Големы, как один, замерли, стих грохот их тяжелых шагов, а потом все они все развернулись, прошли обратно через зал и снова начали исчезать в стенах. Иеремия отчаянно призывал их снова и снова, используя все более мощные Слова, но они не возвращались. В их головах продолжал отдаваться эхом Голос Уокера, и там не оставалось места ни для чего другого. Они исчезали один за одним, пока не исчез последний, и никто из гостей не произнес ни слова. Все молча наблюдали, пока не исчезли все големы, потом посмотрели на Иеремию, а после этого - на Уокера. И Каждому в зале было ясно, где настоящая сила. Иеремия вперил взгляд в Уокера, его руки, сжатые в кулаки, дрожали от ярости.
- Тебе никогда не выбраться отсюда живыми, Уокер. Весь этот дом - оружие, которое я могу использовать против тебя.
- Тише, Иеремия, будь хорошим мальчиком; вздорность так не идет людям твоего возраста и положения. Я сказал тебе, что я здесь не ради тебя. Поверь, ты захочешь избавиться от этой персоны не меньше, чем и я. Потому что один из твоих гостей не тот, кем вы его считаете.
Это привлекло внимание всех. Все начали смотреть по сторонам, а некоторые - даже отступать друг от друга. Если раньше они могли бы объединиться против Уокера, теперь все они были заняты друг другом. Уокер прошел мимо Иеремии, обходительно, учтиво и совершенно обезоруживающе кивнул мне и направился вглубь толпы, словно любимый дядюшка, который пришел с подарками. Гости, полностью лишившиеся силы духа, разбегались при его приближении, но он не отрывал глаз от единственной, очень известной персоны. Остановившись перед ней, он покачал головой, казалось, скорее с грустью, чем с гневом.
- Но...это Леди Орландо! - запротестовал Иеремия.
- Не совсем, - ответил Уокер, задумчиво изучая Леди Орландо, которая в ответ холодно уставилась на него. - На самом деле, это Склеповая Химера – оборотень и пожиратель душ, похищающий личность, а вовсе не Леди Орландо. Ну что, покажи себя. Покажи свое истинное лицо.
Его Голос сотрясал воздух, безжалостный, как судьба, и неизбежный, как смерть. Леди Орландо открыла рот, а потом продолжила еще и еще, неестественно растягивая связки, и в звуке, раздавшемся из уродливо распахнутой пасти, не было ничего человеческого. Понуждаемое Голосом Уокера, существо перед нами сбросило образ, в котором оно пряталось, и явило нам то, чем оно было на самом деле. Леди Орландо растаяла, обнажив страшное лоскутное нечто, как будто куски сырого мяса слиплись вместе, приняв облик, отдаленно напоминающий человека. Это представляло собой влажно поблескивающую красно-фиолетовую плоть, испещренную темными узорами пульсирующих вен. На бугристой безликой голове не было ничего, кроме круглого рта, наполненного похожими на иглы зубами. От него несло грязью и гноем, серой и аммиаком, словно склеп, набитый давно разлагающимися и гниющими телами. Все вокруг отступили назад, кашляя и задыхаясь от вони, с ужасом глядя на тварь, появившуюся среди них. Кошмары, подобные этому, - неотъемлемая принадлежность улиц Темной Стороны, а не безопасных и защищенных домов богачей. Загнанная в угол, Склеповая Химера не двигалась с места, повернув свое жуткое незаконченное лицо в сторону Уокера, который спокойно смотрел на нее. Когда существо наконец заговорило, его голос больше всего напоминал жужжание насекомого.
- Даже твоему Голосу не под силу долго меня удерживать, Уокер. Он никогда не был предназначен, чтобы действовать на таких, как я. Внутри меня слишком много людей, чтобы ты смог всех нас контролировать.
- Что, черт возьми, это такое? – вмешался я. Я подошел к Уокеру, подозревая, что ему может понадобиться поддержка.
- Склеповая Химера собирает ДНК через случайные контакты, - ответил Уокер, не сводя с существа глаз. - Рукопожатия, и тому подобное. Потом оно хранит клетки в своей внутренней базе данных. И всегда пополняет свою коллекцию. Ему нужно лишь несколько клеток, чтобы получить возможность дублировать кого угодно вплоть до последнего волоска на голове. Но чтобы долго удерживаться в некой единой форме, оно должно похитить жертву, спрятать ее в безопасном месте и... кормиться ею. Какая-то разновидность психической трансформации... До тех пор, пока оригинал не будет полностью использован и не превратится в гниль. А тогда Склеповая Химера должна будет перейти к новой форме.
