– А что насчет вируса? – спросила Пибоди. – Если убийство – дело рук ОБР, а компьютеры были заражены вирусом, значит, ОБР уже владеет «вирусом Судного дня». Но разве им не полагается работать над программой защиты от этого вируса, а не… О боже!
– Политический шпионаж не так уж сильно отличается от промышленного. – Рорк налил себе еще кофе. – Если они действительно работают над программой защиты, им выгодно разведать, как продвигается дело у нас.
– И ради этого они готовы убивать? Но это же просто еще одна разновидность организованной преступности! – Пибоди смутилась и даже слегка покраснела. – Извините. Это во мне говорит квакерская закалка. Умом я понимаю, что правительства вынуждены прибегать к помощи спецслужб для сбора разведданных, для предотвращения атак террористов и разных политических фанатиков. Но ведь факт остается фактом: они не всегда играют по правилам, и им это сходит с рук. А безнаказанность развращает. Один коррумпированный агент может скомпрометировать всю организацию. Ой, извините, я рассуждаю прямо как мой отец.
– Не тушуйся, красотка! – Макнаб снова сжал ее колено. – По-моему, квакеры – классные ребята.
– Если это ОБР отдала приказ убрать Кейд и Биссела, – продолжала Ева, – им вряд ли придется отвечать в открытом суде. Но если это они подставили Риву Юинг и просто-напросто принесли ее в жертву, они за это заплатят. Она гражданка Нью-Йорка, а значит, наша подопечная. Я поговорю с майором, а потом обращусь к Риве Юинг и раскрою все факты, если только не получу приказа о неразглашении. Не сомневаюсь, через ее связи мне удастся выйти на представителей ОБР. И мы поиграем в мячик.
Закончив совещание, Ева направилась к дверям вместе с Пибоди, но на пороге остановилась.
– Ах да, Финн, мне надо переговорить с тобой еще минутку. Пибоди, спускайся вниз. Свяжись с шефом и попроси уделить мне время. По срочному делу.
– Мне надо в исследовательский отдел, но я там задержусь всего часа на два-три, – сказал Рорк, обращаясь к Фини. – Ты знаешь, где тут что. Располагайся, как тебе удобно. Соммерсет наверняка сможет ответить на любые твои вопросы. Я постараюсь вернуться как можно скорее и тоже впрягусь. Лейтенант…
Он знал, что она поморщится, когда наклонился, чтобы поцеловать ее, и это была одна из причин, заставлявших его каждый раз поддаваться искушению. Она высвободилась и в сердцах захлопнула за ним дверь. Рорк бросил задумчивый взгляд на эту дверь, пожал плечами и ушел.
Оставшись наедине с Фини, Ева потерла лицо руками.
– Мне придется просить тебя о личном одолжении.
– Валяй.
– Я… Мне это нелегко.
– Да я уж вижу. Может, нам присесть?
– Нет. То есть ты садись, если хочешь. Черт! – Она прошлась по комнате и остановилась у окна. – Не знаю, как много тебе известно о моем детстве, и говорить об этом не хочу.
Ему было известно не так уж много. Но достаточно, чтобы ком подкатил к горлу при одном упоминании о ее детстве. Однако голос у него не дрогнул.
– Хорошо.
– В общем, в Далласе действовал оперативник ОБР, когда… в тот период… Черт бы его побрал!
– Они следили за твоим отцом?
– Да. Следили и подслушивали. Они… Это сложно, Финн, и у меня нет сил об этом говорить. Но все дело в том, что существует досье. Рорк его читал и…
– Стой! Они следили и подслушивали? Они знали, что там есть ребенок, и не вмешались?
– Дело не в этом…
– К черту дело!
– Финн. – Ева повернулась к нему, и ее обожгло тем же неистовым гневом, который исходил и от Рорка. – Мне не следует рассказывать тебе об этом. Если вдруг… Конечно, все зависит от исхода дела, но… тебя могут счесть соучастником. Но, может быть, поделившись с тобой, я сумею повлиять на исход дела. В общем, Рорк хочет отплатить, а этого допустить нельзя. Это может его погубить, ты же понимаешь. Я тебя прошу, помоги мне остановить его.
– Остановить его? А с чего ты взяла, что я, наоборот, не захочу ему помочь?
