Внезапно прохладные, мягкие губы девушки нежно и даже как-то робко коснулись щеки Марка, тут же отпрянув, и это вывело его из состояния сомнамбулы, бесцельно бредущей вперёд. Не сразу сообразив, что только что произошло, он вопросительно посмотрел на Энни и, заметив её озорную улыбку, неожиданно для самого себя покраснел.
— Ты что творишь? — спросил он шёпотом, будто боясь, что кто-то их подслушивает, и заметался взглядом из стороны в сторону. Из-за непогоды улица была довольно безлюдна, и никто, похоже, не заметил этот поцелуй в щёку.
— Всего лишь поцеловала хмурящегося брата в щёку. Если бы ты так не занервничал, никто бы и не увидел в этом ничего подозрительного, — Энни усмехнулась, но спустя несколько секунд сделалась серьёзней и устремила взгляд вперёд. — Жаль, что мама так из-за нас волнуется. Если бы она только знала…
— Если бы она узнала то, скорее всего, лишилась бы рассудка, — решительно заявил близнец. Сестра долго не отвечала ему, хотя явно думала о чём-то серьёзном, а затем и вовсе решила сменить тему:
— Что с тобой сегодня? Ты сам не свой.
— Просто… Ты не жалеешь о тех десяти фотографиях? Иногда мне кажется, что я всё решил за тебя, — девушка вдруг опустила свою ладонь поверх руки близнеца, сжимавшей зонтик, и взглянула ему в глаза.
— Разве тебе по-прежнему приходится вынуждать меня что-либо делать? И разве я попросила тебя пойти со мной на свидание, чтобы избавиться от очередной фотографии, а не по собственной воле? Нет же? Ну, так не неси ерунду, Марк! Всё изменилось! Я, правда, хочу быть с тобой!
Юноша хотел ей ответить, но тут близнецы услышали, как их кто-то зовёт. Оглядевшись, они увидели нескольких девушек, стоящих на противоположной стороне улицы и машущих им. Присмотревшись, Марк узнал в них подруг сестры и хотел было отстраниться от неё, чтобы не вызывать подозрений, но Энни, не переставая махать знакомым, удержала юношу на месте и, напротив, взяла его под локоть, прислонившись к плечу брата. Марк заметил, как девушки на мгновение замерли от удивления, а затем продолжили махать, как ни в чём не бывало. Это продолжалось ещё несколько секунд, а затем подруги Энни просто ушли.
Проводив их взглядом, Марк осуждающе уставился на чересчур спокойную сестру.
— Ты нарочно судьбу искушаешь? Пойми, нельзя так рисковать!
— Все мои друзья так редко видели нас с тобой вместе. Не хочу, чтобы они и дальше думали, что мы по-прежнему в ссоре, — девушка горько усмехнулась, поневоле погружаясь в воспоминания.
В течение тех нескольких минут, пока Энни о чём-то размышляла, близнецы шли молча, слушая тихое, успокаивающее капанье, доносившееся отовсюду, и уходя всё дальше от своего дома.
— Знаешь, — начала брюнетка, глядя вдаль, — ещё до всей этой истории с фотографиями, я ни к кому не чувствовала влечения. Не пыталась завести парня, даже не задумывалась об этом. Может, я была до того эгоистичной, что могла любить только саму себя? А может, всегда в глубине души знала, что предназначена лишь для одного человека? Кто знает.
— Энни, пожалуйста, послушай…
— Близнецы приходят в этот мир вместе, — вдруг выпалила девушка, не давая брату говорить, будто предчувствуя, что его слова ей не понравятся. Она заговорила быстро, и с каждой секундой её голос дрожал всё сильнее. — Они растут вместе, живут под одной крышей, делятся друг с другом самыми сокровенными тайнами. Так что же такого странного в том, что, порой, они решают провести вместе всю оставшуюся жизнь? Кто сказал, что за это их следует осуждать? Кто возвёл мнение большинства в абсолют? Кто? Кто?!
Подняв зонтик повыше над головой, свободной рукой Марк притянул сестру к себе, обняв её. Напрочь забыв о собственной чрезмерной осторожности. Девушка прижалась лицом к груди близнеца, дрожа, и простояла так несколько секунд.
