– Спасибо, но вы излишне щедры в ваших похвалах. «Коридоры» были популярны еще до того, как сценаристы вписали в сюжет образ Лоры Мэдисон. Да и в мое отсутствие рейтинги у сериала были высокие. Я по мере моих скромных сил способствую успеху сериала. Но он создается усилиями всех причастных к его созданию: актеров, сценаристов, операторов.
Вебстер удивленно посмотрел на Дина:
– Она всегда так скромна?
– Боюсь, что даже излишне.
– Вам крупно повезло.
– Эй, послушайте, – вклинилась в их разговор Кэт, – считаю своим долгом предупредить вас. Если я чего-то не люблю, так это разговоров обо мне в моем же присутствии, как будто я невидимка.
– Простите, – поспешил загладить оплошность Вебстер. – Просто мы продолжили разговор, который вели до вашего появления. Я только что поздравил доктора Спайсера с предстоящим браком.
Улыбки Кэт как не бывало. Внутри у нее все заклокотало от ярости. Дин уже не в первый раз упомянул их гипотетическую помолвку. Высокая самооценка не позволяла ему серьезно воспринимать ее вежливое, но твердое «нет» в ответ на неоднократные предложения руки и сердца.
Вначале их дружба поставила под удар его объективность как ее личного кардиолога. На протяжении всей болезни и первых дней после операции их дружба служила Кэт хорошей поддержкой. В последний же год их отношения переросли в нечто более глубокое и серьезное. Дин был ей важен как друг, однако он с завидным упорством продолжал неверно истолковывать природу ее любви к нему.
– Спасибо, Билл, но мы с Дином еще не определились с точной датой.
Несмотря на ее попытку скрыть свое раздражение, Вебстер, видимо, его уловил.
– Здесь много людей, ожидающих вашего к себе внимания, Кэт, так что я, наверно, пожелаю вам спокойной ночи, – сказал он, деликатно прочистив горло.
Кэт протянула ему руку:
– Была рада познакомиться с вами, Билл. Надеюсь, наши дороги когда-нибудь пересекутся.
– Можете рассчитывать на это, – пообещал он в ответ, пожимая ей руку.
Кэт тоже в это верилось.
Глава 8
10 октября 1991 года
Вскоре после полуночи они решили, что наигрались в видеоигры.
После полумрака аркады, в котором лица были почти неразличимы, яркий свет пустого торгового центра слепил и резал глаза. Потребовалось время, чтобы к нему привыкнуть. Почему-то это их даже рассмешило.
Большая часть магазинов и кафе уже давно закрылись. Их голоса гулким эхом разносились по огромному атриуму торгового центра. Зато как здорово, что не нужно кричать, пытаясь перекрыть электронную какофонию игрового зала.
– Ты уверен, что все будет в порядке?
Джерри Уорд одарил своего нового знакомого нахальной улыбкой, какой могут улыбаться лишь счастливые, уверенные в себе подростки.
– Мои предки уже спят. Они не ждут, когда я приду домой.
– Ну, я не знаю. С чего ты вдруг запросто пригласил меня к себе в гости? Ведь мы с тобой почти не знакомы.
– А разве это не способ познакомиться ближе? – Джерри понял, что нужно добавить пару убедительных фраз. – Слушай, тебя ведь только что уволили и тебе нужна работа, верно? У моего старика свой бизнес. Он всегда берет новых работников. Он и для тебя найдет что-нибудь.
Тебе же нужно где-то кинуть кости на ночлег? Вот и сэкономишь баксы, заночевав у меня. Если ты паришься из-за моих предков, то я тебя рано утром выведу из дома, и они ничего не заметят, а тебя познакомлю с ними потом. Им и не нужно знать, что ты ночевал у меня. Так что расслабься.
Он рассмеялся и широко раскинул руки.
– Ну что, успокоился?
Дружелюбие Джерри было заразительным, и он получил в ответ неуверенную улыбку.
– Да, я спокоен.
– Отлично. Ты только посмотри на эти ролики! – сказал Джерри, подбежав к витрине магазина спортивных товаров. Там были выложены роликовые коньки и сопутствующая экипировка – шлемы, наколенники, налокотники и прочее. – Видишь вон те, с зелеными колесиками? Крутые. Хочу себе такие в подарок на Рождество. И шлем, и прочие прибамбасы.
