Для начала она стала выяснять, есть ли вообще прямые или хотя бы косвенные, не считая давешней угрозы, доказательства его вины. Оказалось, нет. Ни отпечатков пальцев, ни свидетелей. Просто местному отделению очень не хотелось возиться с убийством обычного алкаша-хулигана. Убили – и слава богу. А что не признается подозреваемый, так это мы с ним поработаем.
Ксения до сих пор помнила, какие лица были у этих местных князьков, когда она объяснила, что они больше не имеют права удерживать парня под арестом. Даже на трое суток можно задержать не всякого. Закон на этот счет дает категорические указания – под арестом может содержаться тот, кто задержан на месте преступления, если на нем, на его одежде, в его жилище замечены следы преступления либо если очевидцы прямо укажут на него как на лицо, совершившее преступление. В данном же случае ничего этого не было. Был только испуганный девятнадцатилетний мальчик, избитый и запуганный.
Конечно, они не ожидали, что как черт из табакерки появится вдруг деловая адвокатша и начнет мутить воду. Во всяком случае, она не дала осудить парня за то, чего он не совершал. Через некоторое время убийцу все-таки нашли, Мишу отпустили, а Ксения приобрела двух вечных должников. С тех пор ее отношения с защитниками правопорядка складывались по-разному, но за дурочку ее больше никто не держал.
В свободное время Валера вечно что-то мастерил, паял, изобретал. Ему постоянно нужны были всякие винтики-шурупчики. Вот почему Ксения, вспомнив о старом хламе на чердаке, предложила соседу забрать его.
…Какое– то время они стаскивали вниз сломанный ящик. Потом на чердаке Валера углядел еще что-то подходящее, это тоже переместилось вниз. Потом они попробовали все это засунуть в большую старую коробку -единственное, что нашлось у Ксении. Туда удалось засунуть половину. Еще одна кучка грязным хламом валялась в прихожей. Ксения начала нервничать, Валера почесал голову.
– Знаете что, – сказал он. – Вы ведь еще не ложитесь?
– Ну надо же это убрать, – развела руками Ксения.
– Давайте я эту коробку к себе отнесу, а заодно посмотрю – где-то у меня мешок большой был. Я вернусь и все туда сгребу. Чтобы вам, значит, завтра это безобразие не видеть.
Ксения посмотрела на часы, вздохнула и согласилась.
Люди, сидевшие в машине напротив дома Каблуковой, увидели, как открылась входная дверь и узкая полоска света упала на плиты двора.
– Ну договорились, – сказал мужчина с коробкой в руках и неторопливо зашагал в темноту. Дверь за ним захлопнулась.
Мужчина в серой «ауди» мельком глянул на часы. Ожидание слишком затянулось, но теперь неожиданный свидетель ушел, можно начинать.
– Начали! – сказал он в трубку.
Один из сидящих в машине взял с заднего сиденья небольшую сумку и перешел дорогу. Неслышно перелез через забор. Где-то далеко залаяла собака и донесся слабый звук проехавшей машины.
К счастью, под окнами дома было темно. Полоса света лилась только из окна кухни и рядом находящейся гостиной. Человек знал, что с задней стороны дома есть два окна – спальни и кабинета. Туда-то он и двигался.
Вытащив маленький фонарик, он навел тонкий луч на раму, а потом на переплет между верхней и нижней частью окна. Запоры на окне были прочные, но человек знал, что сигнализацию в дом хозяйка так и не провела. Он достал из сумки скотч, какую-то палочку с резиновым наконечником, наподобие вантуса, резиновый же молоточек и стеклорез.
Сначала он вырезал круг, причем подстраховался – чтобы не производить лишнего шума, приклеил два куска липкой ленты, чтобы круг не упал внутрь. Потом прилепил палочку с присоской к окну и одним легким рывком выбил вырезанный круг. Вытянул его с помощью палочки, просунул руку в окно и быстро открыл шпингалеты. Все это заняло не больше трех минут.
Еще через минуту к нему присоединились еще двое. Оба были в черных масках с прорезями для глаз, неприметных черных штанах и куртках. Через окно быстро и бесшумно они проникли в дом.
Из– за угла бесшумно выехал джип «субару». Он двигался с выключенными фарами. Из него выскочили еще трое в масках. Группа на секунду остановилась у дверей, один из них тихо постучал: сначала раз, потом еще три раза и еще один раз, и им открыли дверь.
