Индейцы на протестантском богослужении. США. 1976 г.
В Новом Свете Джон Коттон продолжил теоретически углублять проблему преобразования общества на этической основе, составляя проекты законоположений для управления колонией Массачусетс. Он разработал проект конституции «Законодательные установления по образцу Моисеевых», предложив предоставлять людям политические права в зависимости от их благочестия. Благочестивые, которые уже были удостоены членства в церкви, допускались к управлению и выбирали правительство, а мирян, не удостоенных членства в церкви, не следовало допускать к выборам власти, ибо они могли обратить острие законов против церкви и ее членов. По убеждению Коттона, благоденствие членов церкви составляло главную цель Господа при создании отношений господства и подчинения, учреждении магистратских должностей.
Всеобщий синод колонистов был собран в Массачусетсе в 1637 г., чтобы пресечь раскольническое, направленное против государственного вероучения красноречие Энн Хатчинсон (1591–1643). Эта независимая и влиятельная женщина была дочерью священника, который в Англии побывал в тюрьме за свои религиозные взгляды. Она была горячей поклонницей проповедей Коттона, и вся ее семья — муж (преуспевающий купец), взрослые дети и другие родственники — переселились в числе других прихожан Коттона в Новую Англию, чтобы не лишиться возможности слушать его наставления. Энергичная и разбиравшаяся не хуже мужчин в богословии, Энн Хатчинсон прослыла женщиной острого ума и непокорного духа, дерзавшей порицать проповеди бостонских священников и законы. Ее последователи считали, что она проповедует лучше, чем одетые в черное выпускники университета.
Она утверждала, что, как бы верно ни придерживался христианин правил и законов, установленных благочестивыми людьми, он не достигнет святости, пока не удостоится благодати Бога. Она учила, что в праведного человека проникает сам Святой Дух, она слышала божественные звуки, но это был не голос Моисея, а голос ее возлюбленного Христа. Энн Хатчинсон решительно предпочла Новый Завет и противопоставила его Ветхому, как когда-то учили европейские анабаптисты, считавшие, что Христос отменил законы Моисея. Сходное положение выдвигали и лютеранские антиномисты, с которыми так и не удалось справиться лютеранской ортодоксии. Во всяком случае, Энн Хатчинсон и ее приверженцы были обвинены в «ереси антиномизма» по списку из 82 богохульных, ошибочных и пагубных мнений и 9 вредоносных высказываний, которые, как утверждали обвинители, смущали умы и нарушали спокойствие в колонии. Откровения являлись ей помимо служителей божьих, что ставило под сомнение авторитет бостонской церкви и магистрата, т. е. признанных благочестивых людей, которым пришлось столкнуться с выражениями открытого несогласия против установившихся порядков. Женщину приговорили к изгнанию, и вскоре она и почти все члены ее семьи были убиты индейцами.
К Энн Хатчинсон впоследствии пришла историческая слава. Ее образ стал олицетворять в протестантском мире женский идеал, в котором твердость духа сочетается с добродетелями жены и матери многочисленного семейства. Но она была не одна, за ее бунтом последовали и другие открытые протесты верующих против насаждения единоверия. В связи с этим в Массачусетсе был принят закон, направленный против анабаптистов и предусматривавший их изгнание из колонии. Под категорию анабаптистов подпадали баптисты, тайно отправлявшие свой культ в поселках колонии.
Принцип единения верующих в колонии Массачусетс достигался методом братских увещеваний, за которым следовали отлучение от церкви, изгнание или смертная казнь через повешение. Законы колонии вменяли посещение церкви в обязанности каждого колониста, новые церкви можно было основывать с разрешения магистрата, священники получали содержание от государства. Местная конгрегационалистская церковь приняла Вестминстерский символ веры. Когда синод колонии принимал выработанный в метрополии в 1647-48 гг. документ, депутаты дополнили его актуальным для местной церкви положением об участии магистрата в борьбе с ересями.
