— Свяжусь с Главным управлением уголовного розыска, — потер лоб Грязнов. — Там сейчас и. о. начальника Владимир Михайлович Яковлев, отец нашего Володи Яковлева. Так и не вышел он на пенсию.
— Выйдешь тут с вами, — пробурчал Меркулов свою дежурную фразу.
— Ну и сам Володя, и Галя Романова. Они с этим Германом уже начали работать. И неплохо, кстати, тогда поработали. Восемь заявлений от потерпевших собрали. Так что я думаю, что если кому этим заниматься, так только им двоим. А мы с Владимиром Михайловичем будем направлять их действия уверенной и опытной рукой.
— Молодец, Слава. Главным твоим достоинством, безусловно, является скромность. Так, Александр Борисович, ты держи дело Городецкого под общим контролем, над ним есть кому работать, а сам сконцентрируйся на убийстве Аллы Родичевой-Никифоровой и покушении на Георгия Виноградова. Пока наведи справки, пообщайся с коллегами, изучи бумаги. Если все окажется, как ты подозреваешь, и в этом деле тоже имеется отчетливый милицейский след, подключай Славку с ребятами. Ну и своих орлов тоже. Всех троих. И давайте, ребятки, занимайтесь всем этим, не откладывая в долгий ящик. Не забывайте, что генеральный прокурор в курсе. Все, можете идти делиться информацией.
Грязнов с Александром Борисовичем Турецким поднялись со стульев.
— Саша, на минутку, — позвал Меркулов. Грязнов тактично удалился. — Саша, ты и сам, наверное, понял, что это убийство и покушение дело очень серьезное и личное. И для меня в том числе. Я не требую от тебя невозможного, но ты постарайся, — искренне произнес Константин Дмитриевич.
Турецкий молча кивнул. Он хотел, было, ввернуть фразу на тему, что неужели он в другое время не старается. Но не стал. Так и покинул кабинет Меркулова молча.
3
Прислушавшись к совету Родичева-Никифорова, Александр Борисович сразу же договорился о встрече с членом Академии наук, научным руководителем Георгия Виноградова академиком Владимиром Кудринцевым. Они договорились встретиться в библиотеке Академии наук, где Владимир Петрович в данный момент работал над своей новой книгой.
После известия о гибели Аллы и покушения на Георгия он засел в библиотеке и проводил там целые дни, пытаясь с помощью любимой работы отвлечься от гнетущих мыслей. Нельзя сказать, что это удавалось, но знакомая библиотечная обстановка все-таки оказывала на душу старого профессора умиротворяющее воздействие. Однако встретиться со следователем прокуратуры, расследующим убийство Аллы и покушение на его любимого ученика, Владимир Кудринцев согласился сразу. И попросил встретиться здесь же, в библиотеке. Александр Борисович согласился, не раздумывая. Зачем лишний раз таскать хорошего человека в прокуратуру?
Интеллигентная старушка в очках очень долго изучала Сашино удостоверение. Так долго, что Саша вспомнил студенческие годы. Чтобы прорваться через вахту в общежитие к знакомым девчонкам, приходилось простаивать примерно столько же. Впоследствии студенты упростили эту процедуру и начали проникать внутрь по пожарному шлангу, который им сбрасывали со второго этажа на черной лестнице. Правда, каждый раз приходилось дожидаться темноты. В ином случае подобное донжуанство могло закончиться в кабинете декана за не самой приятной беседой.
Наконец кандидатура следователя Генеральной прокуратуры была признана бдительной вахтершей удовлетворительной, и она поинтересовалась о цели его визита в этот храм науки. Александр Борисович Турецкий почувствовал себя студентом Саней Турецким, и появилось ощущение, что занести в такое ученое заведение его могла только необходимость третьей пересдачи латинского языка.
От этой мысли Саше сделалось весело, и он как можно обстоятельней, вежливо объяснил старушке, что он прибыл сюда на личную встречу с профессором Владимиром Кудринцевым, который в данный момент его ждет.
При упоминании этого имени старушка впервые посмотрела на Сашу уважительно. Конечно, ей было сложно представить, какие могут быть общие дела у этого молодого шалопая и всеми уважаемого профессора, но известное имя сыграло свою роль.
