— Не рановато ли семью на себя вешать? Зачем тебе это?
— А почему нет? Я понимаю возраст и все такое. Гулять надо. Да нагулялся я. Надоело. Я стабильности хочу. Знать, что я приду домой, а меня ужин ждет. Что баба под боком. Моя. Мне не надо ее ни с кем делить, не надо на морозе дожидаться перед киношкой. Хочу чтоб смысл был двигаться дальше. Для себя мне не интересно. Мне всего хватает. У меня есть деньги, я гуляю. Закончились — иду заработаю, чтоб опять продолжить пир. Но такое не может вечно продолжаться. Мне даже пить уже надоело. По шалавкам бегать? С пьяну с какой-то снюхался, потом два месяца лечился. Вот радость то была. Бизнес мутить? Зачем? Какая разница мне жить в однокомнатной квартире или двухкомнатной? Чтоб девку найти, которой мои деньги и квадратные метры понадобятся. Или до тридцатки ждать. Когда на меня девчонки поглядывать начнут. Подбирать тех, кто после неудачных браков? Лишка хвативших и не так сильно нос воротят? Я то не против. Даже и с детьми. Меньше вероятности, что свалит. Но возраст, будь он не ладен. Чего ты смеешься? Я тебе душу изливаю, а ты ржешь тут.
— Извини. Не хотела тебя обидеть.
— Знаю, что глупо звучит все это. Мол со временем… Только ждать не хочу. После того, как с Катькой расстались, вообще с катушек слетел. Зимнюю сессию кое-как сдал, а летнюю завалил. Так как все равно не живу, мать решила квартиру сдать.
— А где ты живешь?
— Где придется. То к матери хожу, то к бабке, то зависну где-нибудь. Вот, у тебя например. — Он крепче сжал мои плечи.
— Ты поосторожнее, а то кости переломаешь. — Я повела плечами. — Я так понимаю, после этого ты на женщин и ополчился.
— Пытался. Но не получается. Больно уж вы создания интересные. Да и лучше спать с девкой, чем одному.
— Антон!
— Что я такого сказал? — И опять хохочет.
— Тебя не учили правилам хорошего тона? Не знаешь что ли, чего можно говорить, а чего нельзя?
— А я трудно обучаем. Сейчас такого тебе наговорю, что красная будешь как рак вареный. — Он наклоняется к моему уху.
— Отстань от меня, а то щекотать буду. — Изворачиваюсь. Он особо и не держит.
— Попробуй. — Довольный такой. Накатывает волна азарта.
— Ты что каменный?
— Ага. Из мрамора.
— Щекотки не боишься?
— Нет. — А сам смеется. Довольный такой. — А вот ты боишься.
— Хватит! Егора разбудим возней.
— Да у него сон богатырский. Тем более я тихо себя. Веду Это ты ржешь кобылой.
— Сам ты кобыла!
— Я кобылой быть не могу. Уж скорее конь.
— Мерин.
— Я тебе покажу сейчас мерина. До оскорбляешься сейчас.
Он меня явно решил защекотать. Возимся с ним, пока у меня дыхание не перехватывает. Ускользаю на кухню. Он идет за мной. Я стою около окна, пью холодный чай. Свет от полной луны заполняет всю кухню. Деревья кажутся серебряными в лунном свете.
— Красиво. — Антон подходит со спины. Обнимает. — Похоже на волшебное царство, где нет места людям. А живут там маленькие волшебные существа, похожие на мотыльков. Они перелетают с дерева на дерево и танцуют.
— На деревьях танцуют?
— На их листочках. Они же маленькие. Помнишь сказку про дюймовочку? Вот такого расточка и наши существа.
— У меня существа с чем-то страшным ассоциируются.
— Назовем их феями.
— А как будет фея мужского пола? Фей?
— Наверное. Я не спрашивал. Но как они танцевали — видел. Есть одно поверье, если повторить их танец, то можно загадать желание и оно сбудется. Попробуем?
— Я танцевать не умею.
— А я научу. Ничего сложного нет. А музыкой будет лунный свет.
Он говорил тихо, голос завораживал. Мягкими движениями он прошелся по моим рукам, вызвав какой-то странный трепет предвкушения. Я послушно отдала ему кружку с чаем. Она перекочевала на подоконник.
— Иди сюда, котенок. — Тихий шепот, ласковые прикосновения. Он меня походу дела соблазнял. Тоже мне казонова нашелся. Но молчу. Интересно, что будет дальше.
