И увидела в глазах друга промелькнувшую искру надежды. Ни страха, ни паники.
Магнус и сам почувствовал это. Сказанное подругой вслух заставило сердце учащенно биться.
Потому что однажды назвать Алека своим мужем – это тоже правильно.
========== Спустя полтора года ==========
Алек плотнее закутался в тёплый шарф и смежил веки, чтобы сильный ветер, несущий снег прямо в глаза, не тревожил их. Люди с трудом передвигались по городу, заторы на дорогах становились всё более частым явлением. Буран, обрушившийся на Нью-Йорк, вывел из строя многие снегоуборочные машины, и теперь сугробы возвышались вдоль дорог.
Уже давно стемнело, гирлянды на заснеженных улочках перемигивались друг с другом, и парень спешно преодолевал последние метры, чтобы, наконец, спуститься в подземку. Ресницы противно липли друг к другу, взгляд застилало непрекращающимся снегопадом, и ветер противно выл и пробирал до костей. Впереди показался спуск на станцию метро, и Алек прибавил шаг. Оставалось всего каких-то пять шагов до обледеневших ступеней, когда взгляд скользнул по перилам и баннер врезался в глаза, заставляя парня замереть на месте.
Оттуда на него смотрели золотисто-зелёные глаза, и кроме них ничего больше не интересовало.
Быстрое движение руки, и набранный номер соединил его с сестрой.
– Да?
– Ты знала? – Алек проклял бы себя за то, каким жалким был его голос, если бы сейчас его мысли не крутились вокруг одного конкретного человека.
– Что?
– Что он вернулся в город, – прохрипел он. – Ты знала?
В трубке воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжёлым дыханием парня, а потом послышался усталый выдох.
– Саймон сказал около недели назад.
– И ты молчала столько времени?
– Алек…
Далее Лайтвуд не слушал. Он скинул вызов и принялся читать информацию с баннера, извещающем о возвращении театра балета Мемфиса с мирового тура. Алек сверил даты. Первый спектакль в Нью-Йорке начался пару часов назад.
Он повернулся вокруг своей оси и, подумав несколько секунд, всё же спустился в подземку, вот только направился в совершенно другую сторону.
***
Линкольн-центр никогда не нравился Алеку, его острый нос казался слишком громоздким, а от сияния сотней ламп в зале, в котором сейчас собралась вся элита, рябило в глазах. Мужчины в дорогих фраках, женщины в блестящих платьях, мехах и украшениях, фальшивость улыбок и жестов, надменность и жеманство – Алек видел их насквозь. И, тем не менее, он нёсся сюда добрые полчаса, минуя сугробы и таких же, как он сам, спешащих куда-то прохожих.
Спектакль закончился не больше получаса назад, к счастью парня, и он проталкивался через толпу людей, сопровождаемый презрительными и брезгливыми взглядами.
– Сэр, вам нельзя сюда в таком виде, – крикнул ему вдогонку швейцар, мимо которого он прошмыгнул у входа.
Глаза выискивали в толпе знакомый силуэт, но перед взором были лишь незнакомцы. Свет хрустальных люстр смешивался с блеском серебряным подносов в руках официантах, на которых искрилось жидким золотом разлитое по флюте* шампанское. Голова кружилась, а дыхание, сбитое после длительной пробежки, всё никак не хотело приходить в норму.
– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил его незнакомец и сверкнул белозубой улыбкой.
Алек оглядел его пристальным взглядом. Тёмно-синий костюм, бабочка, белоснежная рубашка. Волосы зализаны назад, зелёные глаза изучают парня.
– Только если знаете, где сейчас может находиться Магнус Бейн, – пробормотал брюнет и поспешил избавиться от общества незнакомца.
Он лавировал между людьми, не прекращая искать взглядом танцора, а когда уже совсем потерял надежду, двери в зал широко распахнулись, и толпа взорвалась аплодисментами. Величавой походкой в зал вошли танцоры труппы, улыбаясь комплиментам, лившимся со всех сторон. Магнус был в самом центре, держа под руку Катарину.
Алек бы солгал, если бы сказал, что сердце его не сжалось болезненно при виде молодого человека. Он как всегда блистал. И дело было даже не в блёстках в волосах и на лацканах пиджака. Блеск был в глазах, в них отражался весь свет зала, и они казались Алеку плавленым золотом. Они действительно светились, и от этого было больнее.