- Один из моих агентов выследил логово этого существо и нашел настоящую Леди Орландо, прикованную цепью к стене в довольно мерзком подземелье под заброшенным складом в Пустошах. Вместе с гниющими останками более, чем дюжины предыдущих жертв. - Уолкер печально покачал головой, глядя на существо перед ним. - Тебе действительно не стоило выбирать такой известный персонаж. Ты не настолько хороший актер. Но именно этот образ открыл тебе путь сюда, не так ли? В окружение богатых и влиятельных людей. У тебя, должно быть, глаза разбежались при выборе своей следующей личности. Сколько рук ты пожал? Сколько щек поцеловал?
Со всех сторон раздались звуки шока и возмущения, когда люди вспомнили, как они приветствовали или принимали приветствия Леди Орландо, которая всегда была очень популярна и поэтому очень любила обниматься... Некоторых даже вырвало. Я вспомнил, как Леди загнала меня в угол и сказала "я хочу твое тело...я правда должна добавить тебя к моей коллекции". И как сильно я заблуждался.
Джимми Гром с налитым яростной кровью лицом подлетел к Химере сзади и ударил ее молотом по голове. В стороны шрапнелью полетели кусочки плоти, а тяжелая мясистая головой вмялась под ударом и провалилась между лопатками, но только затем, чтобы подняться обратно с мягким влажным чавкающим звуком. Неестественно быстро существо развернулось и нанесло грому сильный удар своей черезчур длянной рукой. Северное божество пролетело по воздуху и врезалось в стену с такой силой, что раскололо деревянные панели сверху донизу. Тварь резко повернулась и бросилась к Уокеру, но тот уже отступил за пределы досягаемости. Я заметид Мертвеца, который энергично проталкивался сквозь паникующую толпу, и окликнул его.
- Отвлеки это! У меня идея!
Мертвец вырвался из толпы и бросился на Химеру. Он голыми руками выдирал куски мяса из тела существа, отбрасывая их в стороны. Кровь у существа не текла, но она взвыло от ярости и ударило Мертвеца рукой, похожей на биту. От ужасной силы удара его голова сделала полный оборот, и толпа ахнула, услышав, как сломалась его шея. Мертвец с минуту постоял, и его лицо смотрело на меня, развернутое на затылок. Затем он подмигнул мне и медленно вернул голову в нормальное состояние. В потрясенной тишине мы все могли слышать, как трутся друг о друга кости его шеи, становясь на место. Мертвец мерзко ухмыльнулся Склеповой Химере.
- И это все, что ты можешь? Я мертвый, помнишь? А нука, покажи мне свой лучший бросок! Я смогу его взять!
Они столкнулись, раздирая друг друга на части с неестественной силой, пока все вокруг вопили в шоке и ужасе от того, что они делали друг с другом. И пока все это творилось, я сосредоточился, медленно и осторожно активируя свой дар, постепенно открывая свой внутренний взор, свой третий глаз. Раньше, когда я попытался использовать свой дар в этом доме, Кто-то грубо отрезал меня от него. Но в этот раз ничего не произошло, и я смог использовать свой дар, чтобы найти старую и очень отвратительную магию, которая держала вместе разрозненные куски Склеповой Химеры вопреки всем законам природы. И для меня не было ничего проще, чем разорвать эту магию и рассеять ее.
Существо просто развалилась на части. Оно кричало, как душа, низвергающаяся в Ад, когда отдельные куски мяса падали на пол и немедленно сгнивали, последние остатки умирающих людей, составлявших существо. Склеповая Химера рухнула, ее крик затих, тело, потеряв всякую форму, растеклось грязной жидкостью, а потом не осталось ничего, кроме тихо дымящегося пятна на полу и исчезающего зловония склепа.
Уокер весело мне кивнул. - Спасибо, Джон. Я мог сам справиться с этим. Говоря по правде, я хотел получить это целиком - для допросов и изучения...но нельзя же иметь все сразу.
- Точно, - ответил я. – И где бы ты ее держал?
Иеремия присоединился к нам и смотрел на пятно на полу. – Сначала - ты, Уокер, теперь - это. Выглядит так, словно у меня не дом, а проходной двор. Я собираюсь снова обновить мою систему безопасности. И что я должен делать со всем этим? Посмотрите, повсюду разбросаны куски мяса.
