Чжу Вон выпрямляется и кладет палочки рядом с чашкой.
— Этот проект называется — армия, бабушка, — отвечает он с невозмутимым выражением на лице.
— Это следует понимать так, что на работе ты ничего не делаешь? — тоже, сделав невозмутимое лицо, интересуется бабушка.
Хё Бин чуть слышно хмыкает, а мама Чжу Вона испуганно замирает глядя на сына.
— Бабушка, — вежливо говорит внук, — я знаю, что ты очень умная женщина. И ты прекрасно понимаешь, что за три месяца сделать ничего невозможно. Только-только я войду в курс дела, как мне нужно будет идти служить. Какой смысл что-то сейчас делать, зная, что впереди — два года перерыва? Вот вернусь, тогда можно будет заняться работой всерьез.
Чжу Вон снова берет в руки палочки.
— Вот как? — говорит бабушка, смотря на него и поднося к губам чашку с чаем.
За столом возникает пауза. Все смотрят, как она пьет чай, а Чжу Вон ест рис.
— А как у тебя дела с твоей девушкой? — спрашивает бабушка, с легким стуком ставя чашку на блюдце, так и не прокомментировав выступление Чжу Вона.
— Какой моей девушкой? — искренне не понимает внук, перестав жевать.
— Я говорю о Пак Юн Ми.
Услышав произнесенное имя, мама Чжу Вона хмурится и поджимает губы.
— А-а, эта! — поняв о ком речь, кивает Чжу Вон, — нормально.
— Тоже — нормально? Что теперь означает это твое — нормально?
— Нормально, значит — нормально, — не вдаваясь в детали, объясняет внук.
— Где ты был с ней последний раз и когда?
— Ну… — задумывается Чжу Вон подняв глаза к потолку и пытаясь вспомнить.
— Чжу Вон, — строгим голосом произносит бабушка, — у нас был с тобою договор, который ты обещал исполнять. Помнишь?
— Помню, — нехотя отвечает внук.
— Звонил твой отец, — говорит бабушка, — сказал, что задержится еще на неделю. Переговоры потребовали дополнительных обсуждений. Но через неделю он вернется. И хорошо, чтобы к тому моменту, чтобы сплетни о тебе окончательно развеялись. Это будет лучше для всех, но в особенности будет лучше для тебя, Чжу Вон. Это я тебе по своей душевной доброте говорю.
Чжу Вон хмурится.
— Сходи с ней куда-нибудь! — требует бабушка.
— Куда? — кривится внук.
— Не знаешь, куда можно сходить с девушкой? — удивляется бабушка.
— Если бы она действительно была моей девушкой, то я бы знал, — бурчит внук, — а так я не знаю.
— Сам виноват, — говорит бабушка, — мозги надо было иметь. А раз нет — терпи. Своди ее в магазин.
— Магазин? — удивляется внук.
— Да, — кивает бабушка, — купи ей и себе парные костюмы.
— Что-о?! — вскидывается Чжу Вон.
Хё Бин заливается смехом. Мама сжимает губы в ниточку.
— Ба, ну это уже слишком! — возмущается Чжу Вон.
— Слишком было, когда ты прикидывался, что встречаешься с парнем, — «отрезает» бабушка, — На фоне этого, парный костюм — это не слишком. Особенно для твоего отца. По мне так, чем ты больше будешь похож на идиота, одержимого любовной горячкой, тем больше у тебя шанс, что твой отец поверит тебе и найдет для себя объяснение твоему безделью на работе. Коль ты идешь на нарушение нашего договора, то говорить со своим сыном, выгораживая тебя, я не стану. Выкручивайся сам. Но, поскольку ты мой внук и я не желаю тебе зла, то я даю тебе совет — купи парные костюмы. Чем глупее ты будешь выглядеть, тем больше у тебя шансов, что отец спустит тебе это с рук.
Чжу Вон, насупившись, мрачно молчит. Мама с тревогой смотрит на сына. Хё Бин, смеясь про себя, смотрит на брата.
Бабушка вновь подносит к губам чашку с чаем и делает глоток, внимательно смотря на внука. За столом на несколько мгновений устанавливается тишина. Все присутствующие выжидающе смотрят на Чжу Вона.
— Хорошо, — наконец кивает тот, — я свожу ее в магазин.
— Сводишь? — удивленно приподнимает брови бабушка, отставляя в сторону чашку.
— Не за костюмами, — хмуро поясняет Чжу Вон, — просто покажу всем, что мы проводим время вместе.