— Прости. Не знаю, что на меня нашло, — произнесла она, обдав его своим горячим дыханием, и сердце Марка тут же забилось чаще.
— Я один здесь должен просить прощения. Втянул тебя в эти отношения, и обрёк на переживания, которые не должны тревожить обычных девушек. Меня заботили лишь мои же желания, а о последствиях задумался, лишь когда уже осуществил задуманное. Про родителей даже не вспомнил, а ведь их правда ранит больнее всего, если они всё узнают… Я ужасный, эгоистичный брат и отвратный сын, — Энни отстранилась от Марка, лицо которого искажала гримаса вины, и тепло ему улыбнулась.
— А я — эгоистичная сестра и отвратная дочь. Два сапога — пара, да?
Тут дождь многократно усилился, и подул холодный ветер, от которого девушка поёжилась. Марк тут же предложил:
— Может, пойдём домой? Мы явно выбрали не самое лучшее время для свидания.
— Нет, ещё рано, — всё же понимая, что негоже стоять под проливным дождём, Энни окинула улицу взглядом и, увидев кафе с броской вывеской, указала на него.
Кафе оказалось небольшим, но уютным, и, что важнее всего, в нём было тепло. Сложив зонтик, близнецы прошли к одному из свободных столиков, что был у окна, оставляя за собой след из дождевых капель на чёрно-белой кафельной плитке. Едва они сели напротив друг друга, подоспела хорошенькая официантка, не заставившая себя ждать.
Энни что-то заказала для себя и брата, и официантка, кивнув, поблагодарила их за заказ и попросив подождать немного, удалилась, оставив близнецов наедине. В кафе кроме них больше не было посетителей, и это странным образом делало заведение ещё более уютным.
— Итак? — спросила брюнетка, облокотившись о стеклянный стол и подставив ладони под подбородок. Брат непонимающе на неё покосился. — Ты ведь хотел сказать что-то ещё? Просто выскажи всё, что у тебя на душе.
— Не думаю, что это хорошая идея, — засомневался юноша, хотя ему и вправду хотелось многое сказать.
— Ну же. Я ничем не смогу тебе помочь, если не пойму, что у тебя на уме.
Марк сделал глубокий вдох и, собравшись с силами, тихо заговорил, всё же опасаясь, что его кто-то может подслушать:
— Я прекрасно понимаю, что всё это рано или поздно закончится. И не могу не думать о том, что будет после того, как мы снова станем просто братом и сестрой. Ты сильная, уверен, для тебя жизнь продолжит идти своим чередом, но я… Я не смогу полюбить кого-то ещё. И не смогу смотреть на то, как ты влюбляешься в кого-то другого, заводишь с ним семью. Честно говоря, одна только мысль об этом пугает меня до дрожи, потому что я всякий раз осознаю, что рано или поздно останусь один и…
Ладонь Энни вдруг легла поверх руки Марка, и он поднял взгляд, устремлённый в пол. И вновь она улыбается ему, а он не понимает, почему?
— Всё будет по-другому. Я тебя не оставлю, Марк.
На протяжении нескольких долгих секунд юноша просто ошарашено таращился на сестру, не моргая, будто пытаясь понять, не шутит ли она. Может, он просто не так её понял?
— То есть? Что ты имеешь в виду?
— Нам не нужно расставаться. Не нужно снова становиться просто братом и сестрой. Выбор ведь за нами, так?
— Но если мы продолжим в том же духе, родители рано или поздно обо всём узнают! — воскликнул брюнет, при этом не повысив тон и по-прежнему говоря почти шёпотом. — Это будет настоящая катастрофа с непоправимыми последствиями для нашей семьи!
— Я это осознаю, — спокойно ответила девушка, ещё сильнее поразив близнеца.
— И тебя это совсем не беспокоит?!
— Беспокоит, конечно. Бывают дни, когда мне становится по-настоящему страшно, или когда угрызения совести становятся просто невыносимы. Но я всё равно не отступлюсь от своего и буду с тобой.
— Даже зная, что всё может закончиться ужасно?
