Сережа прошел в комнату. Стол был покрыт белой скатертью, но еще пуст. Из магнитолы лилась танцевальная музыка, Маша, подпевая, устроила лилию в высокую вазу, водрузила на середину стола.
— Ну вот и праздник пришел в дом! — опять рассмеялась она и закружила Сергея по комнате.
И он, преисполненный щенячьего восторга, подхватил ее на руки и крепко прижал к себе.
— Ну хватит! Хватит! Прическа! — прикрикнула Маша.
Сережа тут же осторожно, словно хрустальную вазу, поставил ее на пол.
— А куда ты подевала Александру и ее папашу?
— Папаша уехал в командировку, представляешь? Вот удача! А Алька сегодня в вечер работает. Она поздно придет. Ну мы ей оставим, конечно… Еды много.
Маша указала на подоконник, где, тесно прижавшись друг к другу, стояли накрытые пленкой мисочки и тарелки.
— Ты расставляй тарелки, бери из серванта. Ставь бутылки, закуски, а я на кухне салат доделаю, переоденусь и вернусь.
Она чмокнула его и исчезла. Сергей принялся за дело. В прихожей зазвонил телефон. Маша подошла, произнесла какое-то приветствие особенным, волнующим таким голосом… Сережа пытался прислушаться, но она заговорила тише. Чтобы расслышать ее слова, нужно было бы убавить звук магнитолы, а сделать это Сергей не мог — получилось бы, что он подслушивает… Он машинально расставлял на столе тарелки, миски и мисочки, мясные и рыбные деликатесы. «Кто бы это мог звонить? С кем это она так…» Как — так? Он и сам не мог бы ответить. Но тревога охватила его.
Дверь отворилась, Маша вошла в новом платье. И Сережа снова онемел. И забыл про все свои тревоги. И опять стоял молча, сраженный наповал.
— Нравится? — смеялась Маша. — Ну что ты вытаращился? Ты же его видел, мы же вместе покупали: Эй, очнись!
Она щелкнула перед его лицом пальцами и вдруг, подцепив подол, прошлась по комнате в некоем подобии фламенко, щелкая пальцами взамен кастаньет.
— Открывай шампанское!
Пробка вылетела из бутылки прямо в потолок, они хохотали, Сережа наполнил высокие бокалы искрящимся напитком.
— За тебя, Маша! Ты самая прекрасная женщина на свете! И я тебя очень люблю!
— Спасибо, миленький! Ты у меня тоже самый хороший!
Холодное шампанское обжигало горло, пузырьки били в нос. Маша морщила его и становилась похожа на маленькую девочку. Он любовался ею и не мог налюбоваться…
И вдруг все изменилось. Сережа не сразу понял, что в комнату вошла Александра, а за ней еще две девицы.
— Ага! Смотрите-ка, стол накрыла! А кто тебе разрешал брать самые дорогие тарелки? — с места в карьер взвизгнула Александра. — Раздевайтесь, девочки! — бросила она через плечо.
Девицы начали стаскивать шубы.
— Ты же сама… — задохнулась от возмущения Маша. — Ты сама разрешила взять посуду!
— Но не лучший же сервиз! Это, между прочим, мамин сервиз! Покойной мамы! А ты его схватила ручищами…
— Да подавись ты своим сервизом! — закричала Маша.
Началась безобразная базарная сцена. Сергей и неизвестные девицы молча взирали на двух орущих женщин, словно присутствовали на каком-то дешевом спектакле.
— Девочки, не нужно ссориться! Аля, ну зачем ты так? У Маши день рождения…
— А ты молчи, маменькин сынок! Вот возьми ее к себе, там и командуй!
— Я… Я… — растерялся Сергей.
— Что — я? Я, я… головка от х…!
Эта матерная фраза совершенно потрясла Сергея.
— Ты! Что! Себе! Позволяешь! — словно речевку, выкрикнула Маша. — Все! Идем отсюда, Сережа! Я здесь ни на минуту не останусь! Пусть подавятся!
Она кричала, а руки ее шустро запихивали в пакет шампанское и бутерброды с икрой.
Он и не заметил, как они оказались на улице, на своей скамейке.
— Мерзавка! Это она специально праздник мне испортила! — В голосе Маши звенели слезы.
— Ну что ты, Машенька, ну успокойся! — Он попытался прижать к себе ее голову.
— Не трогай! Прическу испортишь! — взвизгнула Маша.
Сережа испуганно отшатнулся. Но она тут же сама к нему прижалась.
