— Надеюсь, — он поднял её и прошипел на ухо, — что мой брат научит тебя манерам, когда мы прибудем домой, или же я лично разорву тебя на куски, но сначала воспользуюсь твоими аппетитными формами… — Кэролайн вывернулась и со всей силы укусила викинга за руку. — Сука, — взревел он и, уже замахнувшись, хотел ударить её по лицу, но его остановил брат:
— Кол, отпусти её, — спокойно приказал Элайджа, — и больше не заходи в мою каюту, пока мы не приплывём домой, — добавил он на своём языке.
— Пойми, что ты не в качестве гостьи прибудешь в наш дом, Кэрол, — Элайджа перевёл на неё пристальный взгляд, когда Кол вылетел из каюты злой как чёрт, — ты пленница, рабыня. Мои братья имеют слишком взрывные характеры, и ты должна попытаться сдерживать себя в их присутствии, особенно Клауса. Перед ним я буду бессилен защитить тебя.
И хоть у неё вертелась на языке очередная тирада, Кэролайн лишь бросила на него надменный взгляд, решив промолчать. Отвернувшись от Элайджи, она стала обдумывать своё положение. Рабыня! Она слышала от пастыря, который навещал её отца, как обращаются с рабами на галерах и в своих домах. Норманны и датчане были особо жестокими к пленникам, считая людей своей собственностью и обычным скотом, но она не допустит такого обращения к себе. Она будет бороться и придумает, как сбежать, но прежде отомстит за родителей. Кэролайн надеялась, что Катерина не последует за ней, хоть она и была зла на сестру, но понимала, что им двоим грозит смертельная опасность. Что там произошло между ней и этим Клаусом, она не знала. В глубине души девушка надеялась, что у Катерины были веские на то причины. Она обязательно выяснит всё. Одной без сестры будет куда проще сбежать, а там Кэролайн найдёт её и как следует надаёт тумаков, как в детстве. За этими мыслями она и не заметила, как объятия Морфея окутали её, погружая в сон, в котором снилось её детство, её родители и сестра. Сон, в котором они все были живы и счастливы.
Элайджа подошёл к спящей девушке и заботливо накрыл её шерстяным пледом. Убрав с её бледной щеки прядь белокурых волос, он несколько минут наблюдал за ней. Её улыбка во сне, вызвала ответную у него, и он продолжал завороженно смотреть, а от мирно пульсирующей жилки на шее у него перевело дыхание. Она была сейчас похожа на милого ангела, и он в первый раз пожалел, что напал на её семью, ведь можно было просто выкрасть её. Почему-то мысль о том, что она никогда не простит его за смерть отца и матери, теребила душу первородного, что ещё больше поражало и угнетало Элайджу. И если бы только Катерина послушала его тогда, то сейчас он бы не испытывал чувство вины за совершённое, за причинённый вред невинным людям. Его гордость была так же велика, как и гордость этой девушки. Элайджа должен был отыскать Катерину во что бы то ни стало, и даже не для Клауса, а для себя. Её открытое неповиновение выводило из себя. Всё это не давало покоя ему уже несколько месяцев после побега старшей Петровой. Конечно, он и его семья причиняли боль и страдания людям уже не в первый раз, но на этот раз его не покидало предчувствие расплаты за содеянное, где-то в глубине души твердил предательский голос, что он допустил ошибку с младшей Петровой.
***
Весь оставшийся путь Кэролайн просидела почти в одиночестве в каюте. Элайджа почти не заходил, а если и приходил, то кидал на неё мимолётный взгляд, брал то, что ему нужно, и быстро уходил. Она и не старалась задавать ему больше вопросов, а как собеседник он и вовсе ей был противен. Ненависть к ним всем переполняла её разум, а главное, сознание было наполнено местью к Элайдже. Как только он в первый раз вышел из каюты, девушка тщательно её обследовала в поисках острых предметов, но ничего не нашла, даже перочинный нож отсутствовал на капитанском столе. Служанка по имени Мэги заходила раз в день и приносила ей еду. Это обычно были сыр, вяленая говядина, которую невозможно было угрызть, свежий ломоть хлеба и кувшин воды, а ещё иногда она приносила ей мех эля. Мэги была пышнотелой девицей с засаленными рыжими волосами и в вечно грязном, не понятно каком платье, подвязанном кожаным шнурком на полной талии. Лицо её было покрыто веснушками, и если бы не вечно злобное выражение лица, то могло бы оказаться миловидным. Кэролайн пыталась заговорить с ней на своём языке в первый раз, когда она ей принесла еду, но Мэги лишь выпучила на неё глаза и поспешила на выход, в последующие разы Петрова и не старалась, а лишь молчаливо окидывала с каждым днём всё больше уставшую девушку печальным взглядом. Она уже перестала считать дни, проходящие в пути, и уже потихоньку начинала сходить с ума от одиночества, когда в каюту зашёл Элайджа и объявил, что через несколько часов они прибудут и она может выйти на палубу и полюбоваться природой Норвегии.
