- Я тебе сейчас деньжат на счет подкину,- пожалела я своего верного пажа и пятьдесят гривен с моего счета перекочевали на его. – Только чур, назад я сама свой, пока мой, скутер перегонять буду.
- Само-собой разумеется, - успокоил меня Костя. – Я же буду за рулем «Запорожца». Дед, ты не возражаешь, если мы на время твой «Запорожец» экспроприируем?
- Ладно берите. Только права не забудь, а то вдруг милиция остановит.
- Права правами, а ты, Варя, на всякий случай сотню гривен лишних денег захвати.
- Зачем? – вмешался наш «законник» - профсоюзный босс.
- Потому что нас в «Запорожце» вместо четверых восемь будет.
- Да как вы там поместитесь? – усомнилась бабушка Катя.
- Варенька щупленькая, а остальные детвора, - вмешался всезнающий журналист. – Мы, когда в студотряде работали, то ездили к девчатам в соседнее село, так умудрялись в «горбатого» человек с пятнадцать втиснуться.
- Во мужикам приспичило! – сделал неожиданный вывод, не по годам, смышленый Костик.
Парень и вправду был ловок и смышлен не по возрасту, и это беспокоило прижимистого в делах денежных лидера профсоюза.
- Скутера покупайте бэушные,- дал он нам ценные указания.
- Ну, ясное дело, - мы с Костей так сильно губы и не раскатывали.
- И сколько это примерно будет стоить? – и дальше «доколупывал» нас «папа» горняков.
- Я себе присмотрел за пятьсот «баксов», но детворе купим конечно же подешевле. Рано этим малявкам на навороченных скутерах форсить.
И враз Митрич проникся к парню симпатией.
- Я тебе выдам три с половиной тысячи долларов. Купите семь штук. Что сэкономишь, твое. Купишь или запчасти, или цацки какие для того, чтобы девчат приманивать. Сам решай,- похлопал он Костю по плечу и они вместе отправились получать деньги «из кассы профсоюза».
Мой же муженек, чмокнув меня в щечку, и захватив в помощники Лешу, весело что-то напевая себе под нос, направился заготавливать еду и напитки для вылазки.
А деды Андрей и Федор выволокли из чулана припыленные рыбацкие снасти и стали их проверять на профпригодность с видом матерых знатоков и искорками азарта в глазах.
Я же уселась в тенечке в кресло-качалку и решила вздремнуть, пока сбежится макухинская детвора на «протрубленный» Костей всеобщий сбор.
- Викторович, ты говорил, что этот пруд, на который мы сейчас собираемся, когда-то был общего пользования. Зачем же вы его в частные руки отдали? – тихо, чтобы мне не мешать, спросил Иваныч.
- Да это председатель сельского совета отдал в долгосрочную аренду.
- А вы, громада, куда смотрели?
- А кто нас спрашивал? Все возмущаются себе в кулачок, да и молчок.
- Ладно, я с Митричем переговорю. У него в верхах огромные связи. Может можно помочь вам пруд возвернуть.
- Да этот наш пруд фермеру практически и не нужен. Для рыбы у него рядом целый каскад прудов. А этот он держит для рыбалки начальства и для купания домочадцев. Чтобы в зарыбленных промысловой рыбой водоемах, вредного шума не создавать.
- Вот, курва! – тихо, почти шепотом, чтобы я не услышала, выругался Федор Иванович. – Своей семье сплошные привилегии, а все село по боку. Нет, мы этого бизнесмена хренового обязательно прищучим. Привыкли, понимаешь, за годы смуты простых людей скотом считать. Распоясались, парни, распоясались. Пора их ставить на место: в один с нами ряд.
глава
Лежа на блаженно-теплом песке на пустынном пляже у дивного по своей красоте пруда, мы, разморенные едой и самую малость легкой (правда легкой, ибо кроме пива, мы на вылазку ничего не брали из горячительного) выпивкой, умиротворенно наблюдали, как солнце степенно и важно садится за вековой сосновый бор по ту сторону водяной глади.
Вот именно тогда, в тот вечер, мы себя впервые ощутили не просто скопищем случайно собравшихся вместе людей. А единой большой семьей, но не с родственными узами, а родовой близостью дедовской нашей земли украинской.
