Журнал «Если», 1997 № 03 - Пэт Мэрфи 7 стр.

— Стэймиц признался!

— Сомневаюсь, — безжизненно проговорил Грэхем. — С чего бы это?

— Дрожит за свою шкуру! Он только что лег в Анабиоз, и если это не равносильно признанию…

— Стэймиц? Лег в Анабиоз?

— Да, сэр. По-видимому, он почуял, что мы проникли в его планы, вот и рванул как можно дальше, за пределы любых сроков давности.

— И насколько же далеко эти пределы?

— Четыреста девяносто девять лет восемь месяцев.

— Вы безмозглый кретин!

Грэхем вскочил на ноги и возбужденно заходил по кабинету.

— Это вовсе не признание, а, напротив, доказательство нашего поражения! Это говорит лишь о том, что с Отсрочкой все было в порядке. Стэймиц выйдет из нее раньше Брайлинга, и ему как раз хватит времени, чтобы разработать план убийства. А поскольку это именно он изобрел Анабиоз, легковерные ученые будущего без колебаний позволят ему изучить его результаты. Он будет весьма рад поработать в группе по оживлению Брайлинга!

— Так, значит, вы не были правы, когда утверждали, что Брайлинг убит?

— Конечно, но это как раз та ошибка, о которой я ничуть не сожалею, — вне себя от восторга воскликнул Грэхем. — Прошу вас приложить докладную записку к* медицинским записям Стэймица. Врачи, которые будут возвращать его к жизни, должны сообщить властям о том, что Стэймиц подвергся Анабиозу, вынашивая преступные замыслы. И можете закрыть это дело.

— Слушаюсь, сэр. Как сформулировать причину?

Грэхем улыбнулся.

— Просто укажите, что наши полномочия не распространяются более на его главных участников.

Врач-лаборант имел лишь вторую степень и разрывался между Желанием самостоятельно довести до конца все эти сложные процедуры и страхом, что его привлекут к ответственности за незаконные опыты.

— Я еще раз сделал все пробы, — сообщил он. — Это, по-видимому, ртутное соединение М4939.

— Если это соединение, которое применяют в промышленности, где же Стэймиц сумел раздобыть его?

— Ученый-химик его уровня может приготовить подобный состав самостоятельно, это не проблема. Но вот одурачить троих врачей-лаборантов… Непостижимо!

— Врачи из лаборатории проводили свои собственные проверки На каждую дозу препарата по мере его приготовления. Я незаметно изъял несколько пробирок у Стэймица и, когда тот отвернулся, взял образцы на пробу из каждой пробирки уже после того, как он впрыснул зелье в тело Брайлинга. Яд был лишь в последней. Очевидно, он сумел его добавить, когда лаборанты закончили свои тесты.

— В таком случае, нам следует заявить об убийстве.

— Но ведь не было никакого убийства, — заметил Проллер. — Напротив — состояние здоровья Брайлинга выше всяких похвал.

— Тем не менее его жизнь в опасности.

Проллер покачал головой.

— Пока он лежит в Анабиозе, ему ничего не грозит. Но стоит вернуть его к жизни (когда бы это ни случилось), «запустив» в действие все процессы в его организме, бедняге останется жить всего лишь несколько минут, и большую часть этого времени он проведет в невыносимых страданиях.

— Тогда кто-нибудь должен добиться распоряжения судьи и откачать из него эту гадость.

— Он полностью заморожен. Вам не удастся ничего откачать из окоченевшего тела, а оживление — смерти подобно: яд уже затронул жизненно важные органы.

— Черт побери, но кто же помог Стэймицу заманить к себе Брайлинга?

Проллер невесело усмехнулся.

