— О, да, он определенно был сексуальным, но я же с Эмметом, а значит, без вариантов!
Хорошо, допустим, парень умеет целоваться. Он игрок, конечно, он умеет. Но это не значит, что подобное повторится. На самом деле, это значит, что я не могу больше позволить случиться подобному.
— Серьезно, Рейчел, ты вообще слушаешь?
Из-за того, какими удивленными выглядят мои подруги, я стараюсь сосредоточиться на теме нашей беседы. Уинн, точно. И ее способность привлекать все больше и больше мужчин, несмотря на то, что она уже состоит с одним из них в отношениях.
— Думаю, подобное притягивается к подобному. Богатые становятся богаче, бедные — беднее, так же говорят? Дай бедняку тысячу долларов, и он вернется с парой дизайнерских джинсов, а дай богачу тысячу, и он вернется с десятью тысячами.
— Дай тысячу Сенту, и он вернется с миллионом.
Сент, ну да.
— У него и правда, есть умения, — признаю я.
— И ты изучила эти его умения? — подшучивает надо мной Уинн, слегка улыбаясь.
Ни при каких обстоятельствах я не собираюсь раскрывать свой темный секрет под кодовым названием «поцелуй в офисе», так что делаю еще глоток коктейля.
— О, я знаю этот взгляд, это «она мечтает поближе познакомиться с его умениями», — говорит Уинн.
Я закрываю рот на замок, выбрасываю воображаемый ключ и дразнюсь.
— Все знают, что о мечтах нельзя говорить вслух, если не хочешь сглазить, — я пожимаю плечами. — К тому же, этим мечтам лучше оставаться в голове, ведь этому не суждено случиться. Я имею в виду, глупо даже думать о том, чтобы променять отличную возможность продвижения в карьере на простое увлечение всем известным бабником. Верно?
— Раскопала что-то особо пикантное?
— Ты имеешь в виду что-то, помимо него самого? — говорю я, изогнув бровь. Они смеются, но моя душа болит. Тело ноет в тех местах, в которых не должно. Я даже не знала, что можно испытывать такую боль в груди, при этом с ПМС это никак не связано. Даже глубоко внутри, между ног, я испытываю такую же ноющую боль, желая его.
— Сегодня я уйду пораньше, — говорит Уинн, бросив быстрый взгляд на часы, и потянувшись к пальто на спинке стула.
— Нет, да брось, сегодня же девичник, мы совсем уже тебя не видим, — жалуется Джина.
— Что ж, это потому, что у меня есть Эммет. Отношения требуют внимания. Как маленькие растения! — ухмыляется Уинн.
— Я состою в серьезных отношениях с Крисом Хемсвортом, просто он еще об этом не знает, — показав язык, Джина делает глоток своего напитка.
— Ох уж вы двое! Иногда я вас терпеть не могу, — уперев руки в бока, Уинн смотрит на нас с видом «вообще-не-понимаю-почему-люблю-вас».
— Что? Что с нами не так? — спрашивает Джина.
— Разве же вам не хочется этого? Ты на самом деле не хочешь обрести это? Потому что там, у половины всего человечества, уже есть это, другие в поисках этого, кто-то потерял это, но оно все еще там. Ты не можешь это игнорировать.
— Звучит, как описание гриппа, — ворчит Джина.
Уинн качает головой.
— Вы, двое, можете что угодно говорить обо мне, но я буду ловить момент. А вам, трусихам, я посоветую рискнуть. Найти парня, который будет любить вас, словно умалишенный, и полюбить его в ответ. Что худшее может случиться? Нам понадобится лишняя пара коктейлей при следующей встрече?
Когда ни одна из нас не отвечает, Уинн добавляет.
— Вот, что я вам скажу, — угощаю!
— Парнями или напитками? — спрашивает Джина.
Стоит Уинн сердито бросить счет на стол и уйти, как Джина поворачивается ко мне.
— Мне кажется, она призналась Эммету, что любит его, а он не ответил ей тем же.
Мешая свой коктейль, я думаю о том, насколько унизительно это, должно быть — сказать парню, что ты влюбилась в него, и не услышать того же в ответ.
Оставшуюся часть вечера, мы с Джиной обсуждаем все, что угодно, кроме одного безжалостного мужчины, засевшего у меня в голове.
