— Знаешь, как это страшно! Говорить тебе такое после двадцати одного года совместной жизни. Меня тошнит от этой цифры — сорок два года. Это ведь мне сорок два! А тебе вообще сорок шесть. И только сейчас я впервые сказала тебе те слова, которые давно собиралась. В первый раз, подумай, Дэвид!
Обрушившаяся после этих слов тишина показалась ему такой давящей, как будто она была сделана из свинца, а тело выточено из хрупкой, стеклянной глыбы, и он знал: стоит ему только пошатнуться, и эта тяжесть его раздавит. Все кружилось перед глазами. Еще секунда — и стул, на котором он с трудом держался, опрокинется, и сам он, рухнув, разлетится на тысячу мелких фрагментов. «Эллен, помоги мне», — молил тонкий голос где-то в беззащитной глубине его разума.
Эллен зажмурилась, пытаясь удержать подступающие слезы, но они покатились по щекам, и ей пришлось смахнуть их рукой.
— Извини, пожалуйста. Не очень хорошо с моей стороны вести подобные разговоры, когда ты так плохо себя чувствуешь. — Она глубоко вздохнула, с трудом наполняя грудь воздухом. — Я не собиралась этого делать, не думала, что так выйдет.
Дэвид кивнул и пробормотал:
— Понимаю.
Но на самом деле он ничего не понимал. Волны непостижимого словно швыряли его разум, оборвав якоря и канаты. Лишь одна мысль оставалась очевидной, заставляя его холодеть от ужаса, — мысль о том, что Эллен, не подозревая о существовании Марианны, чувствует ее присутствие рядом.
Со всем остальным он был не в силах справиться. Оно было слишком огромным, слишком всеобъемлющим. Как может человек окинуть взглядом и взвесить на весах справедливости отношения, которые продолжались двадцать один год?
В алькове, где они сидели, как и во всем доме, воцарилась гнетущая тишина. Единственным доносившимся звуком был далекий рокот прибоя. Они сидели совершенно неподвижно, словно каждый замер в своем мире. «Больше говорить не о чем», — раз за разом повторял себе Дэвид. Он знал, что это не так, что верно как раз обратное. Им так много нужно обсудить, чтобы найти друг друга, но они оба не знают, с чего начать. Для обоих невозможно опереться на что-нибудь конкретное. Дела зашли слишком далеко.
— Что ж, — заговорил он, и голос его звучал спокойно и бесстрастно. — При сложившихся обстоятельствах, мне кажется, бессмысленно спрашивать тебя о том, чем мы могли бы заняться сегодня или, к примеру, завтра. Или…
Голос его пресекся, и он устало откинулся на спинку стула. Они уехали в такую даль, за три тысячи миль от дома, для того только, чтобы попытаться спасти свой брак, а вместо этого случилось обратное. Их совместная жизнь кончена. Дэвид с трудом сглотнул, чувствуя в груди холод и боль. В это невозможно поверить. Нет, невозможно поверить как раз в противоположное. Этот распад был неизбежен. Возможно, происшедшее с Марианной лишь ускорило то, что произошло бы в любом случае.
Когда Эллен внезапно встала со стула и пошла в гостиную, он испуганно поднял глаза.
— Я пойду прогуляться, — бросила она на ходу.
Он кивнул, хоть и понимал, что она не увидит этого. Проследил глазами, как жена сняла со стула теплую куртку, накинула ее на плечи, подошла к входной двери, но вдруг остановилась и оглянулась на него. Ее лицо ничего не выражало, лишь боль струилась из огромных глаз.
— Боюсь, что я говорила с тобой жестоко, — произнесла она тихо. — Нельзя же сказать, что между нами все было плохо или что ты не был подчас хорошим мужем. Я хотела лишь сказать… Понимаешь, мы ведь становимся старше. У детей теперь своя жизнь. Мы с тобой остались вдвоем. И я чувствую, что мы с тобой должны иметь что-то такое, что могло бы удержать нас вместе, связать, сплотить на оставшиеся годы. — Она с сомнением покачала головой. — Не думаю, что мы с тобой сумеем отыскать это «что-то». — Голос ее звучал печально. — Я не удивлюсь, если в твоей жизни появится другая Джулия.