— Мы сами и помогли! Негодяй заплатил Мэйнлоу, чтобы тот зашел к нему, а старший инспектор Грэхем невольно попался на эту приманку: приставил к дому Брайлинга надежную охрану. На самом деле Мэйнлоу не продавал Стэймицу оружие, а Стэймиц вовсе и не собирался его использовать… Вся эта полицейская возня вокруг виллы перепугала Брайлинга до полусмерти. В нужный момент Стэймиц связался с Брайлингом по своему аппарату с шифровкой и сказал:

— У меня тут навалом оружия и людей, готовых в любую минуту пустить его в ход. Они и сейчас не спускают с тебя глаз.

Брайлинг, который действительно заметил вооруженных людей в лесу совсем рядом с террасой, надо думать, едва не испустил дух на месте. Стэймиц поставил его перед выбором: приехать к нему немедленно и лечь в Анабиоз на максимально возможный срок или умереть сию минуту.

— Понятно, — сказал лаборант. — Но почему Брайлинг просто не попытался сбежать?

— Вы забываете о «наемных убийцах» в лесу. Брайлинг в точности выполнил то, что приказывал ему Стэймиц — оставался на виду и не делал неверных движений, пока разговаривал со своим адвокатом и вызывал аэромобиль. Затем он пулей помчался прямо в контору Стэймица — ведь тот предупредил, что за ним будут следить, и за ним, разумеется, следили: весь полицейский воздушный флот. Долгие годы он до смерти боялся Стэймица, боялся мести оскорбленного и обворованного ученого. В те минуты Брайлинг действительно считал, что перед ним только два пути — мгновенная смерть или Отсрочка. Он, естественно, выбрал Отсрочку.

— Но с какой стати вслед за ним, в будущее, отправился сам Стэймиц?

— Он жаждал насладиться зрелищем мучительной смерти Брайлинга. Для чего же еще? Вы, доктор, проделали большую работу, и мне жаль, что придется уничтожить ее плоды. Ведь если старший инспектор Грэхем узнает истину, то он поймет, что впервые потерпел поражение, расследуя Пред-Убийство.

— И все-таки мы должны что-то предпринять, — упрямо сказал лаборант.

Проллер покачал головой.

— Нет. Ни в коем случае. Я даже нарушу волю Грэхема и не стану прикладывать никакой докладной записки к эпикризу Брайлинга. Послушайте, мы ведь так и не знаем до сих пор, каков процент естественной смертности в результате длительного Анабиоза. И можно ли вообще спустя пять веков оживить человека.

— Это так, — согласился врач.

— Теперь о личности потерпевшего… Мне помнится, старший инспектор сам назвал Брайлинга чудовищем. Так оно и было. Он отнял у Стэймица фирму, украл его научные разработки, довел его до банкротства и даже до тюрьмы, обвинив в незаконном использовании его же разработок. Он погубил семью несчастного, используя средства столь отвратительные, что о них невозможно упоминать, и все делишки обстряпал, не нарушая ни одного из законов. Что вы об этом думаете?

— Думаю, будет не страшно, если мы проморгаем убийство, которое произойдет через пять веков, тем паче что жертва — такой негодяй, как Брайлинг. Мы выступим в роли Верховного Отдела и уничтожим все записи.

— Не Верховного Отдела, — поправил его Проллер, — а Верховного Правосудия.

Игорь КВЕТНОЙ,

_{доктор медицинских наук}

ГЕНИИ НА ПОТОКЕ

В крупных музеях, помимо ката-лога экспонатов, находящихся в залах и хранилищах, обязательно имеется «каталог Дезодоро» — особый перечень отсутствующих ценностей. Да, именно отсутствующих, но необходимых музею для полноты его коллекции. В этом каталоге искусствоведы перечисляют сокровища, которые еще не обнаружены, но известно, что они были созданы в свое время. Отсутствие их не позволяет получить полное представление о творчестве того или иного мастера, об искусстве и культуре определенных исторических периодов.

В науке «каталоги Дезодоро» не составляются, хотя специалисты каждой отрасли знания прекрасно осведомлены о том, что еще не познано, и так же, как музейные работники, стремятся своими исследованиями «заполнить» пустующие места и предсказать направления наиболее актуальных поисков.

