- Да, черт, мне больно! Иди уже, Даг, работай и оставь меня в покое, - выкрикнул он, не в силах сдержать слезы отчаяния.
- Может, Марэ позвать?
- Просто уйди, Даг, просто уйди.
В полусознательном состоянии Кеннеди добрался до Андрэ и рухнул на кушетку, закрыв лицо руками. Господи, как он скажет Лионелю, что ребенка не будет? Что сделает альфа? Конечно, уйдет, если в этих отношениях нечего ловить. Но куда?
- Прости, ничего сделать нельзя, - осмотрев его, Перье сочувственно погладил Кеннеди по руке, - сильное кровотечение, ждать нельзя, может начаться воспаление.
- Делай, что положено, - закусывая щеку изнутри, прошептал Рэйм. Ему было плохо. Болел живот, болела душа, глаза болели, будто засыпанные песком. Все пошло прахом, все.
Позвонить Йонг оказалось куда легче, чем Блэйку. Хитрая кошка, конечно же, знала об их примирении, но сама не звонила, предпочитала выждать, чтобы Ли позвонил сам.
- Судя по довольному голосу, Бродяга, наконец, нашел приют?
- Так и есть, - с удовольствием подтвердил Лионель.
- Это тот симпатичный доктор с чудесными печальными глазами?
- Все-то ты знаешь, кошечка.
- А как же! - самодовольно усмехнулась Йонг. - Это же я его приглядела. Как он тебе, нравится?
- Нравится, - рассмеялся Ли, - так нравится, что…
- Ну, договаривай!
- Я сделал ему ребенка.
- Да, это наш Ли! Только действие, только хардкор! Я всегда верила в тебя!
Так странно Лионель не чувствовал себя никогда в жизни. Его отношения с доком, будущий ребенок неожиданно сблизили его со старой командой, с теми, кого он считал семьей, но не до конца понимал. А в глубине души даже обижался на их давнее предательство.
Блэйк предал всех первым. Заводила, лидер, капитан команды повелся на омежьи прелести и положил на дело их жизни большой и толстый хер. Ли тогда раньше всех понял, что «Адреналин» стал тонущим кораблем. Он презирал Джордана за слабость, ненавидел его Арди за сломанную мечту. И не понимал, что остальные только этого и ждали. Йонг и Чет, казалось, вздохнули с облегчением, когда шоу закрылось. Йонг стала блистать на подиумах, Чет снимался во второсортных боевиках и комедиях, они воспитывали дочку. У Блэйка к тому времени было уже двое сыновей.
А до Ли, вечного тормоза, дошло только сейчас.
Сначала Марэ не был уверен, что сумеет изо дня в день довольствоваться только одним омегой. Но док оказался не так-то прост. Как и его дом, Кеннеди был шкатулкой с секретом. Лионелю нравилось ее открывать, шарить, отыскивать двойное и тройное дно, находить приятные сюрпризы. Рэйм принадлежал к тому сорту людей, неважно, альфы это, беты или омеги, которые не ищут от жизни удовольствий, и все, что делают, делают осознанно, продуманно и до конца. В нем чувствовалась порода, какой-то врожденный, природный аристократизм духа. Он умел стоять на своем, но никогда не упирался, если дело того не стоило.
Единственным камнем преткновения для Ли и Рэми стал Альберт. Кот омеги невзлюбил Марэ с первого дня, и, надо сказать, Лионель отвечал ему взаимностью. Их существование под одной крышей превратилось в бесконечную войну, изрядно забавляющую Кеннеди. Тот не вставал ни на чью сторону, соблюдая нейтралитет, и вовсю отрывался, глядя, как Ли расстреливает оливками кота, который с утра нассал ему в тапочки.
Выздоровление шло полным ходом. Ли чувствовал себя прекрасно, в теле не осталось ни малейшей скованности, и только шрам под ребрами да красноречивый взгляд дока напоминали о том, что у него нет одной почки и куска печени. Ли планировал вернуться в спасотряд уже в будущем месяце. А еще начать ремонт дома, смастерить в саду качели и навестить Блэйка. Чего он меньше всего ждал, так это новой беды.
- Марэ, - Ли не сразу узнал по телефону голос Дага. - Живо в третий корпус, найди доктора Перье.
- Что? Зачем? - удивился Лионель. Он успел задремать под руками массажиста. Теперь, когда спина не болела, эта процедура неизменно нравилась альфе.
- Рэми стало плохо. Если он хоть чуточку тебе дорог…
Лионель уже натягивал футболку.
- Повтори фамилию врача, - перебил он Дагласа.
- Перье. Андрэ Перье.
