– Вот если вы это докажете, мы его и возьмем.
– Ага, он уже где-нибудь в Ницце отдыхать будет.
– Ну это-то ерунда. Если он, находясь за границей, будет уклоняться от дачи показаний, ему может быть предъявлено заочное обвинение, он может быть объявлен в розыск, как это было с Лебедевым, которого посадили в испанскую тюрьму. – Костя все постукивал пальцами по столу. – Вы лучше поведайте, как ваше расследование продвигается.
– Подозреваемый в осуществлении взрыва на борту рейса номер 2318 наметился… – Александр рассказал об Эдике. – Вывести на него могла бы Небережная. Но она исчезла в день взрыва. Вот, идем по следу. Следы, правда, попадаются уже холодные, – невесело пошутил он, рассказывая о гибели Елизаветы Дмитриевны Каменевой.
– Что ж, разыскать пропавшую женщину в таком большом мегаполисе – дело не быстрое, если она вообще еще в городе. С того дня, когда произошел взрыв, прошла неделя. Думаю, ни самого Эдика, ни этой женщины – если она его сообщница – в городе нет.
– Фоторобот подозреваемого был разослан по всем подразделениям транспортной милиции еще вчера, как только этот фоторобот составили, – вставил Грязнов. – Конечно, мера запоздалая, шестой день после взрыва. Да только там все неоднозначно… Вообще-то район поиска сужен. Мы вышли на дом, где могли прятать Небережную. Та еще история…
Меркулов выслушал рассказ и про заброшенный особняк.
– Да, триллер какой-то. Запутанная история. Поиски Небережной, живой или мертвой, тем более могут затянуться. Вы попробуйте искать иначе. Где Небережная познакомилась с Эдиком?
– Он подвозил ее домой… Ха, Костя, ты гений! – оживился Турецкий. – Что значит – взгляд на проблему со стороны! Действительно, если виновник катастрофы неведомый нам пока Эдик, то не случайно же он познакомился с Александрой Борисовной! Ему нужна была именно она – начальник пищеблока, которая могла бы провести его в служебное помещение! Разве позволила бы Небережная подобную вольность кому-нибудь из подчиненных? Нет! Значит, не просто так оказался Эдик возле Шереметьева однажды вечером – в нужном месте, в нужное время. А откуда он мог знать, что Небережная – начальник пищеблока? Тем более знать ее в лицо, чтобы посадить в машину именно ту женщину, которую нужно? А то много их стоит голосует! Следовательно, у него кто-то есть в Шереметьеве. Свой человек.
– Это опять-таки мог быть заместитель Сомова, Нифонтов. У него могли быть личные дела сотрудников. Вот он и дал для ознакомления исполнителю… – встрял Грязнов.
– Может быть, так. А может – иначе. Нужно в отделе кадров дознание провести. Изымались ли личные дела сотрудников, какие именно, кем и когда? Там у нас работает парнишка, но с другим заданием. Сегодня обсудим.
– Что ж, продолжайте работу, друзья. А вам, Игорь Николаевич, большое спасибо за информацию.
– Буду нужен, звоните, – лаконично ответил Самойлович, распрощался и вышел.
– Ну и сука этот Сосновский! – еще раз в сердцах высказался Грязнов.
Его праведный гнев был прерван позывными мобильного.
– Але, Денис, ты?
Слава сделал рукой извиняющийся жест, вышел из кабинета.
– Я, Костя, тоже пойду. Через пять минут сбор группы, – поднялся Турецкий.
– Иди, Саня. И держи хвост пистолетом. Что-то ты приуныл.
– Есть от чего. Мы здесь землю носом роем, а неведомый Эдик где-нибудь на Маврикии отдыхает.
– Это еще не доказано, – нахмурился Меркулов. – Ищите и обрящете.
– Каждому по его вере? Понял, – усмехнулся Турецкий и вышел.
Грязнов сидел на столе Клавдии Сергеевны, что-то бурно обсуждая уже с телефона секретаря Меркулова. Сама Клавдия находилась на своем месте, стреляя в Грязнова как бы сердитым взглядом.
– О женщины, коварство ваше имя, – простонал Александр и вышел.
В то время как Турецкий находился в кабинете Меркулова, стажер Кирилл Безухов бродил по улицам, безуспешно подыскивая точку общественного питания, соответствующую его скромным материальным возможностям. Найти что-либо, кроме чашки кофе, не удавалось. Тратить последние деньги на кофе категорически не хотелось. Коварная Клавдия Сергеевна так настроила его на обед, что желудок просто-таки урчал голодным зверем.