Тихо переступив порог, она вышла из дома. Дэвид сидел, не шевелясь, и чувствовал себя парализованным. «Она уйдет от меня», — мелькнула мысль. Прислушался, не взвоет ли мотор машины, но тут же сообразил, что ключи лежат у него в кармане брюк. Куда же она отправилась? На прогулку? Почему-то не верится, что она вернется.
Выбросив из головы все мысли, он встал и, словно со стороны наблюдая за своими движениями, толкнул дверь на кухню. Подойдя к раковине, наполнил стакан водой и принялся жадно пить. Потом увидел в окне Эллен. Она медленно шла вдоль берега, направляясь в сторону, противоположную утесу, на вершине которого стоял особняк. Он провожал глазами ее удаляющуюся фигуру, пока она не превратилась в маленькое темное пятнышко, которое можно было бы зажать между большим и указательным пальцами. Дэвид отвернулся от окна, перешел в гостиную, сел на диван и взял в руки «Нью-Йорк таймс». Но удерживать на весу тяжелую многостраничную газету ему было не под силу, и он опустил ее на колени. Эллен, оказывается, передвинула диван обратно, туда, где он стоял прежде. Дэвид с трудом попытался восстановить в памяти прошлый вечер — как он передвигал его ближе к огню, как они вдвоем лежали на нем и любили друг друга. Все это было словно много лет назад. И когда он говорил себе, что с тех пор не прошло и дня, ему самому в это не верилось. С тех пор как они приехали в Логен-Бич, течение времени изменилось. Момент их прибытия сюда словно отодвинулся в далекое прошлое, а их прежняя жизнь в Шерман-Оукс приобрела призрачные черты затерявшегося в памяти сна.
Дэвид тяжело вздохнул и перелистнул первую страницу газеты, раздел новостей. Он бездумно смотрел на черные строчки мелкого шрифта, ничего не видя перед собой. «Никогда ничего не обсуждали?» — подумалось ему. Они говорили о своей семье, о детях, о его работе и перспективах, о ее работе, о жизни в целом. О, как много разного они, оказывается, обсуждали, ему и не припомнить всего. «Но ничто из этого не стало глубоким и важным», — поразила его новая мысль.
Дэвид вздрогнул и на минуту почувствовал себя испуганным и одиноким. Но волна страха растаяла так же неожиданно, как и нахлынула. Все, что его сейчас волновало, это жажда близости с Марианной. «Почему нет? Неужели я должен провести остаток жизни в приступах безысходного отчаяния? Провести его вместе с Эллен? К дьяволу все это!» — почти выкрикнул он, бешено стукнув кулаком по газете и швырнув ее на пол. Газетные страницы разлетелись по всей комнате.
И опять он вздрогнул, глядя на учиненный им беспорядок. Что с ним происходит? Голова резко дернулась, будто от удара. «Снова голос вины», — подумал он и тут же сердито отмахнулся от этой мысли. Господи, он до смерти устал от жизни с чувством вины. Вспомнился тот холодящий спазм, который ледяной рукой сжал его желудок, когда он сказал Марианне, что принадлежит ей. А почему бы, собственно, ему и не сказать так? Разве он не принадлежит ей? Хотя она и призналась ему позже, что всего лишь пошутила, сказав, что они обвенчаны. Почему бы и нет?
Дэвид вскочил на ноги и заторопился к лестнице. Он сейчас же оденется, выяснит наконец, где живет Марианна, отыщет ее и скажет ей, что он…
Он услышал резкий стук в дверь и от неожиданности вздрогнул. «Это она, Марианна!» — тут же подумал он. Но почему она вдруг решила постучать? До сих пор она просто входила в дом.
Может быть, дверь оказалась заперта, а она забыла свой ключ? Догадавшись об этом, он поспешил к двери. Проходя гостиной, понял, что, видимо, она все это время ждала на пляже, затем увидела, как вышла Эллен, и теперь идет к нему. Подойдя к входной двери, он обнаружил, что она заперта. Повернул ручку замка и распахнул ее.
Миссис Брентвуд ответила на его широкую улыбку, предназначенную, правда, не ей.
— Добрый день, — произнесла она.
— Добрый день. — Дэвид изумленно воззрился на пожилую даму. Она была одета в плотную твидовую юбку и замшевый жакет с поясом. Шею украшал белый шелковый шарф. Щеки разрумянились от ветра.
— Как вы поживаете? — спросила она.
