Над Островом плыли низкие и мрачные тучи, цеплялись отвисшими животами за вершины самых высоких деревьев, и тогда из распоротых чрев начинало лить. До того как добрались до искомой деревни, путники успели два раза промокнуть и два раза обсохнуть на резком ветру.
Проводник забарабанил в дверь большой, красивой избы. Из-за забора слышалось коровье мычание, доносились запахи парного молока и подгоревшей каши. На стук открыл хозяин – высокий, угрюмый мужик с мозолистыми руками. Светлые волосы его были спутаны, на руки налипла стружка.
– Вот, староста, привел, значит, – осклабился проводник, махнув рукой в сторону безучастно сидящего на коне Ярослава.
Староста сделался еще угрюмее.
– Добро пожаловать, господин хороший, – сказал он, отряхивая руки. – Совсем затерзала нас тварь проклятая.
Он оглянулся, в темно-синих глазах появилась неуверенность:
– Пойдемте в святилище, там и поговорим.
Ярослав кивнул, подтолкнул коня пятками. Но в сердце неожиданно укололо, горячая волна прилила к щекам. Что-то незнакомое, колючее, похожее на обиду зашевелилось в душе.
После непродолжительной беседы Отдавший Душу выяснил, что досаждает селянам один из самых распространенных Иных – костогрыз, названный так не за особую страсть к костям, а за длинные, совершенно голые челюсти.
Договорившись о цене, Ярослав выяснил, где предположительно находится логово твари и вскочил в седло.
– К вечеру я закончу, – слова прозвучали недружелюбно, совсем по-человечески. – Жди здесь с деньгами.
Староста кивнул, в глазах светилось недоверие.
Когда отъехал от деревни, дождь усилился. Ярослав натянул капюшон и, чтобы не пропустить логово Иного, вынужден был вертеть головой. Что-то ему мешало, застилало зрение, словно дождь потерял свою обычную прозрачность, а туман осел на глазах серой пленкой.
По счастью, костогрыз не скрывался. По характерным царапинам на камнях и кислой вони, что всегда сопровождает логово чудовища, Ярослав быстро отыскал нужную расщелину.
Дно ее, довольно круто поднимающееся вверх, покрывали округлые блестящие камни. Глянув на них, Ярослав принялся выбираться из седла.
Он шел, скользя сапогами по мокрым, округлым камням, и дождь плевал в лицо холодной слюной. Стены расщелины сужались, скалы поднимались с обеих сторон, странно разноцветные, словно их раскрасили специально. Там и тут негромко клокотали водяные струи.
Закончилось ущелье круглой площадкой, от которой уходили в глубь гор три пещеры. В каждой могло прятаться не по одному костогрызу, и Ярослав ощутил что-то, похожее на беспокойство. Отдавший Душу замер, удивленный, по лицу скользнуло почти неощутимое прикосновение и тут же навалилось незнакомое, сковывающее мускулы ощущение.
Ярослав увидел, как прямо из стен тянутся к нему огромные каменные руки. Под ногами обнаружилось скопище змей. Рептилии недружелюбно шипели, тянули к человеку зубастые пасти.
Ноги затряслись, руки ослабли. Возникла мысль, что его одолел страх…
Ярослав остановился, встряхнул головой. Отдавший Душу не может испытывать страх, да и видениям, наведенным Иным, он не должен поддаваться! Змеи пропали, каменные ручищи точно втянулись в стену. Из правой пещеры донеслось негромкое шуршание.
Теперь Ярослав знал, где скрывается Иной. Скинув плащ и вытащив меч, он ступил в пахнущую камнем и протухшей кислой капустой темноту.
Глаза привыкли к полумраку и Ярослав зашагал дальше. Костоглот – тварь привычная и одолеть ее особого труда не составит. Если бы не чары, то справились бы и крестьяне, вилами и топорами.
Из глубин каменной норы донесся женский смех. Ярослав облизал пересохшие губы, руки его задрожали. Он бы поклялся чем угодно, что слышал голос Веселины. Смех прозвучал еще раз, затем долетел голос, зовущий его, и Ярослав помимо воли зашагал быстрее, сбился с привычного шага.
Голос впереди звал, чего-то требовал, но, что странно, Ярослав не мог разобрать слов. Полоса отточенной стали в руке казалась лишней; разве носят оружие на встречи с девушками?
