения, человеком, связанным с охранной компанией «Шарп и Гунд» — сотрудником или бывшим сотрудником. Лейтенант спешил на встречу с неким Уильямом Пейном, одним из двух техников «Шарп и Гунд», которые устанавливали систему безопасности в доме Кантуччи. В то же время д’Агоста уже знал, что сам Пейн не был подозреваемым — было доподлинно известно, что в течение последних трех недель мужчина находился в Дубае и работал над большим заказом по установке системы безопасности. И все же д’Агоста был уверен, что Пейн сможет указать ему на других возможных подозреваемых и подтвердит, что это убийство является результатом внутренней работы фирмы. Ему больше всего была нужна достоверная информация, связывающая «Шарп и Гунд» с убийством Кантуччи — не просто предположение, а нечто достаточно надежное, чтобы это можно было опубликовать.
Они выехали из туннеля Холланда, проехали по Гудзон-Каунти, пересекли бухту Ньюарк и пустошь порта Ньюарк, наконец, добравшись до замкнутой территории Мейплвуд. Один поворот, второй, наконец, третий, и они прибыли в пункт назначения. Там стоял припаркованный у обочины «Роллс» Пендергаста, с темной фигурой ожидающего за рулем Проктора.
Обшитый белой вагонкой дом представлял собой скромный двухэтажный коттедж, построенный в колониальном стиле. Его окружали коричневый пожухлый газон и сад, уже засохший от ранних холодов наступающей зимы. «На прошлой неделе в Джерси, должно быть, выпал снег», — подумал д’Агоста, обратив внимание, что ледяную корку, все еще покрывавшую небольшими пятнами лужайку.
Карри припарковался за «Роллсом», они вместе вышли, поднялись по парадным ступеням и позвонили в дверь. Им открыл грузный мужчина, представившийся Пейном.
— ФБР уже здесь, — сказал он кисло, когда они последовали за ним в гостиную.
Пендергаст сидел на диване. Как всегда он был почти болезненно бледен и до неприличия худ.
Д'Агоста взял свой iPad, на котором он иногда делал заметки, в то время как Карри достал блокнот для стенографии. Пендергаст никогда не делал записей и даже не носил с собой бумагу и ручку.
— Лейтенант, — сказал Пендергаст, — я ждал вас и всеми силами сопротивлялся желанию начать задавать вопросы.
Д'Агоста одобрительно кивнул. Он и Карри и Пейн сели.
— Прежде всего, позвольте мне довести до вашего сведения, что вы не являетесь подозреваемым, — сказал д'Агоста. — Вы понимаете меня?
Пейн кивнул, сложив руки. Он выглядел немного потрепанным: налитые кровью глаза, помятая одежда, спутанные волосы. Может быть, расстройство биоритмов из-за перелета?
— Я постараюсь вам помочь, — сказал он тоном, который подразумевал нечто прямо противоположное.
Д'Агоста задал ему предварительные вопросы о возрасте, месте жительства, продолжительности работы в «Шарп и Гунд» и тому подобное, получив короткие, неинформативные ответы. Наконец, д’Агоста добрался до сути этого интервью.
— Я бы хотел, чтобы вы описали нам систему безопасности, установленную в доме мистера Кантуччи: как она работала, как она была смонтирована, и тем более, как ее можно было обойти.
При этом Пейн скрестил руки на груди и начал описывать систему в общих чертах, как Марвин уже сделал это ранее. Д'Агоста прослушал этот сухой доклад, сделав несколько записей, при этом у него создалось сильное впечатление, что парень что-то недоговаривает. Он задал несколько наводящих вопросов о деталях системы и получил в ответ еще более расплывчатые ответы и увертки, пока Пейн, наконец, не сказал:
— Я действительно больше не могу отвечать на ваши вопросы технического характера.
— Почему нет?
— Вы должны знать, что я подписал договор о неразглашении касательно своей работы, и я не обязан рассказывать вам обо всем этом. Меня могут уволить и даже подать в суд.
— Ингмар угрожал вам расправой, если вы поговорите с нами? — спросил д’Агоста.
— Ничего определенного, но в целом смысл его сообщения был ясен.
— Мистер Пейн, вы желаете прекратить интервью? Я хочу, чтобы вы поняли, что если вы это сделаете, то мы получим повестку, вызовем вас в участок, и тогда вы будете обязаны ответить на наши вопросы, но только уже под присягой.
— Я это понимаю.
— Это то, что вы хотите вынудить нас сделать?
— Фактически, да. Потому что тогда моя задница будет прикрыта.
Сукин сын. Парень понял, что он блефует. Д'Агоста немного подался вперед.
— Поверьте мне, мы запомним, насколько вы нам помогли и собираемся отплатить вам тем же.
Пейн взглянул на него, часто моргая за большими очками.
— Так тому и быть. Чем жестче вы будете вести себя со мной, тем лучше это будет выглядеть для Ингмара. Слушайте, лейтенант, мне нужна моя работа.
И тут своим мягким и медовым голосом заговорил Пендергаст.