— Прекрасно, — нерешительно произнес он и пожал протянутую руку.
— Могу я войти?
Дэвид вздрогнул.
— О да, конечно. Извините, что не пригласил вас сразу. — Он отступил в сторону. — Прошу вас, входите.
Когда она проходила мимо него, он ощутил незнакомый запах ее духов. Закрывая дверь, вдруг страшно испугался, что она пришла сказать ему, что видела, как входила и выходила отсюда Марианна.
— К сожалению, моей жены сейчас нет.
— Знаю, — прозвучал спокойный ответ. — Я видела, как она вышла из дома.
Дэвид с трудом нашел в себе силы улыбнуться. Теперь он уже не сомневался в том, что она пришла говорить с ним о Марианне.
— Эллен скоро вернется.
Не ответив на это замечание, миссис Брентвуд окинула комнату внимательным взглядом, будто ожидая увидеть что-то знакомое. Дэвид почувствовал, что внутренне ощетинивается. Неужели она думает, что он прячет Марианну в шкафу или под стулом?
— Присядете, может быть? — предложил он.
— Здесь очень мило, — приветливо заметила она и улыбнулась. — Вам нравится коттедж?
Дэвид старался себя контролировать. Даже если ей что-то стало известно, он не даст ей возможности увериться в подозрениях.
— Нравится. Приятное местечко.
— Да, приятное. — Она кивнула и снова огляделась.
«Объявлена война нервов?» — предположил он и заставил себя улыбнуться в ответ на ее вопросительный взгляд.
— Я вечером не спросила вас, — продолжала она, — попадалось ли вам на глаза наше местное привидение?
Улыбка Дэвида стала недоумевающей.
— Что попадалось на глаза? — переспросил он.
— Местное привидение.
Он мигнул.
— Я расслышал это слово, но не понял вас.
— Я спросила, видели ли вы привидение?
Дэвид жестом обвел гостиную, с удивлением заметив, что рука его дрожит.
— Вы имеете в виду — здесь? — спросил он.
Миссис Брентвуд не отвечала, и взгляд ее стал чуточку враждебным. Наконец кивнула:
— Именно здесь.
У него возникло желание пожать плечами, но почему-то он решил, что не станет позволять себе такой красноречивый жест.
— Вам лучше было бы предупредить нас об этом вчера.
— Помешало присутствие вашей жены. Видите ли, я не хотела, чтобы она знала об этом.
Мускулы его живота заныли, что-то в нем вздрогнуло.
— Почему же?
И опять она промолчала. Ее глаза, не мигая, смотрели на него в упор. Ему стало страшно.
— И чье это привидение? — услышал он вдруг собственный голос.
— Теперь вы поверили мне?
Дэвид сделал небрежный жест и неловко попытался рассмеяться.
— Как сказать. Мы с вами не настолько хорошо знакомы, чтоб я мог высказать предположение, что вы что-то выдумываете.
Миссис Брентвуд не поддержала его шутки, но и не отвела глаз.
— Это привидение молодой женщины.
Он смотрел на нее без всякого выражения.
— Вас не интересует ее имя? — продолжала она.
«Она говорит о Марианне, я уверен», — подумал он и тут же рассердился на себя за то, что эта чудовищная идея кажется ему правдоподобной.
— Какое имя? — тихо спросил он.
— Ее зовут Марианна.
— Ох!
Дэвид кивнул, и две мысли мгновенно вспыхнули у него в мозгу: первая — привидений не существует на свете, вторая — он не хочет обсуждать этот вопрос с миссис Брентвуд. Почерпнув силы из этих трезвых соображений, он произнес:
— Красивое имя.
— Вам не доводилось слыхать его раньше?
— Как имя привидения — никогда.
— И вы никогда не видели ее?
— Миссис Брентвуд… — Дэвид повторил свой небрежный жест и вежливо улыбнулся, выражая сомнение. — Нет, не доводилось. — Его улыбка стала хитрой. — Вы разочарованы?
— Действительно, разочарована. — Помолчав, она добавила: — В вас.
Он невольно сжался, как перед прыжком.
— Боюсь, что не понимаю, о чем вы.
— Понимаете.
Теперь его голос зазвучал враждебно:
— Нет, не понимаю. И прошу вас объясниться.
Ее улыбка, хотя и многозначительная, была все же так искренна, что буквально обезоруживала его.
