Гросвенор отнес формуляр лично. Он не ждал, что ему ответят немедленно, но остался, тем не менее, в своем кабинете. Он даже попросил приносить ему туда еду. Прошло двое суток, прежде чем Кент откликнулся.
"Уважаемый господин Гросвенор.
Ознакомившись с присланным вами формуляром А-16-4, отмечаю, что вы уклонились от передачи своих рекомендаций. Мы уже получили немало таковых из других отделов и намерены лучшие из них свести в единый план. Соблаговолите переслать мне ваши в детальном изложении.
Был бы рад получить ответ на мое обращение как можно скорее.
Подпись: "Грегори Кент, Директор".
Гросвенор понял, что он попал в "десятку" и что со стороны руководителя не замедлят последовать прямые акции.
Молодой ученый напичкал себя медикаментами, которые должны были вызвать в его организме симптомы, неотличимые от гриппа. В ожидании, пока они появятся, он написал Кенту другую записку, в которой жаловался, что чувствует себя слишком больным, чтобы подробно доложить ему свои рекомендации, которые, как он подчеркнул, "будут неизбежно достаточно обширными, поскольку в них придется включить целую цепочку рассуждений дедуктивного характера на базе многих известных ветвей науки. Но в любом случае было бы благоразумно начать уже сейчас развертывать предварительную пропаганду, направленную на то, чтобы приучать членов экипажа к мысли, что им придется провести в космосе ещё лет пять".
Сбросив письмо в сеть доставки документов, он связался с кабинетом доктора Эггерта. События стали развиваться стремительно, и через десять минут эскулап появился у него со своим медицинским саквояжем.
Когда доктор заканчивал осмотр пациента, в коридоре послышались шаги. Вошел Кент в сопровождении двух сотрудников отдела химии.
Обернувшись, доктор Эггерт сердечно приветствовал прибывшего шефа коротким "Привет, Грег", и вновь сосредоточился на Гросвеноре.
- Вот так-то, друг мой, - произнес он, - похоже, вы подцепили где-то инфекцию. Просто поразительно: уж, кажется, приняли против микробов все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, так нет - все равно просочились. Я распоряжусь поместить вас в изолятор.
- Я бы предпочел остаться у себя в кабинете.
Эггерт нахмурился, но потом пожал плечами.
- Ну, в сущности, в вашем случае это вполне допустимо. Я сейчас же пришлю к вам своего ассистента. С микробами шутить не стоит.
Медик аккуратно сложил свои инструменты в саквояж.
Кент, стоя в уголке, что-то недовольно буркнул. Гросвенор с притворным удивлением вопросительно взглянул на него. Исполняющий обязанности директора с досадой проговорил:
- Что с ним, доктор?
- Пока трудно сказать. Надо бы подождать результатов анализов, - он насупился. - Я взял пробы всюду, где только мог. В данный момент единственные симптомы - температура и, вероятно, жидкость в легких. Сожалею, Грег, но разрешить вам побеседовать с больным сейчас я не могу. его здоровье может оказаться серьезно подорванным.
- И все же, видно, придется рискнуть, - живо возразил Кент. - Господин Гросвенор располагает важной информацией, и, - твердо заявил он, - я убежден, что он вполне в состоянии сообщить мне её.
Доктор Эггерт развернулся к Гросвенору:
- Как вы себя чувствуете?
- Говорить ещё могу, - угасающим голосом отозвался Гросвенор.
Его лицо стало пунцовым от жара, резало глаза. Но одна из двух целей, ради которых он спровоцировал эту болезнь, была уже достигнута: Кент был вынужден сам придти к нему.
Вторая цель его поступка - нежелание присутствовать на совещании ученых. В помещениях своего подразделения - и только в них - он чувствовал себя в полной безопасности и мог успешно защититься против любых нападений, если дело дойдет до того.
Доктор посмотрел на часы:
- Хорошо, - бросил он Кенту, а затем добавил, уже обращаясь непосредственно к Гросвенору, - а ассистента я вам подошлю прямо сюда. Прошу все беседы закончить до его прихода. Договорились?
- Отлично, - с показным участием выдохнул Кент.
Гросвенор ограничился кивком.
Доктор Эггерт задержался на пороге, чтобы ещё раз уточнить:
- Господин Фэндер прибудет минут через двадцать.