Длинные пилообразные челюсти, высунувшиеся из-за большого камня, хищно щелкнули и этот звук заставил Ярослава прийти в себя. Он яростно затряс головой, вновь поднял меч.
Похожий на огромную неуклюжую ящерицу костогрыз ловко полз по камням. Острые зубы на челюстях без кожи и мяса почти сомкнулись на ноге человека, когда Ярослав преодолел оцепенение и отскочил.
Камни глухо зашуршали под подошвами, костогрыз заскрипел несмазанной дверью. Дыхание у Ярослава перехватило, ноги сделали попытку подогнуться, а рука – выпустить меч.
Вновь заметались перед глазами призрачные видения, в уши полезли бормочущие голоса. Но Ярослав сумел успокоиться и чародейская атака соскользнула, словно рука с обледеневшего склона.
Костогрыз метнулся вперед, Ярослав шагнул ему навстречу и чуть в сторону. Пропустил тяжелое вонючее тело совсем рядом с собой и воткнул меч точно позади пылающих глаз, туда, где под тонкой чешуей находится мозг Иного.
Вскоре стены пещеры взирали на разведенный посреди пещеры костер. За горючим составом и дровами Ярославу пришлось вернуться к лошади, но он не жаловался.
За хорошие деньги можно и потрудиться.
Костер получился на славу. Оранжевые языки сладострастно облизывали мертвую тварь и казалось, она шевелится, в последнем усилии стремясь вырваться из огненной могилы.
Глядя на черное пятно на каменном полу, Ярослав зябко передернул плечами. Отчего-то хотелось напиться, страшно, до одури, до потери сознания. Сколько помнил себя Отдавший Душу, он всегда был равнодушен к спиртному, даже пива не пил, а тут такое…
Подавив дурацкое желание, пошел к коню.
В деревню добрался к закату. Староста, все такой же хмурый, ждал под навесом святилища.
– Все исполнено, костогрыз уничтожен, – сказал Ярослав, спешившись.
– Што ж, хорошо, – староста кивнул и в его голосе появились извиняющиеся нотки. – Мы конечно знаем, что такие как вы, не обманывают, и деньги сейчас отдадим. Но только поймите и вы нас, никто вас ночевать не пустит. Ведь для столь сильного мужчины ночная прогулка ничего не стоит…
– Конечно, – кивнул Ярослав, забирая мешочек с серебром. – Я уеду.
Взобрался в седло и толкнул недовольно всхрапнувшего коня в бока. Когда выехал за околицу, тьма сгущалась, лил дождь, а странная боль в сердце росла, заставляя лицо нервно кривиться.
В этот момент Ярослав меньше всего напоминал Отдавшего Душу.
Ехал целую ночь, сквозь мрак и непогоду. Хотелось спать, спина и бедра ныли, сознание дурманилось, а под утро начали тревожить странные видения, места и лица, которых он никогда не мог видеть: сосны над высоким обрывом, город на широкой бурной реке, и люди, люди, люди…
Видения измучили Отдавшего Душу больше дороги, и до города он добрался на последнем издыхании. В робком свете сырого промозглого утра вошел в ворота, проследовал мимо зевающих стражников и двинулся к постоялому двору.
Еле хватило сил подняться по скрипучей лестнице. Отложил меч, промокшая насквозь одежда оказалась на стуле и Ярослав, едва свалившись в кровать, уснул.
* * *
Веселина проснулась к полудню. Случившееся в храме она помнила, но все казалось страшным и прекрасным сном.
Желание видеть Ярослава появилось после обеда, острое, словно жало пчелы, и противостоять ему Веселина не могла. Забава, услышав, чего хочет хозяйка, поначалу сопротивлялась, возражала, но потом согласилась, пробурчав что-то вроде: «Влюбленным даже боги не противятся, а я чем хуже?».
Отправленная на разведку служанка быстро вернулась и сообщила, что Ярослав у себя, на постоялом дворе. Приехал рано утром откуда-то издалека и до сих пор спит.
Веселина тщательно расчесалась, но платье надела скромное; совсем ни к чему, чтобы ее запомнили на постоялом дворе. Широкая накидка с капюшоном полностью скрыла ее фигуру.
Отца девушка нашла в конюшне. Путята высматривал, как перезимовали кони и само строение. Конюхи угодливо суетились, слышны были виноватые голоса.
– Папа, мне надо в храм, – лгать было неприятно, слова соскальзывали с языка склизкие, словно лягушки в болоте. – В храм Макоши.