Кирилл совсем было отчаялся и решил возвращаться на Дмитровку, пройдя насквозь длинный проходной двор, вернее, череду дворов. Во втором из них неожиданно обнаружилась одноэтажная кафешка типа «стекло – бетон», распространявшая вокруг себя умопомрачительный запах. Кафешка носила гордое имя «Кавказ».
Кирилл устремился к ней. Листок с меню, прикрепленный к входной двери, извещал, что в кафе продаются «горячие, исключительно вкусные чебуреки из натурального мяса – 4 рубля штука».
Чье именно натуральное мясо используется для приготовления блюда, не сообщалось. Судя по стоимости конечного продукта, жертвой пищевого бизнеса были окрестные кошки, не крысы же, испуганно думал Кирилл. Ему, впрочем, было уже все равно. Голод схватил его неумолимой рукой не только за желудок, но и за все прочие внутренности.
«Потом мне будет плохо, но это уж потом», – вспомнил он незамысловатую песенку и храбро шагнул внутрь заведения.
Внутри было довольно людно. Люди, в подавляющем большинстве мужчины, стояли вокруг столиков целыми компаниями. В основном это были люди той самой обобщенной национальности – однокоренной с названием заведения. Безухов подавил в себе неуместный приступ великодержавного шовинизма и храбро шагнул к стойке. За стойкой, впрочем, царила весьма приятная молодая блондинка.
– Три чебурека и… Кока сколько стоит?
– Стакан или бутылка? – спросила девушка.
Спросила, как показалось Кириллу, весьма насмешливо.
– Бутылка, – с вызовом ответил он.
– Тридцать рублей.
– А стакан?
– Десять.
– Мне стакан, – изо всех сил стараясь не краснеть, ответил он.
– Двадцать два рубля.
– Вот, возьмите. – Он протянул три десятки.
Девушка отсчитала сдачу, неожиданно мило улыбнулась Кириллу и подала тарелку с пышущими жаром чебуреками.
– И вот ваша кока.
Кирилл поблагодарил, направился к одному из столиков. Какая милая барышня, попутно думал он. Поставив тарелку, Безухов ухватил салфеткой обжигающе горячий чебурек и надкусил тонкое, почти прозрачное тесто.
«Однако! Если мясо такое же вкусное, как тесто, мне все равно, из кого его сделали», – думал о чебуреке Кирилл.
Мясо оказалось сочным, нежным, ароматным, сдобренным специями и перцем. Кирилл прижмурился от удовольствия, отдавшись процессу поглощения пищи.
Двое смуглых мужчин, стоявших за тем же столиком, поначалу умолкли, одаривая непрошеного соседа недоброжелательными взглядами. Он действительно был столь же неуместен в данном заведении, как, скажем, Офелия в борделе. Но, видя, как блеклый, худосочный юноша из «хогошей московской семьи» упивается хавкой, успокоились, расслабились и продолжили беседу под графинчик водки и шашлычки.
– …Такое лавэ сделал, Гиви, дарагой… – закатил черные глаза один из них и причмокнул губами.
– Да, хорошо тебе, маладэц! А я лажанулся как последний лох. Пришел ко мне хмырь один, от кореша, маляву принес. Знаешь Жорку Жало? От него. Попросил драги в долг, под хороший процент. Отдать обещал через три дня. Ну, я в курсе, что Жало только оттуда, от хозяина. Две недели как вышел. Причем чувак в порядке, медвежатник. Такому грех не помочь. Дал. И что ты думаешь? Пропали оба!
– Куда?
– А хрен знает! Звоню на хату – тишина. Главное – посыльный, зачуха, выпил еще за мой счет, ну и давай базлать, что якобы они с Жалом телку взяли под отпускные. Якобы отбили ее от какого-то маньяка.
– Маньяка?
– Ага! Представляешь…
– Гиви, возьми бастурму! – крикнула блондинистая буфетчица.
Мужчина оборвал рассказ, направился к стойке буфета. Кирилл машинально глянул ему вслед, заметил, что мужчина сильно хромает на левую ногу.
– Ну, дальше чего? – пристал к нему собутыльник, когда тот вернулся с двумя порциями мяса.
