Гр. М. А. Корф. Записка. – Я. К. Грот, с. 223.
Форма воспитанников состояла из сюртука двухбортного синего с красным воротником и по краям и обшлагам красною выпушкою; пуговицы на нем гладкие, позолоченные; синего суконного жилета и прямых длинных, также синего сукна, брюк, сюртук сменяется летом курткою; для парадных случаев служил мундир однобортный с красными обшлагами и таким же воротником, на котором находились золотые (для старшего возраста) или серебряные (для младшего) петлицы; жилет при этом был белый, пикейный; шинель серого сукна с красною петлицею на воротнике; фуражка синяя с красною на обеих сторонах опушкой и лакированным козырьком.
В одежде воспитанников, при первом обзаведении, между прочим, показаны: на каждого воспитанника две пуховых шляпы: треугольная и круглая; на летнее время две куртки с панталонами из бланжевой фуфайки; ночные чепчики, бумажные колпаки, оленьи с варешками перчатки, полусапожки, башмаки, калоши.
И. Я. Селезнев. Историч. очерк лицея, с. 138–139, 175.
Так и вижу NN над дверьми и на левой стороне воротника шинели на квадратной тряпочке чернилами.
И. В. Малиновский – С. Д. Комовскому, 19 нояб. 1872 г. – К. Я. Грот. Пушкинский лицей. СПб., 1911, с. 89.
Через несколько дней после открытия, за вечерним чаем, входит директор и объявляет нам, что получил предписание министра, которым возбраняется выезжать из лицея, а что родным позволено посещать нас по праздникам. Это объявление категорическое, которое, вероятно, было уже предварительно постановлено, но только не оглашалось, сильно отуманило нас всех своею неожиданностью. Мы призадумались, молча посмотрели друг на друга, потом начались между нами толки и даже рассуждения о незаконности такой меры стеснения, не бывшей у нас в виду при поступлении в лицей. Разумеется, временное это волнение прошло, как проходит постепенно все, особенно в те годы.
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 51.
Во все шесть лет нас не пускали из Царского Села даже в близкий Петербург, и изъятие было сделано для двух или трех только по случаю и во время тяжкой болезни их родителей, да еще, уже для всех, за несколько дней до выпуска, чтобы снять каждому мерки для будущего своего платья. И в самом Царском Селе, в первые три или четыре года, нас не выпускали порознь даже из стен лицея, так что, когда приезжали родители или родственники, то их заставляли сидеть с нами в общей зале или, при прогулках, бегать по саду за нашими рядами.
Гр. М. А. Корф. Записка. – Я. К. Грот, с. 246.
От покойного Матюшкина я слышал, что при поступлении в лицей Пушкин довольно плохо писал по-русски.
Я. К. Грот, с. 46.
А. С. Пушкин, при поступлении в лицей, особенно отличался необыкновенною памятью и превосходным знанием французской словесности. Ему стоило прочесть раза два страницу какого-нибудь стихотворения, и он мог уже повторить оное наизусть без всякой ошибки.
С. Д. Комовский (лицейский товарищ Пушкина) со слов гувернера С. Г. Чирикова. Записка о Пушкине. – Я. К. Крот, с. 218.
Вступив в лицей, А. Пушкин уже знал английский язык, как знают все дети, с которыми дома говорят на этом языке.
С. Л. Пушкин. Замечания на т. наз. биограф. А. С. Пушкина, помещенную в «Портретной и биографической галерее». – Отеч. Зап., 1841, т. XV, особ. прил., с. 2.
Пушкин начал влюбляться с одиннадцатилетнего возраста.
С. М. Салтыкова – А. Н. Семеновой-Карелиной, 28 февр. 1825 г. (со слов гр. Е. М. Ивелич). – Б. Л. Модзалевский. Пушкин, с. 151.
Будучи 12 лет от роду, Пушкин не только знал на память все лучшие творения французских поэтов, но даже сам писал довольно хорошие стихи на этом языке. Упражнения в словесности французской и российской были всегда любимейшие его занятия, в которых он наиболее успевал. Кроме того, он охотно занимался и науками историческими, но не любил политических и в особенности математику.
С. Д. Комовский. Записка о Пушкине. – Я. К. Грот, с. 219.
При самом начале он – наш поэт; как теперь вижу тот послеобеденный класс Кошанского, когда, кончивши лекцию несколько раньше урочного часа, профессор сказал: «Теперь, господа, будем пробовать перья: опишите мне, пожалуйста, розу стихами». Наши стихи вообще не клеились, а Пушкин мигом прочел два четырехстишья, которые всех нас восхитили. Кошанский взял рукопись к себе. Это было чуть ли не в 1811 году, и никак не позже первых месяцев 1812 г.
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 56.
В моих стихотворческих занятиях я успел чрезвычайно, имея товарищем одного молодого человека (Пушкина), который, живши между лучшими стихотворцами, приобрел много в поэзии знаний и вкуса, и, читая мои прежние стихи, вижу в них непростительные ошибки. Хотя у нас запрещено сочинять, но мы с ним пишем украдкою (25 марта 1812 г.).