— Извини, милый. Она просто завидует мне! Что ты у меня есть, такой хороший… Плевать на прическу! Кому она теперь нужна? Знаешь, давай-ка шампанского выпьем!
Она достала из пакета шампанское и пару пластиковых стаканов.
«Откуда у нее стаканы? Как будто знала, что мы уйдем…» — успел подумать Сергей.
— Давай за нас! Никто нам не помешает, — произнесла Маша и всхлипнула.
— Ну что ты, Машенька, ну не надо… Хочешь, пойдем в кафе? Давай?
Маша отрицательно замотала головой.
— Нет, миленький, не хочу. Куда я такая зареванная? Ты и так столько денег потратил. А мы хотели на лето копить, на отпуск. И вообще… я хочу не в кафе. Я в свой дом хочу. Понимаешь? Пусть маленький, пусть частичка дома, но моя. Вернее, наша.
— Будет, Машенька, все у нас будет!
— Когда, милый? Мне уже двадцать три. Многие ровесницы уже детей имеют. А у меня ни кола ни двора…
— Я обещаю тебе. Все у нас будет! Правда! И очень скоро, вот увидишь!
— Да? — Маша улыбнулась. — Ну давай за это и выпьем!
Они глотнули шампанского. Внезапно повалил густой мокрый снег. Целыми хлопьями.
— Ой, миленький! Я ведь без шапки… — Маша вскочила, подняла воротник пальто.
Сережа попытался стянуть куртку, чтобы сберечь ее прическу.
— Не надо, миленький! Простудишься. Да и я замерзла. Пойду я, ладно?
— А я? — растерялся Сережа.
— И ты иди. Иди домой. Что же поделаешь? Раз уж так дышло… Ну, я побежала, а то снег…
И Маша исчезла. Сергей поднялся со скамейки, тупо глядя на захлопнувшуюся дверь подъезда, не замечая мокрых хлопьев, падающих на голову, стекавших холодными струйками за воротник куртки. Через пару минут к Машиному подъезду буквально подбежал мужчина в кожаной куртке. Он прижимал к груди букет.
«Еще у кого-то день рождения», — машинально подумал Сергей и побрел к дому.
День рождения был все тот же, в той же квартире, за дверью которой раздавался веселый женский хохот. Мужчина позвонил, услышал перестук каблучков. Дверь отворили.
Он почти забыл, как она выглядит. Помнил, что красива, но как? И когда увидел, растерялся. Девушка, стоявшая перед ним, была не просто красива… Она была еще удивительно мила. Белозубая улыбка, ямочки на щеках, волнистые волосы подняты в прическу, которая открывала чистый лоб, бледно-зеленое платье, облегавшее ее тонкую фигурку, — все это создавало образ такой… милой уездной барышни и светской львицы одновременно.
— Вы Маша? — уточнил мужчина.
— А вы меня не узнали? — легко рассмеялась девушка. — Вот это да! То есть вы могли перепутать адрес, зайти в другую квартиру и поздравить другую женщину, так?
— Нет, конечно, — улыбнулся мужчина, — просто я не ожидал… Вы гораздо красивее, чем мне запомнились.
— Ну проходите, забывчивый мужчина!
— Меня зовут Арам.
— Я помню, я, в отличие от вас, все помню, — нараспев произнесла Маша, впуская его в квартиру.
— Это вам, — он протянул букет чайных роз.
— Спаси-и-и-бо! — пропела Маша. — Мои любимые цветы. Раздевайтесь, проходите, все уже за столом.
Арам прошел в комнату. Огромный трехстворчатый шкаф делил ее почти надвое. Обстановка очень скромная. За накрытым столом — три девицы, довольно невзрачные. Особенно на фоне именинницы. Подобным девушкам лучше не дружить с такими Машами. Правда, стол накрыт с размахом: бутерброды с икрой, семга, севрюга, мясные нарезки, салаты… Чего только не было! И напитки присутствовали. Две бутылки шампанского, вино, коньяк… Ага, коньячок-то, конечно, паленый. Откуда же непаленому взяться?
— Можно и мне свою лепту внести? Настоящий, армянский. Пять лет выдержки. — Арам водрузил на стол бутылку.
— О, спасибо! Знакомьтесь, девочки. Это Арам, реставратор из Москвы. Он будет реставрировать у нас храм Успения Богородицы. А это мои подруги:
Аля, Рита, Галя, — достаточно небрежной скороговоркой представила она подруг.
Лицо одной из них явно омрачилось.
