Люди как боги (илл. С. Цылова) - Сергей Снегов 25 стр.
— Смотрите на экран! Смотрите на экран!
Картина была такая, будто звездолет попал в фокус взрыва. «Испепелены!»- услышал я потрясенный шепот Ромеро.
В пространстве бушевала световая буря,корабли противника ошалело метались меж звезд.Оранжевая расширялась на всю сферу,это было уже не далекое светило, а исполинский космический крейсер.
— Совместная гибель,наша и противников,дорогой капитан, так вернее, — отозвался Ромеро.
Даже в этот страшный момент он не потерял способности иронизировать. А затем неистовая вспышка озарила полутемный зал, и мы, одновременно все, потеряли сознание.
В.Маяковский
Часть вторая
ВЕЛИКИЙ РАЗРУШИТЕЛЬ
1
— Призрак!- вскричал Осима.- Адмирал, это видение!
Он снова ударил кулаком по диковинному существу, возникшему у входа, и, охнув от боли отскочил: на разбитых пальцах выступила кровь. Камагин и Петри, собиравшиеся кинуться вслед за Осимой, медленно опустились в кресла.
Ромеро переглянулся со мной, взгляд его сказал больше, чем любые слова. Я молчал,не двигаясь.В голове у меня молотом била мысль:«МУМ будет захвачена». Я лихорадочно пытался связаться с ней:она не откликалась. Коммуникации, вероятно,были повреждены.Но звездолет был цел,входы в него задраены, сами мы живы- очевидно,и МУМ оставалась невредимой. Ужас в глазах Ромеро показывал, что и он понимал непоправимость случившегося. В плен попадали не одни наши маленькие жизни, но и сокровеннейшие секреты человечества.
Никогда я так отчаянно не напрягал свой мозг в поисках хотя бы щели выхода, и никогда еще не были так пусты мои мозговые извилины!
— Откройте входы, или мы вас уничтожим,- повторил Орлан.
— Вас не задержали закрытые входы,- сказал я.
— Меня- нет,но мои солдаты не могут проникать сквозь вещественные барьеры.
Я повернулся к Камагину.
— Эдуард, хоть и без сражения, но мы еще можем погибнуть, как вы нас призывали.- Я с ненавистью посмотрел на Орлана.- Убирайтесь и можете уничтожить звездолет.
Ни один из разрушителей не пошевелился. Заговорил Ромеро:
— Ваш приказ не может быть выполнен,завоеватель,уже по одному тому, что мы утратили командование механизмами корабля. Восстановите нашу связь с аппаратами.
— Чтобы вы попытались взорвать корабль?- В голосе разрушителя зазвучала вполне человеческая ирония.- Ваши аннигиляторы блокированы нашими полями.
— Тогда чего вам бояться? Другого пути к открытию входов в корабль не существует- для нас, по крайней мере.
— Хорошо. Через три минуты по вашему счету обретете утраченную связь.
Я взглядом попросил у друзей совета,забыв,что при пропаже связи с МУМ могу прибегнуть к помощи наручного дешифратора, последнего творения Андре.
Мои помощники раньше обрели ясность сознания.Я расслышал внутренний,одними мыслями, шепот Осимы: «Адмирал,я помню ваш приказ о МУМ!» И сейчас же во мне зазвучал голос Камагина: «Будьте покойны, Эли, мы с Осимой постараемся!»
Связь с МУМ восстанавливалась медленно,МУМ словно просыпалась,делала первые неуверенные шаги в яви, не сбросив полностью дремоты.
И когда я почувствовал,что порванные связи с мозгом корабля заново обретены, я судорожно, одной резкой мыслью, попытался связаться с аннигиляторами,но связи не получилось: аннгиляторы были прочно блокированы. Я не сомневался, что такие же попытки совершили мои друзья: у Камагина вдруг вырвался стон, Петри чертыхнулся.
— Почему так долго?- спросил Орлан.
— Плохое соединение,- ответил я.