– Никогда не катался на роликах. На них недолго сломать себе шею.
– Точно так же говорит и моя маман, но я думаю, что на Рождество я ее все-таки на них расколю. Она так радуется, что я наконец взялся за ум, что непременно захочет сделать мне приятное.
Прежде чем пойти дальше, Джерри бросил на витрину последний взгляд.
– Как это понять, взялся на ум?
– Да так, пустяки.
– Извини, я не хотел влезать не в свое дело.
Джерри и не думал обижаться. Но он столько лет в глазах окружающих был недоделком. И хотя теперь он не такой, он люто ненавидел, когда ему об этом напоминали.
– Понимаешь, в детстве я болел. То есть по-настоящему. С пяти лет и до прошлого года. Точнее, год будет завтра. Маман даже решила отпраздновать это дело.
– Что именно? Извини за любопытство.
Они подошли к выходу. Дежурный охранник сидел на скамейке и, похоже, спал. Джерри повернулся к своему новому другу. На лице его читалось сомнение.
– Если я тебе скажу, обещай, что не станешь считать меня недоделком.
– С чего ты взял, что я должен тебя им считать?
– Знаешь, некоторые пугаются, когда узнают об этом, – сказал Джерри и для смелости набрал полную грудь воздуха. – У меня пересаженное сердце.
Это признание было встречено недоверчивым смехом.
– Клянусь тебе. Я болел и чуть не умер. Мне пересадили сердце как раз вовремя.
– Ты это серьезно? Не врешь? О господи!
– Вот-вот, – рассмеялся Джерри. – Мои старики уверены, что так пожелал сам Господь. Пошли.
Распахнув дверь, они шагнули навстречу холодному сырому ветру.
– Вот, черт! Снова этот дождь. Каждый раз, когда идет дождь, речка выходит из берегов. Где твоя машина?
– Вон там.
– Моя почти там же, недалеко от твоей. Хочешь, я схожу вместе с тобой?
– Нет. Ты просто подъезжай к «Сиэрсу». Оттуда я поеду следом за тобой.
Показав ему большой палец, Джерри натянул через голову ветровку и бросился под ливень. Он не заметил, как его новый знакомый оглянулся на спящего охранника.
После удачной операции родители Джерри купили сыну новенький пикап. Гордо подкатив на нем к «Сиэрсу», он дважды нажал на клаксон и посмотрел в зеркало заднего вида. Через минуту к нему сзади пристроилась машина его нового друга.
Проезжая по знакомым улицам, что вели из пригородов Мемфиса в сельскую местность, Джерри весело подпевал автомобильному радио и даже от себя добавил несколько звуков басовой перкуссии. Он ехал на умеренной скорости, чтобы сильно не отрываться от машины, катившей за ним следом. Если не знать здешних дорог, в темноте можно в два счета заблудиться.
Приблизившись к узкому мосту, он сбросил скорость. Как он и предполагал, река разбухла и превратилась в бурный поток. Джерри уже почти доехал до середины моста, когда кто-то врезался в его пикап сзади.
– Какого черта?!.
От толчка Джерри резко бросило вперед, но ремень безопасности удержал его на сиденье. Он дернулся назад. Шею тотчас пронзила боль, как будто кто-то вогнал в нее горячую спицу.
Вскрикнув от боли, он выпустил из рук руль и рефлекторно схватился за шею. В следующий миг второй автомобиль еще раз с силой врезался в его задний бампер.
Раздался треск. Это пикап пробил шаткие деревянные перила. Еще мгновение, и он рухнул в бурлящую, темную воду. Быстрое течение хлестко ударило по ветровому стеклу.
Хрипло вскрикнув, Джерри схватился за защелку ремня. Тот с громким щелчком расстегнулся. В темноте он потянулся к ручке дверцы и отчаянно дернул ее на себя, но тут же вспомнил, что при работающем моторе двери автоматически блокируются. Черт!
Вода тем временем уже подобралась к коленям. Он поднял ноги и ударил ими в окно со стороны водительского сиденья, ударил изо всех сил. Стекло треснуло. Полностью же разбила его мощь огромной массы воды.
Вода хлынула внутрь, в считаные мгновения заполнив собой кабину грузовика.