Помимо закона об анабаптистах в Массачусетсе был принят специальный антиквакерский закон, по которому приверженцев «внутреннего света» сначала бичевали и высылали из колонии. При повторном появлении мужчинам отрезали ухо, за следующее появление — второе ухо, за третье — прижигали язык раскаленным железом. Женщинам за второе появление в колонии увеличивали количество ударов, за третье — прижигали язык. Была принята дополнительная рекомендация о предании упорствующих квакеров смерти. Во время казни группы квакеров в Бостоне 27 октября 1659 г. мужчины и женщины с готовностью умирали за Христа, уверенные, что их призвал Господь. В знак протеста против закона о смертной казни арестованная женщина из общины квакеров отказалась от помилования и отдала себя в руки палачей.
Джон Коттон в своих сочинениях оправдывал магистрат тем, что единоверие предотвращает свершение верующими греха. Поэтому лучше было бы, если бы государство строилось по образу обители Божьей. Идеалом проповедника была замена обычного права законами Моисея, превращение граждан поселения в подданных Иеговы, служение светской власти высшему суверенитету Бога.
При содействии Коттона была составлена так называемая «Кембриджская платформа», где колониальные ученые определили состав и характер ново английской видимой церкви, которую они понимали совсем не так, как Кальвин. Реформатор учил, что видимая церковь объединяет христиан для постоянного совершенствования своей веры, и отличить праведников от недостаточно благочестивых или отверженных людей в миру невозможно, это дано исключительно Богу. Бостонские богословы полагали, что они сами могут отличить, при милосердной осторожности, святых по призванию. Это люди, которые достигают знания принципов религии и чье поведение не запятнано серьезными и шумными скандалами, и именно они являются сутью видимой церкви, передавая свое особое призвание детям. От них отличаются обычные церковные братья, которым Христос не дал нужных для особого призвания талантов.
Светская власть также считала свои функции священными. Губернатор Джон Уинтроп (1587–1649), знатный и богатый землевладелец, получивший образование в Кембридже, уже далеко не молодым человеком оставил Англию, где ему стало тесно от разгула излишеств, безудержной расточительности людей его круга и их веры, источник которой ему казался загрязненным. Он не собирался похоронить в себе данный от Господа общественный талант и организовал большую переселенческую экспедицию в Северную Америку. В сочинении «Образец христианского милосердия», написанном на борту корабля, он говорил о великой ответственности, которая возложена на вожаков переселенцев. На них смотрит весь мир, и нужно, чтобы забота об общественном перевесила их личные интересы, чтобы совесть человека во власти была незапятнанной, а его руки — чистыми. Уинтроп создал на основе английского перевода Библии (Ис. II, 2–3; Мф. V, 14) поэтический, вдохновляющий образ «города на холме», в котором Бог соберет на новой земле святых. В этом городе верующих будут ожидать тяжкие испытания, но когда десятеро из них смогут противостоять тысяче врагов, тогда это будет означать присутствие в рядах новопоселенцев Бога Израиля.
Для Уинтропа как для ревностного почитателя Кальвина источником размышлений об организации общественной жизни служила заключительная глава «Наставления в христианской вере», где сказано, что призвание начальствующих христиан особое, иное, чем у других мирян. Как покровители и хранители церкви, правители, согласно Библии, являются служителями божественной справедливости, они — викарии Бога, которые записывают Его решения, когда отдают свои распоряжения. Им предстоит дать отчет Богу о своих действиях, и если дело Господне они вели небрежно, то и отмщение им будет более суровым, чем другим христианам, отклонившимся от праведности своего призвания. Формула из «Наставления» о том, что «призвание начальствующих является ни мирским, ни чуждым служителю Бога, но пресвятой обязанностью…» (кн. 4, гл. 20, § 6), давала убедительное обоснование притязаниям светских администраторов-магистратов на священные полномочия.
