«Просвещенная императрица» не могла не понимать, что пытка как средство получения показаний все более и более становится анахронизмом в глазах как отечественного, так и европейского общественного мнения, симпатии которого она так настойчиво старалась завоевать. В указе Сенату от 15 января 1763 г. по этому поводу говорилось: «Чтобы всех тех, кои в разные преступления впадают, обратить к чистому признанию больше милосердием и увещанием, а особливо изысканием по происшедшим в разные времена околичностям, нежели строгостью и истязанием, но стараться как возможно при таких обстоятельствах кровопролитие уменьшить». Далее подчеркивалось: «Когда при следствии какого дела неминуемо дойдет до пытки, в таком случае поступать с крайнею осторожностью и рассмотрением, и паче всего при том наблюдать, дабы иногда с винными и невинные истязания напрасно претерпеть не могли». Тем не менее пытка сохранялась как последний способ вырвать у подследственного истину: «Если же все способы не предуспевают, в таком уж случае дошедших к пыткам по законам пытать».
Сужение сферы применения пытки постарались заполнить действием религии. Для получения правдивых показаний с обвиняемым, равно как и с доносчиком, в начале следствия беседовал тюремный священник Петропавловской крепости, чьи действия стали называться «увещевание священническое». Важнейшей целью следователей как в рясах, так и в партикулярном платье было добиться от допрашиваемого не только чистосердечного признания, но и раскаяния в содеянном. Раскаяние под угрозой применения пытки в случае упорствования быстро превратилось в высшую форму признания под воздействием религиозного чувства. Широкому внедрению его в следственную практику в немалой степени способствовала и показная набожность С.И. Шешковского, отмечаемая современниками. При этом ставшее ритуалом раскаяние чрезвычайно упрощало розыск, делая ненужным не только улики и доказательства, но и пытку как способ получения признаний. Пытать в Екатерининскую эпоху действительно стали несколько реже, однако сенатское постановление от 15 мая 1767 г. указывало, что «пытки же производить, если же со увещевания не признаются». Окончательно пытки были отменены Александром I лишь в 1801 г.
Помимо некоторого ограничения пыток, Екатерина II внесла в деятельность политического сыска два важных новшества. Во-первых, она распорядилась засылать лазутчиков в места массового скопления людей для подслушивания разговоров. Московский главнокомандующий князь М.Н. Волконский 13 декабря 1773 г. так характеризовал императрице свою деятельность на этом поприще: «Употреблять надежных людей для подслушивания разговоров публики в публичных собраниях, как-то: в рядах, банях, кабаках, что уже и исполняется, а между дворянством также всякие разговоры примечаются». Секретными агентами в собственном смысле слова такие «слухачи» еще не являлись, но были, безусловно, их предшественниками. Екатерина II желала знать не только что говорят, но и что пишут ее подданные, и вторым ее нововведением стала перлюстрация корреспонденции, т. е. ознакомление с письмами без ведома отправителя и получателя. На почтамтах письма аккуратно вскрывали, переписывали, а оригиналы отправляли по назначению. Вызывавшие по тем или иным причинам интерес письма отправлялись в Тайную экспедицию, а иногда попадали на стол к самой императрице. Перлюстрация стала дополнительным источником информации, и если добытые таким путем сведения заслуживали внимания, то начинался стандартный розыск с арестом подозреваемых, допросами свидетелей и т.п.
