– Может быть.
– Может быть? Тут либо да, либо нет. Дай угадаю: ты покупаешь в магазине
продукты для роскошного блюда, которое я не смогу приготовить, и твоя сестра
превратится в Гордона Рамзи9.
На другом конце линии повисла тишина, и, обернувшись, я увидел, что он стоял на
тротуаре и разглядывал меня. Трубка возле уха, глупая улыбка на лице, в руках – пакет с
едой на вынос.
Хотя он мог прекрасно меня слышать, я все равно сказал в телефон:
–Ты абсолютный обманщик.
Он сбросил звонок.
– Да, я такой, – ответил он, подходя ко мне и вручая теплый пакет, и вставил ключ в
замочную скважину. – Я не готовлю.
– Вообще?
– Если могу избежать.
9
Знаменитый британский шеф–повар. В России известен в основном благодаря «Адской кухне».
– Справедливо, – произнес я, следуя за ним внутрь. Выглядел он хорошо, даже
отлично: серые брюки, светло–голубая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей
рукавами, обычный черный вязаный жилет. И меня поймали за разглядыванием его
задницы.
От комментариев он воздержался, но, забирая пакет, улыбнулся.
– Итальянская подойдет?
– Вполне.
Он загрузил еду в духовку подогреться, потом достал тарелки и прочую ерунду из
шкафов.
– Хотел заказать вьетнамскую, – сообщил он. – Недалеко отсюда неплохой
ресторанчик, там превосходно готовят курицу в манговом соусе. Короче, я заранее
позвонил и пояснил, что для заказа мне нужен список ингредиентов, рассказал про
аллергию на моллюсков. Она пыталась мне втереть что–то о меню, а я продолжал
повторять: «Нет, полный список ингредиентов, включая составляющие соусов». В общем, после двадцатиминутной перепалки, она отказалась. Начала орать на меня по–вьетнамски.
Поэтому я ответил, что мне плевать, насколько хорош ее гой га10, и предложил запихнуть
его подальше.
Я не мог поверить.
– Правда?
– Правда, – ответил он, потом прекратил свое занятие и уставился на меня. – А что?
Не стоило?
У меня вырвался смешок.
– Нет, мне нравится. Просто для меня никто такого не делал.
– Как так? – удивился он. По–видимому, вопрос был риторическим: времени на
ответ он мне не предоставил. – Мне важнее, чтоб ты не рухнул в моей гостиной замертво
от анафилактического шока, спасибо.
Я усмехнулся.
– Да, мне тоже.
Он сунул мне упаковку салфеток и махнул рукой на тарелки и столовые приборы, словно я выиграл их в лотерею.
– Сегодняшний конкурсант сервирует стол, а я пока схожу наверх переодеться.
Я все еще похохатывал, когда он вернулся, одетый в джинсы и футболку –
формальнее наряда у него мне еще видеть не доводилось. И все равно умудрился
смотреться сногсшибательно. Мне нравились его ботанские свитера, но они прятали его
тело. И без шуток, у него было охереть какое тело.
– Так нормально? – он осмотрел себя сверху вниз. – Просто подумал…
Вот опять – неуверенность в себе.
– Классно выглядишь. Я восхищался видом, вот и все.
Он покачал головой, словно высказывание было нелепым. Полностью меня
игнорируя, он вошел в кухню и вернулся с бутылкой вина и тремя бокалами.
– Пьешь мерло?
– Конечно, – ответил я, приняв из его рук бокалы и поставив на стол. – Во сколько
придет Сара?
10
Вьетнамский салат из курицы и капусты
И тут раздался стук в дверь.
Эндрю пожал плечами.
– О, в любую секунду.
Я рассмеялся и все еще улыбался, когда Эндрю открыл дверь. Вернулись они
вдвоем, а меня поразило, сколько же между ними было общего. Глазами они вели между
собой диалог, будто она на что–то намекала, а он приказывал ей заткнуться.
– Спэнсер, – тепло поприветствовала она меня. – Рада снова тебя видеть.
– Взаимно, – откликнулся я. И по неизвестно причине занервничал. Обычно я ловко
работал в любом месте, независимо от уровня комфорта. Но здесь было иначе, а в голове
занозой сидели слова Лолы «похоже на свидание». Я вытер ладони о бедра и силился
подобрать слова.
К счастью, первым заговорил Эндрю.
– Спэнсер пытался убедить меня сказать, что это он приготовил ужин, а не я купил
еду на вынос.
Мой рот распахнулся.
– Не правда! – Эндрю захохотал, проходя мимо меня в кухню. Я пихнул его в
плечо. – Врун.
Сара со смехом проговорила:
– Не переживай, Спэнсер, я в курсе, что на этой кухне не готовят.
– То есть он печально известен своей кулинарией?
– О, да, – кивнула она. – Дело не в том, что он не будет готовить. А в том, что он не
может готовить. Не сомневаюсь, он бы и воду сжег.
– Вы же знаете, что я слышу? – крикнул он. – Теперь тащитесь сюда и помогите.
– Он всегда командует? – осведомился я у Сары.
Она закатила глаза.
– Всегда.
– Ага, все еще слышу, – сказал он, а я, входя в кухню, ухмыльнулся. Он вытащил
блюда из духовки и поставил на стойку, а мне бросил кухонное полотенце. – Горячо, будь
аккуратней.
Я фыркнул.
– Ты типа просишь меня отнести еду на стол?
– Это меньшее, что ты можешь сделать, учитывая, сколько часов я тут горбатился, –
выдал он, даже не задумавшись
Я хмыкнул и потащил выносные контейнеры на стол. Сара смотрела на нас с
такими же надутыми губами с приподнятыми уголками, что бывали у Лолы, когда она
сдерживала смех. Опять они глазами вели безмолвный диалог, а я притворился, что не
заметил.
Именно в такой атмосфере ужин и прошел: комфорта, веселья, бесконечной
трескотни. Сара мне понравилась. Как и ее брат, она была умной и образованной. Болтали
они обо всем – от мировых проблем до реалити–шоу. А кое–что я нашел по–настоящему
необычным – ни разу не всплыло имя Эли.
Не знаю почему, но я ожидал, что о нем мы в основном и станем говорить. В конце
концов, именно из–за него мы и собрались вместе. Но нет. Ни разу. Не то чтоб меня не
устраивало. По мне так о нем вообще не стоило вспоминать. Довольно много времени
истрачено на прикидки, в какие моменты Эндрю тосковал по нему сильнее всего… Лежал
ли он в постели, сожалея, что его нет рядом? Скучал ли он по звуку спускающихся по
лестнице ног по утрам? Скучал ли он по обнимающим его рукам? Он вообще скучал по
нему? Потому что чем ближе я узнавал Эндрю, тем больше гадал, зачем ему Эли.
Обычно, когда я брался за работу, в жизни моих клиентов зияла дыра, где раньше
находились их партнеры и которую они пытались заполнить. Но Эндрю казался таким
цельным. Он ставил в тупик, совершенно точно.
– Спэнсер?
Черт. Должно быть, Эндрю о чем–то спрашивал.
– А? Прости, я улетел за много километров отсюда.
Эндрю окинул меня оценивающим взглядом.
– Сара поинтересовалась проигрывателем. Я ответил ей, чтоб задавала вопросы
парню, купившему его.
Ой.
– О, конечно. Хочешь, включу альбом? – предложил я. Радуясь возможности
отвлечься, я поднялся, положил пластинку на вертушку, опустил тонарм, и вскоре для нас
троих запел Джефф Бакли. Я уселся обратно и глотнул вина, понятия не имея, что
пропустил в беседе.
Сара склонила голову, вслушиваясь в музыку.
– Чудесно.
Эндрю поставил бокал на стол и, извинившись, вышел, по моему предположению в
ванную комнату. Он стрельнул в сестру взором из разряда «веди себя прилично», и вот мы
с Сарой остались вдвоем. Я знал, что она устроит допрос, и мне не хотелось растягивать
ожидание.
– Ну, – начала она, – должна сказать: меня поразило, что ты купил ему
проигрыватель.
Она произнесла фразу утвердительно, но это явно был вопрос. На самом деле она
спрашивала: «Зачем ты купил ему проигрыватель? Ты всем клиентам покупаешь
проигрыватели?». Я улыбнулся ей и отхлебнул вина.
– Я удивлен, что у него его не было.
– Ты уже провел с ним немного времени, – сказала она, абсолютно точно
допытываясь в невопросительной манере.
– Да. Он хороший парень.
– Просто хороший?
Я прокашлялся и сменил направление разговора.
– Расскажешь мне об Эли?
Она откинулась на спинку стула и взяла бокал со стола.
– Эли… нормальный парень.
–Но?
– Но он не пара ему. – Она нахмурилась от собственных слов. – Не знаю. Они не
подходили друг другу. Так странно. У них не было ничего общего, а когда Эндрю
рассказал, что они обсуждают свадьбу, – она наклонилась и зашептала, – я почти умерла.
– Чья была идея нанять меня?
–Моя, – изрекла она. – Просто хотела, чтоб он был счастлив. А если Эли делает его
счастливым, тогда именно этого я и хочу.
– Эли делал его счастливым?
Ответить она не успела – вернулся Эндрю. Настороженно нас осмотрел,
совершенно точно понимая, что являлся объектом нашей беседы.
– Все хорошо?
– Да, – ответила Сара. – Мы со Спэнсером спорили, кто будет убирать. Он
проиграл, так что придется ему.
Я покатился со смеху.
– Ну, я не проигрывал, но уберусь. – Я сложил друг в друга пустые контейнеры и
начал собирать тарелки. – Вас вполне можно представить детьми.
Эндрю забрал у меня тарелку.
– Ты не обязан ничего убирать, – сказал он. – А детство наше было обычным. После
того, как до Сары дошло, что в спорах со мной она не победит, мы великолепно
уживались.
– Расскажи нам о своем детстве, – попросила Сара. – Каково взрослеть в
Австралии?
Раздался глухой стук. Уверен, это Эндрю пнул Сару под столом. Он с
осмотрительностью относился к вопросам о моей семье, правильно расшифровав
наложенное мной на днях вето.
– Мое детство было отличным, – заявил я, глядя на него. Он наверняка расслышал
недосказанность про не очень–то приятные подростковые годы. – На самом деле детство
мое было очень хорошим. Вырос я в Сиднее, и мы гоняли на великах до футбольных
полей, в магазинчик на углу, что–то вроде того.
Сара очень хитро и отчасти естественно сменила тему.
– Тебя постоянно терроризирую вопросами об акценте?
Я кивнул.
– Постоянно. И могу сказать: просить меня произнести «подбросим креветок на
барби11» – равно лишиться зубов.
Они оба расхохотались.
– Люди просят тебя это говорить? – поинтересовался Эндрю.
–Ты не поверишь. Хотя друзья уже привыкли, но поначалу лопались от смеха из–за
моих фразочек.
Эндрю улыбнулся.
– Например?
Я поведал им забавные истории, как австралийцы называют заправки и полуденное
время, цыпленка и солнечные очки, а еще в чем разница между «дружище» и
«дружиииииище». И все это время Сара, откинувшись на спинку стула, наблюдала за
нами. Вернее в основном за Эндрю. А вскоре посмотрела на часы и поднялась.
– Я и не знала, что уже так поздно, – обронила она.
– Еще даже девяти нет, – возразил Эндрю.
– Ну, да. – Она подхватила пальто и сумочку. – Я лучше пойду. Оставлю вас, парни, убираться.
– Ага, спасибо, – пробурчал Эндрю. Бросив салфетку на стол, он, как и я, встал.
Она поцеловала брата в щеку.
– Позвоню тебе завтра. – Потом взглянула на меня. – Ответ на твой вопрос – нет. Я
думала так, но нет. Спэнсер, было приятно повидаться. – И, улыбнувшись, ушла.
Ха. Странно.
11
Барбекю
– О чем это она? – полюбопытствовал Эндрю, таращась на дверь, в которую только
что вышла Сара. – Ответ на какой вопрос?
– Хм. – Я снова уселся и попытался восстановить в памяти, о чем же именно
спрашивал. – Не могу вспомнить.
Мы говорили об Эли… Ой. Точно. «Эли делал его счастливым?».
Ее ответ: «Я думала так, но нет».
– Речь шла о проигрывателе, – солгал я. – Решил узнать, не хочет ли она такой же.
