Суперсвет(ЛП) - Дэниел Тони 5 стр.

— Танцующий-на-костях изрек истину.

Друзья глубокомысленно закивали. Один из них пробормотал «аминь». Другой добавил «хвала Аллаху».

— Печальный день, — вздохнул Отис, — но и исполненный мудрости.

Обри ждала объяснений. И они не заставили себя ждать. План, переданный Тодом — если верить Отису и Гейм, — предлагал Друзьям разделиться на две группы: тех, кто эвакуируется с Нирваны, и тех, кто останется, чтобы погибнуть вместе с ней. Сам Тод явно намеревался остаться. Его присутствие должно было помочь желающим избежать смерти. Как и в других религиях, среди Друзей Тода были группировки, занимавшие позицию «активного» пацифизма — они называли себя дидактами — и предпочитавшие в сложившей ситуации пожертвовать собой. На их взгляд, бегство от силы было актом почти столь же агрессивным, как открытое сопротивление. Обри слышала, как один из дидактов сказал: «Врага нужно учить не словами, но собственной жизнью».

Остальные, числом примерно в две трети Друзей, должны были эвакуироваться с помощью транспортных модулей, похожих на тот, что доставил Обри на Нирвану.

Последними предстояло уйти партизанам Джилл — всем ее трансформированным крысам, хорькам и прочим закодированным тварям, которые должны были сыграть роль арьергарда. В случае, если выяснится, что войска Мета намерены не уничтожить Друзей Тода, а захватить их живьем, на них возлагалась задача убить дидактов, дабы предотвратить утечку информации относительно местопребывания остальных. Дидакты легко согласились на такой вариант, что совсем не удивило Обри, прожившую среди Друзей Тода достаточно долго, чтобы понимать их странные взгляды и поступки. «Кучка мистиков-аналитиков», так отозвался однажды о них Лео Шерман.

Мет оправдал все надежды Друзей Тода. Военный корабль класса «Дирак» и несколько более мелких кораблей сопровождения использовали мицелий в качестве мишени. Единственным, кто оказал какое-то сопротивление, был Тод, чье присутствие блокировало действие мерси. Некоторые из пилотов истребителей так и не поняли, что случилось. Большинство никогда не летали в условиях отсутствия какого-либо управления полетом. Двое погибли в столкновении, но остальные сумели сориентироваться и выполнить задание, уничтожив цели.

Как не преминули отметить в новостях, впервые в истории структура Мета подверглась военному нападению.

Друзья сбежали с Нирваны в газообменных модулях, созданных инженерами Мета и его собственной биосистемой для регулирования экологии структур Мета. Тянули до последнего момента; стартовать планировалось уже после того, как аннигиляционные пушки эсминца откроют огонь, чтобы у противника сложилось впечатление будто именно это и вызвало самопроизвольный отрыв модулей. Для отвода глаз Друзья отправили небольшой транспортный корабль, подававший ложные признаки жизни. Его тут же уничтожили. Похоже, экспедиционные силы Департамента имели приказ истребить все, что попадется.

Оставшиеся дидакты погибли после того, как торпеда прошила Орегон-болса, и атмосфера ушла в космос. Что касается Обри, Джилл и других партизан, то они либо обеспечили себя скафандрами, либо прошли курс адаптации к открытому пространству. Все заранее надежно закрепились, чтобы никого не засосало вместе с атмосферой. Один из Друзей просчитал возможные варианты развития атаки; выяснилось, что командиры департамента действуют строго по учебнику.

Обри и Джилл собирались улететь с одним из последних модулей. В ушах ревел ветер — это атмосфера Орегон-болса улетучивалась через дыру в земле в полумиле от того места, где находилась Обри. Саму дыру она не видела, но ощущала движение воздуха. Обри уже собиралась подняться в модуль через коллектор, когда Джилл дотронулась до ее плеча и заставила обернуться.

К ним шел, слегка наклоняясь вперед против ветра, сам Тод. Старик разулся, и Обри с удивлением обнаружила, что ступни у него, как и прочие части тела, тоже вытянутые, а пальцы заострены. Ступнями он пользовался как лопатами, а потому передвигался относительно быстро. Подойдя к Обри, Тод зацепился пальцами за землю и протянул свою костлявую руку. После недолгого колебания она пожала ее. И тут же услышала в голове скрипучий голос временной башни.

— Я вспомнил «далее», девочка.

Почему вы не уходите с нами? Она не спросила это вслух, но подумала.

— Потому что я слишком занят. Мне нужно думать, — с ноткой раздражения ответил он. — Так, о чем это я? Да. Далее — это ты.

Что вы имеете в виду?

— Однажды ты станешь такой же, как я. Ты будешь манифолдом. Я вижу это в твоих генах, так что не спорь. И вот что я тебе скажу: съешь грушу и плыви по реке.

Не понимаю.

— Сейчас тебе и не надо ничего понимать. Нет времени. Тебе и без этого проблем хватит. Возьми меня за руку.