- Вкусно, - сказал Мервец, что-то пережевывая. - Почему бы не надеть их на соломинки для коктейля и не раздать всем типа как закуски? Люди могли бы завернуть их в салфетки и забрать домой в память о вечеринке.
Рвать начало еще большее количество народу, и вообще все постарались отойти от Мертвеца. Я виновато посмотрел на Иеремию.
- Я извиняюсь. То, что он мертвый, ничуть его не смягчило. Знаете, его никуда не приглашают.
- Правда? - сказал Иеремия. - Вы меня прямо удивили.
- Милое использование Голоса, - обратился я к Уокеру. - Но я должен спросить, кто после смерти и ухода Властей, дает ему силу? А может это не Кто, а Что?
- Жизнь продолжается, - непринужденно ответил Уокер. - И я по-прежнему в игре. Потому что кто-то должен. Кроме того, я не вижу никого подходящего на мое место.
- Ты всегда ненавидел Темную Сторону, - сказал я. - Ты говорил мне, что твое самое горячее желание - это уничтожить весь этот проклятый цирк уродов, прежде чем все это хлынет через границы, чтобы заразить весь остальной мир.
- Возможно, с годами я стал мягче, - ответил Уокер. - Все, что имеет значение, так это то, что я по-прежнему здесь, поддерживаю порядок на Темной Стороне, а после ухода Властей у меня появилось гораздо больше возможностей преследовать тех, кто угрожает нормальной жизни.
- Вижу,- ответил я. – А это может относиться к таким, как я?
- Возможно, - сказал Уокер.
- Ты похитил мою внучку! – резко вмешался Иеремия, глядя прямо в глаза Уокеру, с лицом, загоревшимся новой идеей. -Ты прошел мимо моей охраны и использовал свой Голос, чтобы заставить Мелиссу уйти с тобой! В качестве кого? Заложника, страховки, чтобы не дать мне занять мое законное место правителя Темной Стороны?
- Безусловно, я мог бы это сделать, - пробормотал Уокер. - Но мне не требуется тебя останавливать. Ты и так не способен это сделать. И я не стал бы трогать твою внучку, потому что мы оба знаем, что я буду первым, к кому бы ты после этого пришел. А я не хочу новой войны на Темной Стороне, по крайней мере - пока.
- И ты думаешь, что я поверю тебе на слово? - фыркнул Гриффин. - Я сровняю с землей весь этот город, но найду, где ты ее прячешь!
- Поклянись, что не имеешь отношения к исчезновению Мелиссы, - я быстро сказал Уокеру. - Поклянись именем моего отца.
- Я клянусь, Джон, клянусь именем твоего отца.
Я взглянул на Иеремию. - Он ее не забирал.
- Почуму вы так уверены? - Иеремия был по-прежнему подозрительным. – Просто потому, что вы двое слишком тесно связаны между собой?
- Это долгая история, - ответил я. - Скажем так...он знает, что лучше мне не лгать.
Уокер вежливо кивнул Иеремии, коротко приподнял в мою сторону свой котелок, и, не торопясь, покинул зал. Никто, включая Иеремию, ничего ему не сказал и не попытался его остановить. Вскоре после его ухода во главе целой армии слуг явился дворецкий Гоббс, чтобы убрать разгром и восстановить порядок среди изгородей и розовых кустов, снесенных и растоптанных големами. Постепенно вечеринка возобновилась, снова поднялась оживленная болтовня по поводу только что случившегося. Рассказов хватит на долгие годы.
Как ни странно, Гриффин вовсе не выглядел расстроенным. После ухода Уокера Иеремия почти сразу успокоился и даже начал снова улыбаться.
- Ничего так не заставляет говорить о вашей вечеринке, как небольшой эксцесс,- оживленно сказал он. - Посмотрите на Maрию в окружении всех своих друзей и прихлебателей, - все ее утешают, предлагают принести выпить, закусить или что-нибудь еще, чего бы ей хотелось...и она в восторге. Она сейчас в центре внимания, а это все, что ей нужно. За всеми этими слезами и обмороками, она прекрасно знает, что благодаря всем этим волнениям о ее вечеринке будет написано во всех нужных местах, и любой, кто на ней не присутствовал, будет до тошноты завидовать всем, кто там был.
