Самый простой способ уничтожить врага-это найти друзей среди врагов твоего врага.
(Хазарская пословица)
1.
Осень в Москве началась рано. Горожане ждали бабье лето, но природа обманула людей, и, в ноябре, тротуары покрылись чистым белом покрывалом мягкого хрустящего снега. По народным приметам, первый снег непременно должен был растаять, а через сорок дней земля обязана была укрыться постоянным белым покрывалом. В этот раз все было иначе. Пришли ранние холода. Свинцовое небо не пропускало солнечных лучей. Осенних дождей не было вовсе, зато каждый день сверху сыпались белые, похожие на вату снежинки.
Дороги не успевали очищать, только посыпали песком с какими-то реагентами. Всё вокруг из белого становилось грязно-красно-серым. Автомобили на поворотах бросали эту жидкую, ядовитую слякоть на тротуары, под ноги пешеходам. Уборщицы сбились с ног, постоянно намывая полы за посетителями, заносившими грязную жижу в магазины и учреждения.
Рядом с Таганской площадью, между знаменитым театром «На Таганке» и Котельнической набережной, в одном из тихих переулков, стояли несколько старинных особнячков. Когда-то там счастливо жили небогатые дворянские семьи, но кровавые революции, прогремевшие над всей страной, вымели хозяев из родовых гнёзд, и дома позанимали советские учреждения.
Разные аббревиатуры красовались на вывесках за семьдесят лет советской власти. Пришел странный и, непонятый пока современниками, век двадцатый, уничтоживший последнюю империю на территории России. Учреждения закрылись, а дома стали постепенно ветшать и разрушаться.
Одной усадьбе повезло больше других – её как-то быстро присмотрела для себя одна из новых, частных компаний, которые вырастали как грибы после дождя на плодородной почве всеобщей неразберихи и разрухи.
Дом был небольшой, с пристроенным к нему флигелем для прислуги и добротным каретным сараем в глубине усадьбы. Кованая, оставшаяся с «прежних времен», ограда ещё сохранила в своих стальных ажурных переплетениях забытые инициалы бывшего хозяина дома. Судя по вывеске, сделанной на листе из полированной «нержавейки», здесь обосновалась фирма «ПромИнвестАренда». Во флигеле удобно разместилась служба безопасности фирмы, а в каретном сарае - гараж на четыре автомобиля. Так, недалеко от Таганской площади, в тихом старинном особнячке пошла обычная «офисная» жизнь.
Фирма въехала в особняк совсем недавно, до этого все её службы размещались в цокольном этаже девятиэтажного дома спального района Ясенево. Но растущие доходы предприятия позволили подписать договор аренды особняка в очень престижном районе Москвы на девяносто девять лет. Правда, перед тем как усадьба приняла новых хозяев в свои мягкие объятия, пришлось полностью перестроить дом и флигель, полностью заменить водопроводные трубы и канализацию, поменять оконные рамы и сделать евроремонт. Дом отделали заново снаружи, применив самые современные материалы, но постарались сохранить всю прелесть старинной архитектуры.
«ПромИнвестАренда» занималась оформлением собственности. Приватизация, вызванная перестройкой, позволила многим людям осуществить свои самые заветные мечты.
Теперь можно было стать собственником магазина, бани, кинотеатра - чего угодно, лишь бы хватило денег и сил на управление, выкуп и …..взятки чиновникам. Появились владельцы автомастерских, газет, телеканалов и даже огромных промышленных предприятий. Одна часть населения страны, с удивлением, посматривала на другую её часть, поражаясь предприимчивости и, неизвестно откуда взявшейся, коммерческой хватке. Вчера только человек был простой и понятный всем житель коммунальной квартиры, а сегодня он уже владелец какого-нибудь «Норникеля» или «Газпрома»! «Откуда бабки?» – спрашивают обыватели. «Всё по закону!» – отвечает владелец, и прикупает следующий заводик или нефтяную скважинку.