Едва он вышел, Кент неторопливо приблизился к кровати Гросвенора и довольно долго пристально разглядывал больного. Потом, явно сдерживаясь, обманчиво спокойным тоном спросил:
- Никак не пойму вас. Почему вы не желаете сообщить мне те сведения, которыми располагаете?
- Неужели вы и в самом деле удивлены этим, господин Кент? - парировал Гросвенор.
И вновь нависла тяжелая тишина. У Гросвенора сложилось четкое впечатление, что его собеседник сдерживается с превеликим трудом. Наконец Кент, не повышая голоса отчеканил:
- Я - глава этой экспедиции. Прошу вас немедленно сформулировать ваши рекомендации.
Гросвенор медленно покачал головой. Его вдруг охватил жар, руки, ноги отяжелели. Он с трудом выдавил из себя:
- Право, затрудняюсь с ответом, господин Кент. Видите ли, вы - человек с легко предсказуемым поведением. К примеру, я не ошибся в оценке того, как вы отнесетесь к моим письмам. То же самое могу сказать насчет вашего сюда прихода с... - он бросил взгляд в сторону спутников Кента - ...вашими подручными. В этих условиях я имею полное право потребовать созыва совещания руководителей подразделений, на котором я мог бы изложить им свои предложения.
Если бы у нексиалиста было достаточно времени, то он успел бы вскинуть руку, чтобы защититься. Но он слишком поздно заметил, что Кент взбешен куда больше, чем он думал.
- Хитрована из себя строите, да? - с этими словами Кент, размахнувшись, влепил ему пощечину. Потом процедил сквозь зубы: - Так, значит, приболели? Люди со столь диковенными недомоганиями частенько теряют голову, и с ними следует обращаться жестко, не сюсюкая от жалости, иначе они могут стать источником опасности даже для ближайших друзей.
Гросвенор "поплыл" - все воспринималось им как бы в туманной дымке. Поднес руку к пылающей щеке. Его действительно стала трепать лихорадка, тело охватила противная слабость, и он не без труда проглотил противоядие. Сделал он это скрытно, прикрываясь рукой в том месте, куда ему досталась оплеуха Кента. С видимым усилием проговорил:
- Ладно, я сошел с ума. Ну и что из этого?
Если Кента и изумила его реакция, то он не подал вида. Он лишь сухо спросил:
- Чего, собственно говоря, вы добиваетесь?
Гросвенор на мгновение отключился - его мутило. Но, быстро оправившись, он без обиняков бросил в лицо Кенту:
- Хочу, чтобы вы развернули пропагандистскую кампанию на тему: я, мол, считаю, что собранные на нашего нынешнего врага сведения ставят вопрос о необходимости членам экипажа свыкнуться с мыслью, что им придется провести в космосе на пяток лет больше, чем это предусматривалось. Пока этого достаточно. Как только вы это сделаете, я поставлю вас в известность относительно того, что вам так желательно узнать.
Гросвенор чувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы сказывалось действие противоядия. Температура спала. Сейчас он точно изложил свои мысли. Его план отличался гибкостью. Допускал, например, что в любой момент Кент или позднее весь коллектив могли согласиться с его вариантом выхода из кризисной ситуации, что избавило бы его от необходимости прибегать к разработанным уловкам тактического порядка.
Кент словно потерял дар речи: он дважды открывал рот, чтобы что-то вякнуть, и оба раза закрывал его. Наконец, все ещё ошеломленный, он прохрипел:
- И это все, что вы готовы нам предложить?
Гросвенор держал под одеялом палец на кнопке, готовый при необходимости нажать на нее. Он произнес:
- Клянусь, вы получите от меня все, чего пожелаете.
- Об этом не может быть и речи, - решительным тоном возразил Кент. - Я ни за что не стану соучастником подобной безумной выходки. Люди не желают слышать не то что о пяти, но даже и об одном годе продления экспедиции.
Гросвенор хладнокровно поддел его:
- Ваше присутствие здесь доказывает, что вы не рассматриваете задуманное мною как нечто, вовсе лишенное смысла.
Кент злобно сжал кулаки.
- Но это же невозможно! И как, позвольте поинтересоваться, я смогу обосновать такую позицию перед главами отделов?
Гросвенор, не спускавший глаз с коротышки, понял, что близится критический момент.