Но я и так держу вас за руку.

— Нет. Возьми иначе. Крепче. Сожми. И не потеряй.

На глазах у Обри Тод повернул руку в запястье. И еще раз. И еще. Он поворачивал руку, пока она не отломилась. Тод убрал свою, заканчивавшуюся обрубком, и улыбнулся. Зубов у него было много, и все крепкие — рот вегетарианца.

Пожалуйста, идемте с нами.

Все еще улыбаясь, временная башня покачал головой и, не обронив больше ни слова, повернулся и зашагал прочь. Где-то неподалеку громыхнул разрыв, и Джилл, схватив Обри за руку, втащила в модуль. Похожий на щель вход закрылся, и они оказались в обычной атмосфере коллектора.

— Что это у тебя? — спросила Джилл.

Обри опустила глаза и увидела, что все еще держит руку Тода. Никакой крови на ней не было. Заканчивалось запястье аккуратным, заостренным скручиванием. Она сунула руку в карман широких штанов, носить которые предпочитали большинство женщин из Друзей Тода. Рука немного высовывалась из кармана. Ощущение было слегка жутковатое. Впрочем, ни думать о чем-то, ни анализировать чувства было некогда.

Они протиснулись через узкую трубу коллектора. Кроме Обри, в модуле было пятнадцать партизан — несколько крыс и один хорек. Два хорька, мысленно поправила себя Обри, хотя Джилл выглядела как обычная женщина. Труба оказалась достаточно широкой и уходила вперед под небольшим наклоном, так что если бы стенки не были липкими, они бы просто скатились вниз друг на друге.

У входа непосредственно в модуль Джилл предупредила всех, что для спуска необходимо воспользоваться канатами.

Упомянутые Джилл «канаты» обернулись волокнами самого модуля. Партизаны спустились вниз, пробираясь мимо растянувшихся во все стороны влажных стекателей. Кое-где между стекателями виднелись слипшиеся пучки покрытых слизью мешочков, похожих на семена. Некоторые из этих мешочков были наполнены фотореактивным веществом, благодаря которому модуль освещался мягким, теплым сиянием. В целом, интерьер трансмиссионного модуля напоминал внутренность громадной тыквы.

Обри едва успела ощутить под ногами твердую поверхность, как Джилл скомандовала:

— Приготовиться к трансмиссии.

Она дотронулась до черно-синих луковиц энзимов, свисающих со стен модуля. Обри знала, что в них содержатся активаторы энзимов. Последний из партизан спустился по веревке и спрыгнул на мягкий, немного липкий пол модуля.

— Ну, пошли! — крикнула Джилл, сжимая луковицы, пока они не лопались. Вспыхнул свет. Его сменило яркое сияние — это высыпавшееся из луковиц содержимое подало сигнал модулю-стручку, что пора отправляться. Любоваться мерцанием было некогда — модуль сорвался с Нирваны.

Обри уже проделывала это раньше, но каждый раз оказывалась неподготовленной к шоку. Гравитация — в реальности ускорение — переключилась на реверс. То, что было верхом, стало низом, и все они упали туда, откуда только что спустились. К счастью, те самые липкие стекатели, через которые они пробирались, сыграли роль сетей и подушек. Обри упала на что-то вроде эластичной сети, которая растягивалась, растягивалась, а потом порвалась, и она полетела на следующую. Только благодаря этому, партизаны перенесли начальное ускорение и остались живы внутри сорвавшегося с поверхности гибнущей Нирваны модуля. Зная, что будет дальше, Обри аккуратно приземлилась на ноги.

— А у тебя хорошо получается, — заметила Джилл, бесшумно опускаясь рядом.

Обри знала — Нирваны больше нет, и Тода тоже больше нет. Там все погибло. Слезы подступили к глазам. Она подумала об отце и брате. Удалось ли им перебраться во внешнюю систему? Слезы набухали, но она не расплакалась, а потом испытала вдруг сильнейшее облегчение.

У меня еще есть время плакать. Значит, мы спаслись. Они не поймали нас и не убили.

Неожиданно для себя Обри громко рассмеялась. Джилл посмотрела на нее и улыбнулась своей хищной улыбкой хорька.

— Живы. И мне это нравится, — сказала она.

Глава девятая

Глава десятая

Материальные ресурсы или энергия — именно к этому с самого начала свелось противостояние двух сторон. По крайней мере в представлении командующего федеральной армией и главнокомандующего всеми вооруженными силами внешней системы генерала Роджера Шермана. У внутренней системы была солнечная энергия, у внешней — материалы солнечной системы. На стороне внутренней системы преимущество комплексности, населения и инфраструктуры. На стороне внешней преимущество гравитации. Именно последнее, считал Шерман, склонит в конце концов чашу весов в пользу внешней системы. Гравитация и кинетическая энергия миллионов падающих камней. Проблема заключалась только в том, чтобы подкатить камни к краю скалы.