Скажу тебе новость: нам позволили теперь сочинять (26 апр. 1812 г.).А. Д. Илличевский (лицеист) – П. Н. Фуссу. – Я. К. Грот, с. 56—57.
(Из стихотворения Пушкина «19 окт. 1836 г.»):
Да, именно так. И после провода одной из ратей воспитанники до того одушевились патриотизмом, что, готовясь к французской лекции, побросали грамматику под лавки, под столы.
И. В. Малиновский (лицейский товарищ Пушкина). – Пушкин и его совр-ки, вып. XXXVIII–XXXIX, с. 214.
Пушкин, привезя с собой из Москвы огромный запас любимой им тогда французской литературы, начал ребяческую охоту свою – писать одни французские стихи и переводить на чисто-русскую, очищенную им самим почву. Затем, едва познакомившись с юною своею музою, он стал поощрять и других товарищей своих писать: русские басни (Яковлева), русские эпиграммы (Илличевского), терпеливо выслушивал тяжеловесные гекзаметры барона Дельвига и снисходительно улыбался клопштокским стихам неуклюжего нашего Кюхельбекера. Сам же поэт наш, удаляясь нередко в уединенные залы лицея или тенистые аллеи сада, грозно насупя брови и надув губы, с искусанным от досады пером во рту, как бы усиленно боролся иногда с прихотливою кокеткою музою, а между тем мы все видели и слышали потом, как всегда легкий стих его вылетал подобно «пуху из уст Эола».
С. Д. Комовский – Ф. П. Корнилову. – Я. К. Грот, с. 221.
К 1812 году относится стихотворение «Измены»… Оно относится к приезжавшей в лицей графине Н. В. Кочубей, бывшей впоследствии, но уже гораздо позже, за гр. д. Г. Строгановым.
В. П. Гаевский. Пушкин в лицее. – Современник, 1863, № 7, с. 159.
Едва ли не Нат. Викт. Кочубей (а не Бакунина) была первым предметом любви Пушкина.
Бар. М. А. Корф – В. П. Гаевскому, 30 мая 1863 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. VIII, с. 25.
Пушкин (Александр), 13 лет. Имеет более блистательные, нежели основательные дарования, более пылкой и тонкой, нежели глубокой ум. Прилежание его к чтению посредственно, ибо трудолюбие не сделалось еще его добродетелью… Знания его вообще поверхностны, хотя начинает несколько привыкать к основательному размышлению. Самолюбие вместе с честолюбием, делающее его иногда застенчивым, чувствительность с сердцем, жаркие порывы вспыльчивости, легкомысленность и особенная словоохотливость с остроумием ему свойственны. Между тем приметно в нем и добродушие, познавая свои слабости, он охотно принимает советы с некоторым успехом. Его словоохотливость и остроумие восприняли новый и лучший вид с счастливою переменою образа его мыслей, но в характере его вообще мало постоянства и твердости.
М. С. Пилецкий (надзиратель по учебной и нравственной части). Официальный отзыв. – К. Я. Грот. Пушкинский лицей, с. 361.
(19 ноября 1812 г.) Пушкин – весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне не прилежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень невелики, особливо по части логики.
А. П. Куницын. Из «Ведомости об успехах воспитанников Лицея по части логики и нравственной философии». – В. П. Гаевский. Дельвиг. – Современник, 1853, № 2, с. 67.
Очень ленив, в классе не внимателен и не скромен, способностей не плохих, имеет остроту, но, к сожалению, только для пустословия, успевает весьма посредственно.
Я. И. Карцев (преподаватель математики и физики, в нояб. 1812 г.). Лицейский журн., IV. 1910–1911, с. 22.
(6–30 ноября 1812 г.) Пушкин 6-го числа в суждении своем об уроках сказал: признаюсь, что я логики, право, не понимаю, да и многие даже лучшие меня оной не знают, потому что логические селогизмы весьма для него невнятны. – 16 числа весьма оскорбительно шутил с Мясоедовым на щот 4 Департамента, зная, что его отец там служит, произнося какие-то стихи, коих мне повторить не хотел, при увещевании же сделал слабое признание, а раскаяния не видно было. – 18-го толкал Пущина и Мясоедова, повторял им слова: что если они будут жаловаться, то сами останутся виноватыми, ибо я, говорит, вывертеться умею. – 20. В классе рисовальном называл г. Горчакова вольной польской дамой. – 21. За обедом вдруг начал громко говорить, что Волховский г. инспектора боится, и, видно, оттого, что боится потерять доброе свое имя, а мы, говорит, шалуны, его увещеваниям смеемся. После начал исчислять с присовокупившимся к сему г. Корсаковым сделанные г. инспектором родителям некоторых товарищей обиды, а после обеда и других к составлению клеветы на г. инспектора подстрекнул. Вообще г. Пушкин вел себя все следующие дни весьма смело и ветрено. – 23-го, когда я у г. Дельвига в классе г. профессора Гауэншильда отнимал бранное на г. инспектора сочинение, в то время г. Пушкин с непристойною вспыльчивостью говорит мне громко: «Как вы смеете брать наши бумаги, – стало быть, и письма наши из ящика будете брать». Присутствие г. профессора, вероятно, удержало его от худшего еще поступка, ибо приметен был гнев его. – 30 числа к вечеру г. Кошанскому – изъяснял какие-то дела с.-петербургских модных французских лавок, кои называются Маршанд дю Мод, я не слыхал сам сего разговора, только пришел в то время, когда г. Кошанский сказал ему: я повыше вас, а, право, не вздумаю такого вздора, да и вряд ли кому оной придет в голову. Спрашивал я других воспитанников, но никто не мог мне его разговор повторить по скромности, как видно.