Душа моего мужа: тонкая музыкальная натура первой ощутила этот природный магнетизм общности рода человеческого, и Санька «выляпал» все и о себе, и обо мне, и о том, как его пытались убить.
- Нас тоже пытались грохнуть, - вяло и угрюмо вдруг нарушил установившуюся было тишину после Шуриковой исповеди, Митрич.- Конечно прямых улик у нас нет – одни косвенные доказательства. Но посудите сами. Намедни мне звонят. Ты, мол, лидер независимого профсоюза и к тебе люди прислушиваются. А нам, чтобы, нас не обошли в первом же туре президентских выборов, позарез нужен технический кандидат. Так что выдвигай со своих рядов какого-нибудь авторитетного представителя, чтобы он у наших конкурентов хотя бы пару процентов голосов отобрал. Сам не выдвигайся. Твоя, говорят, рожа, и это обо мне, на телевидении так примелькалась, что народ на нее вряд ли клюнет. Обычно я человек рассудительный и хорошо понимаю, что плетью обуха не перешибешь, но тут меня как будто кто-то за язык дернул. Спрашиваю: «А деньги?» «А на что тебе профсоюзная касса?! – мне в ответ и не стали дальше слушать: отключились господа-товарищи. Я вскипел, набрал номер, сказал: «Нет», - и тоже сразу же положил трубку. В тот день – тишина. Но на следующее утро меня лично посылают проверить состояние техники безопасности на одной из «копанок», дескать, поступил сигнал..,
- Копанками у нас называю криницы, вырытые на грунтовых водах, если те находятся близко от поверхности,- не понимая о чем речь, рассуждая вслух, произнес Андрей Викторович.
- А у нас, у горняков, частные копальни угля в тех местах, где его пласты залегают на малых глубинах,- пояснил «дед» Федор деду Андрею.
- Ну, позвал я к себе Федора Ивановича, - продолжил прерванный свой рассказ Митрич, - техника безопасности – это его парафия и Леху, чтобы при надобности осветить все в прессе. Подъехали к «копанке». Поговорили с ребятами. Те диву даются. Дескать, не может этого быть. У нас «копанка» одна из лучших не только в районе, но наверняка и в области. Да и как такой наезд «крыша» могла позволить?! Решили спуститься вниз и все осмотреть. Ствол с сильным уклоном, но пешком идти можно. А у них там еще наверху мощная лебедка установлена. И «на гора» вагонетки с угольком вытаскивает по добротной, между прочим, узкоколейке. Все путем. Свод тоже раскреплн грамотно. Идем, удивляемся. Не иначе конкуренты «телегу» написали из зависти. Не успели отойти от входа метров пятьдесят, оно и рвануло. Взрыв был такой силы, что вагонетку с углем подкинуло вверх, как консервную банку и грохнуло о рельсы вверх тормашками. Вся бригада шахтеров – пять человек, я и Леха оказались за завалом внутри «копанки», размазанные взрывом по стенам и без сознания. Снаружи один Федор Иванович. У него, на наше счастье, шнурок на туфлях развязался и он поотстал. Федор Иванович есть Федор Иванович! Ему не впервой людей из-под завала выкапывать да вытаскивать. Выволок он и нас. Помощь оказал первую необходимую, скорую вызвал. Милицию, естественно, не вызывал. Жить-то хочется. Я быстренько смекнул, что к чему и номер набрал, и сказал: «Да». А мне в ответ смех: «молодец, дескать, уразумел».
- И что теперь? – спросила я, ошеломленная такой обыденностью восприятия произошедшего самим рассказчиком и циничности тех, кто всегда оставался за кадром в тени беззакония.
- Что делать, сам ума не приложу. Срок подачи на регистрацию претендента в президенты поджимает, а я все никак подходящей кандидатуры не подберу, - как ни в чем не бывало, ответил мне босс профсоюза.
- А может пришла пора нам наконец-то достать кукиш из кармана? – сердясь на всех и вся, взорвалась я.
- Что ты имеешь в виду? – удивился Митрич.
- Нужно вместо технического кандидата выдвинуть настоящего! Вот что я имею в виду,- закусила я удила.