В коридорах госпиталя пришлось поблуждать. Лионель с трудом нашел кабинет с фамилией этого самого Перье, распахнул дверь и был остановлен невысоким бетой лет сорока пяти:
- Вы - Марэ?
- Где Кеннеди?
По лицу врача Ли прочитал все, что ему требовалось знать. Беспомощно оглянулся на прикрытую дверь смотровой.
- Как он сам?
- Подавлен. Можно сказать, на грани шока, - вздохнул Перье, - но вам он этого не покажет.
Ли стиснул кулаки. Ну как же так? Почему? Док, конечно, предупреждал, но ведь все было хорошо.
- Можно забрать его домой?
Перье кивнул.
- Если станет хуже, поднимется температура или усилится кровотечение, сразу назад, - предупредил он.
- Конечно.
Лионель чувствовал себя растерянным и не знал, как себя вести, как смотреть Рэми в глаза. Непонятно отчего, но он вдруг ощутил свою вину.
Когда Ли вошел, Кеннеди лежал на кушетке, на боку, подтянув ноги в животу и обняв себя руками. В нем в этот миг не было ничего от того омеги, который спас Лионелю жизнь. Разбитый, раздавленный случившимся горем человек. Человек, потерявший ребенка.
- Привет, - тихо позвал Ли.
Рэйм посмотрел на него виновато, и от этого на душе стало еще гаже.
- Прости.
Лионель подошел ближе, присел на корточки:
- Эй, все будет хорошо! - сказал он потому, что так всегда говорят в подобных случаях. Он не знал, что можно сказать и сделать сейчас. Ему было хреново оттого, что так получилось. Они потеряли ребенка, о котором даже говорить было нельзя. Они его потеряли. Но жизнь на этом не закончилась. Лионель хорошо это знал. Доку больно, но они это переживут.
- Нет, - сдавленно сказал Кеннеди и шмыгнул носом, - не будет.
Ли не стал с ним спорить. Как там сказал Перье, шок. Рэйм его просто не услышит и не поймет сейчас. Надо забрать его из больницы.
- Поехали домой. Сможешь встать или найти каталку?
- Нет! - решительно возразил Кеннеди. - Я встану.
Он свесил ноги и сел на краю кушетки. Его качнуло, Ли придержал за плечи, и тут Рэйма словно прорвало. Он уткнулся горячим лбом в предплечье альфы и заговорил:
- Я дурак! Я должен был сказать тебе. Прости меня, Ли!
- Сказать о чем?
- Мы несовместимы. У нас ничего не выйдет. Тебе лучше найти себе другого омегу.
Лионель нахмурился. Слова Рэйма показались ему болезненным бредом. Он видел такое у тяжелораненых альпинистов, когда в шоке они начинали нести всякую белиберду.
- Давай разберемся с этим позже, ладно? Пора домой, док, поехали, - Ли с усилием заставил его подняться на ноги, но Кеннеди стоял на своем:
- Может, тебе сразу уйти? Пойми, ребенка нет, и не будет, я не смогу…
- Ты меня выставляешь? - не поверил своим ушам Марэ.
Рэйм поднял на него несчастный, вконец измученный взгляд.
- Сейчас я еще смогу это пережить. Все разом. Потом будет хуже.
Ли закатил глаза. Разговор начал его бесить. Он понимал, что обычно рассудительный док не в себе, испытывает боль, как душевную, так и физическую. Но как раз, поэтому сейчас не время и не место строить далеко идущие планы.
- Поехали домой, Рэми, - требовательно произнес он, - просто поедем домой.
Док поник головой, встал, морщась и прижимая обе руки к животу. Не спеша побрел к двери. Перье проводил их сочувствующим взглядом.
На чердаке было пыльно и спокойно. Рэйм валялся на старом матрасе и смотрел, как в душном летнем воздухе танцуют пылинки. Здесь у него всегда получалось отрешиться от проблем и настроиться на нужную волну. Здесь он пережил предательство Дага и Эжена, здесь плакал по папе и скрипел зубами от отчаяния, когда отец умирал долго и в муках. И здесь же ему предстояло похоронить свою мечту. Среди старых книг, фотоальбомов, ненужных вещей.
Рэйм не знал, чего добивается Марэ. Альфа не мог не понимать, что их отношения бесполезны. Они полагали, что смогут ужиться, но у природы свое мнение на этот счет. Несовместимость проявляется не только в генетических проблемах. Несовместимый омега не привлекает альфу, его запах не интересен, а то и противен. И это так, иначе за прожитый вместе месяц Ли хоть раз занялся бы с ним сексом. Но альфа даже не пытался намекнуть. Они спали в одной постели, однако поцелуи были допустимым максимумом. Лионель хотел ребенка. Ребенка не будет. Они могут загнуться в бесплодных попытках зачать, но все раз за разом будет заканчиваться так, как сегодня.