Он задумчиво посмотрел на меня. - Одной из проблем, с которой сталкиваешься, когда живешь так долго, как мы, является то, что ты уже все когда-то видел и все совершал. Скука – это враг, и ты готов радоваться всему новому, как хорошему, так и плохому. Каждый в моей семье занят поиском того, что могло бы их отвлечь или развлечь. Я веками сражался и интриговал ради получения контроля над Темной Стороной, потому что...потому что это того стоило. Самая трудная задача, из всех которые я когда-либо перед собой ставил, - и главный приз. Все меньшее...был бы меня недостойно. И теперь это меня бесит! То, что я так близко к победе, но, возможно, слишком поздно!
- Потому что вы ждете, что вскоре можете умереть? – я задал вопрос в лоб.
- В каждом соглашении есть исключения, - Иеремия говорил, не глядя на меня. – Как есть и способы разорвать любую сделку. Нужно просто быть достаточно умным, чтобы их найти.
- Даже если это означает убийство собственных внуков - чтобы остаться в живых?
Он, наконец, поднял на меня глаза и, к моему удивлению, с болью в голосе рассмеялся. - Нет. Этого я бы сделать не смог. Даже если бы и хотел.
- Вы должны сказать мне правду, - сказал я. - Всю правду, или я никогда ничего в этом деле не добьюсь. Расскажите, Иеремия. Скажите мне то, что я должен знать. Например, про подвал под этим домом, и почему никто, кроме вас, не вправе туда входить.
- Вы копали, не так ли?
- Вы все еще хотите, чтобы я нашел Мелиссу, или нет?
- Да. Хочу. Я хочу этого больше всего на свете.
- Тогда или отведите меня в подвал и покажите, что вы там прячете, или скажите мне правду, как вы стали бессмертным.
Гриффин вздохнул, но было не похоже, чтобы он был слишком недоволен своей настойчивостью. - Очень хорошо,- сказал он наконец. - Пойдемте со мной, и обсудим это наедине.
Я ожидал чего угодно для разговора с глазу на глаз, но не того, что случилось. Гриффин привел меня в угол зала, достал маленький золотой ключ на длинной золотой цепочке и вставил ключ в потайной замок, спрятанный в глубине особенно вычурной детали орнамента. Ключ повернулся, и целая секция стены отошла в сторону, открывая комнату. Иеремия впустил меня внутрь, а потом закрыл и запер дверь на ключ. Комната была пустой, с голыми стенами, единствееным источником света был тот, что проник вместе с нами при входе.
- Я держу эту комнату для частных деловых переговоров, - сказал Иеремия. - Она специально экранирована от любых ушей. Вы бы удивились, узнав, как много дел решается именно на вечеринках. Гоббс будет караулись снаружи, чтобы нас не побеспокоили. Что ж... наконец-то, я хоть кому-то расскажу подлинную историю того, как стал бессмертным. Я всегда думал, что это будет очень трудно, но теперь, когда этот момент настал, я обнаруживаю, что почти жажду освободиться. Тайны давят на вас, а эту я так долго тащил на себе...
- Да, Джон. Я действительно заключил сделку с Дьяволом, когда был простым нищим в Лондоне двенадцатого века. Это было даже не особенно трудно. В те дни Рай и Ад были намного ближе к людям. Я взял старый пергаментный свиток, который получил в качестве оплаты старого долга, и воспользовался им, чтобы вызвать самого Князя Тьмы. - Внезапно он остановился, глядя на свои дрожащие от воспоминаний руки. - Я заклял и связал его, чтобы он появился в форме, приемлемой для человеческих глаз, но даже при этом то, что я увидел... Но в молодости я был очень амбициозен и считал себя слишком умным. Я должен был более внимательно прочитать договор, который подписал собственной кровью. Дьявол всегда в мелочах...
- Как вам известно, в подлинном адском документе есть пункт, согласно которому ни один из моих благополучно рожденных внуков не может погибнуть от моей руки. Я не могу убить их сам, не допустить своим бездействием, чтобы им был причинен вред. Под страхом потери моей души. Поэтому, как только мне стало известно об их существовании, и я увидел их перед собой, единственное, что мне оставалось... это принять их. Так, как я никогда не поступил или не смог поступить с Уильямом и Элеонорой. Эти два ребенка были моим смертным приговором, символом моего неизбежного проклятия, но я могу сказать, что их существование оказалось для меня чем-то особенно удивительным. Я сделал все возможное, чтобы гарантированно не иметь детей, но они все равно появились. Я мог бы их убить, но...мужчине хочется, чтобы его линия не прервалась, даже если он знает, что это означает его конец. Я безжалостный человек, Джон. В свое время я уничтожил многих. Но я никогда не причинял вреда ни одному ребенку.