***
Этой ночью, когда я ложусь в постель, футболка ощущается особенно тонкой, а кожа, почему-то, особенно чувствительной. Так что, когда я опять просыпаюсь посреди ночи, потная и стонущая, даже не удивляюсь тому, кто мне приснился.
Кровь, словно лава у меня в венах, желание проносится в теле с такой силой, что каждая моя частица дрожит под покрывалами. Хотела бы я, чтобы это было только полезным желанием — побольше узнать об объекте исследования, тайные подробности, глупые мелочи, то, что никто другой не знает, то, что я, возможно, даже не включу в свою статью, просто, чтобы насытить свою жажду информации. Но это также желание другого рода — неконтролируемое, необъяснимое, неожиданное, нежданное. Желание, идущее из глубины моего существа, а не из головы, более примитивное и древнее, что-то такое, чего не было раньше.
— Ох, Рейчел, — стону я, обнаружив, что моя рука уже у меня между ног. — Не надо, Рейчел, — говорю я, останавливая себя на внутренней стороне бедер. Всего на секунду, мне кажется, что я могу победить, пока не вспоминаю, как он целовал меня, вспоминаю, как ни один из нас не хотел останавливаться, и, потому как это единственный способ получить его, скольжу рукой между ног и говорю Сенту, как сильно и как глубоко я хочу его.
Глава 13
ТОРЖЕСТВЕННОЕ ОТКРЫТИЕ
«Составь мне компанию завтра на торжественном вечере Interface.
— М.С.»
«Имеешь в виду, в качестве журналиста?
— Рейчел»
«Можем обсудить это при встрече, Отис заедет за тобой в 20:00.
— М.С.»
«Я с удовольствием пойду, как журналист. Благодарю за официальное приглашение.
— Рейчел.»
— Серебристый на тебе смотрится отпадно, —одобрительно говорит Джина, пока я кручусь в ожидании ее вердикта. Она все кивает и кивает, явно довольная увиденным. — Сногсшибательно, Рейчел. У него нет ни шанса.
— Я не совсем уверена в этом платье от Уинн, оно слишком сексуально, — я рассматриваю стройные изгибы своего тела в зеркале в полный рост на двери шкафа. — Если у него нет ни шанса, то и у меня тоже, — я смеюсь, затем прихожу в себя и краснею.
Я помню, как мы с Сентом в нашу последнюю встречу не могли перестать целоваться, раздумывая, что же он сделает, когда увидит меня в этом платье. Материал в нем гладкий, блестящий и прохладный. В самый раз для русалок, ткань льнет к каждому моему изгибу, как должны были бы прижиматься его губы, как могли бы обнимать его руки.
— О чем ты? — спорит Джина. — Он же плейбой. Эй! Тебе такие парни не нравятся. Ты же помнишь, мы с тобой умные девочки!
Внезапно захотев проверить, в порядке ли ноги, я опускаю глаза, затем ищу клатч, зажимая его под рукой.
— Мне пора.
— Рейчел! — зовет Джина. — Просто думай о статье. Ты состоишь из крови и плоти, но постарайся оставить весь этот суповой набор дома, включая сердце и гормоны. Возьми с собой только голову, ладно?
Прикусив губу, я киваю, мечтая чувствовать себя более уверенной. Мне нужно противоядие от Малкольма Сента, нужен иммунитет, и прямо сейчас.
— А что ты делаешь сегодня вечером? — спрашиваю я у Джины.
— Иду на какой-то новый фильм с Уинн и Эмметом.
— Хорошо, повеселитесь там.
Вечер прохладный и идет небольшой дождик, и когда я сажусь в «роллс-ройс», водитель держит надо мной зонт. Мое сердце начинает колотиться, когда аромат кожаных сидений (который теперь ассоциируется у меня с Сентом) снова достигает моего носа. Бабочки у меня в животе, в груди, повсюду. Хотела бы я оставить этот трепет дома.
Пока «роллс» вклинивается в поток машин, я мысленно говорю себе не слишком зацикливаться сегодня вечером. Разумеется, я собираюсь сделать вид, что мы не целовались. Уж точно, что я не была инициатором. Тут я понимаю, что мне никогда не хватало мужества заговорить с его водителем, так что, в этот раз, покашляв, я начинаю с «Как ваши дела, сэр?»