Рэйм снова закусил губы, давя слезы. Хотелось плакать, кричать в голос, выть, но он не мог, потому что Лионель был дома. Чертов Лионель! Почему он не уйдет и не оставит его в покое?
- Рэйм, - крикнул альфа, - хватит там прохлаждаться. Ты спустишься или мне подняться?
Кеннеди не ответил. Он не знал, что ему делать. Он хотел исчезнуть, испариться, умереть, лишь бы не быть причиной горя Лионеля.
- Хорошо, я понял, поднимаюсь.
Альфы всегда отличались бесцеремонностью. Рэйм сел на матрасе, услышав шаги на узкой скрипучей лестнице. Ноздрей достиг запах крепкого кофе с коньяком. Ли большой оригинал. Марэ вошел и огляделся.
- Ого! - присвистнул он. - А я и не знал, что в доме есть такая шикарная мансарда. Здесь можно сделать еще одну комнату.
- Мне не нужна еще одна комната.
- Зато мне она нужна. Устроим тут бильярдную. Ты любишь играть в бильярд?
- Нет.
Лионель протянул ему кружку с кофе и уселся рядом на матрас, прижавшись к Кеннеди крепким бедром.
- Слушай, я понял, что мы с тобой ни разу еще не делали вместе, - торжественно сказал он.
- Мы много чего не делали.
- Верно. Но мы с тобой ещё ни разу вместе не нажирались. Сначала были не так хорошо знакомы, потом тебе было нельзя…
- А тебе и сейчас нельзя, - мстительно напомнил Рэйм, поставив кружку на пол.
- Да брось, док! Тебе и мне нужно выпить. Алкоголь решает проблемы.
- И он же их создает.
- Не будь занудой, Кеннеди, - Ли забросил руку на его плечо, с силой притянул к себе, буквально уложив на свои колени, - неужели тебе со мной так плохо?
Рэйм выпутался из его рук.
- Господи, как ты не понимаешь! Тебе будет со мной плохо! У нас не будет ребенка, потому что мы не-сов-мес-ти-мы!
- Так не бывает, - решительно возразил Ли.
- Что?
- Что в гору нельзя подняться, - уверенно отрезал альфа, - бывает, месяцами, даже годами мы искали пути. Но всегда находили. Неужели ты и я, два умных парня, пойдем на поводу у глупой природы?
Рэйм потер ладонью лоб. Ли не понимал, что говорил. Он далек до медицины и мерил все другими критериями.
- Природа не глупая. Несовместимость ведет к генетическим мутациям, оттого и случился выкидыш. Плод был нежизнеспособен.
- И так будет со всеми? - напряженно спросил Лионель.
Рэйм кивнул.
- А с тем чуваком, донором, у тебя была совместимость?
- Да, 75 процентов, почти идеал, - признался Кеннеди.
Лионель мотнул головой.
- Тогда это мне надо просить прощения, - сказал он, - я нарушил твои планы. Из-за меня с ребенком случилось… такое.
Он выглядел таким расстроенным, что Рэйм схватил его руку.
- Нет! Всё было очень хорошо! Я хочу сказать… Это был самый лучший месяц в моей жизни. И мне будет не хватать тебя.
- Не будет, - покачал головой Ли, - не будет, потому что я никуда не уйду.
Если бы Рэйму не было сейчас так горько, обещание альфы обрадовало бы его. Но он очень хорошо представлял всю тяжесть последствий этого поступка.
- Ты возненавидишь меня.
- А ты меня? - поднял брови Ли. - Ну, вот почему у вас, омег, все так сложно?
Рэйм моргнул, задумавшись над риторическим вопросом. Это дало ему время перезагрузить мозги.
- Наверное, потому что мы изначально более сложно устроены, чем вы, альфы.
- Что это за пренебрежительное «альфы»? - притворно возмутился Лионель и, перехватив его руку, подтащил к себе. Похоже, он полностью восстановил прежние силы.
- Слушай, док, давай вместе подумаем. Не может быть, чтобы ты, такой умный, не придумал, как решить эту проблему, м?
- Ты прямо осыпал меня комплиментами, - проворчал Рэйм, устраиваясь в руках Марэ.
- Потому что не хочу искать какого-то другого омегу, - пояснил Ли, - где я еще найду такую очаровательную вредину?
