Клянусь Кромом, это тот бедолага, которого я спустил в колодец, прошептал Конан, холодея от тягостного предчувствия.
Однако, присмотревшись, они обнаружили, что одежда лежащего в саркофаге отличалась большей пышностью, чем одеяние обезглавленного она была сплошь усыпана золотом и драгоценными камнями, и в скудном свете, проникавшем из соседнего зала, мерцала, словно россыпь небесных звезд.
Где-то рядом послышался шорох. Конан отскочил в сторону, потянул за собой девушку.
Они видели тень, отбрасываемую на стену саркофагом и замершей в нем фигурой. К ней медленно и неотвратимо подбиралась еще одна тень, иная: бесформенная, громадная и такая черная, что сердце киммерийца сжала холодная рука ужаса. Он никогда не видел ничего подобного: эта тень не принадлежала ни человеку, ни иному созданию. Тяжелым черным облаком она обволокла лежавшего, вспучилась на стене огромным пузырем и тут же опала. Так же плавно и лениво, как и появилось, черное пятно сползло вниз, открывая очертания ложа: тело исчезло.
Ничто в подлунном мире не могло напугать хладнокровного киммерийца, но увиденное им сейчас относилось вовсе не к этому миру.
Конану пришлось привести в чувство свою бритунку, похлопав ее по щекам от ужаса девушка упала в обморок.
Но любопытство пересилило страх, и они вновь приблизились к злосчастному месту. Обитое шелком возвышение было пусто, и лишь в изголовье ткань быстро впитывала каплю алой, ярко поблескивающей крови. Только что здесь лежал человек, и вот он исчез, поглощенный неведомым чудовищем, вызывавшем в сердцах людей древний животный ужас. Какие же мрачные силы скрываются в бесчисленных закоулках это треклятого дворца?
Варвар потянул девушку за руку: Скорей! Подальше отсюда!, но тихий шелест шагов, послышавшийся невдалеке, заставил их замереть. К ним кто-то приближался, мягко ступая босыми ногами.
Тяжелая шелковая занавеска, закрывающая вход в зал, в котором они недавно пировали, отодвинулась, и пред ними предстал человек, удивительно похожий на двух уже виденных в этом странном городе. Он был столь же высок и плотен, в пурпурной тунике, перетянутой в талии расшитым золотом и драгоценностями кушаком; на поясе у бедра висел короткий меч. Равнодушен и скучен был взгляд янтарных глаз незнакомца, и рука его не касалась эфеса меча. И голос его был безразличным, когда он произнес несколько слов на незнакомом Конану языке.
Киммериец заговорил по-стигийски. Ответа не последовало, но блуждающий взгляд незнакомца оживился и дрогнул, наткнувшись на юную бритунку.
О божественное создание! Голос его внезапно дрогнул от страсти, с непривычным акцентом выговаривая стигийские слова. Ты прелестней всех, кого мне доводилось видеть! В какой из благословенных стран родилась ты, златовласая красавица? В Андарре, Тотре или, быть может, в сверкающей звездами державе Кут?
Что ты несешь, позолоченный болван? прервал его киммериец, не выносивший пустых речей.
Не обращая на него внимания, мужчина восторженно продолжал:
Воистину, мне снились многие красавицы, стройные и грациозные, словно газели в прекрасных заоблачных садах! Но ни одна из них не может затмить тебя, о царица моих снов, услада моей души! Твоя кожа белее молока, глаза прозрачней, чем горный воздух, ты слаще нектара! Так иди же ко мне, и взойдем на мое ложе, мягкое, как лебяжий пух!
Легким танцующим шагом незнакомец шел к девушке, протягивая руки, но мощный кулак Конана заставил его отскочить, зашипев от боли. Он изумленно воскликнул:
Что это! Как ты посмел прикоснуться ко мне в моих же снах? Негодяй! Убирайся с глаз моих! Приказываю тебе: растворись! Исчезни!
Сейчас ты сам исчезнешь, клянусь печенью Крома! рявкнул разъяренный киммериец, и в его руке блеснул меч. Разве так встречают гостей?
Во имя Тога! вскричал пришелец, и глаза его стали осмысленными, полными удивления. Ты живой! Живой! Значит, вы оба существуете на самом деле Но как вы попали в Ксутал?!