У Осимы было сонное лицо, Камагин раскрыл рот от напряжения, глаза его, вдруг ослепшие,полубезумные,вперлись в точку на экране. «Хорошо!»- подумал я с надеждой.
Из миллиардов возможных сочетаний элементов, составляющих МУМ, только одно делало ее работоспособной- теперь сама МУМ, под диктовку Осимы и Камагина, составляла схему своей перекомпоновки.Когда кто-то из них скажет: «Все. Действуй», — эта единственная комбинация будет заменена другой, случайной, бессмысленной, одной из многих миллиардов бессмысленных сочетаний.
— Все!- воскликнул Осима, энергично поворачиваясь в кресле.
— Все!- эхом откликнулся Камагин и радостно вскочил.
Я испытал болезненный удар в теле,по нервам промчался электрический разряд. Прежней разумной МУМ, хранительницы знаний человечества, больше не существовало.
— Адмирал!- торжественно проговорил Осима.- Приказ выполнен.
— Петри, откройте вход,- распорядился я.- Ручное управление помните?
— Справлюсь,- проворчал Петри, направляясь к двери.
Ромеро в восторге хлопнул себя ладонями по коленям. За нашу многолетнюю дружбу я не помнил у него такой несдержанности.
— Как дурачков!- лепетал он.- Нет, как дурачков!…
— Радости мало, Павел!- возразил я печально.- Плен остается, звездолет захвачен. Да и нет комбинации, которую нельзя было бы восстановить…
— Дорогой Эли, теоретически возможное на практике чаще всего не исполнимо. Древний мыслитель Руссо говорил: «Случайно могут выпадать любые комбинации, это бесспорно, но если мне скажут, что типографский шрифт, рассыпанный по улице, сложился при падении в «Энеиду», я и ногой не пошевелю, чтобы пойти проверить». Я думаю,этого мыслителя можно принять в качестве примера для подражания.
— Валом валят, твари,- сумрачно сказал возвратившийся Петри.
Разрушители потеснились, словно пропуская кого-то в командирский зал, но новых фигур не появилось.Вместе с тем я явственно ощущал, что свободного пространства стало меньше.
— Невидимки! — предупреждающее сказал Ромеро.
До нас донесся бесстрастный голос Орлана:
— Вам разрешается идти к своим товарищам.
2
Ромеро направился в парк,мы четверо шли за ним.Из всех служебных помещений головоглазы выгоняли людей. В коридорах мы их наконец увидели: бронированные опухоли с перископами вместо голов неуклюже шествовали от причальной площади,захватывая одно помещение за другим.На площади стояли легкие корабли,похожие на наши планетолеты,из люков сыпались все новые головоглазы.
— Настройте дешифраторы!- посоветовал Ромеро и, когда мы проверили свои наручные ДН-2, продолжал уже одной мыслью: «Если у невидимок и нет тела, то уши, вероятно, имеются, а разобраться в индивидуальных излучениях им будет непросто».
И каждому, кого встречал, он говорил: «Настройте дешифратор».
В аллеях парка было полно народу.Я сел на скамью с Мери и Астром, с другой стороны поместился Ромеро.
В парке по земному графику шла осень, меж деревьев шумел несильный ветер, на людей сыпались желтеющие листья.
— Нас будут убивать, отец?- Астр пристально смотрел на меня.
Я с усилием усмехнулся и отвел глаза.
— Зачем? Разрушителям наши жизни сейчас нужнее, чем нам.
Астр нахмурился, размышляя. Над толпой появился Труб с Лусином на спине. Ангел приземлился около нашей скамейки, и Лусин соскочил на грунт. Перья на крыльях ангела топорщились. Он поглядел на меня, как на изменника.
— Вы же люди,Эли!-В его голосе громыхали металлические раскаты.-Покориться без сопротивления!… Эли, ангелы в плен не сдаются, нет, Эли!
— Все, что я мог сказать,я уже сказал через МУМ,-ответил я.-Рассматривайте себя не как пленников, а как передовой отряд внутри вражеского стана.