— Хорошо, мисс Ливингстон.
— Мне тут пришло в голову, что мы так и не были официально представлены.
— Отис.
— Приятно познакомиться с вами, Отис. Как давно вы уже работает на мистера Сента? — спрашиваю я, стараясь настроиться на расследование.
— Простите, мисс, но мне не позволено распространяться об этом.
— О, да ладно, — я посмеиваюсь, но он больше не произносит ни слова.
— Вы всех его девушек возите на свидания?
Он лишь машет головой.
— Ну хоть что-то скажите, — настаиваю я.
— Ладно. Нет, — говорит он.
— Только его деловых партнеров?
— Этим занимается Клод.
Я закатываю глаза.
— Ну конечно, у него есть несколько водителей.
Он кивает.
— Кого же возите вы?
— Обычно? Сента.
— Почему же сегодня вы отвозите меня?
— Сент, — отвечает он.
— А кто отвез Сента на это мероприятие, если не вы?
— Сент.
Это вызывает у меня улыбку.
— Вы давно его знаете?
Водитель колеблется.
— Хорошо, я знаю, что просила об одном ответе. Но как насчет еще одного? Вашего босса сложно понять.
— Я знаю его с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, и мистер Ноэль нанял меня, чтобы оберегать его от неприятностей.
От удивления я лишаюсь дара речи.
— Да уж, я знал, что вы так отреагируете. Не так уж хорошо я справился со своей работой? — спрашивает он.
— Я этого не говорила. Всем известно, что ваш босс себе на уме. Не думаю, что кто-либо смог бы контролировать его.
— Чем сильнее они пытались, тем более неуправляемым он становился, — Отис качает головой. — Я слишком много сказал, — он смотрит на меня в зеркало заднего вида. — Но он доверяет вам... а я доверяю его суждениям.
— Почему вы решили, что он мне доверяет?
— Нутром чувствую, — он пожимает плечами. — Уже зная его больше десяти лет... Вы первая девушка, которую мне доверено возить.
Я краснею.
— О, я не его девушка.
И никогда ею не буду.
Понимающе улыбаясь, он помогает мне выйти из машины, и, пройдя через великолепно обставленный холл, я оказываюсь окружена непередаваемой роскошью. Фонтан. Сияющие хрустальные люстры.
Становясь все более нервной с каждым новым шагом, я иду по длинному холлу вдоль бального зала, направляясь прямо к входу для прессы, где жду своей очереди, чтобы назвать свое имя одной из работающих там женщин.
— Здравствуйте, я — Рейчел Ливингстон из «Эдж».
— Добрый вечер, Рейчел, позвольте, я найду вас в своем списке... Хммм. Так... давайте посмотрим... Вас нет под буквой «Л». Может, у вас есть среднее имя, которое я могла бы проверить?
Когда я отрицательно качаю головой, она уходит к одной из коллег. Они недолго шепчутся, сверяют списки с именами приглашенных, пока, наконец, женщину, с которой я говорила, не озаряет. Выражение ее лица меняется с беспокойно нахмуренного на лучезарную улыбку, пока она протискивается обратно ко мне.
— О, что ж, тайна разгадана! Вы, сопровождающая лично Сента — вот так поворот! — шепчет она взволновано, указывая на вход для гостей. Боже, серьезно? Трепет вернулся в полную силу.
Изобразив фальшивую улыбку, словно я счастлива от происходящего (а это так?), я иду дальше по длинному холлу, следуя звукам музыки, прохожу через головокружительно высокие колоны и сводчатые потолки. Смешавшись с толпой, я хожу среди его разнообразных друзей и сотрудников. Меня настораживают женщины и то, как они мгновенно оценивают меня взглядом, словно проводится соревнование за внимание Сента. Мужчины тоже бросают взгляды, но скорее заинтересованные. У меня шикарные волосы, длинные ноги, красивые глаза... может, я и не полногрудая блондинка, но у меня отличная задница. О, боже, взгляните на него. Я почти спотыкаюсь, когда замечаю его в дальнем конце зала, рядом с шоколадным фонтаном.
Он стоит ко мне спиной, такой впечатляющей, что у меня пересыхает во рту. Мне видны очертания его спины и рук под пиджаком, в который он одет, черные брюки обхватывают самое красивое мужское тело из всех, что я когда-либо видела.
