— Таркану в политику бы податься. Там такие говоруны в чести.
— Эт точно. Говоруны и мошенники. А зачем он тебе?
— Есть сведения, что Таркан нашел монеты, представляющие большой интерес для нумизматов, — ответил я уклончиво.
Нередко лишние знания становятся для человека непосильным, а иногда и опасным бременем. Зачем Кеше лишние напасти?
— Да ну?! — удивился Бемц. — А народу-то и неизвестно… Где же и когда он их нарыл? В этом году Таркан в «поле» не ходил, это точно. Говорят, будто ездил во Францию… уж не знаю, по каким делам. Может, у него там родственники?
— А не мог Таркан вести раскопки во Франции левым образом?
— Что ты, что ты! — замахал руками Кеша. — Там с этими делами очень строго. В момент посадят. Тем более иностранца. Хотя… рискнуть, конечно, можно. Только местные враз заложат. Там они и на соседей регулярно в полицию стучат, а уж на приезжих…
Франция! Значит, Таркан все же рискнул покопаться в развалинах, вспомнил я рассказ о замке Черного Принца. Видимо, древнее проклятие уже утратило силу, если он возвратился домой живым и здоровым…
Об этом я думал всю дорогу, пока ехал до дома, где жил Мошкин-Таркан. Оставив машину на небольшой бесплатной стоянке возле продовольственного магазина, я пошел к дому напрямик, через сквер, по неширокой асфальтированной дорожке. «Кар-р, кар-р!» — прокаркала ворона над головой, но я и ухом не повел, шагал дальше.
Ворон нынче расплодилось в городе — тьма. Благо помоек и мусорных баков, где они обычно кормились в зимнее время, хватало. Люди стали жить лучше, и бытовых отходов прибавилось.
Квартира Таркана находилась на втором этаже. Я несколько раз нажал на кнопку звонка, но ответом мне была тишина. Наверное, звонок был отключен или вообще не работал. Тогда я сильно постучал в дверь. С виду она была прочной, металлической, но я лишь презрительно покривился. На самом деле дверь представляла собой тонкую жестянку, которой придали соответствующую форму и покрасили в симпатичный цвет.
Такие двери предлагались горожанам на всех городских рынках. Они были очень дешевыми, и малообеспеченные люди расхватывали их, как горячие пирожки, соблазнившись ценой и солидным видом. Местные умельцы варганили эти почти бутафорские двери в подвалах, и неопытные воры-домушники, которые не разбирались в замках, вскрывали их буквально консервным ножом.
Неожиданно под моим напором дверь подалась. Она была незаперта. Это меня насторожило, но я настолько был захвачен идеей как можно быстрее встретиться с Тарканом, что напрочь отбросил всякую осторожность.
— Эй, хозяин! — крикнул я, просунув голову в широкую щель между дверным полотном и косяком. — Кто-нибудь есть в квартире? Эй!
Тишина. Только в туалете тихо журчала вода. Наверное, проблема с прокладкой, подумал я механически. Знакомое дело. Чтобы ее заменить, нужно вызвать сантехника, но эти гаврики очень неохотно шли на такие копеечные вызовы. Им подавай установку унитаза со сменой всей водопроводной сети.
Позвав еще раз и не получив никакого ответа, я решительно открыл дверь и зашел в квартиру Мошкина. Она была стандартной — две комнаты и узкая кишка прихожей.
Меня ждал очень неприятный сюрприз. Мошкин лежал на диване, словно спал. Но сон его уже был вечным — почти посреди лба темнело аккуратное пулевое отверстие. Судя по еще не запекшейся крови, убили его совсем недавно, возможно, за полчаса до моего прихода. Парень и впрямь был очень похож на знаменитого турецкого певца — овал лица такой же, глянцевые черные волосы, темные брови вразлет, как крылья чайки, клок волос под нижней губой, что должно было означать бородку, и трехдневная щетина на щеках, писк последней моды.
Ходу! Ходу, Алекс! Рви когти, пока твою милость не зацапали на месте преступления! На тебя уже мылились повесить Африкана, а ежели ты и здесь влипнешь, то попадешь в разряд серийных убийц. И доказывай потом, что ты тут ни при чем.
Я быстро протер носовым платком дверные ручки, которых касался, вышел на лестничную площадку и плотно прикрыл дверь. В этот момент мне почему-то показалось, что из квартиры напротив кто-то зырит на меня через дверной глазок. Чувство было очень неприятным, я поторопился отвернуться и нагнуть голову, а затем едва не бегом спустился на первый этаж.