Рэйм недоверчиво покосился на него. А потом позволил себе расслабиться и сдаться. В конце концов, каждый сам танцует на своих граблях.
========== Глава 7 ==========
Наглая скотина не нашла другого места для умывания, кроме лестницы на чердак. Лионель с коробкой хлама в руках не нашел другого способа согнать Альберта, кроме как пинком под зад - иные методы с тварюгой не проходили. В результате он едва не навернулся с лестницы, ушиб локоть и уронил коробку с допотопными граммофонными пластинками.
- Рэми, я убью твоего кота! - заорал Ли, морщась от поднятой пыли и бессильно глядя вслед удирающему зверю.
- Господи, только не повреди спину! - Кеннеди привычно бросился к нему на помощь, - зачем тебе понадобилось разбирать чердак именно сегодня? Я же нанял на завтра грузчиков.
Лионель, не ответив, принялся собирать обломки рассыпавшихся пластинок обратно в коробку. Рэйм, вздохнув, стал ему помогать. Они оба старались не поднимать тему выкидыша, и альфе казалось, что док начал отходить от произошедшего. Тот даже не стал брать больничный, продолжая работать, как ни в чем не бывало. Ли сходил к Маршану, чтобы убедиться, что начальник Кеннеди сечет ситуацию и не собирается добиваться увольнения своего врача только потому, что тот потерял малыша. Рэйма это добило бы окончательно.
Теперь Ли постоянно был в напряжении, он чувствовал какую-то лавиноопасную неустойчивость. Буквально любой мелочи, крошечного камушка могло хватить, чтобы случился обвал. Его бесило, что док молчит. Точнее, он был чуть менее разговорчив, чем обычно, и упрямо избегал не только разговоров о детях, но и вообще о совместном будущем. Складывалось впечатление, что Кеннеди его разлюбил.
Чтобы хоть чем-то занять руки и голову, Лионель взялся разбирать чердак. Идея сделать там комнату для бильярда увлекла его. В прежние времена они с Блэйком любили погонять шары, и Ли подумал, что было бы круто пригласить Джордана во Францию. Можно с Арди и ДиДжеем, мальцу понравятся горные лыжи, а они с Блэйком сыграют на чердаке и, если друг захочет, снова взойдут на Монблан или на Эйгер.
Рэйм не мешал Марэ делать то, что он хочет. Только попросил не выбрасывать вещи без разрешения, так что Ли просто стаскивал старье в беседку, попутно сортируя и откладывая фотоальбомы и пожелтевшие документы в комод на кухне. Он надолго зависал над фотографиями семейства Кеннеди. У Рэми был очень красивый папа-омега. Доку от него достались глаза и цвет волос, в остальном он был копией отца-альфы.
В один из заходов Лионель обнаружил в пыльном углу то, что вообще никак не ожидал здесь найти - скальное снаряжение. Старое, допотопное, судя по устройству ржавых камалотов и френдов, еще прошлого века. Веревки прогнили до трухи, кошки тоже проржавели. Но Ли все равно был поражен.
- Рэми, а ну-ка, иди сюда!
- Что случилось? - Кеннеди увидел в руках Лионеля облезлый карабин и слегка покраснел.
- Твой отец сломал ноги в горах?
- Да.
- Почему ты никогда об этом не говорил?
- Ждал, когда ты сам вспомнишь, - заморожено отозвался док.
Лионель удивленно повел головой.
- Что это значит?
- Ты помог ему выбраться, Ли. Вместе с Блэйком Джорданом. Эйгер, девяносто пятый, забыл? - Рэми смотрел с надеждой, и альфа, поднапрягшись, стал вспоминать те давние съемки.
Это был неудачный сезон, долго ждали погодного окна, они с Блэйком постоянно цапались. У Джордана заболел отец, и тот рычал и срывался на всех, кто попадался под руку. Ли вспомнил, как расставляя камеры, походя снял с горы двух незадачливых альпинистов: отца и сына. Отец провалился в расщелину, сын пытался спуститься за помощью и…
- Вспомнил? - улыбнулся Рэйм.
Лионель недоверчиво уставился на омегу.
- Это был ты? И твой отец?
Кеннеди кивнул, с нежностью забрал у Ли старый карабин, повертел его в руках.
- И ты с тех пор?…
Рэйм кивнул, не поднимая глаз.
- А почему сразу не сказал, что занимаешься скалолазанием?
- А я и не занимаюсь, - усмехнулся он, - с тех пор ни я, ни отец больше не ходили в горы.
Альфа обвел взглядом чердак. В окно на крыше падал косой луч дневного солнца, здесь царили полумрак и прохлада, но Ли неожиданно показалось, что резко стало светлее.