Джерри задержал дыхание, хотя и понимал: жить ему остались считаные секунды. Смерть, которую он волшебным образом несколько раз обманывал в детстве, наконец предъявила на него свои права.
Он уже на пути к Иисусу. Скоро они встретятся. Если быть точным, на эту встречу его отправил его новый знакомый. Знакомый ли?
Последняя мысль Джерри Уорда была окрашена недоумением и обидой.
Почему?
Глава 9
Лето 1992 года
– Ты сердишься. – Это был явно не вопрос.
Кэт продолжала смотреть в ветровое стекло «Ягуара».
– Как ты догадался?
– За последние двадцать минут ты не проронила ни слова.
– Потому что за меня говоришь ты. В очередной раз ты сделал заявление о нашей свадьбе.
– Кэт, я всего лишь во время ужина поддержал разговор с женщиной, сидевшей рядом.
– С женщиной, которая затем в туалете прицепилась ко мне с расспросами о подробностях. – Она посмотрела Дину в глаза. – Ты заставил ее поверить в то, что наша свадьба неминуема. Но ведь ирония судьбы состоит в том, что никаких планов пожениться у нас нет.
– Как это нет? Есть.
Кэт собралась было возразить, но Дин уже свернул на подъездную дорожку, что вела к его дому. В следующий момент входная дверь распахнулась, и на крыльце выросла домоправительница. С улыбкой поздоровавшись с ней, Кэт шагнула под куполообразный потолок вестибюля. Присутствие в доме прислуги всегда нервировало ее. Дин, напротив, воспринимал это как нечто само собой разумеющееся.
Кэт уже жалела, что согласилась остаться на ночь в его доме. Она пошла на это лишь потому, что вечер грозил затянуться надолго, и не имело смысла ехать в Малибу, чтобы рано утром возвращаться оттуда в студию.
Кэт решила, что если вдруг – у нее возникло такое опасение – они поссорятся, она позвонит в Бель-Эйр и попросит прислать за ней машину. Она направилась в кабинет Дина. Уютный и домашний, он нравился ей больше других комнат в его доме.
– Хочешь что-нибудь выпить? – предложил Дин, входя вслед за ней.
– Нет, спасибо.
– Что-нибудь перекусить? Я заметил, ты почти ничего не ела за ужином, так как увлеклась разговором с Биллом Вебстером.
Кэт пропустила его слова мимо ушей. После их первой встречи она и телемагнат из Техаса несколько раз пересекались по делам, связанным с ее телеканалом. Дин же неверно истолковал характер их отношений.
– Нет, спасибо, я не голодна.
– Я могу попросить Селесту что-нибудь приготовить для тебя.
– Не стоит беспокоить ее.
– Ей платят за то, чтобы ее беспокоили. Чего бы ты хотела?
– Ничего! – отрезала Кэт и тотчас пожалела о своей грубости. Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вздох. – Не надо со мной носиться, как с малым ребенком. Если я проголодаюсь, то скажу об этом сама.
Дин вышел из кабинета, чтобы сказать домоправительнице, что та свободна. Вернувшись, он застал Кэт возле окна. Она молча разглядывала сад. Услышав, что он вернулся, она не стала оборачиваться.
Дин осторожно положил ей на плечи руки.
– Извини. Я не ожидал, что ты воспримешь мои слова так близко к сердцу. Почему бы нам не пожениться и тем самым не избавить себя от подобных разговоров?
– Я бы не назвала это веской причиной для нашего брака.
– Кэт, я хочу видеть тебя моей женой совсем не поэтому, – сказал он, поворачивая ее к себе лицом.
О чем бы они ни говорили – о погоде, любимом сорте мороженого, национальном долге, – разговор неминуемо возвращался к этой теме. Кэт закрыла глаза.
– Не хочу сейчас говорить об этом, Дин.
– Хорошо. Подожду. Я терпелив.
– Я знаю.
– Наша свадьба не обязательно должна быть объектом внимания прессы. Мы можем улететь в Мексику или в Лас-Вегас, прежде чем хотя бы один репортер пронюхает о наших намерениях.
– Дело не в этом.