Свою ответственность за исполнение предначертаний Всевышнего в Новой Англии Джон Уинтроп отразил во многих произведениях, которые раскрывают его богословские идеи. Процесс созидания американского общества представлен им в его дневнике как картина ветхозаветного исхода. Дневники были характерным жанром пуританской литературы, которая призывала человека к постоянному анализу своих религиозных убеждений и мотивов поведения. Из дневника, опубликованного под названием «Журнал Уинтропа», видно, что он был чрезвычайно образованным и ясно мыслившим человеком, предполагавшим осесть на новых землях навсегда, стать основателем нового общества. Америка виделась ему большой страной, где требуется культ упорного и тяжелого труда.
Он рассуждал о порочной естественной свободе людей и законной гражданской свободе, которой не бывает вне попечительства магистратов, и, следовательно, удел граждан — спокойное и радостное подчинение учрежденной над ними власти. О том, что у граждан могут появиться иные истолкования справедливости, добра и зла, нежели у магистратов, вопрос не стоял, поскольку принятые законы колонии уже содержали Божьи указания. Поэтому, стремясь править по справедливости и в страхе Божьем, Уинтроп настоял на изгнании Энн Хатчинсон. Несогласных отправляли отсюда в иные необжитые дали, где можно было либо погибнуть, либо уцелеть и попытаться провести свой религиозный и социальный эксперимент, как это выпало на долю Роджера Уильямса.
Роджер Уильямс
Среди деятелей, которые оказались на американской земле из-за событий, связанных со свержением монархии в Англии, Роджер Уильямс (1603–1683) был наиболее оригинальным мыслителем. Англиканскую веру он сменил на пуританский нонконформизм, а затем создал первую в колониях баптистскую общину. Главным содержанием концепции христианства, которую разрабатывал Уильямс, была защита свободы вероисповедания.
Роджер Уильямс происходил из купеческой семьи и служил клерком под покровительством знаменитого юриста Эдуарда Кока, который выигрывал тяжбы против министров и королевского двора. Получив образование в Кембридже, он стал священником, сблизился с людьми, оппозиционными режиму Стюартов, принимал участие в организации переселенческих экспедиций Джона Коттона и Джона Уинтропа. Как показывают его сочинения, у него сложился идеал веры, решительно не совпадавший с религиозными представлениями первых бостонских святых. Он разделял идеи левого крыла религиозных и социальных реформаторов, которые в Англии обнаружились во взглядах левеллеров и диггеров, приближавших тысячелетнее царство Христа на земле, требуя общественной справедливости.
Прибыв с женой в Новую Англию молодым человеком, Уильямс был с радостью принят правителями Бостона, где ему предложили помогать в церкви и наставлять прихожан. Но он отказался от привилегированной должности проповедника, потому что церковная община официально не заявила о разрыве с англиканством. Он убедился, что магистрат контролирует соблюдение религиозных предписаний, т. е. повторяет приемы церковной политики, с которыми оппозиция была не согласна в Англии. Проповеди Уильямса в других колониях — Сейлеме и Новом Плимуте — также не удовлетворили магистратов. Он учил прихожан, что магистраты не имеют власти принуждения в религиозной жизни колонистов.
Особую тревогу вызывала миссионерская работа проповедника среди индейцев: здесь у него появилась возможность обратить в христианство, как он писал впоследствии, тысячи душ. Он изучил их язык, составил словарь, сдружился с вождями племен. Губернатору Плимута Уильямс представил «Трактат», обличавший беззакония английской короны по отношению к туземцам, которые вытеснялись с принадлежавших им территорий. Короли Яков I и Карл I обвинялись им во лжи и святотатстве. Отречения от этого сочинения потребовали все губернаторы, испугавшиеся, что проповедник навлечет на поселенцев гнев в метрополии. В Сейлеме возникло судебное разбирательство мнений Уильямса, который считал, что магистрат попирает гражданские и церковные права его паствы. Общее собрание колонии в октябре 1635 г. приговорило проповедника к изгнанию, и, опасаясь популярности мнений Уильямса, губернаторы намеревались отправить его обратно в Англию. Однако Роджер Уильямс внезапно исчез.