— Мы-то можем себя так рассматривать, но согласятся ли наши враги видеть в нас не жертвы их произвола, а действующий вражеский отряд в их лагере, — возразил Лусин, и я поразился, до чего же ясно он выразил это суждение при посредстве дешифратора.
Со временем я привык, что косноязычный Лусин становится красноречив, если ограничивается мыслями без слов.Когда мы встречаемся с ним сейчас на Земле, мы надеваем дешифраторы, словно по-прежнему в дальних странствиях: одними мыслями нам объясняться легче.
— Поживем- увидим,- сказал Ромеро.
Мери молча прижималась ко мне плечом.Лусин, печальный, тихо разговаривал с Ромеро, Астр и Труб присоединились к кучке, обступившей Камагина.
Листья падали все гуще,и я вспомнил тот осенний день на недостижимо далекой Земле,когда на аллее Зеленого проспекта повстречал Мери. Сейчас она была рядом,измученная, терпеливая, бесконечно близкая, тесно прижавшаяся ко мне,а я с нежностью думал о той, холодной, отстраненной, презрительно отвечавшей на мои вопросы…
— Не надо!- умоляюще прошептала Мери, дешифратор передал ей мои мысли.
— Не надо,конечно!- повторил я со вздохом и увидел Орлана, сопровождаемого теми же двумя призрачными разрушителями.
Впоследствии мы разглядели, что они не призрачны, а только очень уж «нечеловечны».
Непохожесть на людей становилась заметней,когда разрушители двигались — неподвижных, особенно издали, легко было спутать с человеком. Но движение выдавало их,они не шагали,а, скорее, порхали, не сгибали колени при ходьбе, а легонько перепрыгивали, выбрасывая вперед, как костыли, то одну, то другую ногу. И при этом у них изгибалось все тело, как у скороходов, побивающих рекорд быстроты,- зато они и передвигались много быстрее нас.
Еще меньше человеческого было в их лицах.На головах имелись и волосы, и уши, и глаза- тоже два,- и рот, и подбородок, но вместо носа было круглое отверстие, прикрытое клапаном, похожим на хобот,- клапан то вздымался, то опадал при дыхании. «Шевелят носами»,- сказал Ромеро.
Лица их светились по настроению,то разгораясь,то погасая, были то белыми, то желтыми,то синими. Изменение окраски лиц не походило на удивительный цветовой язык вегажителей, скорее, напоминало наше покраснение и побеление, но только усиленное до зловещести.
Орлан поднял голову- не повернул ее на шее спереди назад,как делаем мы, когда поднимаем голову,а именно поднял: шея вдруг вытянулась, и голова пошла вверх над плечами сантиметров на тридцать. Потом мы дознались, что у разрушителей таков способ приветствия: они учтиво вздымают головы, как наши предки поднимали шляпы.
— Ни один из ходовых механизмов корабля не действует.Что вы сделали с ними?- спросил Орлан.
— Виноваты в этом вы, ведь вы их заблокировали,- сказал я.
— Мы разблокировали их, но не знаем схем ваших аппаратов. Объясни, как обращаться с ними.
— Этого не будет,- объявил я.- Командующий ими корабельный мозг поврежден. Но если бы мы и знали, как обращаться с аннигиляторами без него, мы все равно не раскрыли бы наших секретов.
Голова Орлана упала.Это было так неожиданно,что я вздрогнул, а Мери вскрикнула.Шея исчезла вся,а голова наполовину провалилась в грудную клетку, при этом раздался звук, как при ударе хлопушкой. Над плечами Орлана теперь торчали лишь лоб и два глаза, и эти не исчезнувшие остатки лица синевато пылали.Так мы впервые увидели, как разрушители выражают свое неодобрение и негодование.
— Я сообщу об этом Великому разрушителю,- донесся из недр Орлана,словно из ящика, измененный голос.
— Пожалуйста. Могу ли я задать несколько вопросов?
— Задавай,- голова его возвратилась в естественное положение.
— Что вы собираетесь с нами делать?Кто такой Великий разрушитель?Откуда вы знаете, как меня зовут и кто я? Как вы обучились человеческому языку? Как вы проникли в наш звездолет?