— Только накинь на себя что-нибудь, — сообщил он, — норвежский климат холоднее английского. — Не успела она возразить, как викинг поспешил ретироваться.
Она окинула взглядом каюту в поисках, но кроме шкур и меха в ней из одежды ничего не было, даже сундуки были забиты лишь разнообразными мехами животных, которых она никогда не встречала у себя на родине, и, по-видимому, эти викинги занимались торговлей или же обменом, как обычно бывало. Пожав плечами, девушка решила пойти как есть — в камзоле, надеясь, что не замёрзнет. На палубе её сразу же встретил холодный северный ветер, пронизывающий до костей, и Кэролайн поспешила запахнуть камзол как можно плотнее. Её спутанные волосы развевались на ветру, когда она стояла у поручней и восхищалась отвесными скалами, которые как будто окружали и огибали воды залива, по которым лились захватывающе дух водопады, то тут, то там, а величественным горам, казалось, нет конца и края, это восхищало и подавляло одновременно. Она не заметила, как Элайджа накинул на неё накидку и встал рядом, продолжая смотреть наверх. Её поражало, что на низинах зеленела ещё трава и там паслись стада коров, овец и коз, а опушки гор окутывал пушистыми шапками снег. Кэролайн давно уже поняла, что эти викинги не кочевники, как обычно было принято у них. Поняла, что они занимаются торговлей, и это было понятно по их дорогим одеждам, хоть они и сильно отличались от одежд саксонских вельмож, но в дорогих тканях, драгоценностях и мехах Кэролайн разбиралась. Чего только стоили их золотые браслеты на плечах и широкие пояса, усыпанные драгоценными камнями. Но чтобы викинги занимались скотоводством, для Кэролайн было новшеством. Из рассказов пастыря, они занимались только грабежом саксов, датчан и даже своих соседей, брали в плен рабов и кочевали по просторам своих земель, нигде надолго не задерживаясь.
— Когда мы с семьёй сюда приплыли, то у меня тоже было такое же выражение лица, Кэрол, — тихо произнёс Элайджа.
— Откуда вы приехали? — повернув голову к нему, заинтересованно спросила девушка. — У вас с братом совсем нет акцента, когда вы разговариваете на саксонском, — заметила Кэролайн.
— Это не важно… теперь это наш дом, — поспешил ответить викинг, — тебе пора в каюту, мы подплываем.
Последнее, что увидела Кэролайн, это была огромная деревня, что была в разы больше её деревни. Она расположилась в самом конце залива на равнине. Множество людей стояло на обрыве и ждали, когда галера наконец пришвартуется к берегу, чтобы встретить родных и близких. Ей не долго пришлось ждать, когда разгрузят корабль, но когда Элайджа пришёл за ней, на улице уже стемнело и ещё сильнее похолодало к ночи. Кэролайн ещё сильнее нахлобучила шляпу на глаза и укуталась в камзол. По всей деревне были разведены костры, на вертелах женщины жарили туши животных, готовясь, по-видимому, к празднику в честь прибытия своих людей. Некоторые викинги сидели подле домов и точили свои мечи и топоры. На удивление Кэролайн, все дома были хоть и маленькими, но добротными, из камня или же из толстых брёвен хвойных пород деревьев, и без исключения все были без окон. Когда она проходила мимо костров, некоторые женщины отрывались от своих занятий и с интересом провожали её взглядами. Почти все они были одеты в шкуры, подвязанные поясами поверх шерстяных, длинных туник или же платьев наподобие, что было на Мэги. Посередине деревни расположился самый большой, двухэтажный каменный дом, похожий на неприступную крепость, в виде коробки без окон с одной лишь огромной, толстой, двустворчатой дверью.
Когда перед ней Элайджа открыл дверь, ей предстала совсем другая картина, чем она ожидала. Девушка уже готовилась к тому, что посередине помещения также будет гореть огонь, а вокруг него будут сидеть викинги и напиваться до чёртиков, но увидела она совсем другое. Элайджа в свою очередь остановился, чтобы она получше осмотрелась. В огромном зале царила почти такая же обстановка, как и у них в замке на празднества. Везде снующие женщины с подносами еды и кувшинами вина, спешащие угодить хозяевам и гостям. Громкий гул и смех наполнял зал, и девушка невольно поёжилась. Кэролайн окинула медленным взглядом весь зал. Повсюду на стенах горели факела и были развешены шкуры и морды разнообразных животных. В дальнем углу около каменной винтовой лестницы оглушительно лаяли огромные собаки на цепях, и чтобы заглушить их лай, мужчины прямо со стола кидали им кости. Земляной пол был устелен свежей соломой, но по расчётам девушки, с таким свинством, что творилось сейчас, к утру тут должна быть невыносимая вонь. Решив, что девушка осмотрелась, Элайджа подтолкнул её внутрь зала, и сразу же голоса и смех потихоньку стали утихать, а через минуту и вовсе все взгляды были обращены только на неё. Кэролайн, взяв себя в руки, шла через весь зал с гордо поднятой головой.
Когда они обошли длинный стол, она наконец увидела викинга, вальяжно сидящего во главе стола, как будто он был царём и богом в одном лице. Поначалу он неотрывно следил за ней прищуренным взглядом, но когда рядом сидящий Кол потянулся к нему и прошептал что-то викингу, на его лице расплылась задорная улыбка, похожая скорее на мальчишескую, чем на злодейскую, которая обнажала ямочки на лице, что невероятно ему шли. Кэролайн не могла не отметить про себя, что этот мужчина был поистине красив. Светлые кучерявые волосы не доходили чуть до плеч. Прямой аристократический нос, полные губы, сильное тело. В отличие от других мужчин на нём не было туники и шкур, лишь широкие браслеты украшали его сильные руки. Их глаза встретились, и улыбка вмиг спала с его лица. Теперь он был больше похож на грозного викинга. Кэролайн почувствовала в нём силу, могущество и величие одновременно. Эта смена настроения и его преображение поразили девушку. Её коленки предательски задрожали, и она нервно сглотнула. А главное, она не могла оторваться от созерцания его глаз. Они завораживали, манили Кэролайн, сравнимые со штормовым морем, такие невероятно синие, что можно было подумать — в них горит ледяное пламя. Элайджа подвёл её к нему и сел за стол на своё место напротив Кола.
— Как тебя звать, паренёк? — спросил викинг на нормандском языке. Ей понравилось звучание его глубокого голоса с британским акцентом, что неожиданно удивило девушку. В зале послышались смешки, и викинг обвёл всех медленным взглядом, не понимая причину их веселья. Викинг опять посмотрел на неё, но уже с нотками нетерпения в глазах. — Ты оглох? — Кэролайн понимала каждое его слово, но всё-таки решила придерживаться своей тактики и не выдавать себя. Викинги будут более разговорчивы, зная, что она их не понимает. — Твоё имя, парень? — спросил он уже на её родном языке, но она лишь ещё выше приподняла подбородок, упрямо не желая отвечать. Послышались громкие перешёптывания в зале и ещё более громкие хмыканья и смешки. — Вы привезли немого раба? — Викинг с трудом оторвал от неё взгляд и раздражённо посмотрел на братьев. — Где младшая Петрова? С этим щенком я мог бы поиграть в молчанку позже.
Тут стало твориться невообразимое. Почти весь зал взорвался от хохота. Викинги начали громко чокаться кубками и кувшинами, разливая вино при этом на стол и еду. Кто-то кричал: «Я же говорил, что он не поймёт!», «Я выиграл!», «Спор за мной!», «Великий Один! Это стоило потраченного времени!» Но Кэролайн не обращала ни на кого внимания, утопая в глубине его глаз, стоя не шевелясь, как будто превратилась в статую.
— Это… и есть она… — сквозь смех выдавил из себя Кол.
— У саксов принято одевать женщин в мужские одежды? — невозмутимо произнёс викинг, уже с интересом смотря на Кэролайн. Его взгляд лениво скользил по ней. — Как странно. Они с сестрой похожи, как небо и земля.
Кэролайн еле сдержалась, чтобы не показать свою заинтересованность при упоминании её сестры. Она опустила взгляд, чтобы не выдать себя, но тут викинг, сорвавшись со своего места, быстрым шагом подошел к ней и схватил за горло, заставив смотреть в его бездонные глаза.
— Где твоя сестра, маленькая дрянь! — опасно мягким голосом спросил он у неё на её родном языке; от его прикосновения по всему телу Кэролайн пробежались мурашки, и она словно проглотила свой язык. — Где твоя сестра? — повторил нетерпеливо свой вопрос Клаус, но Кэролайн продолжала уперто молчать. После этого викинг сжал её горло, отчего она начала задыхаться. — Если ты сейчас же не ответишь мне, то я вырву твое сердце за ненадобностью твоей шкуры, идиотка!
Элайджа, Кол и все присутствующие в зале, забавлялись происходящим. Кто-то даже выкрикнул: «Вырви ей глотку, Клаус!»
— Как бы она не выгрызла твой язык, брат! — хохотал Кол. Но Клаусу было не до шуток. Ему нужен был двойник, а эта девка могла знать о местонахождении Катерины.
Викинг заставил себя ослабить хватку, и она с шумом вдохнула воздух, откашливаясь. Неожиданно Клаус сорвал с её головы шляпу, и спутанные волосы упали ей на плечи и спину. Некоторое время он молча разглядывал её лицо.
— Ты совсем не похожа на свою сестру внешне, — задумчиво произнёс он, — но я не сомневаюсь, что в тебе есть так же, как и в Катерине, коварство, ложь, а главное, стремление к выживанию. Ты просто сейчас напуганное дитя. Ответь мне, где твоя сестра, и останешься жива.
— Уж не тебя ли я боюсь, викинг? — дерзко рассмеялась ему в лицо Кэролайн. — И не смей меня больше сравнивать с Катериной! Я не знаю, где она! — Неожиданно она плюнула прямо в лицо Клаусу. В зале воцарилась тишина, и все уже приготовились к смерти этой наглой девочки.
Клаус удивленно вытер своё лицо рукой, но затем, придя в себя, он с силой отшвырнул её к стене. На один момент Кэролайн оглушило, но она, придя в себя, гордо вскинула свой подбородок. С трудом встав на ноги, Кэролайн громко сказала:
— Поверь мне, викинг, если бы я знала, где она, то без сожаления перерезала ей глотку! — гордо ответила ему Кэролайн. Она знала, что это должно подействовать на него как отвлекающий манёвр, самый проверенный способ, чтобы запутать своего врага от главной темы.
— Твоя кровожадность к сестре удивляет, милая! Что же она такого сделала тебе? — хмыкнул Клаус. — Украла твои штаны? — Весь зал зашелся истерическим хохотом.
— Она разрушила мою семью! Опозорила её! Убила своих родителей! Я не знаю, что она тебе сделала, но Катерина привела в наши края твоих братьев и твоих людей! Они грабили, убивали и насиловали! Так скажи мне, викинг! Почему я не должна желать ей смерти? — Она гордо стояла, и Клаус удивлялся все больше и больше этой девочке. Ему захотелось поломать её. Затоптать к чертям её гордый дух.
— Мой господин! — ответил он ей.
— ЧТО? — удивилась Кэролайн.
— Ты должна обращаться ко мне достойно, девка! Отныне, прежде чем обратиться ко мне, ты должна называть меня «мой господин», а не викинг! Теперь ты рабыня, а не знатная леди! — Первородный уже предвкушал поломку новой игрушки.
— Я лучше сожру свой язык, но от меня ты таких слов не дождешься! — Её глаза метали молнии, а в голосе появились стальные нотки.
Сидящий к ним спиной Элайджа, как и обещал накануне, не влезал и не защищал её от брата. Он с невозмутимым видом пил вино из кубка и лениво поглощал еду, но на душе у него продолжали ещё больше скрести кошки. Он прекрасно знал своего брата, чтобы понять — Клаус вошёл во вкус, но вот кто выйдет из этой игры противостояний победителем, Элайджа пока не знал.
— Ник, не проще внушить девице и наконец покончить с этим представлением? — подала голос сидящая рядом с Колом блондинка со скучающим видом. Кэролайн метнула на неё взгляд, не понимая, что та имеет в виду. По всей видимости, эта капризная особа была либо чьей-то женой, либо сестрой, так как имела схожие черты с Клаусом.