Женщины обнялись и, не сдерживая себя зарыдали.
глава 6
Второй день после смерти Клары Израилевны тянулся невероятно долго.
Приходили и уходили соседи, бывшие сослуживцы, немногочисленные родственники...
Кого-то Фрося знала, кого-то видела впервые, все находили для неё тёплые слова поддержки, все говорили хорошие слова в адрес покойницы, кто-то от души, кто-то потому, что надо было так говорить.
Роза Израилевна не привела на сей раз с собой детей:
- Фросенька, нечего им тут делать, на их долю в этой жизни ещё хватит стрессов, а вид мёртвой раннее обожаемой бабушки только может травмировать психику, пусть её светлый образ останется в их памяти лучше живым.
Фрося не стала спорить с сестрой мамы Клары, да и аргументов против этого решения было немного, просто, ей как-то не хватало рядом Сёмки, ведь все последние годы он зримо и незримо присутствовал рядом.
Вскоре эти мысли вытеснило появление Ани в сопровождении зятя.
Дочь, как только вошла в комнату, сразу бросилась на шею матери и вместе с ней зарыдала:
- Мамочка, мамочка, как тяжело прощаться с такими дорогими и любимыми людьми, я ведь знаю, что она для тебя значила, и знаю, какие отношения вас связывали с Кларой Израилевной, как теперь тебе будет тяжело без неё.
Я ведь такое пережила, когда ушла моя несравненная тётя Бася.
Фрося обнимала свою по-прежнему худенькую девочку, такую до недавнего времени близкую матери и так отдалившуюся в последнее время.
Нет, они не стали меньше любить и доверять друг другу, но общение свелось к минимуму, ведь рядом неизменно присутствовал Миша.
Нет, он не противился их близости, просто Аня не отходила от него не на шаг, смотрела ему в рот, стараясь угодить, и всячески обойти эксцессы между ним и матерью, а они могли быть и какие...
Что поделаешь, так распорядилась судьба, а скорей всего, так повлияло на их отношения появление в жизни дочери мужа, по вине которого сломалась её карьера врача... боже мой, как они мечтали с Ривой, что Аня станет доктором.
Ах, вот и он...
Миша подошёл к тёще, формально приобнял, сотворил что-то похожее на поцелуй в щёку:
- Фрося, выражаю вам своё соболезнование, мы не стали искать, где здесь в Москве заказывают венки, купили корзину цветов.
- Ах, Миша, это для меня так неважно, вон уже, сколько венков, а сколько ещё будет, но это для неё и для меня не имеет значения, главное, что её уже не будет рядом со мной.
А Маечку вы не взяли с собой?
- Ай, мамочка...
Затараторила Аня:
- Мы решили, зачем мучить ребёнка, столько людей, она ещё испугается обстановки, плача и непонимания происходящего.
Мы детей оставили у Ицека, его жена даже деньги за это не взяла.
Ой, мамуля, есть новости, но о них потом, уже после похорон.
- Это касается вас?
- Нет, нет, у нас всё по-прежнему, это касается Ицека.
- Ну, ладно, потом, так потом, а я пойду посижу рядом с мамой Кларой, а вы можете, пройти на кухню и что-нибудь попить...
- Мамочка, не волнуйся, мы же не к чужим пришли, пойду подойду к покойной, а потом к тёте Аглае, она просила на входе, чтоб я подошла к ней обсудить завтрашние поминки.
- Аглая, Аглая, какая молодчина, а у меня это совсем из головы выскочило.
Фрося вернулась к гробу, кто-то из сидящих вокруг покойницы, сразу уступил ей место у изголовья.
Людей в это время собралось много, все что-то пытались вспомнить и рассказать из совместного прошлого, кто-то всплакивал, а кто-то даже пытался шутить.
Все старались высказаться об усопшей и неважно это шло от души, в силу традиции иль от желания обратить на себя внимание, главное, что стоял такой гомон, что у Фроси сдавило виски.
На Фросю сыпались многочисленные вопросы, но ей так не хотелось на них отвечать, понимая их праздность и никчемность, и она взглянула на Розу Израилевну, и та пришла ей на выручку, тем более, она лучше знала присутствующих в этой комнате.
По-прежнему люди входили и выходили, говорили и плакали, в глазах рябило от огромного числа венков, чёрных лент с золотыми буквами и пёстрых искусственных и живых цветов.
Фрося надолго ушла в себя, не обращая внимания на гул голосов, тяжёлый воздух, отказалась пойти перекусить, а всё вспоминала, вспоминала, вспоминала...
Иногда по щекам её текли слёзы, а иногда подобие улыбки пробегало по лицу.
Завтра вся эта кутерьма с похоронами закончится и она опять останется один на один с этой жизнью.
Ей, конечно, к этому не привыкать, но боль и уровень потери был просто не измерим, сломался привычный за последние годы стержень.