— Закрой глаза. Доверься. Ночь — время иллюзий. Можно представить что угодно. Быть кем угодно и ничего не бояться. — Это не его слова. Их говорил другой человек. И говорил лучше, искреннее. А это лишь дешевая подделка. Но можно и ее выслушать, когда нет оригинала. Пусть от каждого его слова сердце разрывается на части. Он говорит, а я вижу другого человека. Вспоминаю другие объятья, другие прикосновения. Его губы шепчут прям около уха. Руки ласково гладят мою спину. Медленный танец в лунном свете вот-вот превратится в что-то большее. — Загадай желание и оно обязательно исполнится.
— Хочу автора этих слов слышать, а не его подобие. И хватит меня клеить.
— Желание не обязательно в слух говорить было. — Хмыкнул Антон. — И это жестоко.
— С моей стороны жестоко? А с твоей стороны не жестоко по больному бить? Теми же словами. Разве так можно?
— Отхожу от него и забираю свою кружку. Вытираю набежавшие слезы. — Чурбан ты бесчувственный. И фальши сколько. Зубы он заговаривает. Ничего ты не умеешь. Он говорил искренне. А ты, как попугай повторяешь заученные слова.
— Да ладно тебе кипятиться. Еще немного и пар повалит. Можно было и не подыгрывать. Сразу бы обрубила и все.
— Дурак ты. Думаешь я не хочу что ли все это слышать? Не хочу вспоминать?
— Я не знаю чего ты хочешь. Вот скажешь, так узнаю. Мысли читать не научился.
— Хочу Антон. Ты даже не представляешь как хочу. Как мне все это дорого. А есть лишь воспоминания. Как ночь приходит, так они постоянно возвращаются. Я уже не знаю как их прогнать. Они и греют и выматывают одновременно. Это что-то невозможное. С одной стороны и рада, что его повстречала, а с другой лучше бы и не знала. Мне постоянно хочется этого тепла, этой заботы, нежности. Сколько должно пройти времени, чтоб я смогла его забыть? И опять, не знаю, хочется ли мне его забывать. Вот что это такое? Наверное из-за беременности совсем с катушек съехала.
— Это не из-за беременности. — Антон стоял с другой стороны открытого окна. — Любишь ты его.
— Нет, это лишь дорогие воспоминания.
— Ага, а я Александр Македонский.
— К чему это?
— К тому, что можно убеждать себя как угодно. Только есть вещи, которые и так видны невооруженным взглядом.
— И что ты видишь?
— Что ты по кому-то сохнешь.
— Неправда. Мне со стороны виднее.
— Это так кажется.
— Тогда я тебя поцелую.
— В глаз дам.
— Все-то тебя драться тянет.
— Ты меня злишь.
— Это тебя давно по шерстки не гладили. Вот поглажу, так сразу милой и ласковой станешь.
Он меня взбесил. Не знаю до чего мы бы с ним договорились, но у Антона зазвенел телефон.
— Да ты не кошка, а ведьма. — Хмыкнул он, отвечая на звонок. — Нет, не разбудил. Есть. Лады, кину шесть тысяч. Смской пришли номер счета. Там все равно хоть Валентина Петровна, хоть Иван Иваныч. С карточки на карточку же перекидываю. Когда смогу? Котенок в половине седьмого на работу идет. Где-то к семи до банкомата доеду. Как какой котенок? Твой. Да, вместе время проводим. Вторую неделю у нее ночую.
— Я тебя убью. — Тихо прошептала я. Антон лишь рассмеялся, но начал пятиться.
— А чего? У тебя какие-то медсестрички там, которым я должен деньги переводить. Ей уже за пятьдесят? Ну вкусы у всех разные. Мне вон тоже девочки по старше нравятся. А чего такого? Котенок, прекрати на меня так смотреть. Мне страшно становится.
— Это он, да?
— Зознобарь твой. Кто же мне еще в первом часу ночи будет звонить?
— Кто?
— Ну ты его зазноба, а он зазнобарь. Как еще обозвать? Чего ты там ржешь? Меня вон твоя зазноба сейчас калечить будет. А я тут грязным делом занимаюсь. Слезки ей вторую неделю утираю. Слушаю, как она тут по тебе страдает.
Я наверное его точно придушить хотела. Но рот Антону хотелось закрыть точно.
— Убьешь! Котенок прекрати! Все, сам ее успокаивай! — Антон пихнул мне трубку и чуть не насильно подвинул к уху.
— Убью или покалечу.
— Кого, котенок? Это тебя Антон так разъярил? — Спокойный голос, слегка встревоженный, но такой знакомый. Я просто сползла на пол.
— Он… он…
— Ты успокойся. Чего случилось?
— Он твоими словами говорит. Вот. И неискренне, а так. А я слушала. А он… И я его отшила. А он говорит, что я… И зачем тебе все это трепать? Короче, он дурак.
— Последнее чисто по-женски. Как что, так сразу дурак. — Смеется Антон. Он сел рядом.
— Честно, ничего не понял.
— Ну и хорошо, что не понял. — Я только вздохнула свободнее, как Антон взял у меня телефон и ляпнул.
— Не понял, так я поясню. Сохнет по тебе твоя зозноба, пока ты романы с медсестричками крутишь.
— Антон! — Я не успела ему ничего сделать, он мне опять впихнул трубку.
— Нет у меня никакого романа. В больницу попал. Денег нет. Карточку сперли, вместе с кошельком. Валентина Петровна согласилась деньги на свое имя получить, а мне отдать.
— Чего случилось? — Тихо спрашиваю, а у самой аж сердце остановилось.
— Ничего страшного, котенок. Я думал с Антоном разговариваю.
— Но ты в больнице.
— Чего там у него? — Антон взял у меня телефон. — Я тебе завидую. Пара синяков, да помятые ребра, а по тебе тут слезы льют. Прям такая трагедия!
— Я не плачу.
— Не плачет. Ага. Я тебе говорю, что завтра утром сделаю. С удовольствием передаю трубку, пока меня здесь слезами не утопили.
— Ты чего плачешь?
— Врет он все. — Ответила я, шмыгнув носом.
— Ясно. — Он вздохнул. — Как ты? Что нового?
— Все хорошо. Только Антон…
— Чего Антон?
— Дразнится. Он меня просто довел.
— Ты успокойся. Давай я ему скажу, чтоб он к тебе близко не подходил?
— Мне без него страшно.
— Оказывается, я на что-то тебе все-таки сгодился. — Хмыкает Антон.
— Ты меня не слушай. Я сейчас не в себе, наверное.
— Тебе надо успокоится. Ничего ведь не случилось. А Антону, когда приеду, уши надеру. Больше дразнить тебя не будет.
— Я ему сейчас сама уши оторву.
— Не надо. Мне еще с ним пообщаться нужно. А как он меня без ушей слышать будет? И так периодически в одно ухо у него влетает, а в другое вылетает.
— Антон неплохой парень. Просто иногда дурным становится. — Слезы высыхают сами по себе. — Ты наверное думаешь, что я с катушек слетела.
— Нет, я так не думаю. Давай мы сегодня спать ляжем. А то время уже позднее. Завтра я тебе наберу. Хорошо?
— Я не хочу телефон включать. Мне Алексей названивает. Пугает.
— Мы найдем решение этой проблемы. Давай, слезы вытирай и больше не плачь.
— Я успокоилась.
— Вот и хорошо. Спокойной ночи, котенок.
— Спокойной ночи.
Гудки. Я смотрю на телефон и не верю самой себе.
— И до чего договорились? — Спросил Антон.
— Обещал позвонить.
— Ты же хотела его слышать, а не меня. Вот и услышала. Может тебе миллион долларов пожелать?
— Мне не нужны доллары.
— Да понял я, что миллион тебя точно не прельстит. Может два?
— Пойдем спать, мечтатель.
— Но ведь сбывается же.
Глава 13
Пасмурная погода, а мне все равно. Даже в тучах, что похожи на кисель серого цвета можно найти что-то приятное. Все вокруг такое четкое и яркое, как будто на телевизоре настроили яркость. И воздух такой пьяный. А на душе легко. И сердце то замирает, то бьется быстрее. Предвкушение чего-то приятного не покидало все утро.
Олега я увидела часов в десять. Он ковылял на костылях. Голова перевязана. Он шел из магазина. Целлофановый пакет был не тяжелый, но он ему явно мешал.
— Помочь?
— Не откажусь. — Олег останавливается рядом со мной.
— Домой идешь?
— Если тебя не смущает моя костяная нога, можем и на танцы сгонять. — Смеется.
— Чего случилось?
— С клиентом одним поспорили. Он утверждал, что царапину на капоте я ему поставил. На кой мне его машину царапать? Знал бы раньше, что мужик такой нервный, послал бы его далеко подальше с его машиной. Взял мне ногу и сломал, и голову пробил. Вот теперь будет мне компенсацию выплачивать. А я еще постараюсь, чтоб ему присудили и выплатить мой простой в работе.
— Попробуй. — Я пожала плечами. В судебных делах я не разбиралась совсем.
— Ты прям светишься вся.
— Настроение хорошее.
— Может в гости зайдешь? Настроением своим поделишься.
— Нет.
— Почему? У меня такое ощущение, что ты меня избегаешь.
— А ты хотел чего-то другого?
— Почему бы и нет. Я тебя не обижал, слова плохого не сказала.
— Олег, знаешь ведь, что у меня скоро будет ребенок. Мне не до соседских посиделок.
— Знаю. Но это не мешает же нам с тобой общаться. Может из этого общения чего-нибудь и получится.
— А мне надо что бы из этого чего-то получилось? Я не хочу.
— Не глупи, малышка. Думаешь ты такая фифа, что я буду за тобой бегать?
— А я и не прошу за мной бегать.
— Лера, ты не в том положении, что бы бегать. Тем более от меня.
— Чего ты до меня докопался? Я с тобой больше общаться не хочу. В твоей компании мне подсыпали какую-то дрянь. Я тогда думала, что помру. Второго раза такого испытать не хочу.
— Не было у нас ничего такого. — Олег задумчиво прикусил губу. — Но знаю, кто сделал. Лера, мне с тобой было бы удобно сойтись. Поэтому травить тебя и падать в твоих глазах смысла нет. А вот подружка твоя могла подсыпать тебе что-то. Тем более у нее были при себе вещи, которые помогают расслабляться.
— Наркотики?
— Легкая дурь. Так что я не причем. Помню, ты резко домой ушла тогда. Разозлилась, когда тебя проводить предложили. Я и не думал, что тебе плохо. Выглядела ты нормально. Скрывать не буду. За хранение я свое отсидел. Больше с этим не связываюсь. Зачем? Есть более интересные вещи. Второй раз за дурь поймают — по полной влепят. А я пожить хочу на свободе.
— Я рада, что ты за ум взялся, но чай я с тобой пить не буду. Другую девочку ищи. — Перед подъездом я отдала ему его пакет.
— Дура ты Лерка.
Пусть дура, но не хочу с ним связываться и все тут. Тем более какие Олеги, когда мне сегодня пообещали позвонить. В обед меня нашел Антон.
— Смотри сюда. Первая симкарта будет выключена. Захочешь позвонить, нажимаешь сюда. Симкарта становится активной. Вот и звони матери. Поговорила. Выключи ее. Телефон выключать не обязательно. А вторую можешь держать активной все время. Твоего террориста телефонного я в черный список добавил. Так что беспокоить тебя не должен. На вторую симкарту я свой номер забил и твоего кавалера. Так что общайтесь.
— Спасибо. — Убираю телефон в карман.
— Не за что. — Антон стоит руки в карманы, на губах улыбка. — Я сегодня у тебя не ночую. У друга днюха. Тусить будем. Может какая-нибудь девчонка будет более сговорчивая на танцы, чем некоторые особы. Имен называть не буду.
— Старая я для тебя.
— В самый раз. Но, к сожалению, занята.
— Не надо шутить.
— А ты нос не вешай. — Щелкнул меня по носу и ушел.
Дождя сегодня так и не было. Тучи продолжали низко нависать и давить, но проливаться дождем отказывались. Мы с Ульяной ворошили траву. Ей сегодня ее внук накосил. Оставалось высушить. Для этого и ворошили длинными ивовыми рогатинами. Запах вяленой травы был ни на что не похож. Ласковый ветерок разносит его по окрестностям. Он разгоняет мошкару. Вытаскивает волосы из пучка. На минуту выглядывает солнце. Стрижи радостно пищат на фоне сизых туч. Вдалеке на поверхности реки играют блики. Их хорошо видно издали. А ветер продолжает хулиганить. Раскидывает траву, треплет юбку Ульяны, окончательно нарушает мою прическу. Он доносит чьи-то разговоры, музыку. Козы что-то недовольно мекают. Бегает Чарли. Где-то кукарекает петух. Егор валяется в душистой траве. Вдоль реки едет машина, оставляя за собой шлейф пыли. Красиво. И хочется дышать полной грудью. Хочется жить, мечтать, надеется.
К вечеру погода разгулялась. Стало даже жарко. Солнышко решило напомнить нам, что сейчас конец июля. Мы сидим на крылечке. Прямо на ступеньках. Пьем чай с пирогами.