Каллен указывает Сенту в моем направлении, и я заставляю себя идти вперед, пока он оборачивается. Он ловит мой взгляд, и пока я подхожу нетвердым шагом, не спускает с меня глаз. Он распрямляет плечи, будто сделал резкий вдох, а я вообще не могу дышать.
На нем смокинг, он дьявольски обольстителен в костюме, и стоит, свободно опустив руки. Он не улыбается, линия его челюсти напрягается, когда он замечает, как на меня смотрят другие мужчины.
Вижу женщин, стоящих по обе стороны от него, и меня накрывает такой волной ревности, что я начинаю дрожать.
Мы целовались, и только. Мне плевать, чем он занят. Я не заинтересована в нем в интимном смысле, напоминаю я себе. Он интересует меня не как женщину, а как журналиста.
Он всего лишь мужчина — плейбой, бабник, да просто чертов сердцеед, мне всего-то нужно собрать информацию о нём и написать разоблачительную статью, чтобы читатели смогли все прочувствовать так же, как и я.
Не имеет значения, что он стоит с двумя женщинами. Они не прикасаются к нему, но да, я вижу по их угрюмым лицам, что раньше они еще как его касались. Он использовал их. А они использовали его. Но плевать, если люди им пользуются, или даже если они понимают или знают его настоящего, ведь главное — справиться со статьей. Так?
Дело не во мне, речь о статье об этом мужчине.
И, тем не менее, мне сводит живот от незнакомого собственнического чувства, когда я останавливаюсь перед ним. Он смотрит на меня, прямо в глаза, а я смотрю на него.
— Думала, тебе удастся проскочить через вход для прессы? — спрашивает он, посмеиваясь. Я у него на крючке, не так ли?
— Тебе доставило удовольствие не вписывать мое имя в список, из-за чего меня едва не вышвырнули из здания, прежде чем поняли, что мое имя написано рядом с твоим? — бросаю я в ответ, приподняв одну бровь.
Явно позабавившись, он смеется.
— Позвольте, мы отойдем, — говорит он компании, зарабатывая мне тем самым несколько злобных взглядов со стороны женщин, когда просунув мою руку себе под локоть, уводит нас подальше.
— Вот так платье, — шепчет он, поблескивая искорками в глазах, наклонив голову, чтобы прошептать это мне на ухо.
— Что это означает?
Он улыбается, ведя меня к столу, за которым сидят Каллен и Тахо, оба с роскошнейшими девушками. Сент выдвигает для меня стул, затем садится рядом со мной, пока зал продолжает наполняться людьми.
— Все новые сотрудники Interface приглашены? — спрашиваю я его, осматриваясь по сторонам.
Он кивает, пристально смотря на меня.
— Помимо этого есть еще несколько залов, чтобы уместить всех. Этот зал, в основном, для директоров и членов правления, — когда в ответ я только улыбаюсь, он кладет руку на спинку моего стула, наклоняясь вперед так, чтобы его голос был единственным, что я слышала, а не классическая музыка на заднем фоне или разговоры других людей. — Почему ты настаиваешь, чтобы быть здесь в качестве журналиста?
— Я и есть журналист. Я больше не могу откладывать написание статьи об Interface, журналу нужно, чтобы я поскорее ее сдала.
— Тебе не нужен бейдж журналиста, чтобы заполучить мое внимание. Как он не нужен и для интервью со мной.
— Кармайкл, ты вообще качаешься? Я так не думаю, — смеется Тахо над Калленом. Из-за того, насколько я взвинчена и не привыкла к тому, что внимание мужчины вроде Сента сосредоточено целиком на мне, я пытаюсь отвлечься, вслушиваясь в их шутливые разговоры.
— Конечно, я качаюсь, — спорит он.
— Не видел этого с тех пор, как последний раз кормил своего единорога, — отвечает Тахо, привычно растягивая слова.
— Серьезно, бро, — отвечает тот.
— Сент, ты не откажешься от одного предложения попозже? — спрашивает Тахо, когда Сент сдвигается на стуле, поворачиваясь лицом к нему, при этом еще ближе пододвигаясь ко мне. Я мгновенно сажусь прямее.
Сент лениво попивает свой напиток, на губах ухмылка.