— Ни на один из этих вопросов ответа пока не будет. А получишь ли ответ потом, решит Великий.
— Тогда хоть скажите, что мы можем делать и чего не можем делать?
— Можете делать все, что делали прежде, за одним исключением: доступ к механизмам корабля запрещен.
— Раскройте экраны в обсервационном зале. Надеюсь, вам не повредит, если мы полюбуемся вашими красочными светилами?
— Светилами любоваться можно, — бросил он, упархивая.
3
В отчете Ромеро описаны те первые дни плена,когда мы еще находились в звездолете,- и наши тревоги и недоумения, и овладевшее многими отчаяние, и бешенство,клокотавшее в других,и знакомство с суровыми стражами,и столкновения, возникавшие между ими и нами. А я из тех дней всего яснее запомнил,что меня непрерывно грызли жестокие вопросы,я непрестанно искал на них ответа и ответа не находил, а на некоторые и сегодня, по прошествии многих лет, не могу ответить. И самым мучительным была мера моей вины в том, что совершилось. Ни на кого я не мог переложить ответственность. Везде было одно: моя вина. Временами от этих мыслей сохла голова!
В обсервационном зале мы видели изо дня в день одно и то же: яркие звезды, зеленые огни эскадры.
То ли разрушители не хотели,чтобы мы разобрались в астрографии их полета, то ли механизмы корабля разладились, но трудно было понять, куда и с какой скоростью движется вражеская эскадра.Ясно было лишь, что мы несемся в центре флота и что чужие корабли своими полями тащат наш замерший звездолет за собой.
Оранжевая понемногу отклонялась от оси полета. В зените появилась другая звезда, горячей, почти синяя, но неяркая.
Со временем и она осталась в стороне, а приборы показывали, что звездолеты выбрасываются в Эйнштейново пространство. Мы снова увидели — уже в оптике — малоприметное белое светило и темную планетку, ее спутника.
— Если здесь их база, то она хорошо укрыта,- сказал Камагин.- И белого карлика отыскать непросто в этом переплетении гигантов и сверхгигантов, а затерянный в темноте спутник просто неприметен.
4
Звездолеты уносились в черноту, их пронзительные огни тускнели. Осталось около десятка кораблей, когда «Волопас» пошел на посадку.
День этот навеки остался в моей памяти. Наши галактические суда не умеют причаливать к планетам. А гигантские корабли разрушителей опускались на поверхность с легкостью, словно авиетки. На плоской равнине в считанные часы возникла своеобразная горная страна.
И на одной из долинок между звездолетами врага плавно опустился «Волопас».
— Выходить,- приказал Орлан.
Он появился в обсервационном зале с двумя неизменными телохранителями, бесстрастный,похожий на призрак,хотя теперь мы твердо знали, что и он, и его охрана вполне вещественны — уже не один Осима дотрагивался до них и сталкивался с ними.
Я распорядился надевать скафандры. Орлан отменил мой приказ:
— Излишне, адмирал Эли. На базе все условия, в которых вы нуждаетесь: атмосфера с азотом и кислородом, вода, привычные вам гравитация и температура, даже ваш любимый зеленый цвет.
Из ворот «Волопаса» выкатили причальную площадку. Я вышел с Мери и Астром. Астр радостно сказал:
— Отец, правда, эта планета напоминает Землю? Мама говорит, что нет, а по-моему, похожа!
Если планета и походила на Землю,то так же,как сами разрушители копировали людей,- призрачным, а не реальным сходством. Объяснять это Астру было напрасно: он видел Землю лишь на стереоэкране. Крохотное белое солнце, висевшее над планетой,света давало ровно столько, чтобы видеть, но тепла от него не было.Земные лунные ночи больше напоминали местный полдень- над головой сумрачно поблескивали звезды. Планета была зеленой, но зеленью холодной, поблескивающей металлическим блеском. На белесом небе, затмевая звезды, висели облачка, они тоже были едко-зеленые.