Александр Борисович Турецкий был допущен внутрь. С академиком Кудринцевым они уединились в отдельном удобном кабинете. Похоже, что Владимир Петрович действительно чувствовал себя здесь как дома. Сразу же после знакомства он предложил Саше чай и только что выпеченные сладкие булочки. Предложил и кое-что покрепче, но от этого Саша с легким сожалением был вынужден отказаться.
— Увы, Владимир Петрович. Я за рулем, — объяснил он.
— А раньше в фильмах милиционеры говорили в таких обстоятельствах, что они на службе. — Известный академик сказал это без всякой иронии и тут же без всякого перехода добавил: — А я вот машину так и не завел. До сих пор предпочитаю ездить на метро. Хотя в последнее время и говорят, что это опасно. А по-моему, не опасней, чем на машине.
— Владимир Петрович, я бы хотел поговорить с вами о Георгии Виноградове. Мне порекомендовал вас отец Аллы Родичевой, Александр Анисимович.
— Да-да, — растерянно произнес Кудринцев. — Он тоже мне позвонил. Какая ужасная несправедливость. Я был их педагогом, научным руководителем
Георгия, когда он писал докторскую диссертацию. Через полгода он должен был защищаться.
— Ну Георгий жив, — напомнил Турецкий, — его состояние неопасно. Через какое-то время его выпишут, и он вернется к нормальной жизни. Я разговаривал с главным врачом, это мой знакомый, и он заверил меня, что рана легкая.
— Вы говорите, Александр Борисович, что состояние Георгия неопасно? А разве можно так говорить про человека, на которого было совершено покушение? И Аллу убили. Вы знаете, что они должны были пожениться через месяц?
— Да, я слышал. Но мы тоже не сидим сложа руки. Я пришел поговорить с вами, потому что считаю, что вы можете оказать реальную помощь следствию. Меня интересует исследование, которое проводил Георгий и которое, как мне известно, было связано с милицейскими злоупотреблениями. Я думаю, что оно имеет непосредственное отношение к этим покушениям.
— Я тоже так думаю, — сказал Кудринцев. — Более того, никаких других причин я не вижу. Понимаете, когда берешь такую тему и пытаешься раскрыть ее честно и непредвзято, автоматически сильно рискуешь. А Жора настырный исследователь, и если он за что-то взялся, можете быть спокойны, он перевернет все материалы, но до истины обязательно докопается. Тема его докторской диссертации звучала следующим образом: «Профилактика рецидивной преступности в сфере общественного порядка», но дело не в ней. Последнее время он активно собирал материалы для научно-популярной книги, которую хотел назвать «Царица доказательств». Он собрал множество фактов того, как работают отдельные представители наших органов. Реальных случаев с фамилиями, именами, должностями. Большинство этих людей благополучно избежали наказания, дела были прекращены, отосланы в архив, а в некоторых случаях попросту уничтожены. Так что можете себе вообразить, сколько он приобрел врагов.
— Но ведь книга не была опубликована, — заметил Турецкий. — Более того, она даже не дописана.
— Жора не был отшельником. И не скрывал того, чем занимается. Он работал в архивах, общался с работниками органов. С потерпевшими. В Юридической академии он вел семинар на эту тему. Я как раз присутствовал на одном из последних. Он собрал на нем увлеченных студентов, которые помогали ему в работе. Знаете, при других обстоятельствах я бы назвал их агентурной сетью. Разумеется, в хорошем смысле этого слова. Все они активно собирали факты подобных нарушений, так что можете вообразить, сколько посторонних людей могли оказаться в курсе того, чем занимался Георгий. Очевидно, к несчастью, произошло именно это. И как результат — двое убиты, а еще двое находятся в тяжелом состоянии в больнице. И в отличие от вас, уважаемый Александр Борисович, я считаю, что их жизням продолжает угрожать самая серьезная опасность.
— Простите, Владимир Петрович, — насторожился Турецкий, — я не ослышался? Я правильно вас понял? Вы упомянули о двоих убитых и о двух покушениях, так?