- Варенька, наивное ты дитя! Я подходящей кандидатуры для технического претендента найти не могу, а ты о настоящем толкуешь..,
- Технического может и нет. Кому в это дерьмо свое имя марать захочется. А вот настоящего и искать не надо – он рядом с вами.
- Не себя ли ты, Варенька, имеешь в виду? – окончательно скинув с себя сети дремы, попытался подначить меня Леха.
- Могла бы и я. Ведь я говорила, что я девочка без комплексов и заниженной самооценки. Но я пока слишком молода и мне еще для себя пожить хочется. Да и есть люди подостойнее.
- Например? – тоже оживился и вклинился в нашу дружескую перепалку мой муженек.
- Ну взять хотя бы и Федора Ивановича. Настоящий богатырь и герой! – все враз посерьезнели и заинтересовано повернули ко мне лица. – Силушкой духа да и физической его Бог не обидел – это раз! Людей в беде не бросил и, как вы сами говорите не один раз, - это два! Мужик рассудительный и положительный – это три! Чем вам не кандидат в президенты?
- А ты, Варечка, права. Как я сам до этого не додумался?! Федор Иванович, выручай! На тебя только одна и надежда. Ибо я в дерьме по самые уши.
Неожиданно установилась тишина. Даже было слышно, как назойливо жужжат комары у пруда. Федор Иванович молча задумался. А мы, как удавы на кролика, все вперились в него своими взглядами.
- Техтическим категорически нет,- не приняв шутовского подхода к столь серьезному делу, наконец-то «разродился» коротким резюме Федор Иванович Бугайло. – А вот об альтернативе беззаконию и беспределу, да жизни нищенской надо подумать: крепко подумать. Негоже людей смешить. А главное незажившую еще рану теребить не реальными надеждами.
- Почему сразу не реальными?! – выдала я остаток пары и умолкла, не получив поддержки «народа».
Этим и воспользовался Митрич, профессионально-чутко чувствующий настроение членостроеных:
- Я сам не против, как сказала Варя, показать этой своре засранцев-политиков фигу. Но пойми меня, Иваныч, правильно. Не сможем мы тебя за два месяца раскрутить должным образом, чтобы одержать победу. Христом Богом клянусь, не сможем!
- Это смотря с чем к народу выйти,- снова взяла я на себя инициативу. – Если с писаными Лехой обещаниями-однодневками да такими же песнями моего муженька, то вестимо дело пропащее. А если с правдой, без обмана и делом настоящим..,
- Что мы толкового можем предложить?! На них целые институты работают, огромнейший штат политтехнологов иностранных да российских задействован. И то в результате одни мыльные пузыри,- профсоюзный босс явно не привык, чтобы его «строили».
- Я где-то читал, что семь из десяти фундаментальных открытий в науке делают не сотрудники НИИ, а фанаты-одиночки,- подставил мне свое плечо мой муженек и я взглянула на него благодарно и любяще.
- Вот такого фаната в области Долгосрочной Стратегии экономических реформ нам и надо отыскать, - додала я силы подаче мужа.
- Резонно,- наконец-то и у Леши-журналиста проснулся то ли гражданский, то ли профессиональный интерес. – Результаты социологических опросов за последние несколько лет выявили некую стабильную тенденцию. Почти семьдесят процентов избирателей готовы проголосовать за того кандидата, который предложит реальные и кардинальные меры в социально-экономической сфере.
- Да где ж мы такого специалиста отыщем?! – встал в защитную стойку профсоюзный лидер, явно не ожидавший такого дружного натиска со всех сторон. – Поймите меня правильно. Все, что вы сейчас тут гутарите – это хмельная буза! Судите сами. За каждым из четырех кандидатов в президенты стоят мощные партии..,
- Кланы, - уточнил журналист-острослов.
- Пусть и олигархические кланы. Но это ничего не меняет. У них по всей стране развернуты и работают низовые партийные организации. Не один, между прочим, год работают. А перед каждыми выборами даже в самом захудалом «уездном» городке все они открывают общественные приемные.
- Ну и что? –поторопила я профсоюзного бонзу, не понимая к чему это он клонит.
