Но сами мы не могли тратить время на поездки, не могли надолго оставить хозяйство, чтобы отправиться, например, в Мон-Геликон, — но если Дункан сможет прихватить виски с собой и продать его… Я тут же начала мысленно составлять список. На Ежегодное собрание привозили заодно и множество разнообразных товаров, там проходила ярмарка. Шерсть, ткани, инструменты, домашний скот, продукты… Мне, например, был остро необходим небольшой медный котелок и шесть отрезов муслина для сорочек, и…
— Вы что, собираетесь дать спиртное индейцам?
Вопрос Брианны вырвал меня из сладостных мечтаний.
— Почему нет? — удивился Линдсей, слегка недовольным вмешательством девушки. — К тому же мы не собираемся просто дать им виски. У них нет серебра, но они платят пушниной, и хорошо платят.
Брианна в поисках поддержки посмотрела на меня, потом на Джейми.
— Но индейцам нельзя… я хочу сказать, я слышала, они плохо переносят спиртное. Не умеют с ним обращаться.
Все трое мужчин недоверчиво уставились на Брианну, а Дункан еще и заглянул в свою чашку, покачал ее в руке.
— Не умеют обращаться?
Губы Брианны дернулись.
— Я хочу сказать, они быстро спиваются.
Линдсей тоже заглянул в свою чашку, потом посмотрел на Брианну и почесал свою лысеющую макушку.
— А тебе-то какое дело, девушка? — спросил он, стараясь быть вежливым.
Полные губы Брианны на мгновение крепко сжались, потом расслабились.
— Я имела в виду, — сказала она, — что мне кажется неправильным поощрять к выпивке людей, которые не могут остановиться, стоит им сделать хоть глоток. — Брианна посмотрела на меня, и в ее взгляде отразилась беспомощность.
Я покачала головой.
— «Алкоголик» пока что не является именем нарицательным, — сказала я. — И это пока еще не болезнь… просто слабость характера.
Джейми насмешливо глянул на дочь.
— Ну, я тебе вот что скажу, девочка, — весело произнес он. — Я за свою жизнь видывал немало пьяниц, но мне ни разу не пришлось заметить такого, чтобы бутылка сама спрыгнула со стола и начала лить спиртное в чью-то глотку.
Мужчины разом одобрительно хмыкнули, соглашаясь с Джейми, и налили себе еще по капельке, после чего сменили тему разговора.
— Ходжепайл? Нет, я не слыхал о таком человеке, хотя уверен — это имя мне знакомо… — Дункан с наслаждением проглотил последнюю каплю виски и с легким вздохом поставил чашку на стол. — Хочешь, чтобы я расспросил о нем на Собрании?
Джейми кивнул и взял еще одну лепешку.
— Да, если получится, Дункан.
Лиззи склонилась над очагом, переворачивая жарившееся мясо. Я заметила, как вдруг напряглись ее плечи, но девушка была слишком застенчива, чтобы вмешиваться в разговор мужчин. Брианна ничем подобным не страдала.
— Я тоже хочу попросить вас кое о ком разузнать, мистер Иннес. — Она наклонилась к Дункану через стол, уставившись прямо ему в глаза — Вы не могли бы поспрашивать о человеке по имени Роджер Уэйкфилд? Прошу вас!
— Ой, конечно! Конечно, я спрошу. — Дункан слегка порозовел от близости бюста Брианны, и от смущения проглотил остатки виски из чашки Кенни. — Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?
— Да, — вмешалась я, ставя новую чашку перед обездоленным Линдсеем. — Заодно с Ходжепайлом и кавалером Бри, не могли бы вы навести справки о человеке по имени Джозеф Вемисс? Он должен быть рабочим по контракту. — Уголком глаза я заметила, как напряженные плечики Лиззи расслабились.
Дункан кивнул, к нему вполне вернулось самообладание, поскольку Брианна исчезла в кладовке, куда отправилась за маслом. Кенни Линдсей с любопытством посмотрел ей вслед.
— Бри? Вы так называете свою дочь? — спросил он.
— Да, — ответила я. — А что?
По лицу Линдсея расплылась широкая улыбка Потом он посмотрел на Джейми, кашлянул и спрятал лицо в чашке.