В кабинетах «ПромИнвестАренда» был обычный рабочий день. Кто-то говорил по телефону, записывая в органайзер необходимое. Несколько человек курили на лестнице. В канцелярии две девушки копировали документы на ксероксе и аккуратно раскладывали все экземпляры страница к странице. В приемной директора все шло по плану. Средних лет женщина-секретарь в строгом деловом костюме, приглашала сотрудников «на ковер» по записанному заранее в блокноте, списку.
-Иван Митрофанович, Сергеев в приемной!
-Пусть заходит. Здравствуйте, Алексей, присаживайтесь.
-Я, собственно, с информацией по бывшему 134-ому почтовому ящику. Мы собрали дополнительные сведения о главных акционерах.
-Рассказывайте.
-По сути дела, контрольный пакет в руках трех человек - директора, главного бухгалтера и главного инженера. С кого начинать?
-С директора.
-Ну, анкетные данные вам известны. Самый весомый пакет. Эти двое – инженер и бухгалтер - у него в кулаке. Никогда и ничего без его согласия не делают. Характер вспыльчивый, но быстро успокаивающийся. Когда-то принимал непосредственное участие в строительстве этого «ящика». Был одним из десяти вольнонаёмных специалистов, строивших завод. Остальные были ЗК. Тогда была такая система: освобождали, условно, политических, тех, что по 58й, они и строили.
-А что это за статья?
-Контрреволюционная деятельность. Там, в части второй, этой статьи, написано, что если человек не знал о конечной цели преступления, то его не расстреливали и срок давали поменьше. Не двадцать пять лет без права переписки, а десять или даже три года. Под это дело забирали всех членов семьи обвиняемых, без разбора. А потом, из зеков подбирали специалистов с «высшим» и организовывали для них закрытый поселок. Выезжать запрещали, работать – сколько угодно. Вот с такими людьми завод построили за три года. Они же на нем и работали. Наш директор тогда был молодым специалистом, единственным вольнонаемным в своем цехе. Быстро выдвинулся и стал сначала главным инженером, а потом директором.
-Дальше.
-Всю свою жизнь проработал на этом заводе. Думаю, что драться за него будет отчаянно.
-Давайте по делу.
-Был вхож во все государственные органы. Власть и возможности на заводе и в городе были огромные. Как же! Город небольшой, а это предприятие единственное, кроме авторемонтного заводика и консервной фабрики. Во время перестройки растерялся, дезориентировался. Госзаказа не стало, денег не стало. Долго пытался оперировать старыми связями – ничего не получалось. Чиновники в главках и министерствах спасали собственные шкуры. Ну, вы знаете, как это было. Даже и в это время нашлись понимающие люди «вверху». Некоторая продукция завода была всё ещё необходима армии и заказчики сами, напрямую обратились. Появились договора, возможность загрузить оборудование и персонал,…… Правда, только на тридцать процентов, не более. Но у людей появилась зарплата! Потом оказалось, что все, что делалось на заводе, устарело и нужны другие, более прогрессивные конструкции. А где их взять? Министерства перестали заниматься разработками, а сами заводчане создать новую технику не могли. Просто не умели, никогда этим не занимались! Руководство опять растерялось – нужно было перепрофилироваться, а как? Предложения директору делались, но он был неуступчив.
-Подробнее о предложениях, от которых отказались, что-нибудь знаете?
-Конечно. Инженер был у них один молодой, способный и очень шустрый. Сразу после института пришел. Голова хорошая, через полгода назначили начальником отдела. Грамотный. Даже старые рабочие его слушали, открыв рот. Он сразу разобрался, в чем беда завода. Через кого-то вышел на сингапурских китайцев и притащил директору заказ, на огромное количество сантехнической арматуры и фитингов из нержавеющей стали и меди. В то время медь и нержавейка у нас были на порядок дешевле, чем на западе. Очень выгодный заказ. Но директор потребовал, чтобы потенциальный покупатель обеспечил завод инструментом и оснасткой для выполнения этого заказа.
