Несмотря на тяжелое ранение и контузию, Колобанов вновь попросился в строй. Палку, на которую он при ходьбе опирался, пришлось выкинуть. В конце 1944 года Колобанов снова на фронте, вступил в командование дивизионом СУ-76. За бои на Магнушевском плацдарме он получил орден Красной Звезды, а за Берлинскую операцию – второй орден Красного Знамени.
После войны подполковник Колобанов служил в Группе Советских Войск в Германии. Но в его жизнь вновь вмешался злой рок. Солдат танкового батальона, которым командовал Зиновий Григорьевич, перебежал в английскую зону оккупации… Колобанова допрашивали контрразведчики, ему грозил военный трибунал. Только благодаря солидарности офицеров-танкистов Колобанов отделался тогда сравнительно легко. Его предупредили о неполном служебном соответствии и перевели служить в Белорусский военный округ. Вскоре подполковник Колобанов уволился в запас по инвалидности. О его подвиге постепенно… забыли. Сам же он был человек скромный, помалкивал.
В 1995 году Зиновий Григорьевич Колобанов скончался. Похоронен он на Чижовском кладбище в Минске.
Иван Любушкин
Иван Тимофеевич Любушкин родился 20 июля 1918 года в деревне Садовая ныне Мучкапского района Тамбовской области в семье крестьянина. Окончил неполную среднюю школу. В рядах Красной Армии с 1938 года. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Свой боевой путь начал в рядах 15-й танковой дивизии.
Отличился Иван Любушкин в бою у села Первый воин уже в составе 4-й танковой дивизии. В бою 6 октября 1941 года он подбил девять танков противника. В книге журналиста Ю. Жукова «Люди 40-х годов» есть рассказ И.Любушкина об этом бое:
«Я тогда под Первым Воином получил приказ выйти на левый фланг и занять место для танковой дуэли. Только доехали до назначенной точки – один снаряд попал в мою машину, но броню не пробил. Я сам сидел у пушки, скомандовал экипажу: «Даешь болванки! Посмотрим, чья сталь крепче». И начал бить.
Снаряды все время стучали по нашей броне, но я продолжал огонь. Зажег один немецкий танк, тут же второй, за ним третий. Снаряды мне подавали все члены экипажа. Ударил в четвертый танк – он не горит, но вижу из него выскакивают танкисты. Послал осколочный снаряд – добил. Потом подбил танк.
В это время все-таки какой-то гитлеровец ухитрился, ударил мою машину в бок. Этот снаряд пробил броню и разорвался внутри танка. Экипаж ослепило. Чад. Радист Дуванов и водитель Федоров застонали. Находившийся в моем танке командир взвода лейтенант Кукарин – он только что вернулся из рейда, ходил с Бурдой, – полез к водителю, видит – он оглушен. Кукарин помогает Федорову. Я продолжаю вести огонь, но тут слышу как Дуванов говорит: «У меня нога оторвана». Кричу Федорову, – он в то время уже малость отдышался: «Заводи мотор!»
Федоров нащупал кнопку стартера, нажал… Мотор завелся, но скорости, кроме задней, не включались. Кое-как отползли задним ходом, укрылись за нашим тяжелым танком КВ. Там перевязали радисту ногу, убрали расстрелянные гильзы.
Надо было бы выйти из боя и произвести ремонт, но тут я увидел в кустах укрытые немецкие танки, которые вели огонь. Ух, очень хорошо они были мне видны, жаль их было оставлять.
У меня основной прицел разбит, но остался вспомогательный. Я говорю ребятам: «Даешь снаряды! Еще разок постукаемся». И начал бить гадов.
Фашисты видят, что наш танк еще стреляет – опять начинают нас бить. Один снаряд ударил по башне, не пробил, но внутри от удара отлетел кусок брони и ударил меня по правой ноге, которая была на спусковом приспособлении. Нога стала без чувств. Я подумал, было, что ее уже вообще нет; теперь все, отстрелялся навсегда, как Дуванов. Но пощупал – крови нет, цела. Отставил ее руками в сторону, стал стрелять левой ногой. Неудобно. Тогда стал сгибаться и нажимать на спуск правой рукой. Так лучше, но тоже не очень удобно.