— Итак, мистер Пейн, вам требуется, чтобы на вас оказали наглядное воздействие?
— Именно это.
— Поскольку у нас мало времени, и получение повестки в суд займет несколько дней, мне интересно, не существует ли какого-либо иного способа заставить говорить вас прямо здесь и сейчас.
Пейн взглянул на него.
— Что вы имеете в виду? Это угроза?
— Господи, нет, конечно! Я просто думаю о том, чтобы разыграть маленькую драму. Сержант Карри, я полагаю, в вашей служебной машине есть таран?
— Конечно.
— Отлично! Вот как мы все поступим. Мы покинем ваш дом, уедем, а потом с сиренами вернемся. Мистер Пейн, вы откажетесь открыть дверь. Сержант Карри, после этого на сцене появитесь вы и выбьете дверь с сопутствующими эффектами в весьма разрушительном стиле, чтобы все соседи могли это видеть и слышать. Мы выведем мистера Пейна из дома в наручниках после того, как приведем его одежду и волосы в надлежащий беспорядок — возможно, в процессе этого даже придется вырвать несколько пуговиц из его рубашки — и отвезем его в участок, где сможем закончить допрос. Все это без необходимости выписывать ордер, потому что, мистер Пейн, мы сделаем видеозапись, где вы дадите свое согласие — для юридической защиты правоохранительных органов. Вы же понимаете, что оно никогда не попадет к вашему работодателю? Вы просто подтвердите, что все случившееся было полностью добровольным, и вы знаете свои права и все остальное.
Повисло молчание. Пейн взглянул на д’Агосту, и затем снова обратил свой взгляд на Пендергаста.
— Кто заплатит за мою дверь?
Пендергаст улыбнулся.
— Подумайте, что будет стоить дороже: новая дверь или адвокат, берущий четыреста долларов в час, которого вам придется нанять, если лейтенант вручит вам судебную повестку. Она заставит вас явиться в участок для, как минимум, двенадцатичасового допроса, который возможно, растянется на несколько дней, — если, конечно, вы не захотите попытать счастье с одним из бесплатных адвокатов, предоставляемых государством.
Долгое молчание.
— О'кей, — сказал Пейн, изображая некое подобие циничной улыбки. — Это будет интересно.
— Отлично, — сказал Пендергаст, поднимаясь. — Мы вернемся. Вас устроит, скажем, через час?
19
Большая шумиха в Мейплвуде заставила — к почти злорадному удовольствию д’Агосты — почти всех местных жителей прильнуть к окнам и заинтересованно следить за развитием событий. После этого они доставил Пейна в главное полицейское управление и удобно устроили его в небольшом конференц-зале, где он стал самым сотрудничающим и дружественным свидетелем из когда-либо существовавших. Казалось, что официальная обстановка развязала ему язык, и он подробно рассказал обо всех технических деталях системы Кантуччи, после чего речь пошла непосредственно о «Шарп и Гунд».
— Я был главным при установке системы в доме Кантуччи, — рассказывал Пейн. — Со многими клиентами, с которыми мне приходилось иметь дело, было сложно, но Кантуччи среди них был настоящей занозой в заднице. Ему постоянно что-то не нравилось. В основном, правда, дело было в косметических мелочах: в размещении камер, например, или в цвете мониторов видеонаблюдения. Но придирок было столько, что он достал нас до смерти. И при этом общался надменно, как царская особа: видите ли, он не хотел пятнать себя общением с людьми более низкого сорта — такими, как я. Поэтому любую свою жалобу он направлял непосредственно мистеру Ингмару. А Ингмара это жутко бесило. Так как Кантуччи был готов разговаривать только с боссом, а придирок была масса, он донимал его звонками в любое время дня и ночи, а воспринимал его, как свою ручную собачонку. Ингмар действительно возненавидел его и даже поговаривал о том, чтобы отказать ему в обслуживании. К тому же Кантуччи много нам задолжал. Однажды они с Ингмаром очень сильно поругались по телефону.
— Из-за чего? — спросил д’Агоста.
— Деньги. Кантуччи не оплатил счета. Сказал, что не заплатит ни цента, пока все не установят так, как ему хочется.
— В конце концов, он все-таки заплатил?
— Не совсем. Он обвел Ингмара вокруг пальца при окончательном расчете: придирался к каждой мелочи и вычел из итоговой суммы. Я думаю, что мы получили около восьмидесяти центов против доллара. И я почти уверен, что Ингмар на этой сделке понес убытки.
— О какой сумме идет речь?
Пейн задумался.
— Думаю, около двухсот тысяч. Плюс ежемесячная плата в размере двух штук.
Д'Агоста переместился, чтобы свериться со своими записями. Теперь он дошел до сути своих вопросов.
— Мог ли Ингмар, если бы у него соответствующие знания, обойти систему безопасности так, как это сделал убийца?
— Да. Абсолютно точно.
— У кого еще в «Шарп и Гунд» было достаточно навыков, чтобы провернуть то, что сделал убийца и обмануть систему подобным образом?