- А вам сейчас и объясняться ни к чему. Просто сообщите всем, что у вас есть информация для их сведения.
Вмешался один из сопровождавших Кента техников, внимательно наблюдавший за нексиалистом.
- Послушайте, шеф, этот тип, видимо, не отдает себе отчета, с кем он ведет разговор. Позвольте несколько просветить его на этот счет.
Кент, собиравшийся сказать ещё что-то, вдруг отказался от своего намерения. Он отступил в сторону, облизнул губы. Затем энергично кивнул:
- Вы правы, Бреддер. И что это я разболтался с ним? Подождите секундочку - я закрою на ключ дверь. А уж после мы...
- На вашем месте я бы не стал этого делать, - невозмутимо бросил Гросвенор, - ибо тотчас же повсюду завоют сирены тревоги.
Кент, уже державшийся за ручку двери, разом остановился и повернулся лицом к молодому ученому. На его губах играла дьявольская улыбка.
- Ну что же, а мы и не нуждаемся в том, чтобы запираться, - отдубасим и так. Приступай, друг мой.
Оба прихвостня живо приблизились к койке нексиалиста. Но Гросвенор отреагировал моментально:
- Бреддер, вам когда-либо приходилось слышать о периферийных электростатических разрядах? - Видя, что оба пособника Кента заколебались, он, ни на мгновение не теряя хладнокровия, закончил свою мысль: - Только попробуйте дотронуться до меня - мигом обожжетесь. Руки покроются волдырями. А лицо...
Оба приспешника отшатнулись. Бреддер бросил нерешительный взгляд на Кента. Тот разъяренно взревел:
- Электрического заряда в теле человека не хватит даже на то, чтобы пришибить муху!
Гросвенор покачал головой:
- А вам не кажется, что это вопрос несколько выходит за рамки вашей компетенции, господин Кент? Электричество - не в моем теле: оно будет в вашем, стоит лишь коснуться меня.
Кент, вытащив свой вибратор, стал с решительным видом настраивать его.
- Назад! - приказал он своим шестеркам. - Я сейчас врежу ему на дозу в десятую долю секунды. Это не вышибет из него дух, но встряхнет, что надо, до последней молекулы.
- Ох, не стал бы я этого делать, будь я вами, - по-прежнему ледяным тоном пытался урезонить зарвавшегося руководителя нексиалист. - Мое дело предупредить.
Но тот либо не расслышал, либо совсем остервенел от душившей его злобы и пренебрег его предостережением. Ослепительно сверкнул луч, и Гросвенор увидел, как Кент отчаянно пытается освободиться от прилипшего к его руке оружия. В конечном счете это ему удалось, и оно с лязгом упало на пол. Было ясно, что Кент испытывает нестерпимые муки: сжавшись в комок, он прижимал к груди поврежденную руку.
Гросвенор не без жалости заметил:
- И почему вы не вняли моему совету? Плитки экранированных стен обладают высоким электрическим потенциалом. А поскольку задействованный в помещении вибратор ионизирует воздух, то нейтрализуется вся высвобожденная энергия, кроме той, что у дула оружия. Надеюсь, вы не слишком обожглись?
Кент все же сумел взять себя в руки. Бледный до синевы, он, тем не менее, громадным напряжением воли обрел необходимое спокойствие.
- Это вам дорого обойдется, - прошипел он. - Когда остальные узнают о приемчиках, с помощью которых вы пытаетесь навязать свою точку зрения...
Он запнулся и сделал знак своим головорезам.
- Уходим. Нам здесь нечего больше делать.
Спустя минут восемь появился Фэндер. Гросвенору пришлось терпеливо и несколько раз объяснить ассистенту, что ему гораздо лучше и что по существу он уже не болен. Еще дольше понадобилось убеждать доктора Эггерта, который тут же появился. Гросвенора мало заботило, как бы не разоблачили его симуляцию, поскольку для этого требовались более основательные подозрения, не говоря уже о тщательных исследованиях по обнаружению того медикамента, которым он воспользовался.
В итоге Эггерт и его ассистент оставили его в покое, посоветовав лишь день-другой не покидать помещение. Гросвенор заверил их, что непременно воспользуется их предписанием, ибо это вполне отвечало и его намерениям. Отныне кабинеты его отдела должны будут превратиться в неприступную крепость.