С каждым днем, благодаря неудержимому прогрессу современных технологий, ученым удается обнаружить новые важные факты и явления. Однако некоторые идеи остаются пока фантазией. Среди них идея управляемого создания человека будущего с целенаправленным моделированием присущих ему способностей и черт характера. Фантазия эта не беспочвенна, она вполне реальна и близка к осуществлению уже в XXI веке. Подобная идея основана на имеющихся знаниях, однако пока не воплощена в жизнь из-за методических трудностей и некоторых нерешенных частных вопросов. Но это — дело времени… Разве сами мы не были свидетелями того, как волшебная сказка становилась реальностью? Мечтали о пересадке органов, искусственном хрусталике и клапанах сердца, сердечных стимуляторах, о полетах в космос, о многом-многом другом. Теперь это — повседневная реальность нашего времени.

Управляемое моделирование человеческих свойств и планируемое создание людей уже не кажется специалистам невозможным. Попробуем объяснить почему…

Необходимость генетического совершенствования современного человека, по мнению некоторых авторов, связана прежде всего с тем, что человек сегодня уже отстает от изменений окружающей его среды. А поскольку он эволюционно стабилен и обладает «устойчивой наследственностью» (по утверждению Д. Дельдаго, физиолога из Йельского университета США), такое отставание может пагубно сказаться на его выживаемости и сохранении как биологического вида. Ему вторит известный биолог Дж. Холдей, который полагает, что человек в целом недостаточно организован и плохо приспособлен к сегодняшней жизни на Земле — он не выдерживает сравнения даже с гиббоном, который лучше адаптирован к существованию в условиях низкого гравитационного поля. Можно сослаться на мнение известного нейрохирурга из Гарвардского университета В. Марка: «Человек отягощен генами агрессивности и к тому же несет в себе другие гены, которые делают его звероподобным существом». И подобных мнений можно привести еще очень много…

НОВАЯ СТАРАЯ НАУКА ЕВГЕНИКА

Уже более ста лет существует наука евгеника, которая анализирует связь характера, интеллекта, способностей человека с его генетическим потенциалом и ищет пути улучшения человека как биологического существа. Эта наука переживала в своем развитии периоды взлета и упадка, полного непонимания и нового рождения. Ее нельзя переоценивать, но не следует и отрицать.

Евгеника возникла в прошлом веке, когда двоюродный брат Чарлза Дарвина Ф. Гальтон опубликовал в 1869 году книгу под интригующим названием «Наследственность гения». Он собрал большую коллекцию биографий и родословных выдающихся ученых, поэтов, художников, музыкантов, адвокатов, мореплавателей, полководцев и обнаружил, что среди их предков и родственников гораздо больше одаренных людей, чем в родословных «простых смертных». На этом основании он впервые предположил, что в развитии человеческих способностей генетическая природа индивидуума гораздо важнее, чем среда, которая окружает его после рождения.

Интересное исследование прямо противоположного характера провел шесть лет спустя американский психолог Р. Дагдэл. Он изучил родословные нескольких семей, ведущих свое начало от преступника по фамилии Джакс. Среди 709 его потомков Дагдэл обнаружил 76 каторжников, 128 проституток, 18 содержателей притонов и свыше 200 нищих. Дагдэл также поддержал Гальтона в утверждении, что одаренность и социальные пороки передаются по наследству.

После опубликования этих работ Гальтон и другие ученые выступили с предложением общественного использования результатов такого рода исследований. Они утверждали, что когда биологи овладеют достаточными знаниями в области генетики, людей можно будет «скрещивать» подобно высокопородным животным. Кто из человеческих особей станет достоин этой процедуры — этот вопрос по Гальтону будет решаться общественными комитетами. Гальтон был первым, кто предложил термин «евгеника» (от греч. «еugenes» — породистый), задачу которой он понимал как изучение под общественным контролем способов и средств, которые смогут улучшить наследственные особенности будущих поколений. Последователи Гальтона сформулировали положения негативной и позитивной евгеники. В рамках негативной евгеники должны разрабатываться мероприятия, снижающие в человеческой популяции количество генов, ответственных за неблагоприятные признаки, а в рамках позитивной евгеники, наоборот, планировалось сохранять и повышать качество генов, детерминирующих благоприятные признаки.