С самого начала стратегия Шермана состояла из трех пунктов и трех стадий.

Первое — удержать под своим контролем то, что осталось от внешней системы. Второе — возвратить завоеванные территории Сатурна, Плутона и Урана. И, наконец, третье — перенести боевые действия во внутреннюю систему.

В конце концов он просто сбросит на них камни.

В свете этого главным для его армии было обеспечение прикрытия для того, чтобы внешняя система смогла увеличить свою военную промышленность. Главным же для промышленности оставалось обеспечение материалом. Потом этот материал предстояло доставить на место, чтобы в нужный момент обрушить его на оккупантов, а затем и швырнуть во внутреннюю систему.

Бомбардировка и за ней вторжение.

И еще ему понадобятся клаудшипы. Тысячи клаудшипов. Завершающее наступление в представлении Шермана выглядело так: сначала на Мет обрушится град камней, за которым последует согласованный штурм пехоты при массированной поддержке клаудшипов.

Казалось бы, победа уже гарантирована Федеральной армии, и можно расслабиться, но генерал расслабляться не привык. К тому же и дела шли вовсе не так хорошо, как казалось кое-кому со стороны. Точнее, они шли хуже обычного, а обычное в последние годы означало плохое. В начале войны Амес захватил Ганимед, а вместе с ним и половину Федеральной армии. Тот факт, что в плен попала половина армии, не слишком беспокоил Шермана, поскольку среди пленных оказались и представители центрального командования. Генералы эти — друзей Шермана среди них не значилось — выбыли из строя по крайней мере до освобождения Ганимеда, и эта потеря его только радовала, в отличие от другой — почти миллиона солдат. Оставшаяся армия в системе Юпитера насчитывала чуть больше миллиона и, находясь под командованием генерала Меридианы Редакс, не без труда удерживала контроль над Каллисто и уже уступила врагу две юпитерианские луны.

Назначение Редакс было компромиссом с юпитерианскими властями недавно образованной Солнечной Республики, и Шермана такое решение никак не устраивало. Неудачи на поле боя не помешали Редакс преуспеть в другом: во время пресс-конференции в мерси она свалила вину за все провалы на Шермана. Результатом стало то, что он практически лишился контроля над ее действиями.

Генерал с превеликим удовольствием послал бы Юпитер ко всем чертям — при одной мысли об этом губы его складывались в мрачную ухмылку, — но, разумеется, позволить себе такое он не мог.

И все это чертово мерси с его непрестанным освещением боевых действий. Генерал никогда не был мастером громким речей, не умел общаться с журналистами, и теперь это понемногу сказывалось. Презрение ко всем так называемым военным корреспондентам нет-нет, да и проскальзывало. Ни один из них дня не провел в армии. Были среди них и те, кто десять лет назад организовал против генерала шумную компанию, в результате его отправили в ссылку на Тритон.

И тем не менее проблему с прессой нужно было как-то решать.

Но сначала нужно сделать что-то, чтобы не позволить Зебре-333 захватить Ио, решил Шерман. А уж потом можно заняться своим имиджем.

Зебра-333, не имевший еще звания генерала, был полной противоположностью Редакс и, командуя силами Департамента Иммунитета, пытался установить контроль над Юпитером. В планетарной системе именно на него возлагал свои надежды Амес. Будучи БМП, он существовал полностью в виртуальности. Сообщалось, что где-то у него хранятся в запасе тела, но он никогда ими не пользовался. Обычно такое воздержание негативно сказывалось на ментальной стабильности БМП, но Зебра-333 был, похоже, человеком исключительным во многих отношениях. Одно Шерман знал наверняка: Зебра — прекрасный тактик, намного лучший, к сожалению, чем Редакс.

Нельзя сказать, что Редакс совсем уж не имела никаких плюсов. Умная, способная, но… Чего ей недоставало, так это способности адаптироваться, подстраиваться под противника. Тем более, что этот противник мыслит на сто ходов вперед.

Редакс рекомендовала оставить Ио и отступить на Каллисто для перегруппировки и сосредоточения сил. Ее войска были слишком растянуты. Фланг оставался открытым. Существовал риск потерять все.

Сосредоточиваться, сосредоточиваться, сосредоточиваться. Только об этом она и твердила. Шерман читал об этом в ее рапортах и слышал каждый вечер в мерси. Неужели Редакс не понимает, что у противника есть доступ к мерси-каналам внешней системы? Нет, понимает, конечно. Просто ей наплевать.

Сосредоточиваться. Концентрироваться.

Генерал Редакс, если вы продолжите концентрироваться, то скоро окажетесь в концентрационном лагере.

Между тем Зебра-333, судя по направляемым ему материальным подкреплениям, готовил крупное наступление. Всем юпитерианским спутникам, еще находившимся в руках республики, угрожала опасность. И чем большую территорию захватывал Зебра — пока у него было три меньших луны Юпитера, — тем меньше энергии он должен выделять на содержание своей армии в космосе.