— Да, — непоколебимая уверенность в голосе Энни поражала и, как ни странно, внушала некую уверенность и в Марка. — Всё рано или поздно заканчивается. Цветы вянут, но это не значит, что их не следует выращивать. Люди умирают, но это не обесценивает их жизнь. Впереди нас ждут суровые испытания, но это не значит, что мы не можем быть счастливы здесь и сейчас.
Всё так же держа ладонь брата в своей, девушка внезапно встала и, ничего не объясняя, потянула его за собой. Марк доверчиво последовал за ней, и вот близнецы уже оказались в туалете кафе. Чистом и чуть ли не более просторном, чем само заведение. В воздухе, правда, витал едва заметный запах хлорки.
Щелкнув щеколдой, Энни повернулась к Марку и, не прерывая молчание, шагнула ему навстречу и прильнула к губам юноши. Недолго простояв без движений, близнец взял её за талию и прижал спиной к стене.
— Пойми, со мной тебе не доведётся примерить белое платье невесты, — предупреждал брюнет меж поцелуев, чувствуя, как уходит его меланхолия, а вместе с ней и сомнения.
— Плевать, — не колеблясь, отвечала девушка, нехотя отрываясь от его губ.
— Придётся ото всех таиться.
— Да будет так.
— …У нас никогда не будет детей.
— С чего ты взял?
На мгновение Марк отстранился от сестры, в который раз удивлённо на неё взглянув, но она лишь лукаво улыбнулась в ответ. После этого он уже ничего ей не говорил, полностью вверяя себя во власть эмоций и желаний.
Юноша припал к шее брюнетки, судорожно и жадно вдыхая аромат её духов, который он, почему-то, заметил только сейчас. В то же время его рука скользнула под юбку девушки, пальцы коснулись ощутимо влажной ткани трусиков и, сдвинув их в сторону, начали ласкать её сокровенное место.
Прикрыв глаза, Энни издала тихий стон и, не глядя, стала торопливо расстёгивать ширинку джинсов близнеца. Высвободив затвердевшее достоинство брата, брюнетка обхватила его и стала медленно водить ладонью вверх-вниз вдоль «ствола», а затем направила его к своей промежности. Едва головка члена упёрлась во влажные половые губки, Марк почти неосознанно подался вперёд, впившись пальцами в округлые ягодицы Энни. Мгновение, и лоно сестры приняло его в свои нежные, жаркие объятия.
Затем последовала череда толчков, негромкие, сокровенные стоны близнецов, страстные поцелуи. Ухватившись за бёдра девушки, Марк приподнял её над полом, и теперь мог проникать ещё глубже в её лоно, доставая до самого донышка и сильнее вжимая брюнетку в стену.
Вскоре окаменевший орган Марка начал пульсировать, а влагалище Энни — сжимать его всё сильнее. Девушка с трудом сдерживалась от того, чтобы застонать во весь голос. Её дрожащие ноги обвились вокруг торса близнеца в момент финальных фрикций, и она, выгнулась, чувствуя, как её наполняет тепло. Близнецы замерли, чувствуя умиротворение и близость, доступную лишь им одним. Связь, ради которой они готовы были рискнуть всем.
— Навсегда… — слетело с губ Энни.
— Навсегда, — тихо вторил ей брат.
Несколькими минутами позднее, они уже привели себя в порядок и вышли из туалета, как ни в чём не бывало, ощущая общую, сладостную усталость. Вернувшись к своему столику, они обнаружили свой остывший заказ и официантку, сильно удивившуюся, увидев их. Она так и не поняла, куда они подевались, и откуда вновь появились. Извинившись, близнецы расплатились, не забыв про чаевые, и, не притронувшись к еде, вышли из кафе.
Дождь как раз поутих, и небо уже начало светлеть, но Марк и Энни всё равно шли под зонтиком, держась за руки и переплетая пальцы. Вскоре девушка заметила, что близнец впервые за весь день радостно улыбнулся:
— Думаю, мне пора перестать называть тебя «сестрёнкой».
— Почему? — спросила Энни, склонив голову на бок.
— Потому что ты моя девушка.