Преодолевая немоту в теле, он на ватных ногах поспешил к нему. Магнус, на пару с Катариной, как раз вёл светскую беседу с седовласым мужчиной и пышногрудой и длинноногой блондинкой рядом с ним. Алек продолжал двигаться ему навстречу, когда к танцору подошёл со спины молодой парень и собственнически обнял за талию. Магнус тут же оставил на его щеке лёгкий поцелуй.
Алека словно парализовало. Ноги вросли в пол, не желая двигаться дальше, а тело одеревенело. Он чётко услышал, как треснуло небо над головой и мощным потоком осколков окатило его макушку и плечи.
Мужчина рядом с Магнусом продолжал держать его в объятиях, и они вдвоём смеялись, и их глаза светились от удовольствия простого нахождения рядом друг с другом.
Алек сделал шаг вперёд. Другой.
Он не видел Магнуса слишком долго, тот игнорировал его слишком долго, чтобы парень смог сейчас просто развернуться и уйти.
По мере приближения к нему Алек только сейчас заметил, что Катарина всё ещё находилась возле них, и её синие глаза шокировано распахнулись, едва она заметила его.
– Алек, нет… – беззвучно прошептала она.
Но брюнет уже стоял перед Магнусом, вглядываясь в его глаза своими, совсем не скрывая всей той боли, что кромсало его сердце на протяжении года. А глаза Магнуса всего лишь пробежались по телу парня и остановились на лице.
– Чем могу помочь? – спросил он любезно, но это была напускная любезность – Алек это точно знал.
Он успел выучить все маски возлюбленного.
– Магнус… – голос дрожал. – Можем ли мы поговорить?
– Слушаю, – злато-зелёные глаза смотрели безразлично.
В грудной клетке начала образовываться дыра.
– Наедине, – Алек окинул взглядом Катарину и неизвестного парня, который не спешил убирать руки с талии Магнуса.
– Не думаю, что это хорошая идея, – вмешалась Катарина.
– Согласен, – кивнул незнакомец, и Алек, наконец, обратил на него свой взгляд и только сейчас понял.
Иссиня-чёрные волосы. Голубые глаза. Правильные черты лица. Алек видел это каждый день в зеркале, и осознание того, что парень очень сильно похож на него самого, ударило шаровой молнией, и он перевёл взгляд на Бейна. Тот сверлил его изучающим взглядом и недовольно хмурил брови.
– Вы кажетесь мне знакомым, – прошептал он, и в грудной клетке Алека всё рухнуло в тот же миг.
– Магнус… – прохрипел он. – Т-ты… не помнишь меня?
Золотисто-изумрудные – любимые – глаза сосредоточенно осматривали его, но в них не было того огонька, который светился раньше каждый раз, когда их взгляды пересекались. В них не было ничего из того, что было раньше. Ни искры, ни следа той бесконечной нежности, ни всепоглощающей любви. Ничего. Лишь непонимание. И недоверие.
– Алек, тебе лучше уйти, – сказала Катарина, опуская руку на его локоть.
Парень посмотрел на неё.
– Я тебя провожу, – добавила девушка и потянула за собой, а он всё продолжал смотреть на Магнуса, который хмуро смотрел ему вслед.
***
– Что с ним? – Алек набросился на Катарину сразу же, как только они вышли в холл.
Девушка помотала головой, продолжая смотреть в пол.
– Не мне тебе рассказывать об этом. И не здесь.
– Тогда кто мне объяснит? – вскричал Лайтвуд. – Что за чертовщина здесь творится? Что с ним происходит?
Синие глаза оторвались от изучения цветочного узора на паркете и обратились к Алеку.
– Спроси у Клэри. Уверена, она сумеет объяснить.
***
Джейс растянулся на диване и открыл бутылку пива, попутно зарываясь рукой в тарелку с чипсами. По ящику передавали прямую трансляцию погони за угнанным автомобилем. Вертолёты, большая скорость, прожектора и вой сирен. Все дела.
– Если хоть одна капля попадет на вычищенный мною вчера вечером диван, – предупредила его Клэри, занимавшая угол гостиной, сидя перед мольбертом с собранным на макушке хвостом и в выпачканной растянутой футболке, – ты об этом крупно пожалеешь, Джейс Эрондейл.
Блондин усмехнулся, заталкивая очередную чипсину в рот, и тут же подавился, скатываясь с дивана и, конечно же, разливая пиво. Он поднял виноватые глаза на жену, и его обдало холодным пламенем зелёных глаз.
– Милая, – жалобно заскулил он. – Ну, это… Я вроде как не специально.
Клэри выгнула бровь.
– Вроде как?
Джейс оглядел расплывшееся пятно и вздохнул.
– И вообще, если бы ты промолчала, я бы не пролил.
– То есть, это я виновата? – спросила девушка. – Ну и нахал же ты.
Эрондейл широко улыбнулся и начал медленно шагать в направление жены.
– Тебе это нравится, признай, – прошептал он, вставая за её спиной.
– Привыкла просто, – Клэри закатила глаза.
– Нет, – покачал головой Джейс и обнял её за талию, опустив подбородок на плечо. – Тебя это заводит.
Его руки скользнули под футболку, и Клэри тут же напряглась, чуть не роняя палитру и кисть.
Дверной звонок громкой трелью разлетелся по квартире.
– Джейс, – прошептала девушка, подставляя шею для поцелуев. – Надо открыть.
– Не надо, – фыркнул тот. – Пусть катятся отсюда.
– Ладно, – выдохнула она и развернулась к мужу лицом, ногами обхватывая его талию.
Они продолжали жарко целоваться, пока на дверь не обрушились сильные удары и не раздался последующий крик.
– Я знаю, что вы дома! Открывайте сейчас же!
Пара тут же отстранилась друг от друга.
– Это Алек?! – синхронно удивились они.
Джейс кинулся к входной двери, и, как только открыл её, Лайтвуд влетел в гостиную.
– Что происходит? – накинулся он на Клэри, которая даже подпрыгнула от злобного тона брата супруга и широко распахнула глаза. – Что происходит с Магнусом?
В зелёных глазах девушки проскользнуло озарение, и она опустила плечи вниз и с огромным сочувствием во взгляде кивнула в сторону дивана.
– Тебе лучше присесть.
Комментарий к Спустя полтора года
*Флюте – высокий тонкий бокал на длинной ножке, применяющийся для шампанского и игристых вин.
Я хотела заморозить этот фф на время, так как после всей романтики и флаффа в первых 10 главах сложно начинать писать ангст. Но это не честно по отношению к Вам, мои читатели (и моей лапе, которой я посвятила эту работу), так что заталкиваю свою лень куда поглубже и продолжаю.
========== Прочь из головы ==========
Здание перед Магнусом было отвратительно серым, цвет походил больше на грязь, и мужчину передернуло от этого. Он поднял воротник пальто, ёжась от пронизывающего холода и всем сердцем ненавидя осень в Нью-Йорке. Слава богам, ему недолго оставаться в этом городе.
Мысль о скором отъезде ворошила внутренние органы, а сердце заставляла кровоточить, и Бейн, отгоняя её прочь, решительно переступил порог здания, сразу же попадая в просторный холл. Девушка за стойкой приветливо улыбнулась.
– Мистер Бейн, рада снова вас видеть. Доктор Старквезер ожидает у себя в кабинете.
Магнус лишь кивнул и проследовал в дальний конец коридора, проходя через белую дверь. В кабинете доктора Ходжа Старквезера было стерильно, и обилие белого цвета и отсутствие других нервировало мужчину, и так находящего на иголках.
– Мистер Бейн, – тепло улыбнулся доктор.
– Прошу, зовите меня Магнус, – Бейн пожал протянутую руку.
– Как самочувствие? – поинтересовался Ходж. – Уже предвкушаете мировой тур?
Магнус кивнул. Дрожь в теле от предстоящей процедуры не давала словам покинуть ротовую полость, язык приклеился к нёбу, а руки тряслись так сильно, что Бейн еле сдерживал себя, стараясь глубоко дышать, чем привлёк обеспокоенный взгляд доктора.
– Хэй, – позвал его Ходж, – если вы не уверены, мы можем отложить процедуру.
– Н-нет, – помотал он головой. – Я хочу уехать, а его оставить.
Доктор кивнул и, пригласив жестом занять кушетку, уселся возле. Он вытащил сложенные очки из нагрудного кармана и, расправив душки и натянув их за уши, открыл папку с информацией о пациенте. Минута молчания казалась Магнусу вечностью.
– Мы уже обсуждали это, – наконец, заговорил Ходж, – поэтому я просто напомню. Эта процедура очень деликатная, потому что «материалом» операции является не тело, а самое дорогое человеку – его воспоминания. Я спрошу ещё раз: вы уверены?
– Да, – прохрипел мужчина.
Старквезер кивнул и, потянувшись, выудил из аппарата, мерцающего у изголовья кушетки, присоски, ободком водружая их вокруг головы Магнуса. Холодная резина немного остудила пыл танцора, и мысль сбежать отсюда уже не била по вискам тяжёлым молотом. Шершавые пальцы мужчины коснулись загривка, и в кожу вонзилась острая игла, отчего Магнус чуть дернулся, но его остановили всё те же пальцы доктора. Наконец, Ходж закончил подключать его к аппарату и, подтянув очки к переносице, заговорил вновь.
– Стереть из памяти любимого человека – это самая трудная из всех операций, поскольку с ним связано больше всего эмоций. И чтобы операция прошла успешно, сначала необходимо стереть сами чувства, необходимо превратить любимого человека в обычного знакомого. И поэтому сейчас мы постараемся найти момент в вашей жизни, когда вы поняли, что любите Алека Лайтвуда. И стереть его из вашей памяти.
Магнус кивнул и уставился взглядом в потолок. Лопасти вентилятора на люстре медленно крутились, подгоняемые сквозняком из неплотно закрытого окна.
– Начнём с простых вопросов. Кто такой Александр Лайтвуд?
– Мой парень, – немедленно ответил Бейн. – Бывший парень.
– Что вы чувствуете к нему сейчас?
– Я люблю его. Очень сильно люблю.
– В каких обстоятельствах произошла ваша первая встреча?
Магнус прикрыл глаза, погружаясь в атмосферу подземной станции метро.
Потрескивание неоновой лампы разносится противным звуком по платформе, запах жженных от резкого торможения проводов заполоняет грудную клетку, большое скопление людей закрывает собой парня, стоящего у столба. Тёмные волосы падают на лоб, но даже они не способны скрыть блеск голубых глаз.
У Магнуса перехватило дыхание, как в первый раз.
– Это был обычный вечер после рабочего дня, – облизнув пересохшие губы, прохрипел он. – Я стоял на станции метро. Людей было очень много, и платформа была забита под завязку. Он привлёк моё внимание своим выражением лица, и дело было не в его внешности или моём любимом цвете глаз. Дело было в эмоциях, которые оно отражало, – Магнус вздохнул. – Удивление, восхищение, неописуемый восторг. Он разве что рот не открывал, жадно впитывая глазами информацию. Позже я узнал, что он читал книгу. Тогда мимо него прошёл парень и случайно задел плечом, и телефон из его рук вылетел и упал на рельсы, а я понял, что это мой шанс. Я прыгнул за ним, не раздумывая. Я не помню, что сказал ему, когда вручал мобильник, но помню его глаза. Я всегда умело прятал свои эмоции и чувства, а он и не пытался – он был открытым. Он не сказал ни слова, но его взгляд сказал гораздо больше.
– Каким он был?
– Он был пронзительным, доставал до самой души. И таким тёплым, когда губы изгибались в улыбку.
– Что вы почувствовали в тот момент?
– Я волновался, как всякий, кто когда-либо имел опыт пятиминутных влюбленностей в общественном транспорте, не больше. Это была простая симпатия, но я потом некоторое время не мог выкинуть из головы его глаза.
– Хорошо, – мужчина наклонился к монитору и щёлкнул комбинацию клавиш.
Магнус зажмурил глаза сильнее и почувствовал покалывание в затылке.
– Вы помогли простому прохожему в метро, и он вас поблагодарил, – сказал доктор, – вы забыли об этом, как только покинули станцию метро.
Тело Магнуса прошиб небольшой заряд тока, отчего заметно дрогнули мышцы на лице и пальцы, а потом он разлепил веки. Ощущение чего-то ускользающего из рук, чего-то необходимого, нужного заполонило собой грудную клетку. Мужчина нахмурился, пытаясь ухватиться за это воспоминание, но оно, подобно сну утром, рассеялось.
– Кто такой Александр Лайтвуд? – спросил доктор Старквезер.
– Мой бывший парень.