На закате, чуть живые от голода и жажды, мы миновали городские ворота. Мы не нашли тут ни единой живой души, но обнаружили еду и питье. Да, хоть нам и нечем заплатить, но мы утолили и голод, и жажду. У меня на родине гостя, даже незваного, прежде всего кормят. Хотя ваших обычаев я не знаю. У вас, людей теплых стран, все наоборот Но мы не причиним никому зла! Мы явились из пустыни, там же и исчезнем Конан махнул мощной рукой и пробормотал: Кром, не лежит у меня душа к городу, где трупы носятся по улицам, размахивая мечами, а мертвецов пожирают какие-то дурацкие тени
От последних его слов лицо незнакомца вытянулось, в глазах появился неописуемый ужас.
Что ты сказал? Какие тени? прохрипел он, сжимая рукоять меча.
Нергал их разберет Тени или не тени, что-то такое Тут в саркофаге лежал один, похожий на тебя. Вдруг накрыло его ползучее черное пятно, потом исчезло, а от человека осталась лишь капля крови
Не успел Конан закончить, как незнакомец с визгом бросился прочь. Ничего не видя от ужаса, он наткнулся на стену, упал, тут же вскочил и, не разбирая дороги, припустил, стеная во весь голос.
Киммериец, изумленный, застыл на месте; девушка в отчаянии цеплялась за его руку. Крики сбежавшего удалялись, им вторило эхо, отражавшееся от сводов бесчисленных залов. На высокой ноте человеческий крик внезапно оборвался. Все стихло.
О Кром! Этот город воистину проклят! Конан отер со лба холодный пот. Надо уносить отсюда ноги!
Призраки на глаза девушки навернулись слезы. Призраки! Тут все мертвы, и мы мертвы тоже! Мы умерли еще там, в пустыне, и здесь наши души стали призраками Духи! Мы духи!
Она зарыдала в голос, и варвар, гневно нахмурившись, приложился широкой ладонью ей пониже спины.
Призраки не вопят, как ты, с раздражением бросил он. Но мы станем призраками, если будем торчать здесь. Идем, Натала!
Но едва они переступили порог следующего зала, как послышались приближающиеся шаги. Звериное чутье варвара уловило в воздухе тонкий запах благовоний; зрачки его тревожно расширились, мышцы напряглись. Под аркой показалась неясная женская фигурка.
Когда незнакомка приблизилась, Конан разглядел прекрасную девушку. Черные, полные тайной неги глаза удивленно взирали на пришельцев; длинные ресницы трепетали, черные волосы тяжелой волной струились на плечи, оттеняя сиявшую белизной кожу. На ней была только узкая набедренная повязка из бисера, усыпанная драгоценными камнями.
У варвара перехватило дыхание, столь ослепительна была эта черноокая красавица. Овал лица выдавал в ней стигийку хотя, насколько помнилось Конану, стигийки никогда не обладали столь белой кожей.
Кто вы? хрустальным колокольчиком прозвенел высокий чистый голос.
Кто ты? вопросом на вопрос ответил варвар, пожирая незнакомку взглядом.
Меня зовут Талис, и я родом из Стигии. Но какими судьбами вы попали в этот город? Сюда не являются по доброй воле! Такого просто не может быть!
Не может быть? зло фыркнул киммериец. Значит, всего, что мы здесь видим, не может быть Интересно! Ну, а что до нас, то мы пришли сюда вовсе не по доброй воле и собственному желанию. Мы притащились сюда полумертвыми от голода и жажды! И увидели, что у ворот валяется труп тот самый, что через пару вздохов гонялся за мной с мечом в руках. В пустом же дворце столы ломились от яств, но ни слуг, ни хозяев не видать. А тех, кого видать тех утаскивает какая-то тень Накрывает и утаскивает!
От внимательного взгляда киммерийца не ускользнуло, что лицо девушки при этих словах сделалось бледней снежных ванахеймских равнин. Преодолевая страх, стигийка спросила:
Тень? Какая тень?! Говори, я жду!
Хмм Я тоже жду. Жду, когда ты завопишь и бросишься наутек, как твой приятель, золоченый болван в пурпурной тунике. Ему я поведал то же самое, и он умчался, вопя, как подстреленный заяц.
Он безумец! Почему он так орал? девушка пожала точеными плечами. Когда приходит Тог, от него не убежишь, как не скроешься и от судьбы.
Что еще за Тог? быстро спросил Конан, стиснув рукоять меча.