– Ты же коп! – рассердилась Ева. – Ты прекрасно знаешь, что нельзя сводить личные счеты подобным образом. Ты прекрасно знаешь, к чему это приводит. Поэтому я прошу тебя: загрузи его работой. Пусть он будет занят, так занят, чтобы у него не осталось времени на месть. Я хочу, чтобы ты нашел способ отговорить его от этого.. Мне кажется, тебя он послушает.
– Почему?
– Не знаю. – Ева провела рукой по волосам. – Просто мне так кажется. Господи, Финн, ну я прошу тебя, не заставляй меня идти с этим к Соммерсету!
Мне и тебя-то просить тяжело! Мне просто надо выиграть время и спокойно все обдумать.
– Мне нетрудно загрузить его работой, это не проблема. Ведь нас всего трое, и нам предстоит выпотрошить дюжину компьютеров/А вот поговорить с ним… – Финн сунул руки в карманы и пожал плечами. – Ладно, постараюсь найти удобный предлог. Но обещать не могу.
– И на том спасибо. Вообще, спасибо тебе за помощь, Финн. Спасибо.
– Позволь мне задать тебе вопрос, Даллас. Строго между нами, здесь и сейчас. Мы можем больше об этом не упоминать, но ответь мне прямо. Ты сама-то не хочешь отплатить?
Ева посмотрела себе под ноги, потом заставила себя поднять глаза и встретить взгляд Финн.
– Я так этого хочу, так чертовски сильно хочу, что мне даже страшно становится. Я хочу этого так сильно, что понимаю: мне надо об этом забыть. Обязательно надо, иначе я натворю такого, с чем потом не смогу жить.
Финн кивнул, и этого было довольно им обоим.
– Ну, пошли, нас работа ждет.
Майор Уитни был крупным мужчиной и сидел за большим столом. Ева знала, что его день до отказа заполнен бумажной работой и политикой, дипломатией и директивами. И тем не менее он был настоящим полицейским.
Его кожа напоминала полированную древесину дуба. Блестящие темные глаза на широком лице светились умом. В волосах с прошлого года прибавилось седины. «Наверняка жена пилит его за это и говорит, что надо что-то Делать», – подумала Ева.
Самой Еве его седина нравилась. Она считала, что седые волосы придают майору еще больше солидности.
Он выслушал ее доклад молча, но его молчание показалось Еве сочувствующим. Даже не глядя на Пи-боди, она ощущала, что ее напарница ждет, затаив дыхание.
– Источник информации надежен? – кратко осведомился Уитни.
– Сэр, поскольку информация поступила по анонимным каналам, я не могу гарантировать их надежность, но я убеждена, что данные сами по себе верны.
Он поднял брови и кивнул.
– Весьма взвешенная формулировка. Если на вас будут давить, она вас, пожалуй, выручит. Ваши дальнейшие действия?
– Я собираюсь раскрыть эту информацию Риве Юинг.
– Ее адвокаты спляшут победный танец!
– Сэр, она не убивала Биссела и Кейд. Мне совесть не позволяет скрыть эту информацию от человека, являющегося, по сути дела, третьей жертвой.
– Все верно. Просто я не люблю, когда адвокаты торжествуют.
Пибоди не удержалась и тихонько прыснула, но торопливо замаскировала свой смешок кашлем.
– Окружной прокурор тоже будет недоволен, – добавил Уитни.
– А вот ему грех жаловаться. Он еще спасибо скажет, если мы повесим на ОБР двойное убийство и предумышленную попытку подставить гражданское лицо. Если нам это удастся, дело станет очень горячим, – добавила Ева, заметив сомнение в глазах Уитни. – Таким горячим, что привлечет внимание СМИ по всему миру. И все прожектора будут устремлены на прокурора.
– Любопытный пример политического мышления, Даллас. Вы меня удивляете.
– Если на меня нажать, я способна направить свои мысли в политическое русло. Кстати, вы могли бы упомянуть об этом в разговоре с прокурором.
– Не сомневайтесь.
– Кроме того, Юинг может оказаться полезной в обеспечении контактов, которые помогут мне в расследовании. С ее помощью я смогу доказать причастность ОБР.