Кудринцев согласно кивнул головой.
— Не хочу произвести на вас неправильное впечатление, — продолжил Саша, — мы начали заниматься этим делом только вчера. Но до ваших последних слов мне было известно лишь об одном убитом и об одном покушении. Соответственно убийство Аллы Родичевой и покушение на Георгия Виноградова. Поэтому я и обратился к вам, вы близко общались с обоими и в курсе работы, которую вел Георгий Виноградов. А кто другие двое, о которых вы упомянули?
— Это были студенты Георгия, двое ребят с его семинара. Я уже сказал вам, что недавно присутствовал на этом семинаре и видел их. Один журналист, немного моложе Георгия. Его звали Дмитрий Корякин. Он аспирант Георгия и параллельно занимался журналистикой. Совсем недавно он был убит. Второй студент, к счастью, жив. Но, насколько мне известно из газет, он находится в состоянии комы. Его поместили в больницу Склифосовского. Да про этот случай уже все газеты пишут, особенно те, которые хоть каким-то боком связаны с правозащитной деятельностью. Герман — совсем еще мальчик, ему двадцати, по-моему, нет. Он собирал материалы о милиционерах-насильниках.
— Вы что, говорите о Германе Городецком? — Турецкий изумленно раскрыл глаза.
— Да, именно о нем. Герман Городецкий.
— То есть Герман был студентом Георгия Виноградова?
Столь очевидная и столь своевременная информация никак не хотела укладываться в голове Александра Борисовича Турецкого.
«Все-таки совпадения часто происходят в мире, — подумал Саша, — и иногда они оказываются очень к месту».
— Вам поможет эта информация, Александр Борисович?
— Я думаю, очень поможет, — чистосердечно признался Саша. — Если можно, Владимир Петрович, еще один вопрос. Что касается второго студента, которого убили, журналиста, вы случайно не владеете никакой иной информацией? Любой, могут помочь даже самые незначительные детали.
— Нет, Александр Борисович. Здесь я вам, к сожалению, ничем помочь не могу. Я видел его только один раз, и, кроме того что этот молодой человек был студентом Георгия и журналистом, ничего о нем не знаю.
— Все-таки это был не последний вопрос. А откуда вы узнали, что он журналист?
— И правда, откуда? — задумался Владимир Петрович, наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — Откуда я мог узнать? Так мне же Георгий сам сказал. Этот журналист, Дмитрий Корякин, он тогда опоздал на семинар. А после остался поговорить с Георгием. И речь у них шла о журналистском расследовании. Сути я, конечно, не знаю. А, вот еще… если я правильно понял, его отец преподает в МГУ. Я думаю, что вам надо будет поговорить с ним. Он может быть в курсе. По крайней мере, в курсе того, что касается этого расследования, которое вел его сын. Больше мне добавить нечего. Но согласитесь, Александр Борисович, что четыре подобных случая, произошедшие за короткий период времени, это как минимум подозрительно. Остается только благодарить бога за то, что не все четыре случая окончились летально. Хотя и два это более чем предостаточно. Теперь вы понимаете, почему я считаю, что жизнь Георгия и этого студента по-прежнему находится в огромной опасности. Их не пытались запугать, их пытались убить. А учитывая, что два раза преступники уже дошли до конца…
— Я понял вас, Владимир Петрович, — сказал Турецкий. — Мы обязательно усилим меры безопасности. Вы мне действительно очень помогли. Мы могли потратить много времени на установление связи между этими событиями. А время в нашем случае не терпит.
Турецкий поднялся, академик Кудринцев встал проводить его до дверей.
— Александр Борисович, я понимаю, что вы ни за что не можете ручаться, но все-таки от лица криминологов постарайтесь найти этих подонков. Понимаете, Георгий, Алла и эти ребята, они все поступали правильно. И они честно старались выполнить каждый свою миссию.
— Я понимаю, Владимир Петрович. Я сделаю все, что в моих силах.
Саша покидал библиотеку в приподнятом настроении. Первая встреча, а дело уже сдвинулось с мертвой точки. Турецкий чувствовал, что это так. Все-таки он не самый последний следователь в Генеральной прокуратуре, и интуиция у него не хуже женской.
