— Что-что? — глупо спросила я.
— Это. Ребенок. Не. Роджера, — с расстановкой процедила Брианна сквозь стиснутые зубы.
Я снова села на землю, ноги отказывались меня держать. Тревога Брианны касательно появления Роджера внезапно приобрела совсем другой смысл.
— Чей? — коротко спросила я. — Этот век или твой? — Но еще не договорив это, я уже подсчитала, что отцом должен быть кто-то отсюда, из прошлого. Если бы у Брианны был мужчина в ее родном времени, срок беременности был бы куда больше двух месяцев. Так что автор гола не только из прошлого, но еще и пребывает где-то здесь, в колониях.
Я не планировала, что буду заниматься сексом в восемнадцатом веке… так она сказала. Ну конечно же, не планировала. Она ничего не сказала Роджеру из страха, что он последует за ней… ведь он был ее якорем, ее ключом к будущему. Но в таком случае…
— Здесь, — сказала она, подтвердив правильность моих вычислений. Она сунула руку в карман юбки и достала что-то. Потом протянула предмет мне, и я машинально раскрыла ладонь.
— Ох, господи Иисусе, черт побери…
Старенькое золотое обручальное кольцо сверкнуло на солнце, и мои пальцы рефлекторно схватили его. Оно было теплым от того, что лежало возле самого тела Брианны, но я почувствовала, как у меня вдруг заледенели руки.
— Боннет? — спросила я. — Стефан Боннет?
Горло Брианны конвульсивно дернулось, когда она сглотнула, а голова склонилась в коротком кивке.
— Я не собиралась говорить тебе… я просто не могла… не могла после того, как Ян рассказал мне о том, что случилось с вами на реке. Ну, и поначалу я ведь даже предположить не могла, что сделает па… я боялась, что он меня проклянет. А потом, когда я узнала его лучше… ну, я поняла, что он постарается найти Боннета. А как раз этого я и не хотела Ты же знаешь этого человека, знаешь, на что он способен. — Брианну с головы до ног сотрясала крупная дрожь, и она то и дело потирала ладонь о ладонь, словно ей было ужасно холодно, хотя она и сидела на солнцепеке.
— Да, я знаю, — сказала я. Губы не слушались меня. В ушах продолжали греметь слова Брианны. Я не планировала заниматься сексом… Я не могла сказать… Я боялась, что он проклянет меня…
— Что он с тобой сделал? — спросила я, и сама удивилась тому, как спокойно прозвучал мой голос. — Он взял тебя силой, детка?
Лицо Брианны скривилось, она резко согнула ноги, подтянув колени к груди.
— Не называй меня так, ладно? Не сейчас.
Я подняла руку, чтобы коснуться ее, но она сжалась еще сильнее, и моя рука упала.
— Ты не хочешь мне рассказать? — По правде говоря, я не хотела ничего знать; я предпочла бы сделать вид, что ничего не случилось.
Брианна посмотрела на меня; ее губы сжались в прямую белую линию.
— Нет, — ответила она тихо. — Нет, не хочу. Но думаю, лучше все-таки это сделать.
Она поднялась на борт «Глорианы» при ярком свете дня, и хотя вела себя осторожно, все же полагала, что ей ничто не грозит, поскольку вокруг множество народа: грузчики, матросы, купцы, слуги… порт просто бурлил жизнью. Брианна сказала какому-то моряку на палубе, что ей нужно, и тот сразу же исчез в путанице снастей и грузов… а мгновением позже появился Стефан Боннет.
Он был в той же самой одежде, что и накануне вечером; при дневном свете Брианна без труда заметила, что все предметы его туалета отличаются высоким качеством, но измяты до полного безобразия и покрыты разнообразными пятнами. Шелковые манжеты его сюртука были почти сплошь залиты свечным воском, да и жабо тоже основательно пострадало от него же.
Однако на самом Боннете следов ночного разгула, в отличие от его одежды, заметно не было. Он был свежевыбрит, а его светлые зеленые глаза смотрели настороженно. Они быстро оглядели Брианну и вспыхнули интересом.
— Я было решил, что это из-за вечернего света вы вчера показались мне такой хорошенькой, — сказал он, беря руку Брианны и поднося ее к губам. — Ну, когда в голове бродит хмель, всякое ведь может показаться. Однако должен сказать, что очень редко приходится встречать женщин, которые при солнечном свете выглядят куда лучше, чем при луне.