Он так привык, это была обычная практика в Союзе! Но сингапурцы только рассмеялись. «Мы платим деньги, купите все, что вам нужно» - сказали они. Молодой инженер бил себя в грудь и уверял директора, что обеспечит подготовку производства, но директор ему не поверил. Всё отмёл и продолжал ждать государственного заказа.
-Ещё предложения были?
-Этот же инженер предлагал наладить производство холодильников, автомобильных кондиционеров, и других, как тогда говорили, товаров народного потребления. Кончилось тем, что директор наорал на него: «Ты, что! Хочешь мой завод превратить в гандонную фабрику!!! Не будет этого! Страна одумается! Недолго ждать осталось!» Парень ещё чуток поработал на заводе, да и уехал в Питер. Живет на частной квартире. Работает в хорошем автосалоне, продает Вольво.
-А что же рабочие? Как они воспринимают руководство, которое не дает им возможности кормит их семьи?
-По-разному. Да вы знаете, как это бывает. Кто-то от огорода кормится, кто-то ворует. Кто-то на стороне подрабатывает. Но «в открытую» никто не выступает. Кто его знает этого Шмеля, вдруг добьется госзаказа!
-Акций у рабочих много?
-По протоколу, двадцать шесть процентов. Мы их скупили, практически все.
-Директор знает, что кто-то скупает акции?
-Если и знает, то значения этому никакого не придает. Мер никаких не принимает.
-Семья у него большая?
-У директора?
-У директора, ведь мы говорим о нем, не так ли?
-Жена умерла, Сын - кадровый военный, холостой, служит на таджикской границе. Между ним им и отцом что-то произошло, пять лет глаз в город не кажет. Дочь живет здесь же в Средневолжске, замужем, сыну пять лет. Муж работает в городской администрации.
-С директором более или менее ясно. Что по главному инженеру?
-Холостяк. Сорок пять лет. Сын институтского друга директора. Раньше преподавал в местном политехническом институте. Уже десять лет работает главным инженером на бывшем ящике. Директору верит безоговорочно!
-А почему холостой?
-Два раза был женат. Первая жена ушла от него через три месяца после свадьбы. Причину никто не знает. Со второй жили плохо, почти сразу начались скандалы. Она требовала, чтобы он перевелся в Москву, а ему, это было, в общем-то, по барабану. Восемь лет назад она познакомилась с каким-то командированным москвичом, развелась, забрала сына и уехала в столицу. У главного десять процентов акций. И у бухгалтера десять процентов.
-Бухгалтер женщина, молодая?
-Не молодая. Пятьдесят лет. За работу держится зубами. Деревенская. Когда-то, как только колхозникам выдали паспорта, кажется в 1974 или 1975 году, уехала из родного села, поработала в городе и поступила на бухгалтерские курсы. Потом работала на разных заводах, все время повышала квалификацию, но в родное село больше никогда не возвращалась. Даже к родным погостить не приезжала.
-Это же, как нужно ненавидеть, как это сейчас называется, малую родину?!
-Вероятно, плохие воспоминания о колхозной действительности. Она замужем. Муж простой слесарь. Два сына. Один в Армии, другой тоже на заводе слесарит.
-Наш заказчик просит начать операцию как можно скорее. Вы готовы?
-Да мы уже и начали, собственно. Вы помните Сережу Авдеева, из оперативного отдела? Ну того самого специалиста по девушкам?
-Избавьте меня, пожалуйста, от подробностей ваших делишек! Лучше скажите, что уже сделано.
-Я, собственно, и хотел об этом сказать. Разговоры с директором ни к чему не привели. Но все будет сделано.
-С местной милицией работаете?