— Но почему магазин? — удивляется мама Чжу Вона, — тебе же придется тратить на нее деньги!
— В магазине нас смогут увидеть много людей, мама, — объясняет матери Чжу Вон, — потом, девушки любят шоппинг.
— И ты будешь ходить за девушкой по магазину? — не поверила брату Хё Бин, — ты же терпеть этого не можешь! Когда мы с тобою ходили, ты всегда убегал.
— Пока она будет бродить по отделам, я смогу посидеть на диванчиках, которые там ставят на входе, — с легким сарказмом в голосе отвечает ей Чжу Вон, — Возьму с собою плеер, послушаю музыку. Что-нибудь подобающее случаю. Мрачное. Какой-нибудь симфонический оркестр. Бабушка ведь хочет, чтобы я страдал? Что ж, буду страдать. Надеюсь, это будет мне зачтено как выполнение условий нашего договора, бабушка?
Внук поворачивается к бабушке. Та, благосклонно кивает в ответ.
— Правильно понимаешь, — говорит она, — страдание, есть суть наказания. Сходи, внучок, пострадай. А я прослежу. Думаю, это можно будет считать выполнением нашего договора.
Время действия: этот же день. Вечер.
Место действия: улица рядом с отелем «Golden Pales». Чжу Вон в сером костюме с разговаривает с Юн Ми. Вид у него недовольный. Он стоит, засунув руки в карманы брюк. На Юн Ми белая блузка и юбка-колокольчик в раскраску под «синего» леопарда. Вид у нее как у человека, который никак не сообразит, чего от него хотят.
— Завтра пойдешь со мною в магазин, — приказным тоном, не подразумевающим малейшего возражения, сообщает Юн Ми Чжу Вон, смотря на нее сверху вниз.
— С тобой? В магазин? — не понимает та, заглядывая ему в лицо, — Какой магазин? Зачем?
— Будешь делать шоппинг, а я буду тебя сопровождать, — недовольным голосом объясняет ей Чжу Вон.
— Шоппинг? Я? Зачем? — опять не понимает Юна.
— Сосредоточься, и внимательно вслушайся в слова, которые я сейчас произнесу. Готова? Слушай. Туфли. Сумочки. Платья. Новые. Они. Будут. Твои. Ну? Дошло?
— У меня есть одежда. И обувь. Зачем мне еще?
Чжу Вон ошарашено смотрит на девушку, пытаясь понять — она это взаправду или придуривается?
— Ты идиотка? — наконец спрашивает он.
— С чего это? — малость окрысивается на его вопрос Юна.
— Девушкам всегда не в чем ходить.
— Меня это тоже всегда удивляет, — кивнув, соглашается с ним Юн Ми, — но у меня есть в чем ходить!
— О боже, — закатывая глаза к небу, говорит Чжу Вон, — дай мне сил! Объясняю проще. По нашему с тобой договору, мы должны появляться на публике. Поэтому, мы идем с тобою в магазин. Вместе. Вроде бы как парочка. Поняла?
— А-а! Ну, так бы сразу и сказал, — с облегчением говорит девушка, поняв, наконец, чего от нее хотят.
— А что, обязательно магазин? — спустя мгновение интересуется она.
— Не хочешь в магазин?! — с подозрением смотря на Юну, как на больную, спрашивает Чжу Вон.
— Там скучно, — пару секунд подумав, объясняет та свое нежелание, — тряпки да тряпки. Что в них интересного?
— А что тебе было бы интересно? — недоверчиво смотря на собеседницу интересуется Чжу Вон.
— Интересно? Интересно было бы что-нибудь посмотреть, побывать там, где еще не была…
— Например?
— Ммм… — теперь уже Юна, задумчиво поднимает глаза к небу, — На телебашню бы съездила, говорят, оттуда шикарный вид на город, или к морю бы поехала. Читала, что на берегу есть кафешки, где готовят прямо из при тебе пойманных морепродуктов. Пишут, что очень вкусно. Я бы попробовала. Можно было бы еще сходить в Национальный музей, посмотреть. Я там тоже не была. Да можно сказать, что я вообще нигде не была! Если уж тратить время, то тратить его на что-то более стоящее, чем шоппинг!
Юн Ми с легким удивлением смотрит на парня, как бы говоря — «Что, не понимаешь? Это же очевидно»!
— Что, даже со школьными экскурсиями ни в одном музее не была? — не верит Чжу Вон.
