Носорога воины Бабура все-таки убили именно из луков, но – силами целого отряда, после долгого обстрела, окружив зверя массой всадников и истыкав стрелами так, что в результате Бабур даже толком не смог разобраться, где именно его кожаный панцирь пробивался легче. Однако после такого описания нетрудно понять, почему в Китае доспехи из носорожьей шкуры очень ценили, особо подчеркивая их стрелонепробиваемость. При человеческой анатомии способность стрелы все же вонзиться, пускай и на глубину четырех пальцев – не так уж и мало, но ведь для доспехов использовалась не сырая шкура, а прошедший долгую и сложную обработку материал, чья прочность значительно усилена соответствующей пропиткой, покрытием из специального лака, да обычно и перекрывающимися слоями кожаных пластин. От такой брони стрела если не срикошетирует, то сломается, особенно ударив в нее не под идеальным углом (а идеальный угол попадания в реальном бою маловероятен). Та же проблема, что и при попадании в стальные латы или прочный щит: тонкое древко в этих случаях испытывает слишком сильные вибрационные нагрузки.
(На степных просторах, в целом стимулирующих появление конных лучников, все-таки есть для них и частая помеха: сильный ветер, особенно когда он налетает рывками. Такая турбуленция запросто способна закружить, развеять, сбить с пути лучные стрелы, как буря – палую листву. А вот стрела мощного арбалета способна проникнуть через этот вихревой чехол, что китайцы в боях со степняками иногда умели использовать с толком.
Столь же сложно для лучной стрелы преодоление и других «природных стен»: кустарниковой чащи, травяной саванны… полуметровой толщи воды… Бывает и такое, причем не только при рыбной ловле или стрельбе по фэнтезийному монстру: например, хан Тохтамыш, еще не сыгравший роковой роли в истории Москвы и даже не пришедший к власти в Золотой Орде, в молодости, проиграв сражение, был вынужден кинуться в реку, едва успев сбросить доспехи – и спасся вплавь, даже ныряя, чтобы укрыться от стрел. Одна из стрел сквозь воду все-таки ранила его в руку, пробив ладонь…).
Резьба на костяном ларце эпохи викингов: оборона укрепленного дома. Видно, что умелый лучник, даже когда он один, создает осаждающим массу проблем
В «Саге об Орваре Одде» (то есть об Одде по прозвищу «Стрела»: он действительно прославленный лучник и это свое прозвание не унаследовал, а честно заработал) о главном герое сперва говорится обобщенно: «Он научился всем искусствам, которыми мужчине полагается владеть», но из последующего становится ясно, что комплекс idrottir включал в себя борьбу (в нашем понимании – скорее рукопашный бой), участие в играх (главным образом включавших в себя элементы лапты, «хоккея на траве», футбола – и, конечно, все того же рукопашного боя, куда же без него… хорошо хоть в данном случае он не совмещался с игрой в шахматы или на арфе!), плавание, стрельбу на скаку – «а в перерывах между этими занятиями юноши беседовали с мудрыми людьми или говорили на иностранных языках».
«Сага об Орваре Одде», в отличие от «родовых» исландских саг, вообще-то довольно плотно насыщена «волшебными» описаниями и маловероятными событиями . Однако когда дело доходит до описания стрельбы, фантастика отступает перед реализмом. Так что когда в одном из стрелковых эпизодов вдруг появляются странности, не лезущие ни в какие реалистические ворота (некое укрепление будто бы защищено колдовскими чарам, поэтому обстрел его не приносит никакого успеха – до тех пор, пока Одд не догадался использовать стрелы с каменными наконечниками: древнее оружие, против которого современная магия бессильна) – впору все-таки предположить, что это тоже фантастическое переосмысление реальных событий. Например, завуалированное признание высоких поражающих свойств каменного наконечника, которые проявляются абсолютно независимо от наличия (или отсутствия) магических заклинаний. В пору безраздельного господства металла этот факт, вполне реальный, был столь глубоко забыт, что и вправду мог потребовать для своего объяснения колдовства.