И я проснулся.
— Тронк’ра!
— Я, тут, — пробурчал я, почувствовав недовольство от этого счастливого голоса шши. И только спустя несколько мгновений до меня дошло — девушка не зовёт меня, не спрашивает, а просто радуется.
Причина её радости лежала на полу рядом с моей кроватью, знакомый пенал со шпицем оригинальной конструкции, заполненным прозрачной жидкостью.
В общем, девушка счастлива, что ко мне вернулись мои способности. Рад ли я? Разумеется. Хм, а как там с самочувствием? Я прислушался к своему организму… Состояние можно было охарактеризовать одним словом — перенедоспал. Чуть болит, голова, словно, перед сном принял снотворное, небольшая вялость, хочется есть, но одновременно кажется, что кусок в горло не полезет. В принципе, нормально себя чувствую, главное, не скрутило бы внезапно, как тогда у портала, когда пострадали ботинки Стрельца.
К пеналу я не притрагивался до обеда. Неторопливо позавтракал, размялся, походил по посёлку, и только когда солнце поднялось в зенит, я вернулся в палатку.
Меня пугала мысль, что нужно взять и разрезать себе грудь, после чего вложить в рану рядом с сердцем камень. Одно дело черкануть ножом по руке ради пяти капель крови, другое — вскрыть грудь, да ещё и рёбра сломать. Хотя, хм, у шши рука тонкая, узкая ладонь и изящные длинные пальчики, ей по силам и без сильных увечий сунуть драконий тикер мне под сердце да и разрезать меня ей проще, вряд ли у меня хватит духу так себя распластать.
— Сильфея, ты мне будешь нужна…
— Нет, тронк’ра!
— Да пойми ты, это не опасно совсем. Вот этот препарат не даст мне умереть. Видела Ольгу? Вот её излечило похожее лекарство, только хуже. Я сам не смогу себя так разрезать.
— Нет, тронк’ра!
Девушка наотрез отказалась причинять мне вред, тем более, настолько серьёзный, пусть и безопасная для меня эта операция. Не знаю что это — страх перед тронками или какой-нибудь психологический блок, поставленный при трансформации обычной девушки в шши.
— Сильфея, я тебе приказываю!
— Нет, тронк’ра!
Девушка практически плакала, но брать в руки нож отказывалась напрочь.
— Смотри, мне ничего не грозит.
Понадеявшись, что лучше раз показать, чем сто раз рассказать, я вёл себе в вену препарат и стал ждать, когда тот подействует.
УХ! Это было что-то! Всё тело, словно, заполнилось раскалённой лавой и жидким льдом одновременно. Дискомфорт испытывал всего несколько секунд, потом накатило чувство блаженства и всемогущества. Наверное, я смогу в этот момент выиграть турнир по поднятию тяжестей с любым максимальным весом штанги. Мышцы будут рваться, тут же срастаться, опять рваться и вновь расти, увеличиваясь в объёмах. Да за час, истязая себя «железом» мне под силу создать такую фигуру «качка», что все знаменитые паурифтеры покажутся пациентами-дистрофиками.
Несколько старых царапин и следов от укусов насекомых на руках рассосались за секунду бесследно.
— Смотри, — повторил я и провёл лезвием ножа по руке. — Видишь, мне ничего не грозит.
Рана зарастала практически под ножом, даже крови вытекло из пятисантиметрового пореза пара капель.
— Нет, тронк’ра! Я не могу, это не в моих силах!
Значит, блок. Вот же засада, а ведь у меня час на операцию, потом уже риск возрастёт, а завтра лучше даже и не пытаться вовсе. И тут я вспомнил про Ольгу.
— Зови Ольгу, только поскорее. Пока лекарство действует.
— Тронк’ра, неужели ты разрешишь ей…, — широко распахнула глаза шши.
— Быстрее, Сильфея, быстрее!
Повезло, что девушка осталась в посёлке, не ушла с охотниками, разведчиками или сборщиками.
— Привет, Максим, что случилось? Сильфея сказала, что я тебе нужна, схватила и притащила сюда без объяснений, и недовольная какая-то, она, м-м, ревность показывает или тут что-то другое?
— Привет, — вздохнул я, морально готовясь к новому спору. — Нет, в этом плане всё нормально. Тут другое дело… м-да…
— И?