— Нет, — ответила она, — объяснять я ничего не стану. Да тут и нечего объяснять. Если не видели, значит, не видели. — Она опять оглядела гостиную и перевела внимательные глаза на него. — Я рада этому. Ибо если бы оно явилось вам, то это могло бы иметь весьма неприятные для вас последствия.
— Она что, так уродлива?
Так уже лучше. Голос его звучит высокомерно, чуточку нагло.
Но миссис Брентвуд это лишь позабавило.
— Уродлива? — вопросительно повторила она. — Отнюдь. Она самая прекрасная из всех женщин, что я когда-либо видела.
— Значит, вы видели ее. — Он постарался изобразить легкую заинтересованность, вполне уместную при подобных обстоятельствах.
Она читала его мысли с безразличным любопытством.
— Откуда же иначе я могла бы узнать о ее существовании?
— Из ваших слов, сказанных вчера вечером, я сделал вывод, что вам очень немного известно о коттедже.
Дэвид в открытую бросал ей вызов. Но миссис Брентвуд лишь спокойно улыбнулась.
— Во всяком случае достаточно.
Он попытался принять безразличный вид.
— Я вижу ее, когда выхожу на прогулку, — объяснила миссис Брентвуд. — Она следит за мной.
Что-то в ее тоне — может быть, сбивчивая неуверенность — заставило Дэвида взглянуть на нее более пристально. Кажется, ключ найден.
— И откуда же?
— Наблюдает из окон студии.
— И вы единственная, кто видел привидение? — поинтересовался он.
Улыбка миссис Брентвуд стала еще более холодной и безразличной.
— Мистер Купер, я прожила на свете шестьдесят семь лет, — ее тон был так же холоден, — и никогда не страдала галлюцинациями.
Дэвид понял, что его нападки не смогли сбить ее с толку.
— И вы уверены… вы не сомневаетесь, что это… эта?..
— Марианна, — помогла она ему закончить предложение. Ее тон ясно показывал, что она поняла: ему знакомо это имя.
— Да, Марианна, — продолжил он. — Вы уверены, что речь идет именно о привидении?
В ответ он получил еще одну улыбку.
— Хорошо. — Ему пришлось сдаться. — Допустим, что вы действительно видели эту женщину. Но по какой причине вы считаете ее привидением?
— По очень простой причине, мистер Купер. Эта женщина умерла много лет назад.
Он не смог подавить мгновенную дрожь, пробежавшую по его телу.
— Вы чем-то расстроены?
— Э-э… — Дэвид попытался призвать на лицо улыбку. Он очень хотел, чтобы она ушла, но еще хотел узнать как можно больше. Теперь он должен знать все. — Вы были свидетельницей ее смерти?
— Видела ее после этого печального события.
Дэвид продолжал молчать, не спуская с нее глаз.
— Я видела ее труп.
И снова крупная дрожь сотрясла его тело.
— Теперь я не сомневаюсь, что вы тоже видели ее. — Голос миссис Брентвуд звучал уверенно. — Это так?
— О чем вы? — Он пытался изобразить негодование. — Я, кажется, уже сказал вам…
Но она оборвала его, не дав договорить:
— То, что вы мне сказали, я слышала. Но я умею разглядеть то, что вижу.
— Видите? — Его попытка изобразить безмятежное любопытство не удалась.
— Да. Я вижу ваше лицо.
Дэвид настороженно замер, когда она положила ладонь на его руку.
— Оставьте этот дом как можно скорее, мистер Купер, — вдруг сказала она, и голос ее звучал почти умоляюще.
— Что вы имели в виду, когда говорили о моем лице?
Миссис Брентвуд со вздохом отняла ладонь.
— Прекрасно. Давайте допустим, что Марианны вы не видели.
— Миссис Брентвуд! — вознегодовал Дэвид.
— Понимаю вас и скажу так: вы не видели Марианны. — Ее глаза обежали его лицо внимательным взглядом. — Плохо другое, она видела вас. И сумела причинить вам вред.
— Каким же образом? — Но всякое подобие логики и самозащиты уже оставило его.
— Каким именно, не скажу. — Ее голос звучал спокойно. — Но зло, которое она уже успела причинить вам, очевидно. Оно очевидно по тому изнеможению, которое написано у вас на лице и которое является следствием физического воздействия на вас лично.