– Как только парни из ОБР прознают об этом аспекте расследования, они сделают все, чтобы положить ему конец.
«Невмешательство, – вспомнила Ева. – Вот чего они от меня потребуют. И вот как они это назовут. Но будь я проклята, если они это получат!»
А еще она вспомнила Рорка, который не мог смириться с тем, что невинного ребенка нарочно не замечали, позволяли избивать и насиловать его. И наконец позволили ему совершить убийство из самозащиты.
– Речь не о сохранении безопасности, майор, национальной или глобальной, а просто о грязной игре. – Горло у нее горело, но она твердо решила не обращать на это внимания и приказала себе придерживаться фактов, не вспоминая о прошлом. – Корпорация, на которую работает Юинг, получила контракт под «Красным кодом» на разработку программы уничтожения компьютерного вируса, созданного террористической группировкой. Если ОБР попыталась воспрепятствовать этой работе, это тоже не вопрос национальной или глобальной безопасности. Это промышленный шпионаж, направленный на расширение собственного могущества и крайне опасный;
– Не сомневаюсь, они все это повернут по-другому.
– Пусть поворачивают хоть до посинения, это не повлияет на тот факт, что два человека были зверски убиты, а ни в чем не повинное гражданское лицо сделано козлом отпущения. СМИ уже размазывают имя Ривы Юинг по всем экранам и страницам таблоидов. Она этого не заслужила. Когда-то она едва не погибла, как щитом заслонив собой президента Соединенных Штатов, потому что такова была ее работа. Не больше и не меньше. Вот и в «Рорк индастриз» она всего лишь делала свою работу. То есть вносила посильный вклад в создание щита иного рода: против угрозы, способной, в потенциале, вырубить и Пентагон, и Совет национальной безопасности, и администрацию президента, и Капитолий, и даже саму ОБР, будь она неладна. Уитни вскинул руку:
– Похоже, Юинг и адвокаты не нужны, хватит вас одной, лейтенант. Я с вами не спорю, – добавил он, увидев оскорбленное выражение на лице Евы. – Я прочел ее досье. Вы же понимаете, можно просто снять с Юинг все обвинения, и пусть идет на все четыре стороны. Нью-Йоркский департамент полиции и вас лично обвинят в необоснованном аресте и произволе, но это быстро забудется.
– Это не изменит того факта, что два человека убиты.
– Два оперативника, Даллас, – напомнил Уитни. – Это профессиональный риск. Так сказать, побочный эффект производства. – Он опять вскинул руку, не давая Еве возразить. – Вы хотите высказать свое мнение по этому поводу, детектив Пибоди?
– Да, сэр. Если бы меня убили при исполнении служебного долга, это был бы побочный эффект производства. Но я не сомневаюсь, что Даллас и другие мои товарищи сделают все от них зависящее, чтобы моя смерть не осталась неотмщенной. Мы не можем просто отмахнуться от убийств, потому что они стали побочным эффектом производства.
– Вы отлично обосновали свою точку зрения, детектив. Ну что ж, теперь я вижу, что все мы на одной стороне. Поговорите с Юинг. А я доложу об этом шефу Тибблу. Только шефу Тибблу, – добавил он. – Его необходимо поставить в известность. Но больше никто ни о чем не должен знать.
– Спасибо, сэр. Команда электронщиков будет работать в основном у меня дома. Там больше уровней безопасности, чем у нас в управлении.
– Меня это не удивляет. Все документируйте, Даллас, но с этого момента ваши доклады мне будут исключительно и только устными. Если с вами вступит в контакт любой агент или представитель ОБР, информируйте меня в ту же минуту. И не забывайте прикрывать свои тылы. Если вам нанесут удар, пострадает весь департамент.
– Все прошло хорошо, – прокомментировала Пибоди, когда они шли к гаражу.
– Неплохо.
– Когда он спросил, не хочу ли я высказать свое мнение, я чуть не околела прямо на месте.
Ева пожала плечами:
– Он бы не спросил, если бы не хотел услышать твое мнение.
– Может, и так, но большое начальство обычно хочет слышать только то, что хочет слышать. И вот о чем еще я подумала. – Пибоди небрежно одернула полы своего жакета. Природа данного расследования и степень секретности таковы, что было бы разумнее переселить всех членов команды в вашу резиденцию.