-Безусловно. Дальше всё будет по обычному плану, не волнуйтесь. До сих пор все было чисто.
- А вот представьте себе, волнуюсь! Волнуюсь каждый раз. Ну ладно, будем надеяться на ваш профессионализм. Идите. Огромная просьба – держите меня в курсе всего.
-Конечно, Иван Митрофанович! - сказал Сергеев, а сам подумал: «Делишек» он не хочет знать! А бабки хочет получать немереные? Интересно, что заинтересовало заказчика на этом заводике? Ладно, придет время – узнаем».
2.
Если слух его не обманывает, то через реку идут люди. Стараются двигаться скрытно и бесшумно, но опытное ухо все равно уловит диссонанс в шелесте камыша под прохладным утренним ветерком. Дикая утка захлопала крыльями, кто её спугнул? Заснувшие лягушки опять наполнили теплый воздух своими звонкими голосами, кто их потревожил? В наушнике раздался негромкий щелчок, потом ещё один.
Шмель поправил, вставленный в ухо, маленький наушник. Это Шер предупреждает командира и товарищей: «Идут гости!» Разговаривать нельзя, могут прослушивать, поэтому Шмель легонько постучал в ответ по микрофону – так договаривались, и услышал как Шер тихо, ноготком, постучал по микрофону своей рации – одинарный, два двойных. Шер понял, командир услышал и готов принять гостей как положено.
В полукилометре от тугаёв, командир засадного батальона майор Миронов тоже услышал: «Команда готова к встрече». Минуты не прошло - ответили остальные. Каждый занял своё место, и был крайне внимателен.
Шмель взял с собой только четверых. С ним пошли Шер, Хохол, Риф и Буйвол. Окрестности были им хорошо знакомы, но почти сутки, после получения задачи они потратили, чтобы определить место дислокации для каждого. Нужно было не только отследить маршрут передвижения каравана, но и, подобравшись к нему как можно ближе, попытаться взять всех живыми. Да и самим погибать было ещё рановато.
Шмель явственно услышал необычный плеск воды - караван близко. Местность была трудная – сливались вместе три реки: Амударья, Вахш и Пяндж, образовывая обширную площадь, покрытую ручьями и заливами. Тугаи стояли непроходимой стеной. Но носильщики терьяка преодолевали любое препятствие и несли свой смертоносный груз с покорность верблюдов.
Шмель чуть не плюнул от досады на этих сверхпокорных людей, вовремя опомнился и присел в воду так, что выше поверхности остались только его глаза и кончик ствола Калашникова. Антенна покачивалась как камышинка. Караван мог пройти совсем близко, а задачу нужно было выполнить. За боеприпасы и рацию он не волновался, все было надежно упаковано.
Камыши зашуршали сильнее, громко зачавкала донная тина и на фоне ночного многозвёэдного неба показались силуэты людей, согнувшихся от тяжелой поклажи. Один, два, три …… девять человек! Оружие наверняка есть, но ведь как принайтовили, ничего не звякнет!
Все как ожидалось - направление штатное, на заранее подготовленную позицию. Да, разведка и профилактика это большое дело. Теперь можно подняться и, не торопясь, следовать за караваном, только не забыть сделать ещё одну мелочь.
Шмель включил рацию и, проверив выставленную частоту, сделал несколько легких и быстрых ударов пальцами по микрофону - барабанная дробь. Услышав в ответ серию таких же ударов, выключил связь и осторожно двинулся на северо-восток.
Поднял глаза на звездное небо, полярная звезда была на своем законном месте, это означало, что следует изменить направление строго на север. Там можно будет снять мокрую химзащиту и, в заранее подготовленном окопе, найти свою любимую СВД.
Скоро караван был уже на плоскогорье в одном из скалистых каньонов. Измученные люди спали, не снимая грузов, прикрывшись только маскировочной сетью, чтобы пограничный патрульный вертолет ненароком не наткнулся на них.