- А то, что, если бы и была такая светлая голова на Украине, пусть и фанат-одиночка, «не ужившийся в обойме». Или даже по природе, или по обстоятельствам отшельник-проффи. Он бы куда-нибудь да обратился.
- Не обязательно,- не желала я сдаваться без боя.
- Нет, Варенька, здесь Митрич прав, - еще и муженек бризнул колодезной воды на мою разгоряченную головушку, - если человек настоящий мастер своего дела, то он не будет дельные предложения где-то в ящике стола держать, а попытается их застолбить. Это за границей таланты лелеют, начиная почти с ясельного возраста. А у нас, если сам себе зубами дорогу не выгрызешь, то никто и пальцем не пошевелит тебе помочь..,
Я приуныла, но тут мне на помощь неожиданно пришел журналист Лешенька Дозоров.
Извините меня, но все эти доводы Митрича и пана композитора – это сплошная «академтеория»! На деле же – это пустопорожняя говорильня, ничего общего с реальной жизнью не имеющая.
- Доказательства!! – яростно взревели задетые за живое «политоппоненты»».
- Вот вам и доказательства, - «восставши» из песка и «оседлав белого коня», начало громить словесных шулеров золотое перо Украины, - я сам и не единожды участвовал в выборных компаниях, как с одной, так и с другой стороны. Работать приходилось и в штабах, и в ваших пресловутых общественных приемных. И не зависимо от цвета олигархического или идеологического флага, у всех штабистов цель одна: побольше срубить «бабла». И ни на какое изучение самых гениальных идей, но не дающих моментального доступа к «капусте», они свои мозги парить не будут. Это так дела в штабах обстоят. А в общественные приемные в девяносто девяти целых и девяносто девяти сотых процентов идут с самой заурядной «бытовухой». Да еще стабильно-постоянная горстка людей с проблемами психики. Вот и вест контингент, посещающий эти приемные.
- А кому это ты нишу в одну сотую процента оставил или стопроцентную гарантию непреложной истины может дать один лишь только Бог? – нюхом почувствовала я, что журналист чего-то не договаривает.
- Это, Варенька, для тех толковых людей, из которых за границей Нобелевские лауреаты вырастают. А у нас они пару раз сунутся со своими общественно-значимыми идеями, обожгутся о чиновничье равнодушие и спрячут свои идеи в сундук до лучших времен. Или иммигрируют за границу, где талант востребован и почитаем.
- А тебе лично приходилось встречать таких людей? – со слабой искоркой надежды, спросила я на удачу, но, увы.
- Варенька, я очень рад, что ты такого хорошего мнения обо мне. Но к сожалению я тоже не ангел. И в угаре предвыборной суеты я, к сожалению, не мог, а честнее сказать, увиливал от оказания реальной помощи таким людям. Я, конечно же, переадресовывал их обращения в конкретные инстанции, курирующие данные проблемы. Заведомо же зная наперед, что вместо профессионального «разбора полетов», они в ответ получат банально-заурядную отписку от самого низового клерка. У которого большую часть его куриных мозгов, занимают гонор и спесь.
- Да ученых много, но вот умных мало, - наконец-то пристал к нашему «круглому столу» и молчавший доселе целитель Андрей Викторович. – Когда-то ко мне с женой из Лесногорска приезжал один такой любитель поговорить о политике. Во время сеансов мы с ним частенько эту тему перелопачивали. И скажу я вам, но только без обид, он один говорил толковей и понятней, чем вы всем скопом.
- Помнится и мне что-то, связанное с этим клубнично-грибным сладким городом,- встрепенулся журналист. – А, вот, вспомнил: «Где может зародиться идея «о сладкой жизни», как не в «сладком» городе». Помню, так оканчивалось одно, кажется, открытое письмо к политикам Украины. Сейчас не помню, о чем в нем конкретно шла речь, но помню хорошо, что было оно написано задиристо и толково. Я еще тогда подумал: вот бы его где-нибудь опубликовать, общественный взрыв был бы посильнее, чем от атомной бомбы. Но это было кажется в конце девяностых или в самом начале двухтысячных. И, сами понимаете, я не рожден быть Гиви Гонгадзе.