Брианна попыталась вырвать руку, изобразив при этом вежливую улыбку.
— Спасибо. А кольцо все еще у вас? — Ее сердце поднялось куда-то к горлу и забилось быстрее. Он ведь мог сказать, что это кольцо — кольцо ее матери — он проиграл или потерял. Но ей так хотелось заполучить кольцо Клэр… Брианна постаралась совладать со страхом, мучившим ее всю ночь; ведь кольцо могло оказаться тем единственным, что осталось от ее матери… Конечно, если та газета говорила правду, все обстоит совсем не так, и все же…
— О, разумеется! Похоже, сама Дану стояла за моим плечом этой ночью, даруя мне удачу… и продолжает даровать, судя по тому, что я вижу перед собой. — Он одарил Брианну обаятельной улыбкой, продолжая удерживать ее руку.
— Я… я хотела спросить, не продадите ли вы его мне. — Брианна взяла с собой почти все свои деньги, но вообще-то она представления не имела, сколько может стоить золотое кольцо в восемнадцатом веке.
— Зачем? — Резко прозвучавший вопрос усилил неуверенность девушки, и она не сразу нашлась с ответом.
— Оно… оно немного похоже на то, что было у моей матери, — сказала она наконец, не придумав ничего лучшего, как сказать правду. — А откуда оно у вас?
Что-то странное мелькнуло в глубине глаз капитана Боннета, хотя он и продолжал улыбаться Брианне. Он жестом указал девушке на темный коридор и положил ее руку на свою, согнутую в локте.
Капитан был выше Брианны ростом, — удивительно крупный мужчина. Она осторожно потянула руку, пытаясь высвободиться, но он удержал ее.
— Так вы хотите получить это кольцо или нет? Идемте в мою каюту, дорогая, и посмотрим, удастся ли нам договориться.
Когда они спустились вниз, капитан первым делом налил им обоим бренди; Брианна едва коснулась губами напитка, но Боннет выпил свою порцию с жадностью, и, опустошив стакан, тут же снова его наполнил.
— Значит, откуда оно? — беспечно произнес капитан, отвечая на настойчиво повторенный вопрос Брианны. — Ну… джентльменам не следует рассказывать лишнее о своих подругах, правда ведь? — Он подмигнул девушке. — Точнее, о возлюбленных, — добавил он шепотом.
Улыбка застыла на лице Брианны, а тот крошечный глоток бренди, что она сделала, лег в ее желудок обжигающим комом.
— Та леди, которая… что дала вам кольцо… — с трудом выговорила Брианна, — она жива и здорова?
Боннет уставился на нее, и его рот от удивления слегка приоткрылся.
— Удача, — поспешно пояснила Брианна. — Нельзя носить драгоценности, принадлежавшие… умершим, это принесет несчастье.
— В самом деле? — Улыбка вернулась на лицо капитана. — Что-то я ничего подобного не замечал. — Он поставил свой стакан на стол и негромко рыгнул. — Ну, во всяком случае, могу вас уверить, что та леди, от которой я получил кольцо, была жива и здорова в тот момент, когда мы с ней расстались.
Жжение в желудке Брианны слегка поутихло.
— О… я рада это слышать. Так вы продадите его мне?
Он откинулся на спинку стула, изучая Брианну внимательным взглядом и едва заметно улыбаясь.
— Значит, продать. А что вы мне можете предложить, радость моя?
— Пятнадцать фунтов стерлингов. — Ее сердце снова застучало быстрее, когда Боннет вдруг встал. Он, похоже, готов был согласиться? Но где же он прячет кольцо?
Капитан подошел к девушке и, взяв ее за руку, рывком заставил подняться.
— Денег у меня и без того хватает, сладкая моя, — сказал он. — А вот скажи-ка, какого цвета волосы у тебя между ногами?
Она вырвала руку и отскочила назад, ударившись спиной о переборку каюты.
— Вы ошиблись насчет меня, — сказала она. — Я вовсе не имела в виду…
— Может, и не имела, — ответил он, оскалившись в улыбке. — Но зато я подразумевал именно это. И мне кажется, сладкая моя, что ты здорово ошиблась насчет меня.
Он шагнул к Брианне. Она схватила со стола бутылку с бренди и размахнулась, чтобы ударить его по голове. Он слегка отклонился, перехватил бутылку и без труда отобрал ее у Брианны, а потом дал девушке мощную пощечину.
Она пошатнулась, наполовину ослепнув от внезапной боли.
А он крепко взял ее за плечи и заставил опуститься на колени. Потом запустил пальцы в ее волосы, к самым корням, и жестоко откинул голову Брианны назад. И держал ее так одной рукой, пока другой копался в своих бриджах, распутывая шнурки. И довольно хрюкнул, придвигаясь вплотную к девушке.
— А ну-ка, приласкай моего дружка! — сказал он.
«Дружок» был необрезанным и немытым и издавал сильный запах конской мочи. К горлу Брианны подступила тошнота, она попыталась отвернуться. В ответ Боннет с такой силой рванул ее за волосы, что она невольно вскрикнула.
— Ну-ка, высунь свой маленький розовый язычок и поцелуй нас, красавица. — Голос Боннета звучал весело и беспечно, но его пальцы при этом еще крепче стиснули волосы Брианны. Она вскинула руки, пытаясь оттолкнуть капитана; он же лишь снова дернул ее за волосы, и на глазах Брианны выступили слезы. Она высунула язык.
— Неплохо, неплохо, — одобрительно проворчал капитан. — Теперь открой рот, ну-ка! — Он неожиданно выпустил ее волосы, и голова Брианны непроизвольно откинулась назад. Но прежде чем она успела пошевелиться, Боннет схватил ее за ухо и слегка его повернул. — Укусишь меня, красавица, и я расшибу твой нос в лепешку, поняла? — Он поднес к ее лицу здоровенный кулак, коснувшись носа Брианны костяшками пальцев. А потом вцепился во второе ее ухо и зажал голову девушки между ладонями.
Она сосредоточилась на вкусе крови, сочившейся из ее разбитой губы, на вкусе крови и на боли в губе… Крепко зажмурив глаза, она словно видела этот вкус, соленый, металлический, вкус разогретой меди, светящийся чистым огнем перед ее сжатыми веками…
Если бы ее вырвало, она бы просто задохнулась. Она бы задохнулась, а он бы и не заметил этого. Она могла бы умирать, а он все равно продолжал бы свое занятие… Она поневоле ухватилась руками за бедра капитана, чтобы не соскользнуть на пол, и впилась пальцами в крепкие мускулы, пытаясь оттолкнуть их от себя, сопротивляясь… а он довольно гудел, проникая в ее горло. Жесткие курчавые волосы кололи ее губы…
Потом наконец «дружок» устал. Капитан отпустил Брианну и отступил назад; потеряв равновесие, девушка упала на четвереньки, задыхаясь, кашляя… длинные струи слюны, стекавшие из ее рта, были окрашены кровью. Она снова и снова отплевывалась, пытаясь очистить рот от грязи. Губы у нее распухли и болезненно пульсировали.
Боннет без малейших усилий поднял ее, подхватив под руки, и поцеловал, придержав ладонью ее затылок, чтобы она не отвернулась. От капитана несло бренди и гнилыми зубами. Другая его рука пробежалась по спине Брианны и сжала ее ягодицы.
— Мм… — довольно вздохнув, промычал капитан. — Ну, а теперь пора и в постельку, а, сладкая моя?
Она опустила голову и боднула его. Ее лоб наткнулся на твердую, как камень, кость, но капитан негромко вскрикнул от удивления и отпустил ее. Она повернулась и бросилась бежать. Ее развевающаяся юбка зацепилась за дверную задвижку и порвалась, но она не обратила на это внимания и помчалась по темному коридору.
Матросы в это время ужинали; двадцать мужчин сидели за длинным столом в помещении в конце коридора, и двадцать лиц повернулись к Брианне с самыми разными выражениями — от простого удивления до откровенной похоти. Брианну поймал кок, подставив ей ногу, когда она пыталась проскочить мимо него. Она упала на палубу, сильно ударившись коленями.
— Любишь поиграть, а, красавица? — Голос Боннета все такой же веселый и беспечный, прогремел громом в ее ушах, в то время как его руки легко поднимали Брианну. Капитан развернул девушку лицом к себе и улыбнулся. Она довольно сильно ударила его в нос; тоненькая струйка крови стекала из одной ноздри. Она доползла до верхней губы капитана, и растеклась над верхней губой, а потом красные линии прочертили его зубы, темная капля упала с подбородка…
Боннет крепче сжал Брианну в руках, но в его светло-зеленых глазах светилось все то же веселье.
— Что ж, неплохо, красавица, — сказал капитан. — Мой дружок тоже любит игры. Ведь так, дружок? — Он посмотрел вниз, и Брианна машинально опустила взгляд. Капитан успел сбросить бриджи в каюте, и теперь стоял наполовину обнаженный, и его «дружок» пылал, касаясь юбки девушки, дрожа от нетерпения.
Боннет галантно взял Брианну под руку и, слегка поклонившись ей, жестом предложил вернуться в каюту. Онемев, она шагнула вперед, а он пошел рядом, держа ее под локоть, и без малейшего смущения предоставив разинувшим рты матросам любоваться на его голую задницу.
— Ну, и после этого… — Брианна едва расслышала собственный голос, неестественно ровный и словно принадлежавший кому-то другому. — После этого… я не могла больше ему сопротивляться.
Он даже не потрудился раздеть ее, а просто сорвал шейный платок. Платье Брианны было сшито по обычному в это время фасону — с глубоким квадратным вырезом, а груди у Брианны были высокими и пышными; достаточно было легкого движения, чтобы полностью обнажить их, — они просто выскочили через край выреза, как пара яблок.
Капитан несколько мгновений грубо мял их, сжимая соски между толстыми пальцами, заставляя их встать, — а потом потащил Брианну к своей неприбранной постели.
Простыни были сплошь покрыты пятнами от пролитого спиртного и воняли дешевым одеколоном и вином, и еще от них удушающе несло собственным запахом Боннета, запахом яростного самца… Он задрал юбки Брианны и небрежным жестом раздвинул ее ноги, что-то бурча себе под нос.
Мысленно она видела, как отталкивает его, срывается с койки и бежит к двери, легко, как чайка… бежит по темному коридору и срывается с палубы, взлетая в воздух, на свободу… Она просто чувствовала деревянные доски под своими босыми ногами, видела сияние жаркого летнего солнца… Почти видела. Она лежала в полутемной каюте, неподвижная, как деревянный болван, ощущая во рту вкус крови.
Рука Боннета легла между ее бедрами, и Брианна в бессознательной панике попыталась сдвинуть ноги. Все еще что-то бормоча, Боннет втиснул свои мускулистые ноги между ее собственными, грубо заставив ее подчиниться. Хотя капитан и был обнажен ниже пояса, на нем по-прежнему оставались рубашка и длинный тонкий шарф. Концы шарфа упали на «дружка», когда Боннет встал на колени, поднявшись над Брианной.
Он наконец перестал гудеть под нос, чтобы щедро плюнуть себе в ладонь. Слюну он с силой размазал между ногами Брианны, создавая себе комфортные условия, — а потом приступил к делу. Одной рукой он крепко сжимал грудь девушки, а другой помогал себе найти правильную дорогу, попутно весело заметив, что надо правильно подготовить уютное гнездышко, а потом отпустил «дружка» на свободу, и тот пустился в скачку, наслаждаясь грубо и безжалостно. И недолго.
Две минуты, от силы три. А потом все кончилось, и Боннет тяжело упал на Брианну, и на тонком льняном шарфе проступили пятна пота. Одна рука капитана по-прежнему тискала грудь Брианны. Его прямые светлые волосы щекотали ее щеку, а горячее влажное дыхание обжигало шею. Но он по крайней мере замолчал наконец.
Она лежала, застыв, как неживая, несколько бесконечно долгих минут, бездумно глядя в потолок, на котором танцевали пятна света, — это солнечные лучи отражались в волнах и бросали блики в каюту… Боннет наконец вздохнул и медленно скатился с Брианны. Он улыбнулся и лениво вытянул волосатые ноги.
— Неплохо, красавица, хотя я знавал и более подвижных лошадок. В следующий раз бодрее шевели задницей, а?
Он сел, широко зевнул и начал приводить в порядок свою одежду.
Брианна передвинулась к краю койки, а потом, уверенная, что он вовсе не собирается отпускать ее, одним движением скатилась с постели и встала на ноги. У нее кружилась голова и ей отчаянно не хватало воздуха, как будто Боннет все еще прижимал ее к простыням своей тяжелой тушей.
Двигаясь как во сне, она добралась до двери. Та оказалась запертой. Пока Брианна сражалась с задвижкой, едва шевеля непослушными пальцами, она вдруг услышала, как Боннет за ее спиной что-то произнес — и обернулась, пораженная.