После смерти Екатерины II в 1796 г. на престол вступил ее сын Павел I. Матери своей он не любил и многие из своих начинаний, будучи императором, проводил в пику прежней политике. Хотя новый император и освободил из заточения и ссылки целый ряд преследовавшихся при Екатерине II по политическим мотивам лиц, тем не менее Тайная экспедиция была оставлена в неприкосновенности. Подчиненный генерал-прокурора П.Х. Обольянинова, фаворита Павла, чиновник Д.Б. Мертваго вспоминал об этом периоде: «Время это было самое ужасное. Государь был на многих в подозрении... Знатных сановников почти ежедневно отставляли от службы и ссылали на житье в деревни. Государь занялся делами церковными, преследовал раскольников, разбирал основание их секты, многих брали в Тайную экспедицию, брили им бороды, били и отправляли на поселение. Словом, ежедневный ужас. Начальник мой стал инквизитором, все шло через него. Сердце болело, слушая шепоты, и рад бы не знать того, что рассказывают». Уже в самом начале правления Павла I была сделана попытка рассмотрения письменных доносов самим царем. Подозрительный даже к ближайшему своему окружению, император приказал повесить на стене Зимнего дворца специальный ящик, куда каждый желающий мог положить сообщение для государя. Никому не доверяя этой ответственной миссии, царь каждый раз собственноручно открывал ящик и забирал корреспонденцию. Правда, вскоре Павлу I пришлось отказаться от этой затеи – в ящик стали бросать ругательные письма и памфлеты против него самого. Шпиономания доходила до крайних пределов. Граф Е.Ф. Комаровский вспоминал, что как-то раз в беседе с ним Павел I сказал, «что все против него, т.е. императрица и наследник, что он окружен шпионами». Император, по словам князя А.Чарторыйского, с самого момента восшествия на престол со страхом предчувствовал грядущий дворцовый переворот. Предчувствия не обманули Павла, и, невзирая на все меры предосторожности, переворот все-таки произошел.
После убийства Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. в Михайловском замке на престол вступил его сын Александр I. Если Павел I ненавидел свою мать Екатерину II, то Александр I, в свою очередь, сильно недолюбливал отца и, напротив, обожал свою державную бабку. Стремясь успокоить дворянство, взбудораженное суровостями Павла, новый царь в своем манифесте от 12 марта 1801 г. обязался править народом «по законам и сердцу бабки нашей Екатерины Великой». Подобно тому как в начале своего правления императрица Екатерина подтвердила решение Петра III о ликвидации Канцелярии тайных розыскных дел, так и одним из первых шагов ее внука стало упразднение Тайной экспедиции. Но в отличие от своих предшественников на троне, ограничивавшихся лишь сменой вывесок в демагогических целях, Александр I действительно уничтожил в тот момент политический сыск как централизованную структуру. Следующим шагом царя-либерала было полное и безусловное запрещение пыток. В императорском указе от 27 сентября 1801 г. говорилось: «...Чтобы нигде ни под каким видом ни в вышних, ни в нижних правительствах и судах никто не дерзал ни делать, ни допущать, ни исполнять никаких истязаний под страхом неминуемого и строгого наказания... чтоб, наконец, самое название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народной». Зловещая пыточная канцелярия наконец прекратила свое существование на деле.
Биографии руководителей Тайной экспедиции при правительствующем Сенате
ВЯЗЕМСКИЙ Александр Алексеевич (1727–1793). Генерал-прокурор Правительствующего сената в 1764–1792 гг.
Древний дворянский род Вяземских берет начало от князя Ростислава-Михаила Мстиславовича Смоленского, умершего в 1136 г., внука знаменитого Владимира Мономаха. Правнук Ростислава-Михаила, князь Андрей Владимирович, умерший в 1224 г., получил в качестве удела город Вязьму, от которого и пошла фамилия его потомков.
Александру Вяземскому родители выбирают традиционную для его времени военную карьеру. В 1747 г. он оканчивает Сухопутный кадетский корпус. Участвует в Семилетней войне, проявив храбрость не только на полях сражений, но и при выполнении тайных поручений командования. Войну заканчивает в чине генерал-квартирмейстера. Екатерина II по достоинству оценивает работоспособность и честность молодого генерала и в 1763 г. поручает ему возглавить следственную комиссию с самыми широкими полномочиями для усмирения волнений горнозаводочных крестьян на Урале.