Мужчина по имени Гиви понизил голос и склонился к приятелю.
До Кирилла доносились отдельные слова: «…резиновый х…, он ее этим х… вые…, баба избитая вся… Еще консультировался со мной, на чем ее держать, пока тэма решается».
Этот безобразный разговор, разумеется, испортил аппетит Безухову. Наскоро проглотив чебуреки и запив их шипучкой, Кирилл покинул заведение.
Глава 17. ОСТЫВШИЙ СЛЕД
В девятнадцать часов в кабинете Александра Борисовича Турецкого началось обсуждение первых результатов предварительного следствия по уголовному делу No… по факту авиакатастрофы лайнера ТУ-154, рейс 2318 Москва – Ларнака, произошедшей ровно неделю назад. В кабинете собрались следователи, криминалисты, судмедэксперт. Присутствовал, разумеется, и Грязнов. Кирилл Безухов сидел возле самой двери, отчаянно вытягивая шею, чтобы лучше видеть и слышать отчет судмедэксперта.
– На данный момент можно сказать следующее. Образцы спермы, полученные в квартире Небережной, отличаются от таковых, обнаруженных в доме по улице Молдагуловой. То есть речь идет о двух разных мужчинах. В доме по Молдагуловой, скорее всего, находилась гражданка Небережная. Пятна крови, обнаруженные на простынях и резиновом фаллосе, по антигенной принадлежности соответствуют группе крови Небережной. Ее медицинскую карточку мы получили из медпункта Шереметьева. С женщиной, по-видимому, осуществляли насильственное половое сношение, в том числе при помощи искусственного мужского полового члена, обнаруженного на месте преступления. В отпечатках с головки искусственного члена обнаружены клетки влагалищного эпителия и влагалищной микрофлоры. Причем состояние эпителия и микрофлоры свидетельствует о том, что сношение осуществлялось не далее чем двое суток тому назад. На то, что оно имело насильственный характер, указывают многочисленные пятна крови, о которых я уже говорил, а также клок темно-каштановых волос длиной, в среднем, двадцать сантиметров. Характер концевых фрагментов указывает, что волосы были вырваны. Анализ образцов спермы, полученный в доме по Молдагуловой, показал, что по антигенной принадлежности они соответствуют группе крови гражданина Каменева Г. Н. Данные о группе крови Каменева получены из его медицинской карты по месту работы. Далее. Труп гражданки Каменевой…
– Можно итог: время смерти. Каким предметом могло быть совершено убийство?
– Убийство осуществлено колющим предметом, судя по краям раны – кинжалом или кортиком. Смерть наступила в девятнадцать – двадцать часов двадцать девятого августа, то есть вчера.
– Благодарю вас. – Турецкий отыскал глазами Зуева. – Теперь вы, Альберт Александрович.
Пока Зуев выдвигался на освобожденное для него место, сидящие рядом с Безуховым два криминалиста оживленно перешептывались. Один из них рассказывал коллеге о находке в особняке.
– Я такого члена отродясь не видел. Это ж надо такой хреновиной бабу трахать?! Он же ее изорвал, поди, в клочья.
Этот разговор был вдвойне неприятен Безухову тем, что напоминал нечто столь же отвратительное. Дежавю. Безухов даже пропустил начало выступления Зуева, пытаясь вспомнить аналогичную ситуацию, но переключился на эксперта
– Капиллярные узоры… соответствуют таковым… в квартире Небережной. Можно с достаточной долей уверенности сказать, что Небережная находилась в квартире по улице Молдагуловой. Ее «пальчики» обнаружены на кольцах наручников, спинке кровати, пластиковом ведре. Кроме нее наследили еще двое. Причем одно лицо находилось в доме по Молдагуловой достаточно долго, так успело наследить везде, где только можно: на тех же наручниках, на металлическом каркасе кровати, на столе, на свече и так далее. Следы капиллярных узоров пальцев рук этого лица соответствуют таковым, полученным по адресу Ленинский проспект, в квартире Каменевых, при исследовании личных вещей Глеба Каменева. Другой человек оставил следы только на одной паре наручников, в районе замка. Отпечатки четкие, просто картинка!
– На Ленинском нашли еще что-нибудь? – спросил Турецкий.
– В квартире Каменевых много отпечатков. Но они принадлежат в основном его матери. И, видимо, самому Каменеву. Других «пальчиков» нет. Там вообще чисто. Ни следов обуви сколько-нибудь выраженных, ничего.