– Ну, иди, – сказал купец чуть изумленно. – Когда я тебя не отпускал. Только Забаву возьми.
– Конечно, – Веселина быстро выскочила из конюшни.
Забава уверенно вела хозяйку по узким улицам, в ту часть города, где Веселине давно не приходилось бывать.
Перед широким двором, огороженным крепким, добротным забором, Забава остановилась.
– Нам сюда, – повернулась она. – Не передумаете?
– Нет, – Веселина решительно кивнула.
Двор покрывали грязные лужи, с забора неодобрительно пялился черный петух.
Густые, сытные запахи разве что не вышибали дверь постоялого двора. Изнутри доносился рев луженых глоток, песни. Веселина, услышав их, как-то сразу потеряла всю решимость:
– Нам точно туда? – спросила она шепотом.
– Туда, – вздохнула Забава, вступая на крыльцо. – Иного пути нет.
Они вошли. После полумрака улицы свет факелов оказался неожиданно ярким. Некоторое время Веселина ничего не видела, ощущая лишь, что ее тащит за руку Забава. Потом глаза привыкли и девушка поняла, что они идут вдоль стены, а по левую руку стоят столы, за которыми едят и пьют мужчины в кожаных одеждах ремесленников. Стучали кружки, плескало пиво, трещали хрящи на крепких зубах, но все перекрывали азартные вопли. За столом, откуда они доносились, судя по всему, играли в кости.
Хозяин сразу прилип глазами к новым посетительницам. Забава, шепнув хозяйке:
– Вам на лестницу, и в последнюю дверь по коридору. А я этого отвлеку, – направилась к стойке. Судя по заблестевшим глазам хозяина, девушка улыбалась ему более чем приветливо.
Вздрагивая от каждого взрыва хохота, Веселина пробралась в угол. И, лишь когда дверь из старых, подгнивших досок захлопнулась за спиной, смогла успокоиться.
С замирающим сердцем поднялась на второй этаж, коридор встретил сквозняками и сырым холодом. Подойдя к последней двери, девушка прислушалась. Приоткрыла дверь, та предательски заскрипела.
Боясь, что ее застанут в столь неподобающем месте, Веселина проскочила в комнату. На кровати у задней стены кто-то зашевелился. Девушка замерла в страхе, но это оказался Ярослав. Жесткие обычно черты во сне разгладились, он выглядел утомленным.
Девушка тихонько засмеялась и Ярослав мгновенно проснулся. Сел на кровати, и из серых глаз, изумленно расширившихся, почти сразу исчез туман сновидений:
– Ты? – только и смог спросить он. И лицо его в этот миг, как никогда ранее, походило на человеческое.
– Я, – ответила Веселина смело и наклонилась.
* * *
Переход из сна в явь получился столь плавным, что впору было перепутать: только что Ярослав видел Веселину во сне, видел, как она падает в пропасть и ничем не мог ей помочь, и вот она, целая и невредимая, замерла в его руках желанной добычей для любого мужчины.
На этот раз все случилось гораздо мягче, чем тогда, ночью. Он осторожно и медленно раздел ее и прикосновения девушки не причиняли боли. Зато боль была – внутри, и, лаская ее нежную кожу, скользя губами по груди, бедрам, животу, Ярослав чувствовал, что внутри него что-то растет, поднимается опаляющим вихрем. Что-то теснило горло, перехватывая дыхание.
Когда девушка затрепетала, отдаваясь его ласке, Ярослав ощутил, что умирает. Ледяной ком охватил сердце, перед глазами потемнело. Холодная волна поднялась в голове, тихую комнату наполнил шум морского прибоя.
Он пытался закричать, но из горла вырвался только жалобный хрип. Сквозь грохот услышал, как что-то спросила Веселина, но не смог понять слов. Кожа его горела, и лишь там, где тела касались маленькие женские руки, он ощущал прохладу.
На миг грохот сменился тишиной, еще более неестественной, и Ярослав ощутил, как тело его течет, оплывает. Голову наполнила звенящая пустота, и в тот же миг череп лопнул.
* * *
Ярослав замер, на миг его тело странно напряглось, словно закаменело. Мышцы, скованные напряжением, вздулись уродливыми буграми.
– Что происходит? – Веселина заглянула мужчине в глаза, но в серых зрачках была лишь пустота.
Ярослав вздрогнул, на лице проступили крупные капли пота. Затем мышцы его расслабились, Отдавший Душу со стоном осел на кровати.