Голос Гида восторгался записью, Газ выключил приемник. С минуту ехали молча, Анна пыталась вспомнить исполнителя, но безуспешно; наверняка был знаменит, раз удостоился золотой пластинки. Каждый пытался разобраться в посыле песни, пока Лис не подвел черту:
- Да-а, Милаха, с музыкой у вас совсем беда.
- И у вас не особо, - вступилась Анна.
- А мы ни на что не претендуем, - отвертелся рыжеволосый, хитро улыбнувшись.
Газ хорош, ловко на скорости объезжал с трудом уловимые глазу впадины и выбоины. Совсем скоро вошел в поворот, свернув на Крюк, - обыкновенный затяжной съезд с трассы, тянущийся далеко вперед.
Чем дальше они продвигались, тем хуже становилась дорога и зеленых красок вокруг поубавилось. Сначала цвета поблекли, затем посерели и, наконец, приняли угольно-черный окрас.
- Пепелище, - обреченно произнес Лис. Анна вздохнула, когда вокруг раскинулись сотни и сотни километров выжженной земли. Воздух будто отяжелел, дышать сложнее. Искатель достал повязки из ранца - одну нацепил сам, другую предложил Анне. Отказалась. Достала из собственной сумки кислородную маску, приложила к лицу, поморщилась; отвыкла. Кислород внутри показался настолько приторным, что вынудил убрать маску и принять повязку Цоя.
Запах гари усиливался. Цвета мрачнели. Синее утреннее небо, провожавшее их из Догмы, теперь нависло тягучей серой массой.
Давило.
Анна, никогда не считавшая себя впечатлительной и человеком настроения, неожиданно для себя загрустила от тоски и липкого ощущения безысходности.
Газ мчался дальше.
Издалека доносились раскаты грома. Тучи, целиком затянувшие небо над головами, разбухли и разродились хляби небесные. Серые капли настойчиво тарабанили по металлу Жука, уносящего пассажиров все глубже в мертвые земли Пепелища. Проблески вспышек мелькали за пузатыми тучами, пытаясь вспороть брюха облаков. Молния ударила в землю метрах в ста, - аж в глазах потемнело, - и разродился настолько ужасающий рев, что дыхание перехватило, а лица Цоя, Лиса и Газа перекосило так, будто из них всю душу вытрясли.
Рев повторился.
Еще более устрашающе.
В ушах заболело.
Газ щелкнул тумблером, и вспыхнули фитильки на палах, закрепленных по обе стороны кузова; огонек юрко пробежал до самого верха и воспламенил покрышки, чей густой дым клубился, не уступая дымовой трубе паровоза.
Цой велел Анне занять пассажирское место Лиса, а тому - турель пулемета. Сам передернул затвор Ататашки и поглядывал по сторонам.
Еще рев.
Треск.
Анна без устали смотрела во все стороны и увидела, падающие обожженные стволы деревьев по правую руку, как они, сталкиваясь с неразборчивым темным пятном, рассыпались в черную пыль; что-то грохотало в дали, прокладывая себе дорогу через выжженный лес. Даже в машине чувствовались толчки от тяжелого движения чудища.
- Держись! - закричал Лис, когда огромная тварь, не уступающая грузовику размером, мощными плечами развалила искалеченные огнем деревья. выскочила на дорогу.
Анна не удержала крика, - заорала от страха, увидев чудище, именуемое бесом.
Огромные трехпалые лапы оканчивались крючкообразными когтями, широченная пасть полна черных от сажи зубищ, от морды со слипшейся шерстью тянулись вдоль позвоночника три ряда изогнутых когтистых окаменелостей, похожих на дьявольские рога. От опаленных клочьев шерсти валил дым, - молния ударила в беса, не удивительно с такими-то рогами-громоотводами во всю спину. Адская гончая во плоти.
Вырвавшись из леса, едва не сцапал Цоя, и, не устояв на лапах, кубарем слетел с дороги.
Взревел, то ли от боли, то ли в ярости.
Выпрыгнул обратно на дорогу, шаркая когтями, устремился за Жуком. Звеня пулеметной лентой, Лис зарядил оружие и открыл огонь; уши Анны заложило. Свист пуль исчезал в надвигающейся туше беса вместе с булькающими звуками. Шматы мяса отлетали от чудовища, но оно и не думало останавливаться. Издавало дикий ор и продолжало приближаться.
Газ, краем глаза заметив, что пули бесу нипочем, щелкнул тумблером и крикнул Цою приготовиться. Нажал кнопку, заставив бочки в кузове открыться и выплеснуть черную жижу на дорогу. Искатель немедля поджог запал и швырнул в жидкость. Вспыхнуло пламя, охватившее беса; он ревел, обезумев от обжигающей боли, но гнаться не перестал; охвативший огонь не укротил боевой порыв, но не оставил от шерсти и следа, спалил ее окончательно, оголив обожженную кожу, под которой проступали напряженные мускулы.
Ослепленный яростью бес, взревев, бросился в атаку. Мотал рогатой башкой у самого кузова машины, еще чуть-чуть и поднимет на рога мощным ударом.
Лис и Цой обменялись быстрыми взглядами.
- Доберитесь до Резервации, - резко приказал Цой, голос приглушен из-за маски, - доведи ее.
Вынул клинки и поджог, обмочив в жидкости. Темный металл раскалился докрасна. Лис кивнул, отпустил пулемет и, похлопав Газа по плечу, дал знак приготовить ракету. Водитель щелкнул еще одним тумблером и, схватившись за рычаг переключения передач, держал большой палец над кнопкой, вокруг которой красовалась потертая надпись «GO-BABY-GO».
Анна не совсем понимала, что должно произойти. Не расслышала и слов искателя. Удивилась, когда он снял с себя рюкзак и бросил его в кузов. Развернулся к несущемуся позади бесу, проверил Ататашку, дернув за ремень.
- Рогалище проклятое, - выдавил Цой, опуская руку в нагрудный кармашек. Втянул пыльцу носом и, сжимая горящих Лялю-Олю, прыгнул прямо на несущегося зверя.
Вонзил мечи в плоть.
Бес взревел, но не остановился.
Ухватился за рог, перекинул ремень автомата через голову и, прицелившись, открыл огонь. Череда раздавшихся хлопков наглядно рассказала о происхождении названия «Ататашка».
Бес взревел еще.
Цой выронил автомат, выпрямился, ловко балансируя на спине огромной твари, и, вытащив из плоти беса Лялю-Олю, с криком вгонял лезвия в шею зверя еще и еще. Боль замедлила тварь, но не убила.
Как раз тогда Газ опустил палец на кнопку и Жук, засвистев шинами, резко дернулся вперед, выпустив из-под днища языки пламени, оставив позади Цоя и беса.
ГЛАВА 18
Выполнив обещание, данное Цою, Газ буквально доставил Лиса и Анну к концу Крюка. Дорога обрывалась, то ли была не достроена, то ли обвалилась, - теперь не узнать.
Ни Лис, ни Газ не проронили ни слова, молчала и Анна, пытаясь прогнать точившее ее гнусное ощущение, завязанное на жертве искателя.
Газ попрощался и вернулся к Догме, - машину оставить не мог, слишком ценна для Домов, не мог и отправиться на ней дальше. Дороги больше нет, только бескрайние угольно-черные просторы. Лис прав, Пепелище - Великое Ничто.
Молча сидели на краю дороги, свесив ноги. Два метра вниз и земля, устланная пеплом. Отовсюду тянулось пустое пространство. Сидели, вглядываясь в черно-серый волнистый серпантин; будто очутились в ином мире. Не было больше зеленых деревьев вокруг, над головой в синем небе не плавали белоснежные облака. Только сгоревшие деревья, изогнутые, причудливые карикатуры самих себя, да бледно-желтая пелена наверху, сменившая унылыми тонами небо. Вдалеке очертания города; черные, будто углем на сером пергаменте выписанные. Баград, сожженный, но не забытый Дом.
- Я обещал довести тебя, Милаха и доведу, - Лис поднялся.
Оперившись на руку, встала следом.
- Он погиб? - голос дрожал. - Тесой умер?
Лис долго не отвечал, посматривал с болью в глазах, а потом пробормотал несвязно:
- Как-то Цой убил беса, - пытался вселить в Анну надежду, - как именно, не говорит, но убил. Может, Каторга позволит победить еще раз. Пора идти. Скоро стемнеет.
Раскрыв рюкзак искателя, Лис достал полиэтиленовые рулоны. Плотно обмотал ноги Анны и затянул поверх бечевку из бесьих жил, затем проделал то же со своими. Полученные беруши и наушники убрала в сумку, они, по его словам, понадобятся ночью.
Спустились с дороги и, сверившись с картой ролла, двинулись к Резервации. Шли не спеша, пепел легонько вздымался под тяжестью шагов.
Анна, не смирившаяся со смертью искателя, указывала ему дорогу: доставала из сумки белые медицинские жгуты, и затягивала их на корягах деревьев, чье ветви выламывались в причудливые формы и, казалось, тянулись, переисполненные желанием впиться в плоть. Если будет нужно, он найдет нас и без них, подумал Лис, но не озвучил мыслей, решив не убивать в Анне остатки надежды.
Темнело быстро.
Ночь сползла с темно-синего неба, укрыв черное полотно земли. Их приютило поваленное дерево, выгоревшее изнутри. Ощутила себя мышью в водосточной трубе. Темно - глаз выколи. Спросила, можно ли зажечь огонь. Оказалось, нельзя; крикуны, шныряющие на Пепелище - глухие, но видят прекрасно и огонь, как приглашение отведать человечины. Рассказал, как с ними бороться: давить крикунам на глаза. Так можно защититься; их глаза лопаются, как яичная скорлупа и нащупать легко - с яблоко размером. Или гоном облить, и они, впитав алкоголь, впадают в безумие и убивают сами себя, но главное, - наушники не снимать, оглушающий визг крикунов - опасная штука.
Лис обвязал Анну и себя страховочной веревкой и, закрепив на себе карабин, велел достать беруши, наушники и использовать по назначению. Давящая тишина не отпускала до самого утра. Ночью прошел дождь. Сырость, сажа и смерть Цоя навалились тошнотворной горечью, отбившей все желание двигаться дальше, пусть и до цели оставалось совсем немного.
Каждый новый день становился мрачнее предыдущего. Чем дальше шли, тем сильнее сгущались угольно-черные краски. Но самым черным пятном оставался Обелиск, грозно возвышавшийся, казалось, над всей Каторгой, - видно отовсюду.
Вдалеке занавес гари, а за ним, то появлялась, то пропадала стена из дыма от леса, горящего далеко-далеко. Будто, серые облака, опустившись, соединились с землей.
Голые деревья стального цвета доживали дни, готовые рассыпаться в прах. Вода в лужах от прошедшего ночью дождя, точно чернила, а пузырики на поверхности, сродни волдырям от ожогов. Плюх-плюх, - каждый шаг, как в жижу, - плюх-плюх, - хлопья пепла, как по волшебству появлялись из бледно-желтого неба и, лениво вальсируя над угольно-черным серпантином, кружились, продолжая броуновский танец, никак не могли опуститься на землю.
- А чего с Земли улетели, Милаха? - спросил Лис, решив скрасить нависшую тишину. Анна рассказала, наблюдая за послушно разлетающимися частицами пепла от шарканья ботинок, замотанных в полиэтилен, не позволявший ногам промокнуть.
- Ти не представляешь Лис, - впервые назвала спутника по имени, от чего тому сделалось жуть, как приятно, - что творилось в первие дни. В словах слышались отголоски ужаса пережитого.
По словам Анны, после Инцидента, люди перестали выходить на работу и почему-то маленькие винтики какого-то большого, неизвестного Лису механизма, начали отваливаться один за другим.
Когда закончились землетрясения и правительства установили карантин, обезумевшие устремились к самим кораблям. Нашлись смельчаки, решившие проникнуть внутрь, но с ними творилось такое, о чем и подумать страшно. Ненормальная зона, понял Лис, и по сей день не пускала никого, со страшной силой уничтожая все, чему не посчастливиться оказаться внутри. Средства массовой информации в погоне за рейтингами и тиражами, разнесли новости о ней быстрее чумы. Но настоящим бумом стало видео популярного лайвьюера; огромная тварь, вылетевшая из Обелиска, убила парня во время прямой трансляции, выпустив рой перьев, копьями пронзивших тело бедняги. Теперь Анна знала, - так убивают иглаптицы. После того, как видео распространилось по сети, правительству больше не приходилось сдерживать людей, а когда из-за стен стали вырываться первые чудовища, начался хаос, распространение которого удержать не удалось.
