Слава Богу, что у ее матери такой изысканный вкус. Для обеих дочерей миссис Принс купила одинаковые шелковые платья цвета слоновой кости. Она никогда не наряжала их как близнецов; что шло одной, то не шло другой, а шло все неизменно одной. Но для выпускной церемонии, сказала миссис Принс, они оденутся одинаково, хотя даже стиль, слегка напоминающий греческий — закрытый лиф с короткой прямой юбкой — был создан будто специально для Прин. Впрочем, на Элейн платье тоже смотрелось неплохо.
День, ночь, еще один день и еще одна ночь, а потом все кончится.
Поводок запутался в ветках рододендронов, разросшихся в низине возле библиотеки. Феб только что с неохотой попрощалась с библиотекарями, не раз и с охотой помогавшими ей на протяжении четырех лет учебы, и простилась со своей любимой кабинке, в подвале, около труб парового отопления. Брать ее никто не хотел, и только по этой причине Феб оставалась ей верна.
— Не волнуйся, мальчик, — шептала она, освобождая вертящегося пса. — Хорошая собачка. Красивая собачка. — Пес отблагодарил ее, облизав слюнявым языком запястье, и, почувствовав волю, запрыгал с веселым лаем, счастливо вертя хвостом. Чувства эти были обращены к его хозяину, высокому, седоволосому мужчине, спешившему на выручку попавшему в плен любимцу.
— Вот ты где, Коннор! — облегченно выдохнул он и лишь затем повернулся к Феб, чтобы взять у нее поводок.
— Не знаю, как и благодарить. Для старика — я имею в виду нас обоих — он проявляет порой удивительную прыть. Я профессор Шоу, а вы должно быть заканчиваете или закончили совсем недавно. Не думаю, что видел вас у себя на занятиях. Я преподаю химию.
Он протянул руку, и Феб ответила. Пес сделал то же самое. Жест был явно отрепетирован, и Феб рассмеялась, но тут же остановилась.
— Профессор Шоу? Вы преподаете химию? Нет, я у вас не училась и… боюсь, мне нужно идти…
— Не вправе задерживать. Я лишь хотел вас поблагодарить. Мы с Коннором давно вместе.
Должно быть у него было две собаки, подумала Феб, отчаянно пытаясь сообразить, как бы улизнуть, не обидев старика, и не решаясь представиться.
— Что-то не так?
Разумеется, ее лицо — открытая книга. Она перевела дыхание. Так и должно было случиться. Какое-то просто космическое совпадение. Она спасает пса профессора перед самым выпускным. Ничего не поделаешь, придется признаться в том, что это она виновна в смерти его другой собаки. Но как?
— Вы с Коннором наверно скучаете по своему другому песику.
— Какому другому песику? Моя сестра, добрая душа, решила, что мне после смерти жены требуется компания, и подарила Коннора, тогда еще совсем крошечного. С тех пор мы вместе, и я каждый день возношу за нее молитвы.
— А как же тот случай? Разве вашу собаку в прошлом году не сбила машина?
— Было такое. Но машина его только зацепила, так что Коннор совсем не пострадал, ни царапинки не получил. Я сам виноват, не нужно было выводить его на прогулку в такой дождь. А потом еще стали переходить улицу и не посмотрели по сторонам… — Он с любопытством посмотрел на нее. — Все в порядке?
— Да, все в порядке, — твердо ответила Феб. — Кстати, я Феб Хэмилтон и я действительно заканчиваю последний курс. — Она наклонилась и почесала Коннора за ушами. — Увидимся на выпускном, сэр.
Они повернули к озеру. Феб проводила их долгим взглядом и мысленно бросила Коннору прутик. Когда-нибудь у нее будет такой же. Нет, лучше два.
Чувство облегчения было таким сильным, что она даже не подумала о Прин. О том, что сделала Прин. И только теперь осознала всю тяжесть содеянного ею. Какое зло. Зло в его чистом виде. С ясностью, какую приносит иногда с собой правда, Феб вдруг поняла, что Люси, Гвен, Крис и Бобби тоже были жертвами. Те слухи, те разговоры, догадки — все правда. А Рэчел! Макс! Ноги стали ватными, колени задрожали, и она почти свалилась на траву. Макс любил Прин всем сердцем. Как же она могла поверить ей? А ведь это Прин не только разбила сердце своему любовнику, но и убила его. Прин не заслуживает того, чтобы жить.