– Зато свидетели есть, – прогудел со своего места Грязнов.
– Вы закончили, Альберт Александрович?
– Еще несколько слов в отношении записки, оставленной в квартире по Молдагуловой. Напомню текст: «Все готово. Жду звонка». Почерковедческая экспертиза еще не завершена, но эксперт сообщил мне предварительные данные: записку оставил человек, привыкший писать по-арабски.
– Что-что? – удивился Турецкий.
– Да, Александр Борисович. Хоть текст и написан печатными буквами, но есть там такие нюансы почерка, которые позволили высказать такое соображение. Подробнее все будет отражено в письменном заключении, через два дня.
– Спасибо, Альберт Александрович. Теперь прошу старшего оперуполномоченного МУРа Василия Алексеевича Колобянина.
Грязнов несколько приосанился.
– Вчера, двадцать девятого, следствие поставило перед нами следующие оперативные задачи, – по-военному четко начал Василий, – первое: отработка версии, согласно которой взрыв на борту лайнера предназначался какому-то другому лицу, а не гендиректору «Аэрофлота» Сомову. Второе: поиск возможных свидетелей кровавой драмы на Ленинском проспекте. Третье: розыск автомобиля «Жигули» девятой модели, принадлежащего гражданину Каменеву. Четвертое: проведение следственного эксперимента по «минированию» посредством ящика с питанием заранее оговоренного рейса. Все эти задачи выполнены. Отработкой версии о другой «мишени» взрыва занимался наш внештатный сотрудник, имеющий широкие связи в соответствующих кругах. Выяснено, что среди пассажиров бизнес-класса, должных лететь вместо Сомова, сколько-нибудь значительных личностей не было. А были: четверо рядовых «быков» из солнцевских, собиравшихся на отдых со своими шмарами, одна валютная проститутка, три челнока, два средней руки бизнесмена. Все эти лица отработаны и не представляют интереса для следствия. Далее. Убийство гражданки Каменевой на Ленинском проспекте было совершено, по данным судмедэкспертизы, вчера, в девятнадцать – двадцать часов. Нашелся свидетель, гулявший вечером с собакой во дворе дома. Он видел человека в милицейской форме, выходившего из подъезда Каменевых в девятнадцать пятьдесят. Время достаточно точное, так как мужчина собирался вернуться домой к началу вечерних «Вестей» и как раз посмотрел на часы. Судя по описанию, милиционер – мужчина лет сорока, с широким носом «картошкой». Возили «собачника» в отделение милиции на опознание. Среди сотрудников линейного отделения похожую личность найти не удалось. Но еще за два часа до этого, в восемнадцать ноль-ноль – восемнадцать тридцать, от подъезда отъехали две машины – темно-синий «форд» и вишневая «девятка». В это время во дворе было достаточно много народу, и свидетели показали, что в вишневую «девятку» сел сам Каменев в сопровождении двух мужчин и еще один мужчина сел в «форд».
– Внешность?
– Внешность сопровождавших Каменева лиц весьма варьирует в показаниях разных свидетелей. Более-менее однородная картина складывается из описаний человека, садившегося в «форд». Видимо, потому, что он шел один, кроме того, иномарки всегда привлекают большее внимание. Короче, со слов очевидцев, это худощавый мужчина чуть выше среднего роста, с коротко стриженными волосами, не то светлыми, не то рыжеватыми. Одна из свидетельниц показала, что мужчина этот, направляясь к машине, делал рукой некое движение, словно перебирал что-то. Держался очень уверенно, не оглядываясь на вишневую «девятку». Впрочем, свидетели утверждают, что вся группа выглядела вполне мирно. Далее: зарегистрированный на имя Каменева автомобиль – та самая «девятка» – обнаружен в одном из дворов неподалеку от улицы Молдагуловой. Машина пуста. Что касается темно-синего «форда», то его номерной знак, к сожалению, никто из свидетелей не запомнил. Этот автомобиль пока не найден. В настоящий момент наши сотрудники проводят поквартирный опрос жителей всех домов по улице Молдагуловой и прилегающим к ней улицам. И последнее: проведенный сегодня в помещении пищеблока аэропорта Шереметьева следственный эксперимент показал, что преступник мог заминировать именно тот рейс, который хотел. Нашему сотруднику, во всяком случае, удалось всунуть «опытный образец» в рейс на Барселону.