Военная техника не справлялась с тем, что выползло из Обелиска, люди гибли, в криках и крови. Положение усугубил и северокорейский политический деятель, исполнивший давнюю мечту предшественника: пустил в ход ядерное оружие. Ракета не достигла цели, взорвавшись где-то над Желтым морем - почему, неясно.
Упавшие инопланетные корабли породили панику, истерию и окончательно погрузили общество в пучину безумия. Но ученые мира, сохранившие веру в Человечество, под покровительством влиятельных организаций и государственных структур, неустанно продолжали работу.
В течение года проект HOPE позволил разместить ценных людей в Резервациях. Ученых всевозможных наук, врачей, военных, - на их плечи легла ответственность обеспечения, а также людей, выбранных компьютером по определенным критериям, специальным отбором через гексабайты вычислений с полной совместимостью, чьей непосредственной задачей станет восстановление популяции, иными словами - размножение.
Тут Лис особенно ободрился, сказав, что в случае чего - готов принять непосредственное участие.
Экипаж Анны состоял из двадцати человек, в команду вошли капитан корабля - Калинин Василий, штурман по прозвищу Зед, с ними Анна провела больше времени. Был и врач, и психолог, - сама Анна. Повар, механик, физик, геолог, лингвист, специалисты по гидропонике, - еще немного и от названий у Лиса бы разболелась голова, - и группа сопровождения - специально отобранные бойцы спецподразделений, которые должны были помочь основному составу собрать первую информацию и доставить их к Резервации.
Если бы не улетели с Земли в космос, где до них не добраться, воцарившийся хаос непременно распространился бы и до лаборатории, утопив в анархии все достижения.
Сверху, высоко за облаками, доносились приглушенные расстоянием крики перелетных птиц. Наверху - ничего кроме пышных облаков, птицы давно не спускались к выжженной земле, не сидели на обугленных, усохших ветках деревьев. Лис помнил оставленное Пожарищем - все тонуло в клубах дыма. Сказал, он приходит с неба, вместе с молниями; Анна быстро сообразила, что Пожарищем каторжники прозвали опустошающие все на своем пути лесные пожары. Теперь, без технологий человека справиться с ними задача весьма непростая, но им частично удалось.
К следующей ночи облака отступили, и лунный свет с трудом пробивал мрак, кое-где бездонная, бескрайняя пустота расступалась перед скупым холодным светом.
Лис разбудил ее среди ночи, приставив указательный палец ко рту, призывая сохранять молчание. Поманил за собой.
Тихонько, пригнувшись, добрались до небольшого холмика. В полной тишине сердцебиение отчетливо стучало в ушах, а дыхание казалось шумом ветра. Чуть выглянув, Анна заметила несколько больших ящериц, - в темноте не удалось разглядеть достаточно хорошо, но пресмыкающиеся напомнили комодских варанов.
Лис снял наушники и вынул беруши, Анна следом освободилась от своих, и уши заложило отдаленным ревом, страшными протяжными визгами, будто сотни женщин и мужчин в предсмертной агонии, вопили, заживо сгорая в адском пламени. Благо звуки доносились откуда-то издалека. Вблизи этого плача и ора не вынести.
- Огнедыхи, - назвал Лис, кивнув на лениво ползавших ящериц, - у них брачные игры в самом разгаре. - Указывал Анне, куда следует обратить внимание и со знанием дела пояснял происходящее. Наблюдала за одним из самцов, вальяжно обхаживающего самку. У самцов шипы на шее, плавно переходящие в спину и оканчивающиеся на хвосте, самки же имели шипы только в области хвоста. Остановившись напротив, огнедых встал на задние лапы, уперся и хвостом, мешки на шее вздулись и, запрокинув морду и разинув пасть, ящер, высвободил быстро испарившуюся струю огня, осветив местность вокруг, кишащую сородичами. Огонь вспыхнул сильнее, но, как оказалось, не достаточно для самки. Ящеры устроили целое огненное представление, до глубины души поразившее Анну, но самка оставалась неприступной. Тогда показался другой самец, немного меньше предыдущего. Выписав круг почета у самки, остановился почти в том же месте, вытянул шею и надул мешки, - не успел раскрыть челюсти, как огонь рванул, разорвав огнедыха изнутри.