В гостиной в кресле сидела Ксения Каблукова. Лицо ее окаменело и не выражало никаких эмоций. По комнате словно прошел смерч – все было перевернуто, диван отодвинут от стены, шкафы от стен.
Рядом с Ксенией стоял мужчина из «ауди». В правой руке у него был пистолет с глушителем. Остальные рассыпались по дому, пытаясь найти спрятанного здесь человека.
Вошел один из бандитов:
– Внизу его нет, ребята осматривают второй этаж.
Первый повернулся к Ксении:
– Ну же, Ксения Владимировна, мы же знаем, что Иннокентий Степанов прячется у вас в доме. Мы в этом просто уверены. Скажете сами или нам для этого придется применить силу?
Включенный телевизор продолжал работать, оттуда неслись какие-то бодрые музыкальные звуки. Ксения ехидно улыбнулась:
– С чего вы взяли, что Степанов здесь живет? Да, он мой клиент, но вместе мы не проживаем. Разглашаю важную тайну: я вообще свободна. Можете искать хоть до утра.
– Ах ты сука, свободна она! Тоже мне тайна, – процедил высокий мужчина и шагнул к ней, но тут раздался звонок. Мужчина окаменел. – Ни звука, стерва!
Ксения привстала, но после этих слов упала обратно в кресло. Звонок повторился, потом послышался звук открывающейся двери.
– Ксения Владимировна, нашел мешок, – послышался Валерин голос и смолк. – Что происходит? – удивленно спросил он, когда его завели в гостиную к Каблуковой, подталкивая пистолетом. – Ксения Владимировна, кто эти люди?!
Увидев ее и высокого мужчину в маске, он замолчал. Его посадили рядом.
– Кто эти люди? Они вас не обидели? Это грабители?
Ксения отрицательно покачала головой. В гостиную вошли остальные.
– Его нет в доме, – сказал один из них высокому. Тот посмотрел на Ксению.
– Говорить будем?
– Я же сказала, – громко и четко произнесла Ксения, стараясь казаться уверенной, – здесь его нет.
Высокий без лишних разговоров ударил ее по лицу. Голова запрокинулась, из носа пошла кровь.
Валера рванулся на помощь, но с ним церемониться не стали. Он получил рукояткой пистолета по голове и свалился как подкошенный.
– Я не знаю, где Степанов, – с трудом повторила Ксения.
Высокий коротко распорядился:
– Уходим. Бабу берем с собой. Этого… – Он показал на лежащего Валеру.
– Я не пойду! – закричала Ксения и попыталась вырваться. Двое схватили ее за руки, но она продолжала вырываться и царапаться, лягаться и кричать. Третий кинулся к ней, но Валера, неподвижно лежащий на ковре, вдруг схватил его за ногу, и бандит упал.
– Ах ты… сука, – с ненавистью прохрипел он, пытаясь развернуться.
На Валеру бросился еще один, но тот неожиданно резво скинул его и резким ударом правой руки выбил у него пистолет.
– Валера, нет! – закричала Ксения.
Он замахнулся, чтобы ударить уже вскочившего бандита, но не успел. Раздался глухой выстрел. Ксения закрыла лицо руками.
Высокий кивнул своим людям:
– Увозите ее, живо, все как договаривались. Этого в багажник, потом выбросим где-нибудь.
Высокий остался один. Он просмотрел бумаги Каблуковой, которые лежали на столике. Но к их делу они не имели никакого отношения, он явно не нашел ничего интересного. Вышел из дома, аккуратно выключив везде свет и закрыв за собой дверь. Каблукову, естественно, будут активно искать. Как-никак известный адвокат. Но поиски должны начаться завтра-послезавтра, не раньше. А пока дом пуст, свет выключен, машина заперта в гараже. Подумают, уехала с утра пораньше.
Он проскочил дворами к серой «ауди», сел на сиденье рядом с водителем. Машина тронулась и поехала по направлению из города.
В «субару», направляющемся к горам, на полу лежала связанная Ксения Каблукова с залепленным скотчем ртом. На одном из поворотов джип остановился. Из багажника достали два завернутых в мешки мертвых тела, доволокли до расщелины, поросшей кустарником, и сбросили вниз.