Кончая этот бой в кустах, я все-таки зажег еще один танк. Другие наши машины рванулись вперед, а у меня только задний ход. Я и вышел из боя. Сдал раненного санитарам, а моя нога сама пришла в чувство, и машину за два часа отремонтировали. И я еще раз ушел в этот день повоевать».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему сержанту Любушкину Ивану Тимофеевичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
В боях за Москву экипаж Любушкина записал на свой боевой счет 20 немецких танков.
В мае 1942 года 1-я гвардейская танковая бригада, входившая к тому времени в состав 1-го танкового корпуса, была переброшена на Брянский фронт. 28 июня началось большое немецкое наступление на южном фланге Восточного фронта, известное как операция «Блау». Вечером того же дня 1-й танковый корпус получил приказ нанести контрудар во фланг и тыл вклинившимся частям противника с севера, из района Ливны. К утру 30 июня корпус занял исходное положение и перешел в наступление. Противник нанес по атакующим советским танкам мощный авиаудар. Одна из бомб попала в танк Любушкина.
Похоронен Иван Тимофеевич Любушкин в братской могиле № 46 в деревне Росстани Ливенского района Орловской области.
Именем Героя названы одна из улиц города Ливны и Сергиевская средняя школа Мучкапского района Тамбовской области.
Советские герои-танкисты
Как читатель уже мог убедиться «танкистов-сотенников», то есть записавших на свой счет 100 и более побед, в Красной Армии не было. Не слишком много было и танкистов, на боевом счету которых значатся более 20 подбитых вражеских танков. Иметь крупный счет могли не многие – на всех у немцев просто не хватало танков. Поэтому ниже пойдет речь о танкистах, которые не одержали много побед, но, тем не менее, совершили подвиги. При этом совершенно не важно чем они сумели отличиться: меткой стрельбой или просто смелыми неординарными действиями.
1941
Советские танкисты вступили в бой уже в первые часы Великой Отечественной войны.
Так, уже 22 июня 1941 года немецкие танки переправились на правый берег Немана в районе Алитуса. Здесь их встретили части 9 и 10-го танковых полков 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа, спешно выдвинутые в этот район. Из-за неувязки действий и плохой разведки, подразделения танковых полков выходили в район боя несогласованно. Первым вышел к мостам 2-й батальон 9-го танкового полка (командир батальона старший лейтенант Вержбицкий), атаковавший переправившиеся подразделения 7-й немецкой танковой дивизии. Чуть позже атаку 2-го батальона поддержал и 1-й батальон, имевший 24 танка Т-28. Из-за того, что эти машины были сильно изношены и практически не имели моторесурса, они использовались для ведения огня с места. Благодаря успешным действиям 9-го танкового полка 5-й танковой дивизии, движение немцев через северный мост было приостановлено. В ходе этого боя экипаж танка сержанта Макагона подбил 6 танков противника. Однако и свои потери были значительными: из 24 Т-28 – 16, из 44 Т-34 – 27, из 45 БТ-7 – 30.
Трофейная команда вытаскивает с поля боя подбитый немецкий танк Pz.IV Ausf.Fl. 1942 год.
Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на веселом спектакле. «Попали! Браво! С танком покончено!» Танк никак не реагировал, пока наши пушки не добились 8 попаданий. Затем его башня развернулась, аккуратно нащупала цель и начала методично уничтожать наши орудия одиночными выстрелами 80-мм орудия (Раус ошибается, конечно же 76-мм – Прим. авт.). Две наших 50-мм пушки были разнесены на куски, остальные две были серьезно повреждены. Личный состав потерял несколько человек убитыми и ранеными. Лейтенант Венгенрот отвел уцелевших назад, чтобы избежать напрасных потерь. Только после наступления ночи он сумел вытащить пушки. Русский танк по-прежнему наглухо блокировал дорогу, поэтому мы оказались буквально парализованными. Глубоко потрясенный лейтенант Венгенрот вместе со своими солдатами вернулся на плацдарм. Недавно полученное оружие, которому он безоговорочно доверял, оказалось совершенно беспомощным против чудовищного танка. Чувство глубокого разочарования охватило всю нашу боевую группу.