Луны не было. Не было и звезд, но мерцающие огоньки окружающих колледж городков и далекого, за горизонтом, Бостона казались ожерельем на черном бархате, рубинами, изумрудами и брильянтами, полукольцом охватившими башню. Воздух майской ночи был прохладен. Прин надела выпускное платье и сказала, что хочет подняться на башню в последний раз. Она как будто прощалась — не только с Пелэмом, но и с юностью. Выпускная церемония — это ритуал посвящения во взрослость. Она погладила идеально подобранные жемчужины ожерелья — отец подарил дочерям одинаковые, но ее камни были немного розовее, чем у Элейн, и четче выделялись на молочно-белой коже. Прин закурила косячок, который принесла с собой, глубоко затянулась, задержала дыхание, пока не вспыхнули легкие, и лишь потом выпустила дым. Она сбросила туфли и босиком прошла к невысокому парапету. Между декоративными готическими шпилями можно и постоять, и посидеть. Прин ступила на кирпичный выступ и, крепко держась левой рукой за шпиль, поднесла к губам сигарету. А потом полетела. Полетела в теплую мягкую ночь, становясь частью ее.
Полетела — и упала.
Глава 10
— Гвен Мэнсфилд убита, — сказала Фейт. На мгновение в комнате стало тихо. Но только на мгновение. Потом раздались крики, но кто кричал, определить было невозможно, пока над остальными не возвысился голос Рэчел.
— Такой у тебя план, да? — воскликнула она, перекрывая стоны и всхлипы. — Заманить нас сюда, удержать здесь — так или иначе — и убить по одной. Ты даже своего работника отослала в первый же день. В тот день, когда собрала нас вместе, чтобы убедить, будто это всего лишь встреча старых подруг, счастливое воссоединение, а не кровавая бойня. Мне наплевать, если ты думаешь, что кто-то из нас убил твою сестру. Это Прин, твоя сестра, была убийцей. И ты тоже убийца!
Элейн попыталась ответить, но Рэчел перебила ее.
— Молчи! — Она понизила голос, но инициативу уступать не собиралась. — Просто молчи! В твоем доме нам всем угрожает опасность. Везде, в каждой комнате. Уверена, у тебя есть ключи. Именно так ты убила Гвен. И бедняжку Бобби… она наверно подумала, что тебе нужен массаж. Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. — Она шагнула к Элейн со сжатыми кулаками и даже подняла руку, но вдруг резко повернулась и побежала к двери в кухню. Фейт отступила в сторону. Прежде чем дверь закрылась, она увидела, что Рэчел мчится вверх по лестнице на второй этаж.
Потрясенные, все молчали, но тишина продержалась недолго. Крис обвела комнату затравленным взглядом попавшего в западню зверя и, не говоря ни слова, метнулась на веранду и скатилась по ступенькам.
— Подожди! Остановись! Ты же заблудишься! — крикнула ей вслед Элейн и, покачав головой, повернулась к остальным. — Спятила. Рэчел просто спятила. Пожалуйста, поверьте мне. Я не имею к этим смертям никакого отношения. — Она сложила руки в умоляющем жесте.
— Но кто-то же их убил. И я бы не стала исключать тебя. — Голос Люси дрогнул вначале, но быстро окреп. — Сейчас нам нужно решить, как быть дальше: последовать примеру Рэчел и Крис или остаться вместе, чтобы присматривать друг за дружкой.
— Остаться вместе, — решительно сказала Мэгги. — Я за то, чтобы мы остались здесь и не выходили, пока не сможем убраться с этого проклятого острова. — Два последних слова она произнесла голосом трагической актрисы. — Если кому-то потребуется сходить в свою комнату — за одеждой, книгой, рукоделием, — пусть идет в сопровождении миссис Фэйрчайлд. Да, будем ждать помощи здесь. В конце концов туман не может держаться вечность. А утром поднимем флаг.
— Утром? А что будет вечером? Когда мы уснем? — Феб поежилась.
Ответ у Мэгги уже был наготове.
— Будем дежурить. По двое. Миссис Фэйрчайлд, которую никто из нас вроде бы не подозревает, подежурит одна.
Фейт так и тянуло спросить, почему это она не может быть, например, необычайно ловким серийным убийцей, но здравомыслие удержало ее от вопроса. Какой-никакой план, а именно план был им нужен сейчас прежде всего.