Талис уже оправилась от страха и, оценив мощь и стать пришельца, бросила на него откровенно зазывный взгляд.
Присядем на софу, воин, и я расскажу тебе обо всем. Но прежде назови свое имя и имя твоей спутницы.
Я Конан, и родина моя зовется Киммерией; она Натала, бритунка. И мы не собираемся тут рассиживаться и ждать, когда эта мерзкая тварь свалится нам на головы.
Звонкий смех и томный взгляд были ему ответом. Талис, плавно покачивая бедрами, грациозно опустилась на мягкое ложе и с напускным смирением в голосе заговорила:
Бежать от Тога? Ты хочешь бежать от Тога, киммериец? Напрасный труд! Те, кого вы видели, тоже не обманули свою судьбу.
Конан, настороженный, с обнаженным мечом, все же присел на край софы. Натала примостилась рядом, поджав ноги. Она искоса посматривала на черноволосую стигийку, взгляды которой, обращенные к Конану, становились все более откровенными. Наконец между мелких ровных зубов Талис показался кончик розового язычка; движение, которым она лизнула свою верхнюю, красиво очерченную губку, было столь недвусмысленным, что темный румянец гнева залил щеки бритунки. Она вдруг почувствовала себя белой бесцветной молью рядом с великолепной бабочкой.
Талис продолжала:
Ксутал древний город, Конан. Много веков назад одно из племен, кочевавших в пустыне, набрело на этот оазис и решило навсегда поселиться в нем. Никто из жителей уже не помнит, когда это случилось
Жители? Какие жители? Значит, здесь все-таки есть люди?
О могучий варвар, живущих здесь гораздо больше, чем ты думаешь! Но, впрочем, не слишком много. В этом городе, в кольце крепостных стен стоит на самом деле одно-единственное здание. Все постройки соединены тысячами коридоров, лестниц и бесчисленных переходов. И хотя живут здесь сотни людей, но залов и комнат такое множество, что можно век бродить среди них, не встретив живой души
Почему? брови Конана удивленно приподнялись.
Прекрасные сны, сны более реальные и куда более чудесные, чем сама жизнь вот удел здешнего народа. Сны черного лотоса Тебе же доводилось слышать о нем? Предки ксуталийцев, потомки древней расы, владели многими необыкновенными искусствами, в том числе и умением приготавливать из сока лотоса порошок, несущий не смерть, а забвение сны, фантастические, красочные, уносящие человека в мир грез Теперь обитатели города живут этими снами, лишь изредка возвращаясь в мир живых, чтобы поесть, напиться, заняться любовью Ксутал город снов, Конан из Киммерии!.
Кром! Но что же едят эти бездельники? Ведь в округе нет ни обработанных полей, ни виноградников Где тут сады, стада? Откуда берется мясо и вино?
О, обилие пищи и чудного вина дар мудрых предков, умевших создавать все, что им заблагорассудится, из воды и воздуха. И, не сгуби их лотосовые сны, кто знает, до чего бы они додумались Ксуталийцам повезло, что город их был уже построен, прежде чем все они все поголовно и без оглядки! пали жертвой черного лотоса. И лишь толика древних знаний, большая часть коих давно утрачена, еще служит людям Вот как этот алмаз: потри его пальцем, и он загорится, потри еще погаснет Да и зачем им знания в их похожих на смерть снах?
Значит, тот мертвец у ворот Он просто спал? спросил киммериец.
О да, тут нет сомнений! Чудные видения дарит сок лотоса, но пока душа странствует в заоблачных далях, человек становится подобен мертвецу. Они все тут несут стражу по очереди, таков обычай И этот бедняга был стражником. С тех пор, как была построена крепостная стена, ни одному чужаку не удавалось пройти через городские ворота без дозволения. Но не тебе, могучий варвар! Хотя чему тут удивляться, лукаво закончила Талис, ведь даже стражники, которым надлежит бодрствовать, предпочитают погружаться в грезы
А где остальные? Где те сотни горожан, о которых ты говорила? допытывался Конан.
Спят. Они спят на софах, на обитых шелком оттоманках, на пушистых шкурах, на мягких подушках. Спят, сложив руки на груди, спят
Тошнота подкатила к горлу варвара, когда он представил сотни тел, распростертых в бесчисленных покоях, глядящих остекленевшими глазами в мрак и тишину, беспомощных и равнодушных к жуткому мороку, бродящему где-то рядом
Что за тень сожрала одного из спящих? спросил он.