— Нууу… — растягивая букву у неопределенно мычит Юн Ми, видимо соображая, как лучше объяснить столь странный факт, — когда класс ездил на экскурсии, я постоянно в это время болела. Или еще, что случалось…
— Что случалось?
— Всякое…ненужное… — напускает тумана Юна.
— Ага, очень понятно, — кивает Чжу Вон и окидывают собеседницу оценивающим взглядом, — Мда-а, тебе уже семнадцать лет, а ты даже в музее еще не была… Это кошмар. Можно сказать, что вся твоя жизнь прошла зря. Хотя…
Чжу Вон задумывается.
— Знаешь, а ведь в этом что-то есть! — говорит он, обдумав пришедшую ему в голову мысль, — можно ведь будет на работе не сидеть! Если бабушка спросит — скажу, что провожу время с тобой, как она хотела. По музеям ходил. Ес! Отличная идея! Но…
Чжу Вон, снова, сверху вниз, критически оглядывает девушку.
— В магазин все же придется заехать. Этот ужас, который на тебе, меня совершенно не устаивает.
— Ужас?
Юн Ми озадаченно оглядывает свою юбку спереди, а потом, изогнувшись, пытается увидеть, что там сзади.
— А мне кажется, нормально, — оглядев себя, говорит она, — многие так ходят…
— Тсс… — с насмешкой «тсыкает» сквозь зубы Чжу Вон, — вот именно, что многие. Но, похоже, понимание того, «что именно не так», находится для тебя за горизонтом. Ладно, я разберусь с эти вопросом. И ты опять разговариваешь со мною неформально, женщина?
— Прошу меня простить, господин исполнительный директор.
Юна кланяется.
— Мне уже надоело тебе об этом говорить. Ты самая невоспитанная девчонка, которую я только встречал в жизни.
Юн Ми, поджав губы, пару секунд, смотрит на своего собеседника, а затем задает вопрос, меняя тему разговора: Чжу Вон-оппа, но как я объясню дома появление у меня новой одежды?
Чжу Вон-оппа на мгновение задумывается.
— Гараж, — говорит он, быстро найдя решение, — будешь хранить одежду там! Все, решено! Завтра мы идем с тобою в магазин, а послезавтра, в понедельник, я возьму тебя и куда-нибудь поеду. Я подумаю, куда бы я хотел съездить! Может действительно, поехать креветок поесть в Пхентхэк? Перед армией, это было бы не плохо…
Время действия: через день, ближе к вечеру
Место действия: гора Намсан. Юн Ми, с высоты обзорной площадки, рассматривает в стационарно установленный бинокль город, лежащий у подножья горы. Недалеко от нее стоит Чжу Вон засунув руки в карманы брюк. Он тоже смотрит вниз, на город.
Оля-ля! Я астроном! Площадка с установленными на ней биноклями называется — обсерватория. Коль так, тогда получается, что всякий, пользующийся установленной на ней оптикой — астроном. Забавно…
Разглядываю Сеул. Большой город. Дело движется к вечеру и на город, вместе с сумерками, с гор наползает туман. Красиво.
Сегодня понедельник, день тяжелый. Как только я появился на работе, так меня сразу затребовали в отдел кадров «Golden Pales», где вручили расписание прохождения тестов. Хё Бин распорядилась, они «взяли под козырек» и выполнили. Узнали, какие, когда и где проходят экзамены, занесли там мою фамилию в списки экзаменуемых, а мне выдали листок с датами, временем и местом, куда я должен прийти. Проинструктировали, что в эти дни я могу на работу не приходить, так как буду считаться в местной командировке с сохранением зарплаты. После каждого экзамена я должен получить сертификат, который оплачивает фирма. Сдав все экзамены, я должен принести все полученные мною сертификаты в отдел кадров и тем самым отчитаться в выполнении задания.
Что я могу на это сказать? Нормальный подход. Понравилось. Понравилось и то, что меня везде без меня записали, бегать самому не надо, сохранение зарплаты понравилось и что на работу можно в этот день не приходить. Осталось только решить для себя вопрос — «завалить» мне экзамены, чтобы «не светиться», или все же выложиться по полной? В том и другом решении есть как свои плюсы, так и свои минусы… Я подумаю об этом. Время еще есть.
Если смотреть по датам, то выходит, что «бодяга» с тестированием затянется для меня почти на два месяца. Посмотрев в первый раз на выданный отделом кадров график, я несколько озадачился. Японский был буквально на днях, французский — через три недели, немецкий — через пять и последний — итальянский, аж через семь недель! Удивившись, я спросил у начальника отдела, лично вручившего мне расписание — отчего так?
— Это были самые ближайшие дни, на которые можно было записаться на экзамен, — ответил он.
— Странно, — имел я легкомыслие высказать сомнение его словам, — английский можно каждый день сдавать, а итальянский — почти два месяца ждать…
Кунчан-ним и так сильно удивился, что я открыл рот, а тут уж он вообще «надулся», уловив в моем голосе сомнение в профессионализме его и его подчиненных. Быстро, как говорится, «на пальцах», он объяснил мне, «идиотке», что английский — это английский. Он нужен всем нормальным людям, поэтому, его и принимают каждый день, а другие, редкие языки — не каждый. Людей, желающих получить «экзотический» сертификат гораздо меньше и посему, в «информационных центрах», где проводят тесты, экзамены для них делаются реже. Например, тест на знание итальянского языка проводят во всем Сеуле всего два раза в месяц.
Ну, конечно он не так вот прямо так и сказал, но общий смысл его информационного посыла был именно таким. Из отдела кадров я ушел в легком «охренении», сопровождаемый насмешливыми взглядами его сотрудников, унося с собой только что приобретенное знание о том, что оказывается, европейские языки — это редкие языки! Вот она штука-то какая! Как говорится, живешь и не знаешь…
Впрочем, сейчас думаю, что можно было не спрашивать. Вполне мог сам догадаться, что раз речь идет не о любимом корейцами английском, то и ежедневно гостеприимно распахнутых дверей ждать не следовало.
Потом я, с приказом и расписанием в руках, «вляпался» в Чжу Вона. Вернувшись на свое рабочее место, я показал выданные мне бумажки своей сонбе, чтобы ввести ее в курс дела и сообщить, в какие дни я буду отсутствовать. На сонбе, список иностранных языков, по которым я собираюсь сдавать экзамены, оказал «зомбирующий эффект». Прочитав, Су Чжи «подключилась к астралу», «выпала в осадок» и «разорвала шаблон», причем сделав это все одномоментно. Пока она, держа в руках листок, смотрела на меня круглыми глазами, из кабинета, в приемную, черти вынесли Чжу Вона. Увидев замершую мою сонбе и меня, скромного, рядом с нею, он, естественно, заинтересовался происходящим и, подойдя к нам, потребовал у Су Чжи бумагу. Та, естественно, отдала без звука. Чжу Вон прочитал и тоже выставился на меня.
— Что это? — спросил он.
— Это распоряжение госпожи Хё Бин, господин исполнительный директор, — вежливо ответил я и поклонился.
— И ты их все знаешь? — с сильным сомнением в голосе поинтересовался Чжу Вон помахав в воздухе бумажкой.
— Немножко, господин исполнительный директор, — скромно ответил я.
— Немножко? Ха! И ты с «немножко» идешь сдавать экзамен по четырем иностранным языкам?
— Это распоряжение госпожи Хё Бин, господин исполнительный директор, — снова перевел я стрелки на его сестру.
Пусть он с ней разбирается, если ему так любопытно, — подумал я тогда, — Мне кажется, что она ему быстро — «ответит на все вопросы».
— Я спрошу у нее, — пообещал Чжу Вон, — я знаю, что Хё Бин любит, чтобы у нее работали редкие специалисты, но в этот раз она, кажется, переборщила. Откуда тебе знать столько языков, чтобы быть переводчиком? И почему она распоряжается моими подчиненными, ничего не сказав мне?
Я промолчал, не став давать комментарии о своем виденье данного вопроса. Пусть сами разбираются, кто, кем, когда и по какому праву распоряжался. В общем, тему субординации на том тогда закрыли. Чжу Вон нарушением своего суверенитета возмущаться больше не стал, видно решив обсудить его с сестрой-агрессором приватно, без свидетелей. Ну и славненько.
Но на этом мои затруднения сегодня не закончились. Спустя какое-то время Чжу Вон вызвал меня к себе в кабинет и поставил в известность, что он едет на гору Намсан. А я еду вместе с ним. На тот момент мой рабочий день несовершеннолетнего заканчивался через три часа с «хвостиком», потом я собирался домой, где планировал продолжить шлифовать свою технику игры на синтезаторе. Переться на какую-то гору я сегодня не планировал совершенно. Что я там забыл?