— Это шотландское слово, Сасснек, — с легкой улыбкой пояснил Джейми. — И оно означает «большой переполох».
Глава 44
Трехсторонние переговоры
Октябрь 1769 года
Отдача от удара пронзила его руки вибрирующей дрожью. В ритме, рожденном большим опытом, Джейми тут же выдернул топор, снова замахнулся и ударил по тому же месту, где кора уже была разрублена и виднелась чистая желтая древесина. Потом чуть передвинул ногу и еще раз ударил, и топор послушно взлетал в его руках, и острый метал врезался в дерево в какой-нибудь паре дюймов от его ноги.
Он мог бы заставить Яна рубить дрова и щепу, а сам пойти на маленькую мельницу в Вулам-Пойнт, чтобы принести муки, — но Ян вполне заслужил такую прогулку, пусть пообщается с тремя незамужними дочерьми мельника Вулама, что работали вместе с отцом. Эти девушки из семьи квакеров одевались во все серое и скучное, так что напоминали воробышков, но при этом обладали живым умом и симпатичными личиками, и им нравился Ян, тем более что он, являясь на мельницу, каждый раз приносил с собой немного пива и мясных пирожков.
Да и вообще, пусть уж лучше парнишка тратит свое время, флиртуя с невинными квакерскими девушками, чем таращится на дерзких индейских женщин, что живут но другую сторону горной гряды, мрачно думал Джейми. Он не забыл того, что рассказывал ему об индианках, Майерс — будто бы они способны уложить в свою постель любого мужчину, если им того захочется.
Он отправил с Яном и маленькую горничную, решив, что прогулка на свежем воздухе поможет вернуть румянец на бледные щечки девочки. Девчушка была такой же светлокожей, как Клэр, вот только ее кожа имела голубоватый оттенок снятого молока и ничуть не походила на светлое сияние кожи Клэр, роскошное, безупречное… как серебристая сердцевина тополя.
Бревно было расколото уже почти до конца; еще один удар, еще один поворот топора — и два отличные полена легли рядышком, готовые к тому, чтобы их бросили в очаг; они пахли свежо и остро, и в их запахе чувствовался привкус смолы. Джейми аккуратно положил их на подросшую кучу дров рядом с кладовкой и выкатил на свободное место следующий чурбан.
По правде говоря, ему нравилось рубить дрова. Это, конечно, совсем не то, что резать торф на болоте, не разгибая спины, по колено в грязи… но эта работа давала такое же чувство удовлетворения, особенно если посмотреть на растущую поленницу и представить себе, как приятно будет сидеть зимой возле огня… такая мысль согревала человека, испытавшего на собственной шкуре, что такое зимовать в холодной пещере, имея на себе лишь тонкую старую одежду.
Да, тепло… день для конца октября стоял на удивление теплый, и рубашка Джейми уже промокла от пота, прилипнув к его плечам. Джейми вытер лоб рукавом и критически посмотрел на влажное пятно.
Если он слишком пропотеет, Брианна начнет настаивать на том, чтобы снова постирать его рубашку, и даже слушать не станет его возражений, хотя он не раз уже пытался уверить ее, что пот — совершенно чистая жидкость, «фу!» — только и скажет дочь и неодобрительно скривит длинный нос, став ужасно похожей на опоссума. Когда он впервые увидел такое, он расхохотался — просто от удивления.
Его мать умерла давным-давно, когда он был еще совсем маленьким, и хотя обрывки воспоминаний о ней время от времени всплывали в его снах, он в общем создал для себя некий статичный образ… точнее, для него мать существовала как несколько неживых изображений. Но она точно так же говорила «фу!», когда он являлся домой в грязи с головы до ног, и точно так же кривила длинный нос, как это делала Брианна… он вдруг вспомнил это, увидев гримаску дочери.