Стигийка вздрогнула.
Это Тог! Тог, древнее божество, чтимое жителями Ксутала многие столетия. Его обитель глубоко под землей, но никому не ведомо, когда и откуда он появился. Всегда ли он жил под землями оазиса или пришел с предками ксуталийцев Время от времени поднимается он тайными ходами в город, и горе тому, кто встретился ему на пути! Ненасытна утроба его!
О Кром! ошеломленно воскликнул киммериец. А эти, твои ксуталийцы, так и лежат, словно связанные бараны, пока демон их пожирает?
Кто смеет отказать богу в причитающейся ему жертве? И в Стигии убивают людей на алтарях во славу богов, и любой может угодить под нож жреца! А тут бог сам выбирает себе жертву, сам приходит за нею.
Клянусь Кромом, у нас людей в жертву не приносят! И хотел бы я посмотреть на жреца, решившего зарезать киммерийца! Вряд ли такому выродку помогли боги! Пролилась бы кровь на алтарь, но чья, как ты думаешь?
Ласков и вкрадчив был смех Талис.
О, как ты красив в гневе, варвар! Но не забывай, Тог древнее божество, алчущее кровавых жертв. Здесь не Киммерия!
Конан, однако, не мог успокоиться.
Лежать и спать Что за безумие? Дрыхнуть, зная, что можешь проснуться в брюхе у чудища!
Такова их судьба, лениво потянулась Талис, демонстрируя пышную грудь с темными, набухшими сосками. От некогда многочисленного народа остались лишь сотни а через несколько поколений останутся единицы несколько сонных ксуталийцев. И Тогу придется искать новый город или убираться в преисподнюю, откуда он явился. Горожане знают об этом Но власть лотоса сильнее жажды жизни, и никто из них даже не помышляет о бегстве, хотя у них остались старинные пергаментные карты. По ним видно, что в дне пути есть еще оазис, а за ним другой, а там и край пустыни Однако уже несколько лет никто даже не выходит за стены Ксутала. Жителей его погубили безделье и лотосовые сны. Они похотливы и сладострастны, и не знают удержу в стремлении к наслаждениям. Их разнузданные оргии невозможно описать! Лишь однажды мне довелось видеть перепуганных горожан. Их переполошило известие, что Тог покинул свое подземелье
О, тут они проснулись! Они метались по улицам, рвали на себе одежды; они, словно слепые, натыкались на стены и друг на друга, пока все не сгрудились у городских ворот. И что ты думаешь, они покинули город? Ничего подобного! Посовещавшись, горожане бросили жребий, и, связав несчастную жертву по рукам и ногам, оттащили в одну из комнат. Но Тог не насытился столь малой данью, и они смирились со своей судьбой.
Натала не выдержала: вцепившись в плечо киммерийца, она попыталась сдвинуть его с места, воскликнув:
Бежим отсюда, Конан! Бежим скорее!
Еще не время, отмахнулся варвар. Он не мог отвести взгляда от раскинувшегося рядом на софе соблазнительного тела стигийки. Да и собственная набедренная повязка не позволяла ему встать: слишком тонка, чтобы скрыть тот интерес, что испытывал он не только к рассказу прекрасной собеседницы.
А что тебя занесло сюда, Талис?
Руки девушки утонули в густой черной пене волос. Она откинула их назад и, медленно опустив руку, хорошо рассчитанным жестом провела ладонью по крутому бедру.
Еще ребенком меня похитил из отчего дома один из стигийских принцев-мятежников. В надежде основать собственное королевство, он шатался по свету с бандой черных кушитов, стрелкой из лука. Но его честолюбивые мечты погибли в пустыне, где он в конце концов заблудился вместе со своими людьми. Жизнью я обязана одному из лучников: он пожалел меня, привязал к спине верблюда, и славное животное притащило меня, полумертвую, к городским воротам и испустило дух. Меня нашли почти засыпанной песком, принесли в город и отпоили вином. У них, у этих ксуталийцев, есть божественный напиток, обладающий чудесными свойствами: он затягивает раны, восстанавливает силы, спасает от ядов. Благодаря ему я и выжила. Я не знала их языка, но очень скоро многие мужчины выучили мой. О, недостатка в учениках у меня не было! Ради меня они готовы были бросить не только свои богатства и жен, но и самое дорогое свои сны!