Убедившись в исключительной честности и неподкупности Вяземского, императрица решает поставить его во главе Сената – на одну из ключевых должностей в системе управления всей Российской империи, именно здесь ей требовался человек, на которого она могла полностью положиться. Официальное назначение 37-летнего А.А. Вяземского на пост генерал-прокурора Сената состоялось 3 февраля 1764 г. Историк Д.Н. Бантыш-Каменский в своем «Словаре достопамятных людей Русской земли» перечислил главные достоинства руководителя Сената, благодаря которым тот почти 30 лет продержался на своем высоком посту: «Князь Вяземский отличался верностью своею престолу, бескорыстием, был чрезвычайно трудолюбив, умел избирать достойных помощников; враг роскоши, но скуп и завистлив, как отзывались о нем современники. В его петербургском доме находилась Тайная экспедиция, и он часто присутствовал при допросах».
Вскоре после вступления в новую должность Вяземскому пришлось как генерал-прокурору Сената принимать участие в расследовании крупного политического дела. В июле 1764 г. 24-летний поручик Смоленского полка В.Я. Мирович попытался освободить из Шлиссельбургской крепости свергнутого императора Иоанна Антоновича и возвести его на престол. Мирович явился в крепость и, зачитав поддельный манифест, обманом заставил подчиненных ему солдат навести пушку на гарнизонную команду. Два караульных офицера, неотлучно приставленных к Иоанну Антоновичу, имели инструкцию убить секретного узника, если будет предпринята попытка его освобождения, и в сложившейся критической ситуации исполнили свой долг. Увидев, что предпринятая им попытка государственного переворота потеряла всякий смысл, Мирович дал себя арестовать и предстал перед следственной комиссией. Пытки были отменены, однако обер-прокурор Синода передал Екатерине II мнение церковных иерархов, желавших выслужиться перед императрицей: «Некоторые из духовенства приговаривают злодея пытать». Тщательно выяснив все обстоятельства дела, судьи приговорили отрубить Мировичу голову, а тело сжечь.
Однако смерть в крепости Иоанна Антоновича побудила недовольные правлением Екатерины II элементы избрать себе новое знамя – ее собственного сына. В 1769 г. по доносу майорской вдовы Анны Постниковой власти стало известно о намерении офицеров Преображенского полка Озерова, Жилина, Попова и Афанасьева свергнуть императрицу и провозгласить государем Павла Петровича. Следственную комиссию возглавил граф Н.И. Панин, в нее вошли генерал-прокурор Сената Вяземский, генерал-полицмейстер Чичерин и кабинет-секретарь И.П. Елагин. Расследование установило виновность офицеров, которые были лишены всех чинов, дворянства и звания, после чего сосланы на вечные работы в Нерчинск, приговорены к заключению в крепости, отправлены на Камчатку. В 1772 г. Тайная экспедиция при Сенате ведет следствие по делу капралов Преображенского полка Оловянникова, Подгорого, Чуфаровского, подпоручика Тобольского полка Селехова и группы солдат, которые хотели убить Екатерину II и короновать ее сына. Императрица, не на шутку встревоженная заговором в гвардии, пристально следила за следствием и дала ведущему его генерал-прокурору Сената следующее указание: «Я нахожу, сия шайка такого роду, что, конечно, надлежит всех, в ней участие имеющих, вывести в наружу, дабы гвардию, колико возможно, на сей раз вычистить и корень зла истребить». Все заговорщики были приговорены к смертной казни, которую заменили наказанием кнутом и ссылкой на работы в Нерчинск «навечно».
Еще одним предметом надзора Тайной экспедиции при возглавляющем ее генерал-прокуроре Вяземском были различные самозванцы, в изобилии появлявшиеся в царствование Екатерины II. Еще до Пугачева законным императором Петром III объявляли себя беглый рекрут Евдокимов, беглый солдат Кремнев, капитан Кретов, солдаты Чернышев и Сенюшин и др., а Елизавета Тараканова в 1775 г. в Париже выдавала себя за дочь Елизаветы Петровны и объявила себя претенденткой на русский престол. Самозванцев обычно казнили, заключали в крепость, в иных случаях немилосердно били кнутом, вырывали ноздри и отправляли на каторжные работы в Сибирь.
Но самым крупномасштабным розыском Тайной экспедиции в бытность Вяземского генерал-прокурором Сената стало расследование о крестьянской войне под предводительством Е. Пугачева, также принявшего имя Петра III. Тайная экспедиция, ее московская контора, губернские канцелярии районов, где проходило восстание, а также Оренбургская и Казанская секретные комиссии из гвардейских офицеров и чиновников Тайной экспедиции занимались розыском о Пугачевском бунте почти все 1774–1775 гг. Низовые подразделения составляли на свои следственные дела «экстракты», которые отправляли в Сенат, где по ним после получения соответствующих указаний от императрицы Тайная экспедиция выносила окончательные решения, которые исполнялись на местах.
Разгромив вооруженные отряды Пугачева, правительство начало расправу над участниками крестьянской войны. Почти все предводители восставших, начиная с самого Е. Пугачева, были казнены. Крестьян обычно били кнутом и отправляли к своим помещикам или на каторгу в Таганрог и Рогервик, где их должны были всю жизнь «содержать в оковах», или в сибирскую ссылку. Весьма оперативно Тайная экспедиция при Сенате вынесла решения по 685 розыскным делам. Из них по казакам был расследовано 246 дел, крестьянам – 177, священникам – 140, башкирам, татарам, чувашам и другим инородцам – 55, дворянам – 29, работным людям – 22 и солдатам – 13 дел.
Одновременно с политическим сыском генерал-прокурор Сената с усердием исполнял многие другие поручения Екатерины II. В 1765 г. Вяземский был назначен начальником Межевой канцелярии, а в 1767 г. председательствовал в Комиссии по составлению нового Уложения (Свода законов). С 1769 г. является членом Совета при высочайшем дворе, в 1775 г. при его участии вводится в действие «Учреждение о губерниях», которое подробно регламентировало права и обязанности прокуратуры на местах, деятельностью которой генерал-прокурор активно руководил с помощью «предложений» и «ордеров», направляемых местным прокурорам. К началу 80-х гг. сфера компетенции Вяземского и соответственно его власть существенно расширилась, и помимо Сената, он руководил финансами, юстицией и внутренними делами. В течение ряда лет возглавлял Экспедицию о государственных доходах и исполнял обязанности государственного казначея, был директором Ассигнационного банка, заведовал всеми денежными делами за границей, впервые введя строгую отчетность в финансовых делах. Генерал-прокурор Сената был составителем проекта выпуска в России бумажных денег, а также занимался вопросами, связанными с продажей соли и вина на территории империи. Помимо этого, с 1771 г. занимался финансовой отчетностью по Синоду и губернскому управлению, с 1775 г. возглавлял Канцелярию опекунства над иностранными подданными, руководил осушением болот под Петербургом, строительством театра в Северной столице и Екатерининского канала. За «прилежание, усердие и ревность к пользе службы» на своих многочисленных постах А.А. Вяземский был награжден орденами Св. Анны 1-й степени, Св. Александра Невского, Св. Владимира 1-й степени и Св. Андрея Первозванного.
В начале 1790 г. из-за тяжелой болезни отходит от дел и в сентябре 1792 г. окончательно увольняется в отставку. Скончался на 66-м году жизни, был похоронен в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга.
ГЛЕБОВ Александр Иванович (1722–1790). Генерал-прокурор Правительствующего сената в 1761–1764 гг.
По семейному преданию, дворянский род Глебовых происходил от касожского князя Редеди, убитого в 1022 г. князем Мстиславом Владимировичем Тмутараканским. «Зарезав Редедю пред полками касожскими», победитель взял в плен его семью и крестил двух его сыновей под именами Романа и Юрия. Праправнук Романа, Глеб Михайлович Сорокоумов, и стал основателем рода новгородских дворян Глебовых. Александр Глебов в возрасте 15 лет был определен сержантом в Бутырский пехотный полк. В царствование Анны Иоанновны принимает участие в русско-турецкой войне, участвует в штурме крепости Очаков. 17 августа 1739 г. Глебов в чине поручика в сражении под Ставучанами храбро и умело командует отрядом, получает тяжелое ранение. Прослужив в армии еще 10 лет, в 1749 г. он переходит на гражданскую службу.