Из дум её вывел голос и объятия Ани:
- Мамочка, Андрей с дядей Алесем приехали.
глава 7
Фрося поспешила в прихожую, это уже был сюрприз с большой буквы, этих людей на похоронах она меньше всего ожидала увидеть:
- Здравствуй Алесь, очень признательна тебе, что ты решил разделить моё горе.
- Ну, что ты, Фрося, мы же остались друзьями, а кто, как не друг приходит в трудную минуту поддержать и разделить скорбь.
Фрося слушала ответ Алеся, не сводя глаз с лица сына и затем быстро окинула взглядом всю его ладную фигуру, и внешний вид от носков модных туфель на платформе до длинных светлых волос, спадающих волнами на лопатки.
Мужество его лицу предавали пышная борода и усы:
- Сынок, какой ты у меня красивый, возмужавший, модный...
Боже мой, как я по тебе соскучилась...
И, мать упала Андрею на грудь и тихо заплакала.
- Мамань, мамань, ну, приостанови свой солёный поток.
Слава богу, я жив и здоров, а сегодня есть другой повод поплакать, дай нам, пожалуйста, пройти к многоуважаемой Кларе Израилевне, чудная была старушка, жаль, мало пообщался, но и того малого хватило, чтобы подпитаться неуёмной энергией.
Андрей отстранил мягко от себя мать и прошёл в комнату, где лежала в своём траурном ложе женщина, о которой он только что так чудесно отозвался.
Отец с сыном постояли несколько минут молча у изголовья покойницы и затем присели на предложенные им стулья.
Другие скорбящие с приходом новых посетителей, благородно поднялись и удалились из комнаты.
Места вокруг гроба заняли также Аня с Мишей и Аглая.
Некоторое время присутствующие молча изучали друг друга, тишину нарушил Андрей:
- Сестра, что-то у тебя глазки потухли, не узнаю бывшую святую Анну и великого эскулапа, мне сообщили, что билетики в кинотеатре продаёшь, достойная работа для хирурга...
- Братик, а что это вдруг ты, стал беспокоиться обо мне, я думала, что даже не узнаешь.
- А, вот, представляешь, душа за тебя болит, столько твоих усилий, столько материнских денежек и всё коту под хвост.
Аня вспыхнула и выбежала из комнаты.
За жену вступился Миша:
- Послушай дружок, кто тебе тут дал право морали читать взрослым людям, наше ещё всё впереди, ты лучше о своём будущем побеспокойся, как в поле ветер, ни кола, ни двора, и семьёй, похоже, не скоро запахнет.
- Ну, зачем так зло и неправду, я же не со злорадством, а с сочувствием.
Ты...так чёрт с тобой, а сестру мне жалко, я знаю, сколько она вложила в то, что бы стать врачом и представляю, как она разбила сердце матери своим нынешним положением, и вашими дурацкими идеями...
Фрося решила вмешаться, иначе этот конфликт мог закончиться неизвестно чем, а время и место явно было неподходящее:
- Ребята, вы наверно забыли, где находитесь, давайте эти разговоры, если хотите, перенесём на завтрашний вечер.
- Мамань, я так понимаю, что Клара Израилевна для тебя была не самым последним человеком и поэтому, кто его знает, может её присутствие при разборе наших житейских полётов не является лишним.
Тётя Аглая, хорошо выглядишь, про Лиду знаю, а как там Наташка, чем занимается и про дядю Колю расскажи, да, и о других поселковых, с кем я в своё время пересекался.
- Андрюша, ты явно мне льстишь, толстая бабка, никак за себя не возьмусь, вон, какая твоя мама стройняшка.
А, Наташа живёт неплохо, они с мужем выстроили себе дом в Сосновске, мы им, правда, немного помогли, но они молодцы, уже двое детишек, только успеваю к ним мотаться, Коля уже поругивает.
Ты про себя расскажи, а то ворвался, как вихрь, Анюту вон до слёз довёл, маму расстроил и Миша чуть в драку не кинулся.
- А, что про себя рассказывать, живу интересно, мотаюсь по всей нашей необъятной с рюкзачком, то самолётом, то вездеходом, а чаще пешедралом...
На побывку к папане наведываюсь, там моя и Волга стоит, проеду пару кружков и опять в экспедицию.
Аглая улыбнулась:
- Был балагур, им и остался, а семью, когда заводить будешь...
Все взглянули на Андрея, в том числе и вернувшаяся в комнату Аня.
- Ну, чтобы семью заводить, надо чаще дома бывать, а то уведут жену или сама к кому-нибудь сбежит.
Нет, мы с папаней живём бобылями и не тужим, правда, папань...
Алесь снисходительно улыбнулся:
- Сынок, больно ты разерепенился, а я вот с тоской вспоминаю наши почти три года, которые мы прожили с твоей мамой, я тогда по-настоящему был счастлив.