Самое обидное, что у меня и тех, кто меня в Адлере обогнал, цели не пересекались и, кто знает, может, мы могли бы и договориться. Но тело Каблуковой было найдено, опознано и лежало в милицейском морге, а изъять его оттуда было затруднительно даже мне.
Оставалась еще вторая кандидатура. Женщина тоже была холостой и, как удалось выяснить, достаточно одинокой в плане, так сказать, нерабочего общения. Правда, она блондинка, но это поправимо, к тому же наверняка крашеная. Кроме того, она неделя как ушла в отпуск, но уезжать из Москвы не торопилась, судя по тому, что регулярно посещала свой салон. Так что ее исчезновения не сразу могли хватиться, а это для меня было очень важно.
Будете смеяться, но звали завуча, как в школьных анекдотах про Вовочку, Марьванна. Мария Ивановна Афанасьева. Она жила на улице Павла Корчагина в трехкомнатной квартире на шестом этаже сталинского дома. Я побывал там в ее отсутствие и все подготовил.
…Дверь открылась. В квартиру вошла молодая женщина. Она не глядя швырнула куртку на метровую черную статую голого амурчика. Сбросила туфли, босиком пошла в ванную. Там ее одежда беспорядочно посыпалась на пол. Она забралась под душ, несмотря на то что пару часов назад уже делала это на работе.
Переоделась в халат. Пошла на кухню. На стене висели часы. Они показывали половину седьмого вечера. Женщина посмотрела на них с некоторым сомнением. Ей, возможно, показалось, что сейчас на час-полтора меньше. И – не безосновательно.
– Привет, крысолов! Жрать небось хочешь?
Но здоровенный рыжий котяра отреагировал как-то странно. Метнулся со стола, где обычно дожидался открытия холодильника, и умчался в спальню. Женщина озадаченно поглядела ему вслед – это было необычно. Но никаких особых выводов она не сделала, а напрасно, напрасно. Просто пожала плечами и решила приготовить себе ужин. Когда она нагнулась, чтобы взять с нижней полки холодильника начатую пачку грейпфрутового сока и кусок копченой курицы, ее шею обхватила рука в черной коже, а вторая ударила рукояткой пистолета. У нее потемнело в глазах, и сознание куда-то уплыло.
…Я обработал ее скотчем, так что она не могла двигать руками, смотреть и говорить, уложил в большую зеленую сумку, с какими ездят челноки, взвалил на плечо и вышел из квартиры.
На лестничной клетке меня ждал Слон. Увидев мою ношу, он выпучил глаза.
– Ты что, ее знаешь, что ли?
– Нет.
– Ну так чего вылупился? Давай волоки ее в машину.
Я передал женщину с рук на руки, а сам вернулся в квартиру. Надо было навести порядок, чтобы ничто не могло подать мысль о посещении непрошеных гостей. А также перевести на кухне настенные часы на правильное время, то есть на полтора часа назад.
Полчаса спустя я поехал в «Подшипник» и просидел там до утра. Обеспечивал себе алиби. А Слон тем временем вез пленницу за город.
Я приехал туда сутки спустя. После «Подшипника» поспал пару часов и прыгнул за руль.
Слон так, кажется, привык к стойке своего бара, что и в любом другом месте мог сидеть только на кухне. Он был одет в тренировочный костюм, на ногах – шлепанцы, все очень по-домашнему. Перед ним стояла ополовиненная бутылка джина и, естественно, лежал очередной кроссворд. Вместо приветствия Слон сказал:
– Работник железнодорожного транспорта, семь букв.
– Проводник.
– Тут девять, грамотей. Сцепщик. Ладно. – Он отодвинул газету в сторону.
– Ты во что это влип, командир?
– Все в порядке, вроде дело как дело. Как она?
– Пойди сам посмотри.
Я заглянул в комнату, в которой, по моей инструкции, должна была содержаться Афанасьева. Там не было окон и света. Я щелкнул выключателем.
Она лежала на кровати, правая рука наручниками была пристегнута к одной спинке, нога – к противоположной. Рот и глаза залеплены скотчем. Несколько раз в день Слон снимал наручники и водил ее в туалет, неизменно говоря при этом:
– Вставай медленно, чтобы кровь не прилила к голове. – Он-то знает толк в таких вещах. Однажды несколько молодых ублюдков решили навязаться ему в качестве «крыши», оглушили клюшкой для гольфа и отволокли его в какую-то бойлерную. В течение пяти дней, пока я искал Слона, он провел в лежачем положении, прикованный к трубе. В конце концов я его так и не нашел, к исходу четвертого дня Слон сам сказал своим похитителям, к кому они могут обратиться насчет денег. Он не выдал меня. Просто у нас с ним был такой уговор на случай подобной ситуации: если Слона похищают, он может сдать меня в любой нечетный день, в тот день я жду незваных гостей. Дождался. Назавтра Слон уже был в форме и помогал мне развозить части этих похитителей по загородным свалкам.