По взгляду Эндрю я просек, что он просек мой блеф. Господи, я изо всех сил
старался хитрить. Обычно лживые утверждения легко скатывались с языка. Я провел
большую часть подростковых лет, скрывая свою сущность, а теперь будучи бойфрендом
по вызову именно этим зарабатывал на жизнь.
– Ты ни хрена не умеешь врать, – выдал он, поднимая стопку тарелок.
– Ш–ш–ш, – приструнил я его, как только Джефф Бакли запел «Аллилуйя», и
глубоко вдохнул, словно вбирая музыку в себя. – Это моя любимая песня.
Он скорчил рожицу, остановился показать мне язык и унес грязные тарелки. Я
помог ему разложить их в посудомоечной машине и навести порядок, и в мгновение ока
все вернулось к совершенству.
– В какое время вы начинаете с Лолой? – спросил он, когда мы покончили с кухней.
Я просветил его, что иногда по мере надобности помогаю ей, в основном таская коробки и
сумки или просто–напросто являясь дополнительной парой рук. Работа никогда особо не
захватывала, но мне нравилось проводить время с Лолой.
– В семь, так что мне скоро нужно будет идти. – На самом деле уходить мне не
хотелось, но причины остаться я так и не придумал. Точнее причины, по которой он мог
бы желать моего дальнейшего присутствия здесь. Я снял пластинку с вертушки и вернул в
обложку. А потом понял, что рядом стоял рояль, весь такой беспризорный и давно не
пользуемый, и мне невероятно загорелось послушать. – Сыграешь что–нибудь на рояле?
Он стрельнул в меня широко распахнутыми от шока глазами, словно я попросил его
переспать со мной.
– Эм…
– Ты не обязан, – сказал я, давая ему возможность соскочить.
– Уверен?
Я хмыкнул.
– Разумеется, уверен. – Вообще–то, я мало в чем бывал уверен. Но в том, что хотел
услышать его игру на рояле – определенно «да».
– Что сыграть?
– Первое, что придет в голову.
Он пару раз моргнул, все еще сомневаясь, и прошел к роялю. Медленно уселся и
опустил пальцы на клавиши. И, не проронив больше ни единого слова, глубоко вдохнул и
начал играть.
Приятную композицию с невозмутимым идеально рассчитанным изяществом.
Никогда не слышал ничего подобного.
Я не знал названия мелодии, кто ее написал, сочинил – ничего. Но от нее
перехватывало дыхание. Правда, случилось это не только из–за музыки. А еще и из–за
мужчины, благодаря которому из рояля доносились голоса ангелов. От него
перехватывало дыхание, от движений рук, от прикрытых глаз и от того, как он затерялся в
музыке, как выуживал звуки из рояля всем своим телом. А когда его руки упали на
колени, и последняя нота повисла в воздухе, мне было не подобрать слов.
Эндрю взглянул на меня, потом вернулся глазами к роялю и выдохнул, надувая
щеки.
Я проглотил свои эмоции, бабочек, что порхали в груди. Он ждал моей реакции, поэтому я прошептал чистейшую правду.
– Никогда не видел ничего прекраснее.
Он послал мне скромную улыбку.
–Ты хотел сказать «слышал»?
– А разве я не так сказал? – растерянно спросил я. Сердце все еще барабанило, как
вышедший из строя метроном. Я был уверен, что произнес «слышал».
Эндрю покачал головой и улыбнулся, глядя на руки.
– Лучше, чем «Аллилуйя» Джеффа Бакли?
Я рассмеялся, смутившись своей реакции на него.
– Эндрю, было невероятно. Что это за мелодия?
– Так, написанная мной ерунда.
Я фыркнул.
– Прикалываешься? Тобой написанная?
Он кивнул.
– Написанная мной ерунда, – спародировал я его голос. – Нет, список покупок –
написанная тобой ерунда, а это…, – я махнул рукой на рояль, – боже мой, Эндрю, было
так… невероятно. – Других слов просто не нашлось.
Он улыбнулся с заметным облегчением и, наверно, даже с капелькой гордости.
– Спасибо.
Мне пришлось сдержать желание подойти и коснуться его. Обхватить руками его
лицо и поцеловать. Взять за руку и отвести наверх в постель. Я хотел. Господи, как же я