Жестоко и не по-христиански отторгнутый в Сейлеме от дома, жены и детей, он две недели брел в зимнюю стужу к индейцам, почти погибая без еды и ночлега, в сопровождении пятерых мужчин, последовавших за своим наставником. Беглецов спасли индейцы. Они хорошо знали Уильямса и подписали с ним договор о предоставлении земли для новой колонии. Это место Уильямс назвал Провиденс. Он убедился, что рука небесного божественного Провидения спасла их от гибели и забросила в отдаленные от мест поселений соотечественников края, населенные варварами. Он хотел, чтобы новая колония стала убежищем для людей, страдающих за свою веру.
В переписке с Уинтропом Роджер Уильямс говорил, что, несмотря на страдания, он приблизился к познанию своего Бога Иисуса Христа и готов до крайнего предела Страшного Суда идти своим путем. Оценивая церковную политику бостонских святых, он печалился об их духовной нищете и ограниченности, недостаточном чувстве Божьего страха. Их суждения и убеждения, как он полагал, отклонились от пути истины, поскольку они ведут к избиению, мучению и изгнанию сограждан. Осуждение взглядов Энн Хатчинсон, ее отлучение от церкви и изгнание представлялись ему уклонением от пути Божьего народа. Он настаивал, что введение свободы верований, пусть даже ведущей к заблуждениям, является истинным признаком народа Божьего.
Сторонники Энн Хатчинсон, которых губернатор Уинтроп считал «заядлыми анабаптистами», переселялись в Провиденс. Ее сестра, как писал Уинтроп в марте 1639 г., сумела убедить мистера Уильямса открыто принять эту веру. Некий Холлимен, бедняк, прежде живший в Сейлеме, совершил новое крещение Роджера Уильямса, а затем сам Уильямс перекрестил Холлимена и еще десятерых человек. Очень кратко губернатор пояснил отличительные признаки нового вероучения: «Они отрицают крещение детей и не хотят иметь правителей».
Впрочем, Уильямс недолго состоял в основанной им баптистской общине. Он усомнился, имеет ли право кто-либо из ныне живущих на земле совершать крещение. Своим последователям он дал совет отказаться и от первого, и от второго, совершенного им крещения. Христианам следует ждать пришествия новых апостолов. Таким образом, не все, но часть верующих вместе с Уильямсом отошли от баптизма. Теперь Уильямс просто отказался от принципа конфессионального ограничения в духовном общении и дал знать, что будет проповедовать и молиться со всеми, кто к нему придет. Через некоторое время в колонии возникла дискуссия о баптизме, который проповедовал Джон Кларк (1609–1676), сумевший приобрести немало последователей. Уильямс считал, что их практика ближе к первоначальной практике Иисуса Христа, чем практика других религий, но уверенности в их полномочности и формах богослужения у него не было. Хотя одно из сочинений Уильямса называется «Крещение не делает христианина», он поддерживал дружбу с Джоном Кларком, пользовавшимся влиянием среди населения новой колонии. Он стал называть себя «искателем» (англ. seeker).
В отличие от общин искателей-сикеров, которые представляли радикальное крыло реформационного движения в Англии, Роджер Уильямс видел назначение «искателя» не в том, чтобы принадлежать к какой-либо церковной общине, даже если речь идет о полном совпадении религиозных взглядов. Истинная вера, по его новым представлениям, не имела никаких ограничений, кроме веры в Иисуса Христа, следования его учению и, по мере сил, деяниям.
Если в Англии толки радикальной Реформации множились в противоборстве с государственной англиканской церковью, то в Новой Англии официальную церковь создал пуританизм. Пуританизм утверждал божественное Слово на непоколебимой верности Писанию и обрядности, хотя и минимальной, но обязательной для внешнего выражения веры. Поэтому недовольные официальной церковью колонисты делали акцент не на Писании, а на непосредственных откровениях Бога, который указывал им путь, побуждая покидать обжитые поселения и прибывать в колонию Уильямса. Расширившись, она получила название Род-Айленд, которое язвительные недоброжелатели переводили, играя словами, то как «Остров смуты», то как «Неотесанный остров», то как «Остров мошенников». Там принимали людей, которые, как пишет Уинтроп, «поносили священников этой страны».