— Не хотел никого посвящать в это дело, но по-другому никак. Я хочу вживить в себя свой тикер, это даст мне больше возможностей в управлении иными способностями. Я не могу разрезать самого себя — страшно, Сильфея не может тоже, думаю, там заморочки с психикой шши, остаёшься только ты. Мне нужно, чтобы ты разрезала вот тут, — я указательным пальцем провёл вдоль ребра, — напротив сердца грудь и вложила камень в рану. Обязательно рядом с сердцем, можно даже прям к нему прижать.
— Максим, ты сумасшедший? Пусть это Ро сделает, он хирург, для него это привычно. А я этим заниматься не стану!
— Блин, — заскрипел я зубами, сдерживая поток ругательств, которые были готовы сорваться с моего языка. — Что ж вы такие упёртые-то?! Ничего мне не будет, вот, смотри.
На этот раз я порезал себе руку от локтя до большого пальца, стараясь нажимать посильнее, чтобы рана вышла поглубже.
— Видишь?, — когда порез зарос, я отложил в сторону нож и показал пенал с пустым шприцем. — Всё заросло, а помогло лекарство отсюда. Нечто подобное вылечило тебя, только моё ещё сильнее, вот только действует недолго, у меня…, — я посмотрел на часы, — у меня меньше сорока минут, потом опасность возрастёт.
— Максим, я же не врач!, — взмолилась Оля. — Почему не Ро, или кто-нибудь из его помощников из лазарета?
— Потому что я не хочу, чтобы об этом было известно хоть одному человеку. Оль, или ты мне поможешь, или я сам себя буду резать, но с тобой будет проще и не так больно. Видела, как быстро порез зарос? А я не смогу быстро самому себе дырку проковырять до сердца, буду только себя мучить, а ведь лекарство может лишь ускорять регенерацию, но от болевого шока не спасёт. Ты хочешь, что бы я умер, да? Ведь так легко сказать: я не умею, мне страшно, когда тебя просят о помощи.
Ольга прищурилась, потом сердито произнесла:
— Ладно, я помогу. Говори, что нужно делать.
Сильфея, стоявшая рядом, дёрнулась, и пришлось на неё прикрикнуть, чтобы она не натворила глупостей:
— Сильфея, стой! Не вмешиваться, я приказываю!
Место для операции был выбрано на полу. Я разделся до пояса, вытянул руки вдоль туловища. Оля села мне на живот, прижав коленями мне руки.
— Я начинаю?, — спросила она, приложив холодное лезвие ножа к коже напротив сердца.
— Давай, — сквозь зубы ответил я. Стой! Сильфея, сядь рядом, если вдруг закричу — зажми мне рот. Вдруг не сдержусь… не хочу, чтобы тут набежала толпа народу.
Наверное, из-за нервного состояния я почти не почувствовал боли, когда острое лезвие рассекло кожу и мышцы и глубоко погрузилось в тело. Только, когда Ольга зацепила ребро, я вскрикнул… и тут же ладошка Сильфеи легла мне на губы, давя крик в самом зародыше.
«Со стороны посмотреть — постельные игры садо-мазохистов», — пронеслась мысль в голове.
— Не получается, слишком быстро всё затягивается, Макс.
— Ты уж постарайся, — произнёс эти слова с всхлипыванием — от боли губы сводило, захотелось если не кричать, то хоть заплакать, лишь бы дать разрядку телу, которое наживую пластуют.
— Вижу сердце… сейчас… секунда, — отрывисто произнесла Ольга, и в этот момент мне показалось, что сердце взорвалось! От боли я сделал мостик, чуть не скинув своего «хирурга», из раны плеснуло кровью, залив девушке лицо и грудь. Кажется, я даже шши укусил за руку, когда она зажала мне рот.
Пришёл в себя через несколько минут, и всё это время меня колотило нервной дрожью и то и дело выворачивало в судорогах. Обе девушки едва справлялись со мной, и это с учётом огромной силы Сильфеи, которая, собственно одна и держала меня на полу палатки.
— Всё, можете отпускать, — выдохнул я. Когда пришёл в себя.
Сильфея встала с меня тут же, а вот Оля задержалась.
— Точно всё?, — поинтересовалась она и через мгновение испуганно вскрикнула — это шши её без сантиментов подхватила под мышки и сдёрнула с меня.