В машине он сразу сделал два звонка. Первый — Славке Грязнову, чтобы тот узнал телефон и адрес профессора Корякина, по возможности связался с ним и договорился о встрече. Второй — Александру Родичеву, у которого была запасная пара ключей от квартиры Георгия и Аллы. Надо было не откладывая ехать на квартиру Георгия Виноградова и садиться за изучение собранных им материалов.
В квартире Георгия Виноградова их ожидала самая неприглядная картина. Не надо быть следователем Александром Борисовичем Турецким, чтобы сразу понять, что в отсутствие хозяев в квартире кто-то побывал. И этот кто-то совсем не церемонился.
Дело было не в том, что в квартире царил полнейший разгром. Разгрома-то как раз не было. Но зато были четко видны следы грязных ботинок, ведущие от двери сначала в одну, а потом в другую комнату. Незваный посетитель даже не потрудился вытереть ноги. Хотя дверной коврик с надписью «Welcome!» молчаливо просил любого посетителя об одолжении выполнить это нехитрое действие.
— Да, без криминалистов нам здесь не обойтись, — резюмировал Александр Борисович. — Хотя, к большому сожалению, мы живем не совсем в те времена, когда преступников легко изобличали по отпечатку ботинка.
— Не думал, что в наше время это является проблемой? — удивился Александр Анисимович.
— Просто сейчас не является проблемой приобрести новые ботинки, — ответил Турецкий, — Хотя, может быть, криминалисты обнаружат отпечатки пальцев.
— Мне почему-то кажется, что не обнаружат. — Родичев растерянно посмотрел на Александра Борисовича. — Я могу сейчас проверить кабинет Георгия?
— Да, конечно. Только что сам хотел вас об этом попросить. Мне все равно надо сейчас сделать пару звонков.
Первым делом Александр Борисович позвонил в ГУВД и вызвал дежурную оперативно-следственную группу. После этого позвонил Меркулову.
— Здравствуй, Костя. Турецкий. Если коротко, то дело принимает серьезный оборот. Я вместе с Александром Анисимовичем на квартире Георгия Виноградова. Нас опередили, гости здесь уже побывали. Я еще не знаю точно, но, кажется, догадываюсь, что именно они здесь искали… Да, я уже вызвал дежурную оперативно-следственную группу ГУВД для осмотра места происшествия в квартире Виноградова. А вообще, я считаю, что любая огласка нам сейчас пойдет во вред. Славке я сам позвоню, пусть пришлет кого-нибудь из своих оперативников. Тем более что для них у меня тоже имеется полезная информация. Подробности при личной встрече. Похоже, что всем нам в полном составе придется собираться у тебя в кабинете… Нет, положительные моменты тоже есть. Их я пока приберегу для себя, но при встрече сразу во всем признаюсь. До связи.
Из комнаты, служившей Георгию Виноградову кабинетом, появился Александр Анисимович. Взглянув на него, Турецкий понял, что его худшие подозрения подтверждаются.
— Ничего нет? — вопрос прозвучал как констатация факта.
Родичев кивнул.
— Зайдите в комнату, Александр Борисович. Я покажу вам, где Георгий хранил свои документы.
— Александр Анисимович, одну минуту, — попросил Турецкий. — Еще один звонок, и я полностью к вашим услугам.
Родичев опять удалился в соседнюю комнату, а Турецкий позвонил Грязнову:
— Здравствуй, Слава, это опять я. Ну уж извини, приятного аппетита. Нужен кто-то из твоих ребят: Володя, Галина — кто свободен. Плохо. Знаешь что, Славик, мне показалось, что я только что увидел твое ближайшее будущее. Тебе, как лучшему другу, обязательно скажу о нем прямо сейчас. Вижу, как в одной руке ты держишь какой-нибудь хот-дог, а второй крепко сжимаешь руль. Дальше рассказывать?
Голос Грязнова в телефонной трубке стал звучать громче и быстрее. Было не совсем понятно, стремится ли он узнать дальнейшее, но Турецкий продолжил: