- Начальная цена двенадцать руми!
Что? Двенадцать? Мы же говорили о семи с половиной? Ах, мошенники!
Вглядываюсь в толпу в зале, благо он достаточно хорошо освещен. Слышу:
- Двенадцать с половиной!
- Это несерьезно! - тут же отзывается аукционист, - посмотрите на этот цветок, на эту розу пустыни! Деточка, покажи свои ручки!
Это я деточка? Ах, да! И как я их должен показать? Вовремя вспоминаю, что рукава у платья широкие, и потому резко поднимаю руки вверх, обнажая их почти до плеч.
- Посмотрите, - тут же кричит аукционист, - какие они белые и нежные! Представьте себе, как будут смотреться на них браслеты!
Я неловко кружусь вокруг себя, ну, чтобы привлечь внимание. Меня когда-то учили, что движущиеся предметы с гораздо большей вероятностью будут замечены. Кошусь на аукциониста. Тот морщится, видимо, недовольный моей неуклюжестью. Ну что я могу сделать - меня не этому всю жизнь учили. Пока кружусь, выхватываю взглядом из толпы как бы отделенную от нее фигуру и тут же понимаю - султан, а значит, цель. Так, пора менять тактику. Я здесь зачем? Привлечь внимание султана. Вот будь я правителем, понравилась бы мне такая вот деревянная колода, какой я сейчас являюсь? Вряд ли. А быть купленным за бесценок каким-нибудь мелким купчиком не хочется.
Останавливаюсь, и, глядя прямо в глаза тому, кого я выбрал своей жертвой, медленно поднимаю подол платья. До середины икры. А потом резко опускаю. Учитывая то, что женщины в этой стране ходят все укутанные с ног до головы, то, что я сейчас сделал, должно выглядеть верхом неприличия. Изображаю на лице обольстительную улыбку. Это, правда, выходит не сразу, но вовремя понимаю, что левый угол рта у меня поднимается, а правый - нет. А это уже не знак обольщения, а скорее предупреждение о том, что я готов кому-нибудь врезать. Я - готов. Но не следует.
Не вовремя, но вспоминаю, что на лице у меня вуаль, а потому все мои попытки строить глазки и улыбаться пошли под хвост Коту. Обидно. А я так старался. Ну ладно, султан сам напросился.
Резким движением сдергиваю с лица тряпку, уже в процессе вспоминаю о том, что она крепилась к прическе, но увы... поздно пить водичку, пора помирать. От рывка вуаль слетает с физиономии, конечно, но вместе с ней я дергаю и за волосы, отчего башня на моей голове (судя по ощущениям) накреняется и начинает заваливаться. А меня так бесит эта тряпка, что попутное движение прически замечаю не сразу, а когда осознаю, что сделал - уже поздно. Вуаль отлетает в сторону, а на лицо мне падают спутанные, тяжелые, вымазанные маслом и потому неприятные на ощупь волосы. Откидываю их назад и торжествующим взглядом обвожу публику. А что? Вуаль я снял? Снял! Ногу показал? Показал! И кто осмелится сказать, что я - несексуальная барышня?
Но тут зал грохнул.
Лин
Я только и мог, что тихонечко похрюкивать, сдерживая смех. Представление Лар устроил то еще.
- Ему нравится, - шепнул, склонившись к моему уху, Шеоннель.
- Ларрену? - удивился я.
- Да, нет же! Султану нравится Лорелея, - объяснил Шеоннель.
- Тринадцать руми! - раздалось из зала.
Торги начались. Ведущий вдохновенно расписывал достоинства нашей красотки, цена повышалась. Султан почему-то не спешил вступать в борьбу за право обладать Лорелеей. Мне стало как-то не по себе. А если нашего Ларена кто-то другой купит? Нет, ну в таком случае мы его сразу вытащим, но тогда весь наш замечательный план накроется медным тазом и придется придумывать что-то еще. А время-то идет! Тот факт, что Саффа жива, еще не означает, что я могу спать спокойно и не спешить с ее спасением. Вот почему-то я нисколько не сомневался, что спасать волшебницу моей мечты надо. И чем быстрее, тем лучше.
- Двадцать!
- Двадцать один!
Ларрен оскалился в улыбке, которая явно предназначалась Гарею, развязал пояс и снял с себя этот камзол-переросток, оставшись в прозрачном платье. Точнее в двух прозрачных платьях, под которыми не было никакого белья. Обалдеть!
- Двадцать пять!
Ларрен не сводя глаз с султана, рванул на груди верхнее платье и отшвырнул его обрывки. Это что это он вытворяет? Да я же сам сейчас слюной захлебнусь! Ну и кузен у меня! Развратница какая-то!
- Сто руми.
В зале наступила тишина. Все взоры обратились к возвышению, на котором расположился султан со своей свитой.
- Итак, господин Кирей предлагает за прекрасную Лорелею сто руми! - торжественно провыл ведущий. - Кто даст больше? Сто руми раз...
- Двести, - перебил его султан и с любезной улыбкой покосился на стоявшего рядом с ним Кирея.
Я этого Кирея узнал. Это тот самый шактистанец, с которым наша Ханна переговоры вела. Лучший друг султана, а так же его посол по особым поручениям. Когда этот Кирей вступил в торги, я решил, что он для султана старается, а оказывается, нет. Для себя Ларика захотел. Вот смеху-то будет, если султан решит в итоге уступить нашу красотку своему приятелю.
- Двести пятьдесят, - сказал Кирей, глядя Гарею в глаза.
Султан улыбнулся совсем уж нехорошо и процедил:
- Пятьсот.
Кирей низко поклонился и отрицательно покачал головой на вопросительный взгляд ведущего.
- Пятьсот руми, раз, - начал отчет ведущий. - Пятьсот руми, два.
- Пятьсот пятьдесят.
Я в полном офигевании, как впрочем, и другие участники аукциона, повернулся к тому, кто посмел перебить цену султана. Это оказался тот самый взбесивший меня блондинчик, который все так же сидел на подоконнике, и кокетливо теребил кончик своей косы. Краем глаза я заметил, как в ужасе побледнел Ларрен. Он что думает, что если его кто-то другой купит, мы его бросим? Или он просто боится этого конкретного блондина?
Султан равнодушно пожал плечами, явно не собираясь дальше торговаться и назначать более высокую цену.
Ведущий пришел в себя и начал считать. Цену блондинчика никто не перебил. Ларрен был продан ему. Я не успел даже разозлиться толком и осознать, что наша операция провалилась, как блондинчик с вальяжной улыбкой заявил, что старался для султана Гарея и преподносит прекрасную деву ему в дар вместе с заверениями в своем почтении.
Гарей с минуту хмуро смотрел на наглеца, а потом ухмыльнулся и дар, к моему облегчению, принял. А Кирей наградил блондинчика таким взглядом, что я не сдержал ехидного смешка. Но, к моему разочарованию, блондинчик этот многозначительный взгляд принял благосклонно, да еще и заулыбался в ответ так, что стало понятно - белобрысое чучело переключило свой интерес с меня на Кирея. Ровно, как и Кирей, переключил свое внимание с "Лорелеи" на этого вот красавчика. Ха! Совет да любовь.
Глава 11
Ларрен
Все силы уходят на то, чтобы не ежиться под откровенными взглядами. Да, я стою здесь практически голый, да, я знаю, на что подписывался. Но все равно такое ощущение, будто меня щупает множество рук. Неприятное ощущение.
Гарей разглядывает меня с интересом на гладкой морде, но не как женщину, а как диковинку какую-то. Новый экземпляр в его коллекции.
- Пятьсот руми, раз, пятьсот руми, два...
- Пятьсот пятьдесят!
Перевожу взгляд на предложившего новую цену участника, и в ту же секунду понимаю, что такое ужас. Мне, конечно, приходилось пугаться в жизни. Но сейчас такое ощущение, будто меня холодной водой окатили. Жалею, что я не настоящая женщина - так бы, может, просто свалился в обморок, и все, и делайте со мной что хотите, меня здесь нет.
Аргвар! Аргвар решил меня купить! Зачем? Конечно, божество не обманулось колдовством Кардагола. Оно прекрасно знает, что прелестная Лорелея - это неудачливый Ларрен Кори Литеи.
Что он собрался со мной сделать?! Я... я не понимаю, что ему нужно! Какую партию он сейчас разыгрывает?! Или просто хочет со мной поиграть? Я догадываюсь, что фантазия Аргвара не знает границ, и не хочу помогать ему отыскать эти пределы.
Страстно мечтаю сбежать отсюда. Жаль, не могу.
Аргвар поднимается с подоконника, танцующей вальяжной походкой подходит к аукционисту и небрежно бросает ему под ноги кожаный мешочек. Он слишком мал для того, чтобы там могли поместиться пятьсот пятьдесят руми. Это понимает и шактистанец, потому что он быстро наклоняется, хватает мешок, развязывает его, и вот уже в его руках несколько черных жемчужин. Понятия не имею, сколько они стоят, но, судя по восторженному взгляду аукциониста, гораздо больше, чем пятьсот пятьдесят золотых. Да уж, не думаю, что для водяного бога проблема достать хоть целый воз таких. Аргвар насмешливо меня разглядывает, я опускаю взгляд. Не хочу! Не хочу!!! Уж лучше бы меня в бордель продали. Оттуда, по крайней мере, можно сбежать.
Аргвар резко поворачивается лицом к залу, кланяется и произносит что-то по-шактистански.
- О! - немедленно взвывает аукционист, - наш неизвестный покупатель предложил Затмевающему Свет Солнца Гарею, да продлятся его годы бесконечно, принять несравненную Лорелею в дар!
Облегченно выдыхаю. Но, кажется, рано. Султан хмурится, на его лице - раздумья. Наконец, он благосклонно кивает, соглашаясь на предложение Аргвара, поднимается и уходит из зала.
Стою, глазами хлопаю. А я? А со мной что?
Меня бесцеремонно хватают за руку и стаскивают со сцены. Я все еще немного оглушен и плохо понимаю, что происходит. Прихожу в себя уже в закрытых носилках. Сижу в них, поджав под себя колени. Причем, прошу заметить - у меня это получилось непроизвольно. Да, надо бы поскорее вернуть свой облик, а то еще немного, и я начну вести себя, как женщина. Пока утешаю себя тем, что это - от страха. Хотя и страх - не такое уж утешение. Окна носилок закрыты шторками, пытаюсь выглянуть, но чуть не получаю по носу. Сам даже не понимаю - от кого. Кажется, там всадник рядом. Не уверен.
Хотя... все закономерно. Султан купил себе новую наложницу, и нечего ее разглядывать кому попало. И вообще, я же скромная девушка. Или нескромная? Учитывая то, как я бодро обнажался на сцене, сейчас не знаю, что и сказать.
Носилки ощутимо трясет. Если бы кто спросил мое мнение, я бы предпочел прогуляться верхом или пешком. Но кого здесь интересует мое желание? Вот даже любопытно, еще недавно я страшно переживал по поводу того, что являюсь вещью, а сейчас меня это даже забавляет. Я принадлежал Вальдору, потом Лину Эрраде, прекрасно осознавая то, что им и в голову не придет приказать мне что-то непозволительное. Получается, я просто ныл, ныл не по существу. Хотя... хотя если бы я получил такой приказ, а ведь вынужден был бы его исполнить. А сейчас я могу сопротивляться. Я добровольно не дамся. Я имею такое право.
И даже если со мной что-то произойдет, это будет не потому, что я сам это сделал, а потому что меня заставили. Ох, нет. Я запутался. Но в первом случае меня лишали и свободы и воли. Во втором - лишь свободы. А воля моя при мне! Странное, странное утешение. Но за неимением лучшего...
Минут через двадцать прибываем на место. Во всяком случае, носильщики, судя по впечатлениям, замирают. Потом снова бодренько бегут куда-то, а вот после этого дверца носилок открывается, и первое, что я вижу - это толстая смуглая рука. Не сразу, но понимаю, что это мне предлагается ступить на твердую землю.
От помощи отказываюсь, выпрыгиваю сам. Понимаю, что таким образом я несколько нарушаю представление о хрупкой и нежной Лорелее, но уж больно мне не хочется прикасаться к этой жирной лапе.
Спрыгиваю на покрытый плиткой пол, забывая о том, что мои сандалии на каблуках. Подворачиваю ногу, но в ту же секунду та самая лапа хватает меня за локоть. И что мне теперь? Материться или спасибо сказать? Поворачиваю голову и вижу евнуха. Ну да, такими я себе их и представлял. Толстого, темнокожего, с кучей сережек в ушах. Не ожидал я лишь того, что у чудища этого будет настолько дружелюбная и располагающая к себе улыбка.
- Марай! - говорит он.
Ага, видимо, представляется.
- Лорелея, - шепчу в ответ и опускаю глаза. Постоянно приходится напоминать себе о том, что я - девушка скромная. Смотрю в пол, а он здесь, надо сказать, красивый. Узоры на плитках прямо-таки завораживают. Всего-то - сочетание белого и синего, но так красиво. Тихо хмыкаю. До сего момента изучать пол в домах мне в голову не приходило.
Медленно ковыляю рядом с Мараем. Осторожно осматриваю окрестности. Вижу колонны с арками по обеим сторонам. И роспись на колоннах вижу - непривычный рисунок из ломаных линий.
- Ты говорить любить бахтейн? - вдруг интересуется Марай.
Вздрагиваю от неожиданности.
- Я? Да? Любить. В смысле, я на нем играю.
- Я найти, - обещает евнух. Ну что же, пусть ищет. Не думаю, что ему это легко удастся. Проходим в первую дверь. Рядом с ней стоят четыре здоровенных полуобнаженных стражника. Я даже в родном своем облике им был бы чуть выше плеча. Хм, вооружены они копьями. Страшно, грозно, неэффективно. Только вот наверняка и еще что-то имеется. Конечно, как это я сразу не заметил. Метательные ножи есть.
Идем дальше. Вновь что-то типа коридора, ну или как его еще назвать? Пространство между рядами колонн.
Еще один пост. Стражников уже шесть. Сонными они не выглядят. Похвально, но жаль.
Лин
Ларрен выглядел таким несчастным, что у меня возникло желание телепортировать его куда-нибудь подальше отсюда. Интересно, что его так напугало? Осознал, во что ввязался? Или на него так подействовал тот факт, что его чуть кто-то другой не купил? Точнее, этот конкретный блондинчик, на которого Ларик как-то неадекватно среагировал.
- Шеон, ты Лара слушал?
- Ларрен зол на этого человека и боится его, - полуэльф задумчиво повел ухом, - не просто боится, а так, как будто знает, что от него ожидать.
- Может быть, они знакомы? - предположил я. - А этого кренделя белобрысого ты не пробовал послушать?
- Пробовал, но не смог. Он закрыт наглухо.
- Маг? - удивился я, - хорошо скрывается. Я не понял, что он маг.
- Может быть, и не маг. Возможно, у него мощный защитный амулет, - предположил Шеоннель.
Пока мы так перешептывались, нашу красотку со сцены увели, а ее покупатель скрылся в неизвестном направлении.
- Пошли, деньги получим и валим отсюда, - решил я.
Ну и пошли мы. И пришлось мне устраивать скандал в лучших традициях своей матушки - с выражансами, воплями и стучанием кулаком по столу.
А как не возмущаться, если эта хитрая задница - распорядитель, попытался вручить мне всего триста руми?
- Эй, а остальные двести пятьдесят где? - рявкнул я.
Шактистанец расплылся в учтивой улыбке и начал объяснять непонятными словами, что все, что меньше стартовой цены, отдается собственнику, а с разницы между стартовой и продажной цены - 25% аукционисту полагается, плюс еще возмещение расходов.
Я с минуту на него таращился и не хуже тупой блондинки ресничками хлопал, потому что абсолютно ничего не понял. Но это не помешало мне заорать и в очередной раз стукнуть кулаком по столу, активно протестуя. Распорядитель заулыбался еще шире и поставил меня в известность, что из суммы так же вычтен торговый налог - 18%, так что я должен быть счастлив, что за свою неуклюжую рабыню получил целых триста руми.
- И сколько же Вы уважаемый за расходы содрали? - ехидно поинтересовался я.
Шактистанец принялся перечислять потраченные на нашу красотку средства, ну там одежда, еда, косметика всякая разная. Короче говоря, насчитал на сотню. Тут уже мне даже играть не пришлось. Я самым натуральным образом разозлился, и возмущаться начал.
- Да ты охренел, морда шатистанская? - заорал я, - Да я за такие деньги мог ее на неделю в лучшей гостинице этого города поселить со всеми удобствами!
- Вам, как гостю нашей столицы, готов сделать скидку, - проворковал распорядитель. - Двадцать руми.