И. С. Пилецкий. – И. А. Шляпкин, с. 328–329.
А. Пушкин. Легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив, впрочем, добродушен, усерден, учтив, имеет особенную страсть к поэзии.
С. Г. Чириков. Аттестация 30 сент. 1818 г. – И. А. Шляпкин, с. 334.
1813–1815
(Француз – лицейское прозвище Пушкина.)
Из лицейских «национальных песен». – К. Я. Грот. Пушкинский лицей, с. 224.
По рассказам товарищей Пушкина, он, в первые два года лицейской жизни, написал роман в прозе: Цыган и вместе с М. Л. Яковлевым комедию: Так водится на свете, предназначавшуюся для домашнего театра. После этих опытов он начал комедию в стихах: Философ, о которой упоминает в своих записках; но, сочинив только два действия, охладел к своему труду и уничтожил написанное. В то же время он сочинил, в подражание Баркову, поэму Монах, которую также уничтожил по совету одного из своих товарищей. Увлеченный успехом произведения дяди, В. Л. Пушкина, Опасный Сосед, племянник пустился в тот же род и кроме упомянутой поэмы написал Тень Баркова, балладу, известную по нескольким спискам. Последнюю он выдавал сначала за сочинение кн. П. А. Вяземского, но увидев, что она пользуется большим успехом, признался, что написал ее сам… Все эти пять произведений, по отзывам товарищей поэта, сочинены в 1812, 1813 и не позже 1814 года, прежде упоминаемой в его записках восточной сказки: Фатама или разум человеческий.
В. П. Гаевский. Пушкин в лицее. – Современник, 1863, № 7, с. 155.
Пользуясь своим влиянием на Пушкина, кн. Горчаков побудил его уничтожить одно произведение, «которое могло бы оставить пятно на его памяти». Пушкин написал было поэму «Монах». Кн. Горчаков взял ее на прочтение и сжег, объявив автору, что это недостойно его имени.
Кн. А. И. Урусов со слов кн. А. М. Горчакова. – Рус. Арх., 1883, т. II, с. 206.
(1 янв. 1814 г.) При малом прилежании оказывает очень хорошие успехи, и сие должно приписать одним только прекрасным его дарованиям. В поведении резв; но менее противу прежнего.
И. К. Кайданов. Из «Ведомости о дарованиях, прилежании и успехах воспитанников по части географии, всеобщей и российской истории». – В. П. Гаевский. Дельвиг. – Современник, 1853, № 2, с. 67.
У одного из царскосельских жителей, графа В. В. Толстого, был домашний театр, на котором играла труппа, составленная из крепостных людей. Лицеисты посещали его спектакли, на которых, вместе с другими посетителями, засматривались на первую любовницу доморощенной труппы, Наталью, которая, однако ж, была плохою актрисою. К ней Пушкин написал в 1814 г. послания К Наталье и К молодой актрисе.
В. П. Гаевский. Пушкин в лицее. – Современник, 1863, № 7, с. 139.
(Мой стан со станом высоких, увы, не может равняться: у меня свежий цвет лица, белокурые волосы и курчавая голова.)
Пушкин. Mon portrait, 1814.
В молодости Пушкина волоса его были почти светло-русы.
П. А. Корсаков (брат лицейского товарища Пушкина). В примечании к стих. «Mon portrait». – Маяк, 1840, ч. III, с. 24. Цит. по: А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. СПб.: Изд. Брокгауза—Ефрона, т. I, с. 169.
Брат Пушкина, Лев Сергеевич, по словам его племянника Л. Н. Павлищева, утверждал, что тут заключается неверность и что его старший брат всегда был темноволосым; что будто бы однажды младший Пушкин указал брату на эту несообразность, и поэт отвечал, что употребил выражение «cheveux blonds» только ради рифмы с «plus longs». Л. Н. Павлищев в последнее время, по крайней мере, судя по его письму ко мне от 8 февр. 1899 г., утверждает, что «волосы А. С. Пушкина в детстве были белокурые».
Д. Н. Анучин. Антропол. эскиз, с. 33.
Вопреки составившемуся как-то преданию, Пушкин в детстве никогда не был белокурым, а еще при поступлении в лицей имел темнорусые волосы.
Гр. М. А. Корф. Записка. – Я. К. Грот, с. 246.
Нельзя не вспомнить сцены, когда Пушкин читал нам своих «Пирующих студентов». Он был в лазарете и пригласил нас прослушать эту пьесу. После вечернего чая мы пошли к нему гурьбой с гувернером Чириковым. Началось чтение: