Не сразу, но такая служба в бездонных недрах Новосибирска – Главного нашлась. Пожилая тетка в синей форме железнодорожного работника, мельком глянув на высокого, физически крепкого Касюка, сразу отнесла его к группе "силовиков" – так она мысленно называла всех сотрудников правоохранительных органов и… бандитов – людей, не особенно обременяющих себя длинными объяснениями о целях своего визита. Она взяла в руку бумажку, поданную ей Игорем, на которой были написаны номер поезда, дата и номер вагона, на котором должен был ехать Серега Быков. Она неторопливо надела очки, прочитала цифры, отвернулась к компьютеру, стоявшему у нее на столе. Несколько секунд она медленно перемещала мышку по столу и щелкала ею там, где курсор на экране совпадал с некоторыми клеточками довольно большой таблицы. Наконец, она нашла то, что искала, выделила короткую строчку, отправила выделенный фрагмент на принтер.
– А что случилось-то? – Поинтересовалась она перед тем, как забрать белый листочек с быстро напечатавшего его аппарата. Эта женщина имела огромный опыт работы на железной дороге, сама много тысяч километров наездила в качестве проводницы, потом – начальника поезда, знала: если интересуются фамилиями, значит, скорее всего, хотят написать жалобу. И как подсказывал ей ее богатейший опыт, в девяти случаях из десяти конфликт можно погасить, если дать возможность обиженному человеку высказать вслух претензии, заверить, что обязательно разберутся с "обидчицей" или "обидчиком".
– Да ничего страшного! – Ответил Игорь, решив не лгать, но и всей правды тоже не говорить. – Человек один должен был приехать этим поездом. Билет он купил – я проверил; но ехал или нет – не знаю. Вот, хочу уточнить – ехал или нет; может, проводники его вспомнят?
Глаза женщина немного потеплели – она поняла, что ее посетитель – "силовик", по крайней мере, не станет жаловаться.
– Знаете, что! – Неожиданно сказала она. – Давайте я посмотрю, когда эта бригада возвращается в Новосибирск! – Она опять пощелкала мышкой. – Так! Бригада, которая обслуживала тот поезд, будет в Новосибирске, как обычно, в половине одиннадцатого – по местному времени. В каком вагоне сегодня работают наши девочки, я Вам сейчас тоже скажу…
Вот… Да… Они в шестом вагоне. Как обычно… Это "их" вагон… – Она сняла листочек с принтера, подала его Игорю. – Ну, а как их зовут – сам прочитаешь!
– Спасибо! – Искренне, от всей души поблагодарил женщину Касюк, еще не подозревая даже, какую огромную услугу ему и его другу она только что оказала. Он спустился вниз, в одном из многочисленных киосков купил большую коробку шоколадных конфет, вернулся обратно. Женщина удивленно посмотрела на него, натянуто улыбнулась – кажется, она все сказала посетителю, что знала, помогла, чем могла, но когда увидела протянутую ей блестящую плоскую коробку с цветами на верхней крышке, заулыбалась шире.
– Спасибо! – Сказала она. – Большое спасибо! – Возьму домой, внуков угощу! – Она ловко спрятала коробку куда-то в стол.
…Он успел вовремя. Поезд уже стоял на первом пути, все пассажиры вышли, но вагоны маневровый тепловоз в тупик еще не укатил. Там, в "отстойнике", они будут дожидаться вечера. В половине пятого "фирменный" вновь вытянут на перрон, опять загрузят людьми и вещами…
Девушки – проводницы долго вертели в руках фотографию, на которой Игорь и Серега были сфотографированы полтора десятка лет назад. Они поочередно, оценивающе смотрели то на черно-белый прямоугольник, то на неожиданного гостя с короткой стрижкой и испытующим взглядом серьезных серых глаз. Игорь их не торопил, он на какое-то время даже перестал дышать – боялся словом или жестом "спугнуть" колеблющихся девушек. Проводницы молчали тоже. Место в вагоне было все-таки денежное, терять его не хотелось, особенно вот так – по глупости. Существовала опасность, что ТОТ пассажир мог быть каким-нибудь секретным проверяющим, но опасность эта была небольшая. Для проверяющего он был слишком простоват, что ли. Да и времени прошло довольно много – больше недели. Вряд ли начальство стало бы так долго думать: наказывать или нет нештатных "продавщиц любви".
Наконец одна, самая смелая, или самая сообразительная, поняла, наконец, что никакого наказания для них не предполагается даже в том в случае, если они опознают пассажира, отказавшегося от "девочек".
– Да, был такой пассажир! – Сказала она. – Ехал один. При нем была спортивная сумка.
– Он что-нибудь пил?
– Только чай!
– А вышел он точно в Новосибирске, вы точно помните? Может, он раньше сошел, или проехал дальше? – Только через секунду Касюк понял, что сморозил глупость – станция-то была конечной!
– Как выходил он, я не помню – народу в Новосибирске выходит всегда много, за всеми не уследишь. Мог, конечно, и раньше сойти. В Мошково, например, или на станции Новосибирск – Восточный.
"Стоп! – Мысленно сказал себе Касюк. – А я ведь видел, кажется, в Серегиной телефонной книжке телефон с кодом районного поселка Мошково. Надо будет посмотреть…
Ну, Быков! Если ты, действительно, сейчас там, я с тебя ящик пива точно стрясу!"
Игорь поблагодарил девушек, он презентовал по плитке шоколада с орехами. На большее у него не было ни средств, ни времени.
…Он походил вокруг вокзала, пытаясь понять, каким маршрутом мог бы пойти Серега, если он сошел с поезда именно на Главном, а не где-нибудь в Мошково.
"Девушки не сказали, на какой именно путь тогда поставили их поезд. Предположим, – думал Касюк, – на первый. Тогда Быков прошел бы через вокзал, поднялся наверх, свернул направо, к метро… Так… Допустим, путь был второй, или третий… Тогда он наверняка пошел бы на переходной мост. Я знаю Серегу, он ни за что не стал бы толкаться в толпе пассажиров, среди огромных и тяжелых сумок, в подземном тоннеле, ведущем в вокзал.
Он наверняка пошел бы вот сюда, на мост". – Игорь, пользуясь тем, что ближайшие к вокзалу железнодорожные пути свободны, быстро прыгая через рельсы, добрался до второй платформы. Он легко поднялся на переходной мост, послушал, как гулко отражается от стальных вагонов эхо переговоров железнодорожных служб, объявлений диспетчера.
"Вправо Быков бы точно не пошел. – Думал Касюк. – От областного ГАИ на Чемской без пересадки не уехать. Наверняка он свернул налево". – Касюк прошел по переходному мосту, дошел до пригородных касс. Неожиданно сзади нахлынула толпа дачников – пришел электропоезд. Мужчины, женщины, среди которых немало пожилых, несли в руках ведра с ягодой, грибами… Прошел дед со складными самодельными удочками. От него остро и вкусно запахло свежей рыбой…
Игорь посторонился, дождался, когда схлынет основной поток дачников. Через несколько минут он вновь вернулся к пригородным кассам, прошел дальше, к лестнице. Прямо от нее – вход в метро, вправо – стоянка такси.
"На чем же поехал Серега?" – задумался Касюк. – "Если он выходил через вокзал, то обязательно прошел бы через этот "пятачок". Если прошел через переходной мост, то тоже все равно не миновал бы этого кусочка площади Гарина – Михайловского.
Так… С местом определились. Если Быков вышел в Новосибирске, то он обязательно прошел бы здесь. "Осталось" только найти того, кто мог бы его видеть здесь. Видеть и запомнить".
Касюк понимал, что задача эта практически невыполнимая. За день через вокзал проходят тысячи человек. Неужели кого-то можно запомнить в таком человеческом море? И все же… А вдруг? Вдруг Серега здесь кого-то обматерил? Или устроил драку?" – Игорь улыбнулся, представив, как Быков устраивает потасовку: за два десятка лет он не видел ни разу, чтобы его друг с кем-то подрался.
Касюк вернулся на переходной мостик, еще раз внимательно огляделся. В самом низу, у ворот на парковку, он заметил стайку молодых людей в спортивной одежде. У них не было ни багажа, ни и даже сумок – обычных предметов для тех, кто собирается куда-то ехать на поезде. Они явно никуда не собирались ехать. Но, вместе с тем, по их уставшим, ленивым движениям, легко можно было понять, что эти молодые люди здесь давно. Что делают здесь эти парни с ярко выраженной спортивной подготовкой, Игорь, конечно, знал.
"Братва!" – с первого взгляда определил он "национальную" принадлежность спортивных молодых людей.
Средства массовой информации, подконтрольные теперь чиновничеству, давно потрубили о том, что организованная преступность в Новосибирске почти полностью побеждена, бандиты-де, "нарубив бабок", переквалифицировались в мирных предпринимателей, стали "белыми и пушистыми"…
Касюк знал, что это не совсем так. Да, действительно, по мнению криминалитета, Новосибирск – "красный город", то есть примерно половина власти принадлежит внутренним органам и властным чиновничьим структурам. Правда и то, что некоторая часть криминалитета, "подняв" стартовый капитал, ушла в "серый" бизнес, завладела казино, банями, магазинами, кинотеатрами, заводами, открыла свои фирмы… Отмыла деньги, полученные рэкетом, грабежами, убийствами… Некоторая, но не вся. Весь город, огромный двухмиллионный мегаполис поделен между криминальными группировками, словно свадебный торт. Каждая улица, каждый участок дороги, каждое здание имеют в городе своего криминального "смотрящего". За "боюсь" отстегивают "бабки". Больше всех "дани" платит, конечно, "спекуль" – тот, кто занимается торговлей.
Все "хлебные" места, то есть те торговые точки, где присутствует "черный нал", преступными сообществами поделены на "ломти" отдельно. Нет одного "хозяина" у Центрального или Ленинского рынка, интересы большинства крупных криминальных группировок представлены и на Октябрьском рынке.
Несколько миллиардов долларов "дани" в год бандиты собирают только с самого большого за Уралом контейнерного рынка – Гусинобродского. Попытки навести государственный порядок в этом "государстве в государстве" для властей закончились практически ничем. За два года в Новосибирске убили двух заместителей мэра города, отвечавших именно за этот сектор работы – с рынком Гусинобродский.
Деньги под контролем "братвы" – гигантские. Два фактора – большое количество "штыков", то есть "братков", способных взять в руки оружие, и мощные финансовые ресурсы позволяют организованным преступным сообществам решать вопросы самого высокого уровня, "пиарить" в средствах массовой информации своих лидеров, "садить" в депутатские кресла своих представителей и защитников их интересов. Но "всеядные" бандиты не брезгуют и "мелочевкой" – "двадцаткой" с бабушки, полтинником – с таксиста.
В большом городе все, прямо или косвенно, хотят они этого или нет, но платят "дань" бандитам. "Дань" эта – в цене одежды, покупаемой на рынке или в магазине; она – в стоимости хлеба и бензина, могильной плиты, в стоимости автомобиля, в цене детской коляски или детского питания. Она – во всем, к чему прикоснулись руки человека. Даже стакан семечек, проданный бабушкой на углу магазина для того, чтобы просто не умереть с голоду, тоже включает в себя "откат" "братве".
Все это Касюк знал очень хорошо. Иллюзий по поводу того, что "моя милиция меня бережет" он не строил уже давно. "Моя милиция" берегла в основном себя, любимую. Дежурные по райотделам, спрятавшиеся от "граждан" за толстыми пуленепробиваемыми стеклами, любимая милицейская фразочка, что "мы же не можем приставить к каждому гражданину по милиционеру" очень точно говорят, кто на самом деле в городе хозяин. Да, милиция начнет искать преступника, когда обнаружит тело, или поступит заявление о краже. То есть в основном она борется с низовой, бытовой преступностью. Серьезный, организованный криминалитет в Новосибирске ей не " по зубам". Нет законодательной базы, очень трудно доказать руководство преступным сообществам.
Именно поэтому Касюк не стал даже обращаться в милицию по поводу исчезновения своего друга. Для того чтобы милиция начала что-то делать, нужен Серегин трупп. А тела пока не было. Игорю опять припомнилась фразочка из милицейского жаргона: "нет дела – нет дела!".
Игорь мучительно долго размышлял, ст оит ему, или нет, со своим вопросом подойти к старшему из стайки "братвы". Многое будет зависеть от настроения "бригадира". В "кураже" бандитские лидеры иногда совершают такие неожиданно большие и добрые дела, про которые потом среди обычных людей годами ходят легенды, поднимая авторитет "братвы" в глазах простого народа, привлекая в ряды группировок все новых и новых "пацанов".
Касюк достал фотографию, повертел в руках. На ней Игорь и Серега были сфотографированы лет пятнадцать назад, накануне очередного весеннего кросса, в Новосибирске. Игорь тогда пробежал просто зд орово, он занял второе место, вслед за чемпионом СССР среди юниоров, его тезкой Игорем Саглаевым. А еще он тогда впервые выполнил норматив кандидата в мастера спорта СССР. Хотя ему только-только исполнилось восемнадцать…
Наконец, он принял решение. Касюк спустился вниз, прошел под мост, спустился еще ниже, к самому выходу из железнодорожного вокзала. Пассажиров здесь сейчас практически не было, человеческий ручеек с большими сумками наверху появятся немного позже, когда у вокзала остановиться очередной поезд…
Игорь подошел поближе к бандитам, вопросительно посмотрел на главного, которого он безошибочно "вычислил" по возрасту – "бригадир" был старше любого из парней лет на семь – восемь.
– Что-то хотите? – Вежливо и настороженно поинтересовался у него чернобровый высокий мужчина. Он кольнул Касюка неприятным взглядом, выдававшим человека, "отмотавшего срок". Игорь кивнул.
"Бригадир" отделился от стайки "коллег" и шагнул навстречу Игорю.
Глава 5
Хозяин бетонной тюрьмы
…Примерно десять дней назад Виктору Хорякову по кличке Хорь позвонил Степа -Владимир Петрович Степанов – предприниматель. Степанов был, как их сейчас политкорректно называли, "авторитетным предпринимателем". Такая формулировка в определении статуса Степы говорила, что у данного субъекта есть интересы как среди криминалитета, так и среди "серого" бизнеса. Бывшему бойцу – "пехотинцу" из бригады Ломтева по кличке Лом быстро наскучило "трясти" должников и собирать "дань" с киосков и магазинов. Посоветовавшись с Ломом и заручившись его поддержкой, он довольно скоро "переключился" на полулегальный бизнес. Степа по дешевке прикупил несколько подержанных "Жигулей", пользуясь тем, что под его контролем находился один довольно оживленный участок улицы Забалуева, он "поставил" туда "свои" такси, посадил в них нанятых им водителей. "План" для "рабов" он определил небольшой – всего двести или триста рублей в сутки, в зависимости от состояния "хлама", на котором ездили нанятые им "рабы". Десять машин давали две с половиной тысячи рублей в сутки, в среднем. В первые месяцы прибыли "капало" по семьдесят пять тысяч. Но потом машины стали понемногу обновляться, дела пошли " в гору", и всего через год ежемесячный доход энергичного бывшего "быка" составлял более пяти тысяч долларов.
Для простого человека, деньги, в общем-то, немалые. Но для члена группировки, привыкшего к определенному образу жизни, "поварившегося" в среде, где "крутятся" десятки и сотни миллионов баксов, где "под жопой" у "братка" в порядке вещей "Крузер" за пятьдесят тысяч или "Х5-ый "Бумер" за семьдесят тысяч долларов, доходы Степы были просто смехотворными.
Владимир, бывший борец, от сытой и малоподвижной жизни быстро набрал вес. Однако внешность добродушного толстяка никак не соответствовала его характеру… А еще Степа очень хотелось повысить свой статус среди "своих". Но для этого нужен был авторитет, или деньги. Большие деньги.
Первая "ласточка" удачи прилетела к Степе, когда его более высоко стоящие "коллеги" попросили об услуге. Нужно было "поставить на бабки" одного очень несговорчивого коммерсанта. Мужичок оказался с характером, "дань" "братве" платить отказался наотрез. Его не стали запирать в подвал и толкать раскаленный паяльник в задний проход – времена были уже все-таки другие. Но желание "наказать" несговорчивого "спекуля" от этого меньше не стало, однако действовать решили тоньше, изобретательнее. И вот тут-то пригодился Степа со своим "автопарком" из "убитых" "Жигулей". Лучшего способа отследить за упрямым "коммерсом" придумать было просто невозможно.