— Я пойду первая, — сказала Феб. — Мне в ванную.
Поскольку Элейн не пригласила воспользоваться ее отдельной лестницей, они прошли через столовую. Уже на ступеньках Феб стала задыхаться, а к тому времени, как женщины добрались до комнаты, уже теряла сознание. Фейт заставила ее опуститься на пол и огляделась. Нужен какой-то пакет. Вспомнив бумажный мешочек, в который положили купленную в киоске книгу, она метнулась в свою спальню. Вскоре дыхание восстановилось, но Фейт не стала выбрасывать пакет, а сложила его и спрятала в карман — на всякий случай, который, она не сомневалась, скоро повторится. Произошедшее не было простым приступом беспокойства — женщина дрожала от страха. В таком же состоянии находились и остальные. Пока Феб была в ванной, Фейт обдумала этот факт и попыталась сделать выводы. Либо кто-то здесь прекрасная актриса, либо убийца не из их числа. Но он должен быть, ведь на острове никто больше никого нет. Или есть?
Надо выйти и как следует все проверить, пока еще не стемнело. Туман уже не такой плотный, как утром, а ей необходимо получить ответ на вопрос, где Брент Джастис. Жив ли? Может быть, это он действует в качестве инструмента правосудия и выполняет приказы хозяйки, которая вознамерилась истребить всех, одну за другой, включая кухарку, миссис Фэйрчалд, ставшую невольной свидетельницей трагедии? Пожалуй, список жертв страха можно расширить.
После Феб она сопроводила остальных. Проходя по коридору за Элейн, Фейт заметила, что дверь спальни Рэчел приоткрыта, и заглянула в комнату. Ни ее самой, ни гитары видно не было. Похоже, музыкантша, прихватив самое ценное, вверила себя стихиям.
Чуть позже, провожая Люси, Фейт тронула дверь комнаты Крис и обнаружила, что она заперта. В отличие от Рэчел, Крис сразу вышла из дому, ничего с собой не захватив. Надо бы взять с собой теплую одежду и попытаться найти беглянку. Уговаривать ее, рассказывая о ночных вахтах, Фейт не собиралась. Ночные вахты? Интересно, откуда это? Спросить бы у Тома. Том… Мысль о нем отдалась такой острой болью, что она едва не вскрикнула. И в голове тут же зазвучали слова гимна Уоттса «О Боже, наша помощь в столетиях прошедших».
Пройдя в комнату за Люси, Фейт смотрела, как та собирает вещи — несколько журналов и книг, свитер, банный халат, — ничего смертельно опасного, даже халат без пояса. Они вместе проведут эту ночь, а утро принесет надежду и помощь. Повторяя мысленно слова гимна, Фейт чувствовала себя не так одиноко.
Никто не проголодался, никто не пожелал ничего выпить, включая Люси. Отказавшись от услуг Фейт, женщины сосредоточились на наблюдении друг за другом, и она сомневалась, что даже свободные от ночной вахты рискнут уснуть. Вслух эту мысль выразила Феб.
— А если здесь не один убийца, а два? Если действуют двое? Скорее всего, Элейн и кто-то еще. Ты же ее знаешь, Люси. Вы поддерживали связь. Ты и Элейн, сестрички-преступницы. — Она истерически рассмеялась.
— Я не виделась Элейн с 1972 года, и она знает, почему. Дежурить с ней у меня нет ни малейшего желания, но в твоих словах есть смысл. Мы напишем наши имена на листочках, положим их в корзинку, а миссис Фэйрчайлд распределит нас по парам.
Послеполуденное солнце силилось пробиться сквозь завесу тумана, и Фейт, воспользовавшись моментом, сообщила, что собирается сходить в лодочный сарай за флагом — если он, конечно, там, — чтобы поднять его на рассвете. В том, что сигнал бедствия увидят, она не сомневалась — после нескольких дней вынужденного безделья рыбаки обязательно поспешат выйти в море при первой возможности.
— Флаг действительно в сарае, — подтвердила Элейн. — Если не на полке у двери, то в ящике под ней.
Фейт вышла из комнаты, достала из чулана внизу теплую одежду — на случай, если найдет Крис, — и вышла из дома через кухню. И сразу же стало легче. Теперь она поняла, почему две женщины предпочли относительную безопасность под открытым небом. Воздух после бури был чист и прохладен. Шагая через туман, Фейт видела повсюду сломанные ветки, однако пригнутая ветром трава уже начала распрямляться. Она глубоко вдохнула, ощутив запах близкого моря — моря, сулящего спасение.