Что за таинственная штука — память крови… каким образом незначительный жест, какая-то особая интонация голоса могут передаваться из поколения в поколение, словно они обладают некоей материальной устойчивостью… и почему они способны с легкостью пробуждать память? Джейми много раз замечал это явление, наблюдая за своими племянниками и племянницами, за тем, как они, подрастая, становились похожими не только на родителей, но и на дедов, прадедов… в их лицах вдруг на краткое мгновение проявлялись черты далеких предков, а потом снова исчезали…
И вот теперь он увидел то же самое в Брианне… он мог часами наблюдать за ней, и при этом вспоминал свою сестру, восторженно склонявшуюся над очередным своим младенцем. Может быть, подумал Джейми, именно поэтому родители так зачарованно смотрят иной раз на своих отпрысков; они видят в детях частицу самих себя, дети связывают их с вечностью, с будущими поколениями…
Джейми покачал головой и снял рубашку. В конце концов, он тут один, и никто не увидит отметины на его спине, а если кто и увидит, то не тот, кого следует опасаться. Воздух, коснувшийся его влажной обнаженной кожи, показался Джейми слишком прохладным, но несколько взмахов топором разогрели кровь.
Он любил всех детей Дженни… а в особенности Яна, этого неуклюжего балбеса, чья глупость и отчаянная храбрость напоминали ему самого себя в таком же возрасте. В конце концов, они были одной крови. Но Брианна…
Да, Брианна была его дочерью, кровь от крови, плоть от плоти. Она была тем мысленным обещанием, которое он дал своим родителям, и которое сдержал. Она была его даром Клэр, она была даром Клэр ему самому…
Однако уже не в первый раз Джейми поймал себя на том, что снова думает о Фрэнке Рэндалле. Что, интересно, чувствовал Рэндалл, воспитывая ребенка другого мужчины… мужчины, к которому он явно не мог испытывать добрых чувств?
Но ведь следует прежде всего думать о том, что Рэндалл был наилучшим выходом… надежным отцом для ребенка, надежной защитой для матери; он хотел видеть радость на прекрасном лице жены, он хотел покоя для дочери… и не ради самого себя, а ради них. Джейми почувствовал, как его охватывает стыд, и с еще большим жаром принялся за дрова, чтобы заглушить неприятное чувство.
Однако его ум вовсе не был занят работой, Джейми совсем не думал о том, что делает. Он занимался чем-то слишком привычным, и топор как бы стал частью его тела, как рука, которая его держала. И так же, как интуиция обычно предупреждала его о приближающейся опасности, точно так же легкое ощущение перемещения веса топора в руке привлекло внимание — и не зря; посреди взмаха топор сорвался с топорища и улетел через поляну, на которой никого не было, — но если бы Джейми не усилил интуитивно размах, тяжелое железное острие вполне могло хлопнуться на его ступню.
— Deo gratias, — пробормотал он, но хотя его слова выражали благодарность, в голосе Джейми ее не было слышно. Он небрежно перекрестился и отправился за умчавшимся вдаль топором. Черт бы побрал эту сушь; уже почти месяц не было ни единого дождя, и пересохшая рукоятка топора беспокоила Джейми куда меньше, чем поникшие головки цветов в садике Клэр рядом с домом.
Он бросил косой взгляд на выкопанный наполовину колодец и раздраженно пожал плечами. Еще одно дело, которое следует сделать, несмотря на то, что времени совершенно нет. Ну, впрочем, как раз колодец-то и может немного подождать; они вполне могут носить воду из ручья или растапливать снег, но вот если у них не хватит на зиму дров, они помрут от голода или холода, или от того и другого вместе.
Дверь хижины открылась, вышла Клэр; она надела плащ, поскольку было уже довольно прохладно, а на ее руке висела корзинка Следом за Клэр вышла Брианна, и, взглянув на них обеих, Джейми тут же забыл о своем раздражении.
— Что это ты такое натворил? — сразу же спросила Клэр, увидев в руке Джейми топор без топорища Ее глаза быстро обежали тело Джейми, ища рану.
— Ничего, я в целости и сохранности, — заверил он жену. — Просто надо укрепить рукоятку, она пересохла. А вы куда собрались, фураж добывать? — Он кивком показал на корзину.
— Я подумала, мы можем пройтись вверх по ручью, поискать грибов.
— Не слишком ли это далеко? На дальнем склоне индейцы охотятся. Я их утром почуял на гребне.
— Ты их почуял? — переспросила Брианна.
При этом одна ее каштановая бровь приподнялась вверх. Джейми заметил, как Клэр перевела взгляд с Брианны на него самого и слегка улыбнулась. Что ж, то действительно был его жест. Он тоже вскинул одну бровь, глядя на Клэр, и ее улыбка стала шире.
— Сейчас осень, и они сушат и коптят на зиму оленье мясо, — пояснил Джейми, обращаясь к Брианне. — А запах коптильного костра можно почувствовать за многие мили, если ветер дует в нужную сторону.
— Да мы не пойдем очень далеко, — пообещала Клэр. — Только до той заводи, где форель.
— Ну, ладно, — согласился Джейми. — Надеюсь, это не слишком опасно.
Ему очень не хотелось отпускать женщин одних, но вряд ли он смог бы запереть их дома лишь по той причине, что где-то неподалеку бродят краснокожие… индейцы, без сомнения, настроены так же мирно, как и он сам, занимаясь приготовлениями к долгой холодной зиме.
Но… Вот если бы он был уверен, что по дальнему склону бродят люди племени Накогнавето, он бы не стал тревожиться; однако охотничьи группы индейцев зачастую уходили очень далеко от своих родных деревень, так что поблизости вполне могли оказаться и чероки, или даже люди из того странного маленького племени, которое называло себя Сыновьями Собаки. Это племя было почти полностью уничтожено, от него осталась всего лишь одна-единственная деревня, и потому Сыновья Собаки чрезвычайно подозрительно относился к любому белому незнакомцу… ну, у собачьих детей были к тому серьезные причины.
Глаза Брианны на мгновение задержались на обнаженной груди отца, на том месте, где виднелся небольшой шрам… но ни неприязни, ни любопытства не отразилось на лице девушки; она совершенно спокойно коснулась отцовского плеча, поцеловала его в щеку на прощанье — но пальцы Брианны словно бы против ее собственной воли дотронулись до шрама…
Джейми подумал, что Клэр, наверное, рассказала дочери, откуда взялся этот след… и рассказала о Джеке Рэндалле, и о тех днях накануне восстания Карла Стюарта… А может, еще и не рассказала. Или рассказала не все. Джейми ощутил неприятный холодок в спине и отступил назад, избегая прикосновения Брианны, хотя и продолжал улыбаться ей.
— Там на столе хлеб, и в котелке еще осталось немного тушеного мяса для вас с Яном и Лиззи, — Клэр протянула руку и вытащила из волос Джейми небольшую щепку. — И не трогайте тот пудинг, что в кладовке; он приготовлен на ужин.
Джейми поймал ее пальцы и поцеловал. Клэр удивленно посмотрела на него, но тут же ее глаза вспыхнули теплым светом. Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, и тут же поспешила за Брианной, уже дошедшей до края поляны.
— Поосторожнее там! — крикнул Джейми им вслед. Они обе оглянулись, помахали ему и исчезли в лесу, оставив его одного… и поцелуй Клэр все еще горел на его губах.
— Deo gratias, — пробормотал он снова, глядя туда, где скрылись женщины, и на этот раз он действительно возносил благодарность… Через минуту он уже вернулся к работе.
Сев на чурбак, он высыпал на землю перед собой горсточку гвоздей с квадратными шляпками и принялся аккуратно вбивать их по одному в торец топорища маленьким деревянным молотком. Сухое дерево расщеплялось, но благодаря железному уплотнению держало топорище, вроде бы оно не должно было соскочить снова…
Джейми огляделся и, крепко сжав в руке топор, встал и с размаху рубанул по тому чурбану, на котором сидел, для проверки. Топорище не шелохнулось.
От того, что Джейми некоторое время сидел неподвижно, ему стало холодно, и он снова надел рубашку. И еще он проголодался, но вполне мог подождать, пока явится молодежь. Хотя они-то вряд ли вернутся с пустыми желудками, насмешливо подумал Джейми. Он просто почувствовал запах мясных пирожков, аппетитный запах, всплывший в его памяти и пробившийся сквозь вполне реальные ароматы сухих листьев и чуть влажной земли.
Мысль о пирожках с мясом преследовала его, пока он рубил дрова, вместе с мыслями о близящейся зиме. Индейцы говорили, что эта зима будет суровой, не такой, как прошлая. Интересно, как он сможет охотиться, если выпадет очень глубокий снег?
Конечно, в Шотландии тоже бывают снежные зимы, но чаще снег лишь тонким слоем покрывает землю, и черные следы красных оленей отчетливо видны на склонах обнаженных скалистых гор.