После сражения он собрал совещание, на котором ребром встал вопрос, как действовать дальше. К тому, чтобы противостоять ими же созданной нежити вампиры совсем не были готовы. Это вам не люди, которых совсем легко убить. Возможно, не будь во всей этой ситуации замешана Этари, он даже смог бы восхититься ловкостью и наглостью этой троицы -- короля, маршала и придворного архимага -- которые смогли использовать против вампиров их же тактику и оружие. Подобное еще никому никогда не удавалось, даже эльфам во время Кровавой войны. Но теперь вставал вопрос -- имеет ли вообще смысл продолжать войну? Потерь будет еще больше, а на то, чтобы создать какое-то новое оружие для противостояния валенсийцам нужно время, которого у них нет -- он почти не сомневался, что Оффали прекрасно понимает преимущество Валенсии в данный момент и настоит на том, чтобы дать Вереантеру отпор прямо сейчас. Эту же мысль высказал и Дориан. Виктор все еще не пришел в себя после пропажи гримуара, и потому не мог рассуждать объективно. Еще раз обдумав и взвесив все варианты, он приказал прекратить военные действия и начать с Дионом мирные переговоры. Решение далось ему крайне нелегко, но он понимал, что в сложившейся обстановке Вереантер оказался в невыигрышном положении, и предпочел бы обойтись наименьшими потерями.
Валенсийцы с готовностью поддержали идею окончания войны, и первая встреча произошла в Таффе -- том самом городке, у которого вампиры оказались разбиты. Люди были достаточно спокойны, и первый этап переговоров прошел быстро. Когда же обсуждение коснулось территорий, которые Вереантер успел завоевать в ходе войны, он озвучил предложение, которые пришло ему в голову уже давно: вампиры готовы оставить оставить эти земли и жителей (не настолько уж ценными они представлялись ему) в обмен на одного-единственного человека. Советники, не знавшие о его решении, удивились, но он заметил, с каким мрачным удовлетворением кивнул Виктор своим мыслям, а по губам Дориана скользнула едва заметная усмешка. Он не сомневался, что валенсийцы сразу согласятся на такой выход из ситуации: в конце концов, жизнь одного человека против нескольких тысяч и куска валенсийской земли -- совсем немного. Но, к его удивлению, на этом пункте переговоры зашли в тупик, поскольку валенсийская сторона заметно заколебалась, и дело было явно не в простом замешательстве. В первый момент он даже испытал мимолетное уважение к противнику, который так высоко ценил жизнь своих сторонников. Да, из его слов было прекрасно понятно, что, если валенсийцы согласятся, их шпионка однозначно погибнет, но, в конце концов, эта цена была совсем небольшой. Тогда в чем дело? Пока Дарий озабоченно хмурился и переглядывался с не менее напряженным Мариусом, он мимоходом заметил, что их стремление защитить человека из семьи, которую большинство магов давно прокляли, заслуживает уважения, но стоит быть реалистами. Его слова повергли людей в еще большее недоумение, а затем Мариус осведомился, что он имел в виду. В этот момент он сам уже начал испытывать раздражение: ладно король и маршал, они обычные люди, но уж архимаг-аркадиец должен знать, какой славой пользуются Этари! Эту мысль он в вежливой форме и озвучил.
В результате в ходе переговоров выяснилось, что валенсийцы не имели никакого представления о том, кем была их шпионка. Но если удивление Дария и Оффали было сравнительно небольшим -- люди без магических способностей, что с них взять -- то Мариус был по-настоящему растерян. Впрочем, неудивительно -- наверняка он приложил руку к поиску и найму на службу второго мага, а тут такой поворот... Но на этом сюрпризы не закончились, причем следом за валенсийцами пришла очередь вампиров удивляться. Люди вежливо сообщили, что не могут прямо сейчас принять решение касательно судьбы магички, поскольку речь идет не о ком-то обычном, а о дочери короля, и попросили время на раздумья, а затем стороны разошлись.
Это было неожиданно. Вернувшись в тот день в Бэллимор, он приказал растерявшимся помощникам собрать ему всю доступную информацию о старшей дочери Дария II и о семье Арлиона Этари, а сам закрылся у себя в кабинете, чтобы все обдумать. Трейхе Этари -- принцесса Валенсии? Та самая, незаконнорожденная? Что ж, это объясняло, откуда у Дария под рукой внезапно оказался еще один маг. Но откуда трейхе? Получается, у короля была когда-то связь с кем-то из трейхе, и после рождения дочери он ее признал и оставил во дворце.
Но принцесса она или нет, это ничего не меняет. Он все равно ее уничтожит, так или иначе. Если Дарий не примет его условия, он придумает другой путь, как бы добраться до этой Этари.
Сведения о принцессе ему предоставили через три дня. Он не знал, на какие рычаги и связи в Валенсии надавил герцог фон Некер, но полученные отчеты явно были написаны совсем недавно и содержали самую свежую информацию.
Значит так. Двадцать три года. О матери сведений почти нет -- темная эльфийка, жила при дворе, случился роман с наследным принцем. Затем эльфийка исчезла, а через десять месяцев в Дион прибыла ее бывшая горничная с младенцем на руках. Ни имени матери, ни титула, ни откуда она прибыла -- ничего. У самой принцессы рано обнаружился магический дар. Ученица архимага Мариуса -- теперь понятно, почему светлого так перекосило, когда он услышал про Этари. Поскольку придворный маг принимает непосредственное участие в политических делах страны, его ученицу с детства стали готовить к тому же, и образование она получала вместе с наследным принцем. С восемнадцати лет активно занималась внутренней политикой. Верна королю и никогда не была замечена ни в чем подозрительном. К разведке и военным делам не имеет никакого отношения -- значит, все случившееся в Ленстере было чистой воды импровизацией. Выходит, в личные характеристики можно записать ум, смелость и решительность. Такой набор качеств был бы самым положительным, не будь эта магичка -- Этари... А вот дальнейшая информация целиком отвечала его представлениям о трейхе: принцесса категорически не ладила как с родными, так и с окружающими вообще, а из всей семьи единственным авторитетом для нее был отец, но это понятно: он же король, да и без него девчонка-бастард бы не выжила. Характер тяжелый, властолюбивый.
Интересно, как ей удавалось прятать от окружающих свои способности, раз за столько лет никто ничего не узнал?
Почему Дарий вообще отправил ее на миссию, шансы которой на успех были так невелики? Она была полезна: на нее можно было частично спихнуть государственные дела, не сомневаясь в ее верности -- такие люди для монархов очень важны. А Дарий просто взял использовал дочь как разменную монету? Но раз ему так наплевать на нее, почему колебался, стоит ли отдать ее вампирам? Выходит, не так уж он был в ней уверен? С другой стороны, принцесса занималась политикой, и наверняка ей известны какие-то государственные тайны, и отправлять такого информированного заложника к врагу было бы неразумно, и сомнения Дария понять можно. Мысль о том, что валенсийскому королю приходится теперь решать, что важнее -- страна или дочь -- доставляла ему моральное удовлетворение и помогала смириться с поражением в войне.
Через неделю после первых переговоров валенсийцы объявили, что приняли решение, и что они согласны на условия Вереантера. Данный ответ вызвал у него двойственную реакцию: с одной стороны, удовлетворение от близящейся мести, а с другой, удивление поступком Дария. Люди... Что они за существа, раз абсолютно всему в мире они могут найти цену? Лично ему было трудно представить себе вампира, который подчинился бы такому шантажу и отдал собственного ребенка за кусок земли. И то, что ребенок был трейхе, не играло никакой роли -- Дарий-то сам к Этари не имел никакого отношения...
В результате было решено, что вереантерская делегация прибудет в Дион через десять дней, и там ей передадут принцессу. К слову сказать, бывшую, поскольку Дарий решил не рисковать общественным мнением и спонтанно обвинил старшую дочь в каких-то несуществующих грехах, за что ту лишили титула, имени и поместили под домашний арест, лишив вдобавок ко всему возможности пользоваться магией. Скорость и радикальность расправы впечатлили даже его самого -- как ни крути, а только благодаря этой принцессе Валенсия смогла отразить натиск вампиров. Ей бы при благополучном исходе дела за это надо орден дать и провозгласить героиней, а ее вместо этого лишили всего и приговорили к смерти. Мда, не будь она Этари, ей можно было бы даже посочувствовать.
Впрочем, он ни на секунду не исключал возможности, что и согласие Дария, и арест принцессы -- лишь отвлекающий маневр, а на самом деле любящий отец организует дочери удачный побег с последующей тихой жизнью где-нибудь в провинции, а сам разведет перед архивампиром руками: мол, вот видите, какова мерзавка оказалась, сбежать смогла.
Нечто подобное в итоге и произошло. В тот день, когда вампиры порталом перенеслись в столицу Валенсии, принцессу под охраной должны были доставить из летней резиденции валенсийских королей. Когда ожидаемый конвой не явился спустя час после назначенного срока, он решил, что побег в итоге состоялся, но еще ему в глаза бросилась реакция Дария и его жены Алины -- либо они оба были прекрасными актерами, либо что-то и в самом деле пошло не так. Дарий распорядился, чтобы Мариус начал поиски, и архивампир любезно преложил услуги своего придворного мага, чтобы скорее обнаружить пропавшую принцессу. Используя поисковые заклинания, архимагам удалось обнаружить точку, где в данный момент находился антимагический браслет -- в Валенсии было не так много магических артефактов за пределами дворца, а антимагические оковы всегда излучали сильный магический фон, так что обнаружить его в итоге удалось сравнительно быстро. После этого он сам открыл портал в нужное место, и с ним туда же отправились Мариус, несколько валенсийских стражников и несколько вампиров.
Открывшаяся картина поразила его гораздо сильнее, чем ему хотелось себе признаться. Олльфары... Понять, что именно они были причиной гибели стражи и принцессы, было несложно -- по состоянию тел, которые теперь больше напоминали обглоданные куски мяса, чем человеческие тела, и по полному отсутствию магической энергии в воздухе. Ткань, которой была покрыта повозка, была располосована когтями, а внутри Мариус нашел то, что искал -- залитый кровью женский труп. Лицо было уничтожено хищниками, но архимаг опознал труп по темным волосам и антимагическому браслету на руке -- магия таких кандалов была такой специфической, что олльфары не могли ее просто выпить, и браслет работал. Оглядев тело принцессы, он равнодушно пожал плечами. Сам он опознать ее не смог из-за отсутствия лица. Как эта трейхе хоть выглядела на самом деле? Еще две недели назад он пришел к выводу, что та внешность, которая была у магички в Ленстере, не была настоящей. Слишком большой риск -- а если бы ее кто-нибудь узнал? Оставалось только поаплодировать предусмотрительности валенсийцев, которые предвидели, что одной личины для их шпионки будет недостаточно.
Что ж, как ни прискорбно это сознавать, но трейхе действительно мертва. Произойди обычный побег, нападение разбойников, вмешательство тайного поклонника или недоброжелателей короля -- он бы не сомневался, что все это инсценировка от начала и до конца. Но только не олльфары. С этими хищниками никому не удавалось справиться, а уж о том, чтобы кому-то удалось от них уйти на своих двоих, и вовсе невозможно. Да, странно, что они выбрались из чащи леса на дорогу, но случается. Видимо, совсем голодны были.
С другой стороны, более подходящую участь для Этари придумать было сложно. Даже ему бы не хватило на такое изобретательности, а тут все случилось само собой... Похоже, у богов иногда просыпается весьма специфическое чувство юмора. Или справедливости.
Вернувшись в Дион, они рассказали об увиденном остальным -- вампирам и валенсийцам. Виктор был вполне удовлетворен случившейся местью, а родственники принцессы остались удивительно спокойны. То есть они, конечно, были шокированы, но он был абсолютно уверен, что все дело именно в нападении олльфаров и гебели целого отряда, а не в том, что погиб член их семьи. Никакого горя ни король с королевой, ни придворный архимаг не демонстрировали, и дело было вовсе не в потрясающем самообладании. Ну и семейка.
Впрочем, ему нет до этого никакого дела.
Корделия ван Райен мертва. Можно забыть о ней и думать о том, как вернуть Вереантеру Кэллахил.
***
Следующие месяцы были наполнены обычной рутиной -- дипломатическими визитами, укреплением отношений с соседями, урегулированием проблем внутри государства, так что планы по возвращению Кэллахила пришлось временно оставить в стороне. Его шпионам удалось отыскать следы матери валенсийской принцессы -- эта темная эльфийка уже больше двадцати лет была супругой советника селендрийского короля и являлась дочерью Арлиона Этари. Немного подумав, он махнул на нее рукой. Связываться с темными эльфами у него на данный момент не было желания, да и такой интересный компромат на советника можно было попридержать в рукаве до более удобного случая. А спустя четыре месяца после подписания мира с Валенсией произошло событие, всколыхнувшее весь Вереантер и окончательно отодвинувшее рудники на дальний план, -- в Макруме, одном из приграничном городов Вереантера, были зверски убиты двенадцать вампиров. Их обнаружили принесенными в жертву для какого-то некромантского обряда. Он лично был на месте, где прошло жертвоприношение, но ничего конкретного по случившемуся сказать не мог. Что за ритуал, кому он понадобился? Почему Макрум? Отсюда до граница с Аркадией всего несколько дней пути -- важно это или нет?
Ни Виктор, ни кто-то другой из приближенных никаких заслуживающих внимнаия догадок не смогли сделать, и в итоге расследование само собой зашло в тупик. Зато еще через три месяца жертвоприношение повторилось, но на этот раз, к счастью, не на территории Вереантера. В этот раз были убиты двенадцать темных эльфов, но произошло это почему-то не в Селендрии, а в Аркадии, в Госфорде. Власти страны не посчитали необходимым скрывать случившееся, и вскоре об этом стало известно и за пределами Аркадии. Повтор ритуала заставил его предположить, что оба раза маг, проводивший их, получал энергию убитых и обращал ее в магическую энергию. На всякий случай все же стоило проверить место, где все произошло. Виктор вызвался сделать это, но Адриан предпочел сделать все самостоятельно, использовав жертвоприношение как повод ненадолго сбежать из дворца и отказавшись от какого-либо сопровождения. Он даже не стал открывать портал прямо в Госфорд, а вместо этого перенесся буквально на самую границу Аркадии и Вереантера и дальше путешествовал верхом, наслаждаясь долгожданным одиночеством и тишиной, которые всегда после дней, когда он занимался какими-то государственными делами и находился на глазах толпы народа, казались благословением богов. Кого бы он мог взять в эту поездку, чтобы он его не раздражал? Самые близкие -- Дориан, Виктор, Оттавио фон Некер -- не мешали бы ему, но герцог, военачальник и придворный маг никогда не одобряли его путешествий инкогнито, словно он был обычным наемником. А кто еще оставался? Любовница?
Найти бы женщину, вдруг подумал он, которой было бы наплевать на официоз, помпу и пышность. Которая не ставила бы мнение двора и поддержание своего статуса превыше всего, и которая не ужасалась бы тому, что король изволит путешествовать без свиты. Только вот где такую взять? Все красавицы из его окружения относились как раз к тем, которые путешествие в карете воспринимают как единственно возможный способ перемещения на большие расстояния, а из тех, кто пренебрегал мнением высшего общества, была только Нарцисса Эртано. Вот и думай после этого, что хуже...
Побывав в Госфорде на месте, где прошел ритуал, и не обнаружив ничего интересного, он отправился к градоначальнику. Тот, пребывая практически на грани обморока от визита настолько высокого лица, без промедления выдал ему протоколы и отчеты об исследовании пустыря за городом, где были обнаружены трупы. Проглядывая бумаги, он неожиданно почувствовал охотничий азарт -- кажется, дело могло сдвинуться с мертвой точки. Оказывается, на этот раз некроманты, кем бы они ни были, не смогли провести ритуал до конца -- его сорвали несколько свидетелей, которые как раз проходили мимо. В результате из трех магов-преступников двое погибли в результате взрыва, а третьему удалось сбежать. Свидетелей оказалось целых пятеро, и никто из них в стычке с магами не погиб. Все пятеро являлись -- ну надо же! -- учениками Госфордской школы и как раз возвращались туда, когда все произошло.