Выйдя из подъезда, я снова услышал неприятное, режущее слух «Кар-р!». Поднял голову — и обомлел! Все деревья в сквере были облеплены вороньем. Их было так много, что верхушки деревьев стали черными. Вороны сидели нахохлившись и пристально смотрели на меня. Или мне это показалось? Я не стал уточнять этот момент и неторопливо пошел по дорожке через сквер, стараясь казаться спокойным, хотя, если честно, у меня мурашки бегали по коже. Опять вороны! Что за чертовщина?!
Когда я садился в машину, до меня донесся вороний гвалт. Глянув на сквер, я увидел, что вороны снялись со своих мест и закружили над домом Мошкина-Таркана уже знакомую мне карусель в виде воронки. Я нервно дал газу, и машина буквально прыгнула с места, да так, что чуть не сбила урну для мусора. Я едва успел вывернуть руль, чтобы избежать столкновения, — урна была бетонная, массивная, так что ремонт «мазды» вылился бы в немалые денежки.
Что же это творится?! Проклятый талер Черного Принца! Он продолжает убивать, он опять нашел очередную жертву. Я почему-то был совершенно уверен, что Таркана замочили из-за серебряной монеты — чтобы он не раскололся, кому продал ее. Очень предусмотрительная сволочь, этот киллер. И как вовремя он завалил Мошкина — аккурат к моему приходу. Знал, что я приду? Нет-нет, это невозможно! Ведь о том, что я направляюсь к Таркану, было известно только Кеше.
В таком случае его нужно заподозрить в пособничестве убийце, что практически невероятно. Бемц не способен на такое низкое коварство. И потом, это воронье… Что за чудеса? Если так пойдет и дальше, я начну шарахаться от каждой вороны. Шизофрения в чистом виде. Так недолго и в дурку загреметь.
Глава 8
Опознание
В баре Чабера стояла сонная тишина. Вообще-то его фамилия была Чебриков — как у председателя КГБ во времена СССР. Поговаривали даже, что Чабер был его дальним родственником. Наверное, врали. Не мог у такого уважаемого человека ходить в родственниках бандит. Впрочем, в лихие девяностые даже записные интеллигенты иногда брались за стволы. «О, времена, о, нравы», — говорили древние (иногда от безделья я почитываю даже «умную» литературу, а не только детективы и фэнтези).
— Скучаешь без Юноны? — спросил я Чабера, который с задумчивым видом торчал за стойкой бара, внимательно изучая потолок.
— Не вовремя у нее течка открылась… — буркнул Чабер. — Я уже забыл, когда отдыхал. Работаю на износ.
— Найми кого-нибудь. Безработных девок — пруд пруди.
— Ты не понимаешь… Юноне я могу доверить хоть собственное портмоне. Она была предельно честной, что в нашем деле большая редкость. Все до копейки сдавала в кассу. А возьмешь какую-нибудь другую соплячку, хлопот не оберешься. Все смотрит, как бы чего притырить. Ну не мочить же ее за это? Пару раз займешься воспитанием, она и свалит. А мне нужны постоянные кадры.
— Да уж, «воспитатели» у тебя — будь здоров, — сказал я, глядя на его кулачищи.
— Не, я сдерживаюсь. Ремнем несколько раз по голой заднице — и весь базар.
Я на миг представил, как это выглядит, и невольно пожалел неизвестную мне девчонку. Наверное, после этой «воспитательной беседы» она неделю не могла сесть.
— Значит, ты ждешь Юнону…
— Ну вернется же когда-нибудь эта сучонка! — вызверился Чабер.
— Вряд ли.
— Это почему?
— Побоится.
— Ага, Юнону испугаешь… Как же. Я сам ее иногда боюсь, если честно. Как-то Юнона одного дешевого фраера едва не отправила на тот свет. Он начал к ней приставать — причем грубо, полез под юбку, — а она не стала ни шуметь, ни вырываться из его лап, только взяла со стола полную бутылку и с любезной ухмылкой треснула его по башке. Хорошо, у меня связи остались в ментуре, отмазал ее. А клиент почти месяц в больничке валялся. Пришлось заплатить за его лечение… Она такая дура, что запросто может воткнуть перо в бок. Затихарится, и с улыбочкой, с подходцем — тынц ножик под ребро! И пишите письма… с небес.
— Ну, небеса тебе не светят.
— Напрасно так думаешь. Знаешь, сколько я бабла на строительство церкви отвалил? Батюшка сказал, что теперь мне все мои грехи простятся.
— Раз сказал батюшка, значит, так оно и будет, — утешил я Чабера, который уже начал поглядывать на меня с подозрением, которое могло быстро перерасти в гнев — он заводился с полоборота. — Дай чего-нибудь пожевать и бутылку хорошего вискаря.
— Не проблема. У меня, кстати, появилось отличное французское виски. Парни вчера подкинули.
«Парни» — это, значит, бомбилы, которые грабили фуры. Чабер не знал, что происхождение бутылок в его баре с фирменным, не поддельным, спиртным мне было давно известно — земля слухами полнится. Но не бежать же в ментовку, чтобы заложить Чабера? Тем более что он был не при делах. Чабер лишь покупал ворованный товар. Пусть милиция ловит дорожных грабителей без моей помощи, за это менты деньги получают. К тому же «экспроприация экспроприаторов» осуществлялась предельно аккуратно, без жертв.
Почему экспроприаторов? А потому, что фирменное спиртное поставлялось в наш город лишь по заказам нуворишей и чиновников-мздоимцев, которые сами и оплачивали оптовый заказ. Им, видите ли, было в жесть пить нашу водку и наш коньяк.
— Ладно, давай французское… — согласился я с некоторым сомнением.
— Да ты не переживай, — понял мои колебания Чабер. — Продукт что надо.
Французское виски и впрямь оказалось выше всяких похвал. Я пил и думал. Мысли были вялыми, беспорядочными, а иногда и вообще бессвязными.
Похоже, я заехал в тупик… Причем тупик очень опасный. Если менты узнают, что я побывал в квартире Таркана перед самой его смертью, тюрьмы мне точно не миновать. Нужно алиби… Бемц! Надо его просить. И прямо сейчас. Я достал мобилу и бросил взгляд на Чабера. Он включил телевизор и смотрел бои без правил. Кроме меня в баре была еще одна парочка, но им было не до окружающих. Пара сидела в дальнем углу и занималась тем, чем обычно занимаются молодые люди — парень, по виду совсем зеленка, и девчушка целовались, да так смачно, что у меня, старого жеребца, даже слюнки потекли.
— Алло, Кеша!
— Это ты, Алекс? — удивился Бемц.
— А то кто же? У меня к тебе важное дело.
— Грузи.
— Кеша, ты можешь меня выручить?
— Мог бы и не спрашивать. Как пионер, всегда готов.
— Дело серьезное…
— Да хоть какое.
— Лады. Пожалуйста, забудь наш разговор про Таркана. Я у тебя ничего не спрашивал, ты ничего мне не говорил. И еще одно… — Я бросил взгляд на свои наручные часы. — Мы с тобой попрощались… — Я назвал время, быстро вычислив в уме, сколько минут мне могло потребоваться, чтобы из Брехаловки доехать домой, а затем дойти до бара Чабера.
— А что стряслось? — встревожился Бемц.
Я немного поколебался, но затем решил быть откровенным до конца. Нельзя Кешке врать, он может обидеться.
— Твой коллега приказал долго жить.
— Да ты что?! Не может быть!
— Точно. Незадолго до моего прихода.
— Ну дела… Кто это его?
Вопрос был чисто риторическим, но я ответил:
— Тебе лучше знать. Он получил свинцовую примочку в лобешник. У кого из ваших есть ствол?
— Да почти у всех, — пробурчал Кеша.
— Не боятся?
— Без ствола в «поле» делать нечего. Это только дилетанты-новички выходят на промысел с миноискателем, перочинным ножиком и саперной лопатой. Слишком много людишек вокруг нас топчется, которые любят получать все на халяву. Могут и порешить.
— Да-а, тяжела жизнь подростка…
— Так ты боишься, что могут на тебя подумать?
— Боюсь, Кеша, ох боюсь, — признался я честно. — Тем более что я сейчас безработный.
— Понял. Можешь не сомневаться — если дело дойдет до ментуры, я скажу все как надо.
— Спасибо, дружище! За мной не заржавеет…
На этом наш разговор и закончился. Положив мобилку в карман, я окликнул Чабера:
— Который час? А то мои котлы что-то забарахлили. Только точно.
— Тебе прямо сейчас сказать?
— Ну. Будь добр…
Чабер недовольно буркнул что-то себе под нос — ему очень не хотелось отрываться от голубого экрана, где шло дикое месилово, — и пошел в свой крохотный кабинетик, который располагался рядом с подсобкой. Я знал, что у него есть очень дорогие наручные часы-хронометр, и он берег их, надевая только в исключительных случаях. Чабер хранил часы в своем сейфе.
Вернувшись, он сообщил мне точное время, и я, поблагодарив, демонстративно, на виду, начал подводить стрелки на нужные цифры. Теперь можно быть уверенным, что Чабер запомнил, с которого часа я торчал в его заведении, — он обладал хорошей визуальной памятью. Наверное, это качество присуще всем, кто работает в сфере обслуживания.
Сварганив себе на скорую руку какое-никакое алиби, я продолжил несвойственные мне мыслительные упражнения. Получалось не очень, но от безысходности и отчаяния даже самый тупой человек иногда проявляет чудеса прозорливости.
Все выходило на то, что неизвестный киллер очень хитрый и предусмотрительный тип. Он просчитывает все варианты расследования, как компьютер. Конечно же Таркана он убил не для того, чтобы подставить меня. (Эта мысль меня тешила и согревала, хотя в глубине души уже начал шевелиться червь сомнения.) Да и вряд ли он мог предполагать, что я пойду по его следу. Чего ради? Просто киллер сбивал с толку милицию.
Но что же все-таки за всем этим скрывается? По мне — явно присутствует чертовщина, вспомнил я ворон и поход к знахарке. Как это глупо и нелепо! В наш просвещенный двадцать первый век — и какие-то козни нечистой силы. Да это просто бред!
Нет, всему должно быть найдено рациональное, приземленное объяснение. Однако экскурс Георгия Кузьмича в историю характерников уводил мои мысли в сторону, противоположную здравому смыслу. Африкан — колдун? Возможно, это чушь, но в его годы быть таким бодрым и крепким — это что-то из ряда вон выходящее. Но как он мастерски притворялся! Даже я, человек близкий, поверил в его старческую немощь, хотя то, как лихо Африкан отделал хануриков, уже могло посеять в мою душу некоторые сомнения.
Не посеяло. Может, это и хорошо. Теперь я наследник Африкана, и мне принадлежит его шикарно обставленная квартира, стоящая больших денег. Интересно, а счет в банке у Африкана был?..
Да-а, брат, похоже, ты влип по самое не балуй. А тут еще эта знахарка… как ее?.. Анастасия Спиридоновна ужасняк на меня повесила. Заколдованный я, видите ли. В коконе сижу. И чтобы вылезти из него, очиститься от скверны, надо отыскать нечто такое, о котором она не имеет ни малейшего представления. А я — тем более. Идиотизм чистой воды! Или я схожу с ума, или люди вокруг меня чокнутые. Другого объяснения всем этим фактам и странностям я найти не мог.
Я сидел возле окна, за которым размеренно и обыденно текла городская жизнь. Иногда я бросал взгляд на какую-нибудь симпатичную кралю, которая цокала каблучками по тротуару, но мои реакции были притуплены, а из всех чувств присутствовало лишь одно — напиться и забыться.
Так и произошло, а потом я почувствовал, что оживаю. Даже несколько мрачноватый интерьер бара Чабера заиграл всеми цветами радуги и показался мне по меньшей мере обстановкой ресторана высшей категории. А пошло оно все!.. Чего тебе бояться, парень? Мало ли ты смерти заглядывал в лицо? И ничего. Авось и теперь пронесет. Тем более что никакой вины на мне нет.
В очередной раз взглянув в окно, я оцепенел. На меня смотрела чья-то страшная физиономия.
Ну точно из фильма ужасов — будто из могилы восстал мертвец. Глазищи словно бельма, волосы взлохмачены, кожа на харе темная, морщинистая, в струпьях, а в большом щербатом рту, который был открыт в безумной улыбке, как почтовый ящик, торчали желтые гнилые зубы, будто у старой лошади.
Я резко отшатнулся от окна, словно получил хук слева. И, наверное, при этом вскрикнул, потому что Чабер оторвался от экрана телевизора и с недоумением уставился в мою сторону.
— Что с тобой? — спросил он удивленно.