— Арам, с вас тост! — потребовала Маша.
Мужчина наполнил бокалы.
— Что ж, с удовольствием. Поскольку мы собрались за этим столом по вполне определенному поводу, первый тост за Марию. За женщину, которая носит столь удивительное имя. Мария — это мать Христа. Мария — это лики мадонн с полотен гениальных живописцев.
— Магдалина — тоже Мария, — вставила одна из девиц, кажется, Александра.
Маша бросила на подругу злобный взгляд.
— Что ж, Христос ее принял. Она омывала ему ноги… Кающаяся грешница угоднее Господу, чем гордячка, почитающая себя невинной. Но речь не об этом. Я хочу поднять бокал за прекрасную женщину, которой так подходит ее имя. Я хочу пожелать вам, Мария, светлых солнечных дней, наполненных радостью; жарких ночей, напоенных любовью; верных друзей, счастья в каждом прожитом дне. Ибо…
— …Каждый кузнец своего счастья, — насмешливо добавила Александра.
— В общем, да! За вас, Мария! Какие у вас милые подруги, — не удержался Арам.
— Да уж, — процедила Маша. — Что ж, спасибо за теплые слова. Очень красивый тост.
Они выпили. На некоторое время воцарилась тишина. Звякали столовые приборы, передавались друг другу мисочки и тарелки с закусками. Но над столом витало напряжение, словно гроза ходила где-то рядом. И вот-вот должно было громыхнуть. Кроме того, Арам заметил наконец, что девушки изрядно пьяны.
Все, кроме Маши. Это хорошо. Может, быстрее по домам отправятся…
— Можно мне еще тост?
— Конечно, Арам! Вы у нас за тамаду, — поощрительно улыбнулась Маша.
— А у нас бокалы пустые! — вскричала Александра.
— Это мы мигом исправим!
Арам разлил коньяк, поднялся:
— Высоко в горах Кавказа стоял замок прекрасной царицы Тамары. Славилась царица не только красотой, но и богатством. И было у нее жемчужное ожерелье, краше которого не видели люди. Каждый вечер снимала царица свое ожерелье и оставляла на окне, чтобы проснуться от сверкания камней в лучах восходящего солнца. И вот однажды утром горный орел увидел ожерелье, подхватил его своими когтями и унес с собою. Но в его острых, как кинжал джигита, когтях разорвалась нить, связывающая драгоценные камни, и рассыпались жемчужины по горным склонам… — Арам сделал паузу. — Но четыре жемчужины упали сюда и сидят за этим-столом, радуя взор мужчины. Предлагаю тост за вас, милые дамы! Каждая из вас — настоящая жемчужина!
— О-о-о!! — вскричали дамы.
Арам чокнулся с каждой из девиц. Александра насмешливо кривила губы.
Выпили за прекрасных дам. После чего застолье оживилось. Посыпались вопросы:
— Арам, а вы где работаете?
— Я реставратор, девочки.
— Я ведь вам говорила, — вставила Маша.
— А что вы окончили?
— Архитектурный.
— В Москве?
— Конечно.
— И как там, в Москве?
— А что там? Суета сует… «Коль пришлось тебе в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря», — нараспев произнес он.
— Это вы сами придумали?
— Это Бродский, — раздраженно заметила Маша.
— Ну не такая уж у нас и провинция, — обиделась Александра.
— У вас замечательный город, — легкий поклон в ее сторону.
Эта баба начала всерьез раздражать Арама. Он вообще не предполагал увидеть здесь такой избыток женских тел. Он совсем на другое рассчитывал… В прихожей зазвонил телефон.
— Тише, девочки! — вскричала Маша. — Пожалуйста, две минуты тишины!
Она выскочила из комнаты. Девицы переглянулись, хмыкнули.
— Что за таинственность? — поинтересовался Арам, наполняя бокалы.
— Ха! Это Машкин жених звонит, не иначе! — брякнула Александра.
— Жених? У нее есть жених?
— Ну какой он жених… Малявка такой. Она им вертит, как хочет.
— А что же его сегодня здесь нет?
— Сегодня-то? — Александра взглянула на подруг.
Девицы неожиданно прыснули.
— Был он уже сегодня…
И все трое расхохотались. В комнату влетела красная как рак Маша.
— Я же просила вас потише! Слышно же, что хохот стоит!
— Это мы случайно…
— А кто звонил-то, Машка? — захлебывалась от смеха Александра.