Итак, женщина лежала и была укрыта одеялом. Дышала тяжело, явно не спала. При моем появлении она проявила признаки беспокойства, заворочалась, насколько позволяли наручники.
Я подошел ближе и снял скотч со рта. Скотч был синий, и цвет лица уже к нему приближался. Она попыталась что-то сказать, но ничего не вышло, только хрип. Через минуту-другую, прокашлявшись, порозовела и наконец заговорила. Хотя, по мне, так лучше бы молчала.
– Кто здесь? Кто вы? Что вам нужно от меня?! Где я нахожусь?!
Я поморщился. В каждом фильме про похищения об этом спрашивают. Хотя, если разобраться, что еще я мог от нее услышать? Да и к чему мне вообще ее разговоры. Я подумал и прилепил скотч обратно. Пусть помолчит.
Женщина стала извиваться, визжать и колотить ногами по кровати.
– Бесполезно, – сказал я. – Тут вокруг ни души, неужели вы думаете, что я стал бы вас похищать, чтобы привезти в такое место, где кто-нибудь сможет услышать эти вопли? Будете себя хорошо вести, придумаю вам какое-нибудь послабление.
Я выключил свет и вернулся на кухню. По дороге позвонил Альбине:
– Она у меня.
– Отлично, жди.
– Что значит – жди? Где хирурги? Куда мне ее везти?
– Доктор попал в аварию, – хладнокровно сообщила Альбина. – У него сломаны руки в нескольких местах.
– О черт! Что будем делать? Подожди, но у нас же четыре хирурга! Разве этого не достаточно?
– Этот был основным. Жди, пока я найду замену. Никуда не уезжай.
– Сколько ждать?
– Не знаю пока. Несколько дней, скорей всего, придется. Все, вешай трубку, мне надо дать телеграмму.
– Телеграмму? – глуповато переспросил я.
– Потом объясню. – Я почувствовал, что она начинает закипать, и дал отбой.
Слон закончил с кроссвордом и готовил мясо в горшочках. Я присел на угловой диванчик. Закурил.
– Пива хочешь? – спросил Слон. – Имей в виду, она ничего не ест и не пьет.
– Сам возьму. Ты можешь возвращаться в Москву. – Я вытащил двадцать стодолларовых купюр. Слон не глядя засунул их в карман. Он никогда не пересчитывал деньги, которые брал у меня.
А Альбина ведь действительно посылала телеграмму своему мужу. Тому самому человеку, который разыскивает ее. Это очень смешно. И хотя я ничего сам не видел, хорошо могу себе представить, как развивались события. Несмотря на то что телеграмма отправлялась вечером, она должна была быть доставлена в дом на Николиной Горе в девять часов утра, чтобы Босс оказался в цейтноте, чтобы у него не осталось свободного времени на размышления и колебания.
Итак, Босс спал. Он был классической совой, ложился на рассвете и утром спал особенно крепко и сладко – на этом строился весь расчет.
Возможно, он спал один, возможно, с любовницей. У него их две. Одна – аспирантка МГИМО, другая – статистка из кремлевского балета, но не суть, никакой роли у нее в дальнейшем действии не было. Итак, вот он спит, но появляется Жора. Коротышка влетает в спальню, в особо серьезных случаях у него имеется такое эксклюзивное право, и будит Босса со словами:
– Телеграмма! Телеграмма!!! Она прислала телеграмму!
– Она прислала телеграмму? – переспрашивает Босс, щурясь от утреннего света – Жора уже раздвигает шторы. Аспирантка или статистка тихо матерится, накрываясь одеялом.
Не правда ли, это напоминает: «Штирлиц идет по коридору, группенфюрер». «Штирлиц идет по коридору?» – автоматически переспрашивает Мюллер, который только его и ждет и поверить в это не в состоянии. «По какому коридору?» «По нашему коридору, группенфюрер».