– Ты так думаешь?
– Ну да, учитывая… – Пибоди замолкла и пристально всмотрелась в их оливково-зеленый полицейский автомобиль. – Как по-вашему, этот объект проверен и защищен?
– Техники говорят, да, но я им не верю. Они лживые мешки с навозом. Так что излагай свое дело в самых общих словах.
Пибоди залезла в машину.
– Во-первых, у вас и вправду есть все эти дополнительные уровни безопасности, значит, нам не придется следить за каждым своим словом. Ведь в ходе расследования нам придется обсуждать информацию и обмениваться данными. К тому же электронщики при желании могли бы работать посменно. И потом, у меня дома жуткий кавардак, ведь мы с Макнабом все равно собираемся съезжаться. – Она подкупающе улыбнулась. – Так что вы скажете?
– Это не вечеринка, – проворчала Ева.
– Конечно, нет! – Пибоди запрятала улыбку поглубже и напустила на себя строгий вид. – Я это предлагаю исключительно ради удобства команды и успеха расследования.
– А также ради мороженого, всегда в избытке имеющегося в холодильнике.
– Ну… да. Я выгляжу глупо?
Рорку и раньше случалось отдавать приказы о внезапной проверке безопасности в любом из отделов своей корпорации. Странно было другое: сейчас он сам взялся за сканер и занялся проверкой своего собственного оборудования.
Доступ в исследовательский отдел «Рорк индастриз» имели только сотрудники, прошедшие самую строгую проверку. Но никто из них не стал сетовать на личный досмотр, никто не заворчал при виде команды техников в белых костюмах и черных шлемах, вызванной для проверки на наличие «жучков». Сотрудники обменивались взглядами и пожимали плечами, но никто не осмелился оспорить приказ босса.
В лаборатории царила хирургическая стерильность. Фильтры и очистители поддерживали абсолютную чистоту воздуха. Полы, стены и потолки были выкрашены в ослепительно белый цвет. Окон не было, толщина стен достигала добрых шести дюймов. Мини-камеры, размещенные в стратегических местах, фиксировали каждый дюйм поверхности, каждое движение персонала, каждый звук.
Каждое рабочее место представляло собой прозрачную стеклянную кабинку; на каждом из столов со стеклянной поверхностью размещалось компактное и очень мощное оборудование. Здесь работали только внутренние телефоны.
Персонал с допуском носил на груди кодированные идентификационные значки, подвергавшиеся трехкратной проверке на входе и на выходе из лаборатории. Кроме того, для проникновения внутрь требовалась идентификация голоса, сетчатки глаза и ладони. Рорк был уверен, что все эти заградительные устройства делали невозможным вынесение из лаборатории каких-либо данных без его ведома или разрешения. Разместить в лаборатории «жучок» мог бы разве что колдун.
Он готов был поставить на кон свою репутацию, что это так. Собственно, на кону и стояла его репутация.
Он сделал знак Токимото, исполняющему обязанности заведующего отделом, и прошел в помещение, которое местные шутники называли «склепом». Это был кабинет – спартанский, почти по-военному строгий – с одним-единственным столом обтекаемой формы, двумя стульями и рядами запечатанных ящиков, занимавших целую стену. На столе помещался мощнейший компьютерный центр с блоком связи, получающим и передающим сообщения только по голосовой команде и с личным кодом Рорка.
– Закройте дверь, – приказал он Токимото. – Садитесь.
Токимото исполнил оба указания и сложил свои длинные красивые руки на коленях.
– Если вы позвали меня сюда поговорить о Юинг, вы даром тратите свое и мое время. Она никого не убивала. Хотя Биссел, безусловно, этого заслуживал.
Рорк сел и с удивлением взглянул на Токимото. Ему было ясно, что придется пересмотреть свое мнение относительно этого сотрудника.
Перед ним сидел высокий худощавый мужчина лет сорока с длинными руками и ногами. Черные волосы были подстрижены «ежиком». Темные глаза смотрели строго из-под длинных прямых бровей на оливково-смуглом лице. Губы были неодобрительно сжаты в тонкую линию.
Рорку нечасто доводилось видеть Токимото раздосадованным за все шесть лет их совместной работы.