Захватив флаг, Фейт направилась по тропинке к домику Джастиса. Воды местами собралось так много, что не спасали даже высокие резиновые сапоги. Коттедж перенес разгул стихии сравнительно хорошо и практически не пострадал, если не считать нескольких сорванных со стен обшивочных досок. Внутри все было по-прежнему. Если Брент и приходил сюда, то никаких следов своего пребывания не оставил. Она уже собиралась уходить, когда заметила под кроватью что-то завернутое в одеяло. Фейт закрыла глаза и прислонилась к стене. Неужели Брент Джастис? Еще одно тело? Пересилив страх, она заставила себя подойти ближе и заглянуть под кровать. То, что там лежало, им быть не могло. Предмет — или все же тело? — был слишком мал. Прикасаться к находке Фейт не рискнула и, вооружившись стоявшей у двери щеткой, попыталась вытащить массивный сверток на середину комнаты. Для трупа он оказался чересчур легким. Облегченно вздохнув, она осторожно отвернула край одеяла. Футляр для гитары. Брент Джастис домой, может быть, и не возвращался, но Рэчел Гоулд определенно успела здесь побывать и, желая уберечь свое сокровище от сырости, завернула его в первую попавшую под руки тряпку и спрятала в более надежное, как ей представлялось, место.
Выйдя из домика, Фейт решила продолжить путь по тропинке. Возможно, Брент укрылся где-то еще, скорее всего, в том коттедже, где хозяйка острова сочиняет свои романы. Некоторое впечатление об острове сложилось у нее в первый день, и эта его часть, самая лесистая, идеально подходила для творческого уединения. Остальную территорию занимали луга, на которых когда-то гуляли овцы и которые за долгие годы успели превратиться в болота, каменистые берега и отвесные скалы. Быстро темнело, и задерживаться надолго Фейт не могла. Может быть, оставшиеся в доме женщины уже беспокоятся, не случилось ли с ней чего. Но кому нужно убивать Фейт? Она ведь не участница тех давних событий, что на десятилетия развели бывших одноклассниц. Она ничего не знает. Или?..
Какое-то животное зашуршало в кустах в стороне от тропинки. Крупное животное. Олень?
Мысль о другом, более вероятном и более опасном варианте еще не успела оформиться в голове, когда последовала атака. Фейт услышала собственный вскрик, точнее, то, что должно было стать криком, но превратилось в стон, и потеряла сознание. Очнулась она от другого звука. Нет, звуков. С ней кто-то говорил.
— Я же не знала, что это вы! Я думала, это одна из них! Извините. Мне так жаль! — Кристина Баркер склонилась над ней. — Я вас несильно ударила. Палка мокрая и — слава Богу — выскользнула из пальцев. Вы как, в порядке?
Фейт села и потерла затылок. Шишка уже есть. Но не более того. Кратковременная, на считанные секунды, потеря сознания была результатом не столько удара, сколько шока.
— Давайте отойдем с тропинки. Небезопасно оставаться там, где нас могут найти. — Судя по всему, Крис решила, что она тоже ищет убежища в лесу. Что ж, пусть остается при своем мнении, подумала Фейт, позволяя увести себя вглубь хвойного леса. Здесь было темнее, и она включила фонарик.
— У меня для вас куртка и еще кое-что. Надеюсь, к утру туман рассеется, и мы подадим сигнал бедствия. А тогда кто-нибудь придет и спасет нас.
— Тех, кто останется, — проворчала Крис и лишь потом, с некоторым опозданием, вспомнила о манерах. Даже скрываясь в мокром после ливня лесу от убийцы нельзя забывать общепринятые правила вежливости. — Спасибо за одежду. Приятно, что вы подумали обо мне.
За громадным камнем, принесенным сюда во времена последнего оледенения, которое щедро, словно торт цукатами, украсило Новую Англию булыжниками, Крис успела соорудить из сосновых веток что-то вроде навеса. Женщины, пригнувшись, нырнули под низкую крышу. Внутри было довольно-таки уютно и почти тепло. Ветки наполняли убежище чудесным ароматом. В других обстоятельствах Фейт пришла бы в восторг.