Наиболее законченное выражение идеи позитивной генетики получили в трудах выдающегося американского генетика лауреата Нобелевской премии Г. Меллера, который еще в 1921 году выступил в пользу применения к человеку инбридинга (близкородственного скрещивания) и последующего отбора. В опубликованной им в 1935 году книге «Из ночи» содержалась идея «зародышевого выбора». Он предлагал ввести в практику искусственное осеменение женщин, используя для этих целей сперму, полученную от специально подобранных доноров. В качестве прообраза таких доноров Меллер называл Декарта, Пастера, Линкольна и других выдающихся деятелей разных времен и народов. Меллер пропагандировал идею создания демократической евгенической республики, в которой будут жить и размножаться только генетически улучшенные граждане. Он предложил организовать банки сперматозоидов мужчин, проявивших «дар ума, достоинства, нрава, характера или физической пригодности», и предлагал, чтобы супружеские пары пользовались этими банками без всяких ограничений. В качестве обоснования своих предложений Меллер опирался на утверждение, что лечение наследственных болезней в принципе является малоуспешным, а также на опыт, накопленный уже к тому времени в США (60-е годы нашего столетия), где искусственному осеменению подвергалось ежегодно 25000 женщин, от которых рождалось около 10000 детей. Сейчас эти цифры, конечно, гораздо выше.

БЕЗНОГИЕ КОСМОНАВТЫ И ПРОБИРОЧНЫЕ ДЕТИ

Каким же видят идеального нового человека ученые и фантасты? Среди многочисленных проектов есть вполне серьезные, а встречаются и невероятные. Например, некоторые писатели предполагают, что голова у суперчеловека должна быть увеличена для того, чтобы количество нервных клеток в головном мозге было значительно больше, чем сейчас. Физические способности людей будущего необходимо, по их мнению, повысить за счет создания дополнительных больших пальцев на руках и выпуклых больших глаз.

Полагая, что в будущем человечество не сможет увеличить производство продуктов питания в количествах, достаточных для растущего населения планеты, предлагается ввести в геном человека такие гены, которые бы обеспечивали развитие у Него двухкамерного желудка для Подготовки к перевариванию целлюлозы. Иногда необузданная фантазия приводит к полному абсурду — так, например, появляются проекты клонирования безногих космонавтов(!), чтобы они занимали меньше места в кабине космического корабля и нуждались в меньшем количестве пищи и кислорода в длительных космических полетах.

При обсуждении проектов, касающихся непосредственно методов создания искусственно смоделированного человека, представляют интерес некоторые уже реализованные научные программы. Яркий пример этому — успешная разработка метода клонирования клеток, пересадок ядер из соматических клеток в яйцеклетки, выращивание эмбрионов в перевиваемых культурах и наконец так называемые «пробирочные дети».

Реализация идеи оплодотворения яйцеклеток человека в пробирке восходит к известным экспериментам Д. Петруччи в Болонье (Италия) и Л. Шеттлеса в Колумбийском университете (США), выполненных еще в 60-е годы нашего столетия. Тогда Петруччи сообщил, что ему удалось сохранять в пробирках оплодотворенные человеческие яйцеклетки в течение 30–60 дней, а Шеттлес провел успешный опыт по выращиванию в пробирке человеческого эмбриона до той стадии, когда он состоял уже из 100 клеток. В развитие этих исследований англичане Р. Эдвардс и П. Стептое наблюдали, что оплодотворенные человеческие яйцеклетки, выращиваемые в течение нескольких недель в культуре после трансплантации их в матку женщин, являвшихся донорами этих яйцеклеток, вызывали беременность.