Все эти разговоры носили неприятный характер для Фроси, она чувствовала правоту сына по отношению к дочери, ведь он ей высказал то, на что она сама никак не осмеливалась.
И, про его одиночество ей было неприятно слушать, ведь от Алеся, она знала, что сын постоянно наведывается в Питер. Настя, дочь Виктора, разбила ему сердце, а как у них складываются отношения, мать не знала, и отцу тоже было не известно.
А, тут ещё признания Алеся как-то не вязались с её настроением в данный момент.
Атмосферу, как всегда разрядила Аглая:
- Так, дорогие мои, посторонних сейчас в квартире нет, пойдёмте на кухню перекусим.
Фросенька, даже не возражай, ещё не хватало тебя рядом с твоей любимой Кларой завтра в могилу положить, а у тебя ещё Сёмка сопливый, Андрея надо женить, ну и Аню в Израиль отправить.
глава 8
В окружении близких Фрося всё же умудрилась перекусить, она вдруг ясно осознала, что ей это было просто необходимо, мысленно в который раз поблагодарила душевную подругу Аглаю.
Под неизменное балагурство Андрея вместе с большой кружкой чая, она съела два бутерброда, услужливо подсунутых ей под руку Аглаей.
Последняя заметила Андрею:
- Ах, дружок, какой ты всё же баламут, а ведь, на самом деле, хороший парнишка, думаю, что мечта многих девиц и их матерей, которые бы хотели иметь тебя мужем и зятем.
- Что вы, тётенька Аглашенька, та, которая может стать моей тёщей, вряд ли благосклонно относится ко мне.
Я же не того сословия, хотя мой папан из благородных, а маманя сто очков вперёд даст той великосветской.
Моя маман по внешнему виду и по умению адаптироваться в любых ситуациях, вряд ли кому-то уступит, а умению дать отпор любому человеку и в разных инстанциях ей просто равных нет.
- Сынок, а, что я такая скандальная баба?...
- Прости мамань, я имел в виду, что только в случае надобности.
Все присутствующие заулыбались, вспоминая случаи Фросиного противостояния в некоторых жизненных ситуациях, а если бы они ещё знали, как она в своё время отбрила кэгэбиста, но про это она никому не рассказывала, стыдно как-то было.
Фрося попросила ещё кружечку чаю и взглянула на дочь:
- Анюточка, а, что ты мне хотела важного рассказать, может это связанно с твоим восстановлением на работу в больницу?
- Нет, мамочка, об этом уже речи нет, ты же знаешь, что мы ждём разрешение на выезд, на постоянное место жительства в Израиль.
А вот, дядя Ицек, как раз, получил такое разрешение и за месяц должен покинуть Советский Союз.
Он передавал свои соболезнования и убедительно просил, когда у тебя появится возможность, в течение этого срока, обязательно подъехать к нему.
Дядя Ицек сказал мне, что чуть попозже должен позвонить тебе, хочет обратиться с какими-то просьбами, но о подробностях не поведал.
Фрося горестно вздохнула, ещё один друг покидает её, хотя и так, в последнее время они очень редко виделись с Ицеком, а по телефону какие могут быть беседы.
В разговор опять встрял Андрей:
- Мамунь, а может и тебе рвануть на обетованную землю, у тебя и фамилия сейчас подходящая, и сын рядом вполне семитской наружности, а главное, твоя любимица, в конце концов, получит это злосчастное разрешение, и отправится на дорогое ей место жительства, где её ждёт, не дождётся мамочка, из рук которой ты тридцать лет, без малого назад, приняла эту малышку.
На кухне повисла напряжённая тревожная тишина.
После до неприличия язвительного выпада Андрея, всем присутствующим здесь, стало почему-то неловко смотреть друг другу в глаза.
Вначале Аглая, потом Алесь, затем и Аня с Мишей, и последним, после своего необдуманного острого заявления, поднял на мать глаза Андрей:
- Андрюшенька, всё правильно говоришь, но не в то время и не в том тоне, и честно признаюсь, никогда об этом ни думала.
Мама Клара крайне негативно относилась к капиталистическим странам и как она выражалась - оголтелый империализм несёт человечеству голод и разруху, войны и порабощённые народы и многое всякое такое, к этим странам она причисляла и Израиль, а я, если честно признаться, в этом мало смыслю, хотя не понимаю, почему так плохо, когда люди могут, благодаря своему уму, труду и сноровке жить богаче, чем ленивые, пьяницы и иждивенцы...
После полушутливого заявления Фроси, атмосфера на кухне сразу же разрядилась.
Миша взглянул на Андрея:
- Послушай, дорогой родственник и другим будет не вредно послушать, я всё же объясню суть происходящего в последнее время с нами...