— Ты… Что ржешь? — выкрикнула Маша и осеклась, поймав взгляд Арама. — Что смешного? — надменно произнесла она. — Звонили старые друзья. Чтобы поздравить…
— Старые? — И Александра опять расхохоталась.
Глаза Маши засверкали. Арам поспешил подняться:
— Девочки! Еще тост!
— Давай!
— Наливай!
— А что так мало-то? Побольше лей…
— Так вот. На берег быстрой горной реки однажды вечером пришла девушка. Стройная, как тополек, быстроногая, как козочка, легкая, как весенний ветерок. На берегу ждал ее прекрасный юноша. Они сидели рядом, говорили друг другу слова любви, юноша ласкал девушку, а девушка не отворачивала лицо… На другой вечер на берег вновь пришла девушка, стройная, как тополек, быстроногая, как козочка, легкая, как весенний ветерок. И вновь ждал ее юноша. И говорил ей слова любви. И они ласкали друг друга. И в третий вечер было так же. И много еще вечеров приходила на берег девушка, туда, где ждал ее влюбленный юноша… — Арам снова сделал театральную паузу. — И каждый вечер юноша был один и тот же, а девушки — разные. Так выпьем же за постоянство мужчин и непостоянство женщин!
— Как, как? — не поняли девушки.
— Ничего себе! — усмехнулась Маша. — Это про вас, Арам?
— Ну что вы, Мария! Это же шутка!
— Ну если только шутка… — Маша подняла бокал.
— А-а, — облегченно вздохнули девицы и засмеялись.
— Это не про Арама, это про Машку, — вставила вдруг изрядно пьяная Александра.
— Она тоже шутит, — не глядя на подругу, напряженно улыбнулась Маша.
«М-да, пора сваливать, пока они не передрались до поножовщины. Только милиции мне и не хватало», — решил Арам и поднялся.
— Милые дамы! К сожалению, мне пора. В гостинице очень строгий персонал. Да и вставать рано. Мария, спасибо за прекрасный прием. У вас очень милый дом.
— Это не ее дом, а мой. Машка у меня угол…
Маша резко поднялась.
— Пойдемте, я вас провожу.
Они вышли в прихожую.
— Какие у вас странные подруги… — Арам натягивал куртку.
— Да ну их! Какие они мне подруги? Работали когда-то вместе. Вот и приперлись. Все настроение испортили… — Маша кусала губы— Вы уж извините, что так вышло…
— Ну что вы? Я счастлив, что познакомился с вами. Может, я вернусь попозже, когда они уйдут? — склонился к ней Арам.
— Нет, это невозможно. Они будут сидеть до упора. Пока все не выпьют. Знаете, вы можете завтра с утра зайти. Я буду одна. Хоть поговорим по-человечески…
— Замечательно! Так и договоримся. В десять я буду у ваших ног.
Он взял ее руку, поднес к губам, поцеловал каждый палец.
Маша глубоко, порывисто вздохнула.
Закрыв дверь, Мария вернулась в комнату, уперлась руками в бока, готовясь дать волю чувствам.
— Ну что, змея, довольна? Выгнала мужика?
— Я, что ли, выгнала? — тут же включилась в ссору Александра. — Он сам ушел.
— От вас уйдешь! От вас каждый нормальный мужик сбежит! Стервы нетраханые!
— Ты потише! Ты что себе позволяешь в моем доме?
— А что ты пьешь и жрешь в своем доме? Кто это все на стол поставил? Здесь на полторы тыщи рублей!
— Ты, что ли, тратилась? Это недоумок твой купил. Еще неизвестно, на какие деньги! Где это он полторы тыщи взял? Год стипендию откладывал?
— Не твоя забота!
Маша мерила шагами комнату. Подошла к столу, налила себе полный бокал коньяку, залпом выпила, начала убирать закуски.
— Все! Пожрали на халяву и хватит! Я лучше завтра Сережу позову.
— Ха! Да я, может, тебя завтра из дому выгоню.
— С какого перепугу? Я за месяц вперед заплатила!
— Или Сереженьке твоему расскажу, как ты его паришь по полной программе.
— Не смей! Только попробуй! Стерва ты, Алька!.. Мы же вместе с тобой это придумали.
— Мало ли что… Я не придумывала, чтобы ты на меня кричала, как бешеная. И вообще, это ты придумала! Это тебе захотелось чурке пыль в глаза пустить: вот моя квартира, вот какой я стол накрыла!
— Ты же согласилась! Еще и чувырл своих привела. Жрали, пили за мой счет…