– Тогда в чем же? – с нажимом спросил он. – Только не надо говорить мне, что ты не хочешь расставаться с домом в Малибу или боишься пожертвовать своей независимостью. Это старые заплесневелые доводы. Если ты намерена и дальше отшивать меня, тебе придется придумать более убедительные возражения.
– После операции прошло всего полтора года, – тихо произнесла она.
– И что?
– То, что ты рискуешь обременить себя женой, которая будет проводить большую часть своей жизни, да и твоей тоже, в кардиологической клинике.
– У тебя нет ни единого признака отторжения тканей. Ни единого, – сказал Дин и выразительно поднял указательный палец.
– Но кто поручится, что они не появятся позднее? Некоторые годами живут с пересаженным сердцем, а потом бац! Без какой-либо видимой причины начинается отторжение.
– Некоторые умирают от причин, не имеющих отношения к сердцу. Вообще-то любого человека с вероятностью один на миллион может убить разряд молнии.
– Я говорю серьезно.
– И я тоже. – Он немного смягчил тон. – Немало людей с пересаженным сердцем прожили по двадцать лет без признаков отторжения, Кэт. Эти люди получили новое сердце, когда подобные операции были в новинку, когда они находились еще в экспериментальной стадии. С тех пор медицинские технологии ушли далеко вперед. У тебя есть шанс прожить нормальную полноценную жизнь.
– И каждый день этой «нормальной жизни» ты будешь отслеживать основные показатели работы моего организма.
Дин озадаченно посмотрел на нее.
– Прежде чем стать твоим другом и любовницей, Дин, я была твоей пациенткой. Думаю, ты всегда будешь видеть во мне пациентку.
– Нет! – решительно возразил он.
Так она ему и поверила! Дин покровительственно возвышался над ней, как постоянное напоминание о том, что она когда-то была хрупкой и уязвимой. Он по-прежнему обращался с ней как с хрустальной вазой. Даже когда они занимались любовью, он вел себя так, будто она в любое мгновение рассыплется. Его сдержанность раздражала, вызывала ощущение, будто ее обманывают, а не лелеют. Что, в свою очередь, охлаждало ее собственную страсть.
Из опасения обидеть его она молча подавляла свое раздражение. В душе ей хотелось одного: чтобы он относился к ней как к женщине, а не как к пациентке с пересаженным сердцем. Однако требовать этого от Дина, по всей видимости, было бессмысленно.
И все же Кэт знала: его избыточное внимание к ней было всего лишь поводом. Истинная проблема заключалась в том, что она его не любила. По крайней мере, не так, как любят человека, с которым хотят соединить судьбу. Жизнь была бы намного проще, если бы она его любила. Временами ей страстно хотелось его полюбить, но увы.
Она всегда пыталась щадить чувства Дина, пока не почувствовала, что устала. Лучше быть открытой и честной.
– Я не хочу за тебя замуж, Дин. Я хорошо к тебе отношусь. Если бы не ты, я никогда бы не выкарабкалась из моего плачевного состояния. – Пару мгновений помолчав, она мягко добавила: – Но я не могу сказать, что по уши в тебя влюблена.
– Понимаю. Кстати, я от тебя этого и не жду. Оставим любовь подросткам. Мы давно не в том возрасте, чтобы верить в романтическую чушь. Зато мы можем составить хорошую команду.
– Команду, – эхом повторила Кэт. – Это мне тоже не нравится. Я никому не принадлежу с восьми лет, когда мои родители… умерли.
– Это еще одна причина, чтобы я взял на себя заботы о тебе.
– Не надо обо мне заботиться! Я хочу оставаться собой, хочу быть Кэт. Новой Кэт. Здоровой, сильной Кэт. Я делаю все для этого каждый день, как только у меня появилось новое сердце. Я еще привыкаю к той женщине, которая поднимается наверх по лестнице, а не в лифте. Которая может вымыть голову за три минуты, а не за тридцать, как раньше.
Она прижала к груди сжатые в кулаки руки – к тому месту, где билось ее новое сердце.
– Время приобрело для меня новое измерение, Дин. Оно бесценно. Я ревниво оберегаю время, которое провожу наедине с собой. Пока я не узнаю до конца эту новую Кэт Делани, я не хочу делить его ни с кем.
– Понятно, – сухо ответил Дин, скорее обиженно, нежели с сочувствием.