— Ты слышала тронк’ра? - холодно спросила у неё Сильфея.
— Я о нём забочусь! Вдруг, повторный приступ?, — запальчиво ответила та.
— Да всё нормально, — успокоил я, поднимаясь с пола и осматривая грудь. Там даже шрама не осталось — только слой крови, которая сворачивалась и засыхала прямо на глазах. — Оль, тебе бы умыться, не нужно ходить по лагерю в таком виде.
К сожалению, воды в палатке было мало, полностью отмыться ей не удалось, а уж про одежду и вовсе молчу. Ольге пришлось частично переодеться в мои запасы, а свои убрать в «сидор» (опять же из моих запасов), прежде чем покинуть мою палатку.
Но не прошло и двадцати минут, как кто-то вломился ко мне… точнее, попытался это сделать, но полетел прочь от входа, как пробка от шампанского.
Я только успел заметить стремительный рывок шши к входу, потом услышал удар и чужой крик боли.
— А, чёрт! Макс, ты там живой, что у тебя происходит?
— Федь?, — удивился я. — Ты чего там?
Накинув рубашку с длинными руками, чтобы скрыть засохшие и плохо отмытые потеки крови, я вышел из палатки… вторым, первой умудрилась просочиться наружу шши. А на улице было на что посмотреть: почти в полном составе тревожная группа посёлка с оружием и в экипировке с напряжёнными взглядами и во главе — Стрелец.
— Целый? У тебя кровь…вон, рядом с шеей.
— Ерунда, не обращай внимания, — как можно безразлично отмахнулся я.
— Ерунда, говоришь…. А почему Оля вышла от тебя вся в крови и с кучей кровавых шмоток, словно, в твоей палатке поросёнка резали? И молчит, как партизан при этом.
И тут на помощь мне пришла Сильфея.
— Пусть не лезет к тронк’ра, в следующий раз я ей сделаю больнее, больнее, чем ему, — холодно сказала она и едва заметно кивнула на одного из гэбээровцев, который стоял на четвереньках в паре метрах от палатки, при этом стонал и сплёвывал тягучую кровь. Короткий дробовик валялся в пыли далеко от входа, в стороне лежала каска, обтянутая камуфлированной и выгоревшей на солнце тканью.
Настороженность в глазах Стрельца сменилась пониманием и весельем:
— Так твои бабы не поделили тебя?! Вот это умора! Как только твоя шши не прирезала Олечку? Ей же это запросто.
— Федь, какие бабы?, — нахмурился я.
— Пардон, девушки, — склабился тот. — Народ, нет — вы видали, а? Мы тут думаем, что нашего иного на лоскуты пустили, а у него в палатке прям шекспировская драма случилась!
— Ты-то хоть не продолжай. Что было — то было, главное, все живые и здоровые, а разбитые носы не в счёт.
— Для носов что-то крови многовато, — опять засомневался Стрелец. — И лицо у Ольки целое.
— Я, вообще-то, иной, если не забыл. И есть возможности, как восстановить все шишки, точнее, лекарство. Или ты забыл, как вылечил её до этого, когда она в лазарет угодила?
— Хм. Ладно, потопали мы тогда.
— Топайте, — кивнул я и тут же спохватился. — Ольгу куда подевали? Что с ней?
— На губу посадили до разбирательства с делом.
— Отпусти и попроси прийти ко мне. Извинюсь, в общем.
— Да ты психический мазохист!, — присвистнул Федька, и его поддержали смешками солдаты. — Мало одной драки? Ладно, не волнуйся, скоро будет она у тебя. Лучше готовь ещё компрессов и бинтов, хе-хе. И учти, есть такая статья — разжигание вражды и за неё ого-го сколько дают!
И ушёл, похохатывая.
Глава 4.
На очередное совещание народу набралось столько, что штаб едва всех вместил. Кроме постоянных «глав» совета сегодня здесь сидели и несколько иных, пара новичков, столько же бывших калек, которые трудами максимовцев вернули своё здоровье, помощники членов совета посёлка.
— Всем добрый вечер, — поздоровался Медведь, потом подождал, когда тихнет нестройный шум ответов, продолжил. — Сегодня хочу поднять тему переноса посёлка. Здесь мы заперты, по сути. Охота и рыбалка — вот наши единственные способы добычи пропитания и при этом в окрестных лесах дичи всё меньше и меньше, такая же проблема с рыбой. Спасают, лишь, рыбацкие артели на побережье моря.
— Куда уходить? Менять шило на мыло, строить новые укрепления и дома?, — хмуро спросил его новиков, один из помощников Бородина.
— насчёт постройки домов я бы возразил. Примерно пятая часть ещё может претендовать на это гордое звание с грехом пополам. Все прочие же — шалаши да палатки. И пока капитальные сооружения толком не обжиты, народ на замечания, что однажды придётся всё бросить и уйти, отвечает в стиле, ничего, на новом месте новые поставим. Но это пока, ещё два или три месяца и эта часть укорениться, вживётся в стенах, которые посатвили своими руками, плюс, сыграет свою роль чувство локтя, ведь через два месяца в посёлке будет половина норальных жилищ.
— Вот-вот, — закивал новиков, — о чём и речь. Зачем опять срывать людей? Мы же здесь закрепились хорошо.
— На новом месте будут и укрепления, и жилища на первое время. Мало того, там на порядок безопаснее всему нашему анклаву будет. И с рыбой проще.
Расположившийся рядом со мной Стрелец несильно толкнул локтём в бок и прошептал:
— Кажется, я знаю, что это за место.
Знает он, я мысленно хмыкнул, пожалуй, тут не надо иметь семь пядей в голове, чтобы не понять, что речь идёт о крепосте на реке.
— Что за место?, — заинтересовался Новиков.
— Крепость. Старая крепость на реке, неподалёку стоит портал в джунглях. До него будет проще добираться по воде.
— Да там же дикарей полно?!, — испуганно охнул кто-то из собравшихся.
— Уже не полно. После рейдов нашей дружины несколько поселений пигмеев прекратили своё существование. Всего в той стороне из ближайших становищ остались два, одно совсем небольшое и запрятано в самой глубине джунглей. Зачистим их и сможем спокойно заниматься переездом.
— Но зачем?, — воскликнул кто-то из незнакомых мне людей, вроде бы из новичков, которых освободили из плена в крайнем рейде.
— Смотрите на карту, — Медведь щёлкнул лазерной указкой и направил красную точку на склейку из листов печатной бумаги, на которой были нанесены кроки местности у реки (всего лишь кроки, на полноценную карту у нас талантов не хватило). — Вот здесь имеется небольшой полуостров, на котором стоит древняя крепость. Разведчики сообщили, что она почти неразрушена, после небольшого и даже несрочного ремонта легко вместит нас анклав. Места там хватит на всех. Мы сразу получаем надёжное укрытие и уже готовое жильё, плюс, на самом полуострове хватает места для небольшого городка, для его защиты достаточно поставить в этом месте, — красное пятно лазера прочертило линию почти на границе с берегом, — высокую стену и как следует её вооружить. На крайний случай жители городка смогут крываться за стенами крепости, но это уже на самый крайний случай.
— Там же зомби обитают, как мы слышали, — не успокаивался всё тот же Новиков. — Вы предлагаете нам сражаться с этими чудовищами?
А вот это уже серьёзно. Спасибо телевидению и режиссерам «зомбятины» за сложившийся в голвоах людей образ зомби: неубиваемая, быстрая (или не очень) и крайне заразная тварь, которая пиатется живой плотью незаражённых. Люди. Даже те, кто побывал в плену у дикарей, могут взбунтоваться, если их отправят сражаться с этими чудовищами.
— Николай Борисович, — обратился Медведь к моему старому знакомому, лысоватому толстячок с глиняного островка на реке, главному рыболову в том крошечном анклаве, который мы спасли с парнями во время разведки речного берега.
— Я, слушаю.
— Что вы скажете про тех тварей, которых вы окрестили зомби?
— ну, зомби они, — смущенно развёл он руками, — быстрые, с когтями и зубами, людей жрут.
— Я не совсем это от вас хотел услышать, — покачал головой Медведь. — Тут нас окружают сплошь такие же твари, которые так и норовят загрызть. Я про их особые свойства, как убить, можно ли убежать, заразные они.
— Не заразные, — твёрдо ответил он. — Тогда многим досталось от их когтей и клыков, но все, кто убежал, те потом остались прежними, разве что, ранки гноились некоторое время. Убить их сложно, но у нас и оружия не было, одни копья и дубинки тогда имелись.