После отлета прошло менее получаса, а Землю уже можно было окинуть одним взглядом: отсюда она казалась большим зеленоватым шаром с белыми полосками.
Мы висели в пространстве все время, пока шел «военный совет», на котором присутствовал и я. Мои хозяева ничего не собирались от меня скрывать, напротив, Эссина старательно передавала мне все существенные подробности разгоревшегося спора. Аасс, в общем, был за то, чтобы дождаться ночи и высадить меня. Суилик, которого поддерживала Эссина и два других исса, хотел взять меня с собой на планету Элла. Основными их доводами были, во-первых, то, что я представляю самую дальнюю из известных им «человеческих» планет, а во-вторых, то, что закон, запрещающий устанавливать связи с мирами, где еще свирепствуют войны, относится только к их галактике и неприменим к внегалактическим планетам.
– Совершенно очевидно, – говорил Суилик, – что это человечество не имеет ни малейшего понятия о пути через ахун. Следовательно, никакая опасность Элле не угрожает. Доставить его обратно мы всегда успеем. Но как можно пренебрегать какой бы то ни было помощью, когда мислики наступают и находятся уже на расстоянии менее одного миллиона световых лет? И кто осмелится пренебречь помощью человечества с красной кровью?
Последние слова он особо подчеркнул. Наконец Аасс повернулся ко мне и передал:
– Если хочешь, мы возьмем тебя на нашу планету, при условии, что тебе подойдет наша пища, потому что полет будет долгим. Попробуй! Если все сойдет хорошо, полетим на Эллу. А обратно мы доставим тебя позднее.
Так я впервые принял участие во внеземной трапезе, за которой, впрочем, последовало немало других. В это время корабль, или ксилл, как я отныне буду его называть, неподвижно висел в пространстве примерно в 25 000 километров от Земли.
Во всех случаях, кроме торжественных банкетов, иссы едят стоя. Мы поели в той же комнате. Завтрак состоял из розового очень вкусного желе и печенья, которое, как мне показалось, было сделано из пшеничной муки, замешенной на какой-то душистой жидкости. Тарелки и ложки были прозрачно-синие, очень красивые и совершенно небьющиеся, в чем я сразу убедился, выронив свою тарелку. К счастью, я быстро насытился и переварил этот завтрак без всяких осложнений.
Всю вторую половину дня я не отрываясь смотрел на Землю, ту самую Землю, которую собирался покинуть, чтобы отправиться неведомо куда. Вечером после почти такого же ужина мне показали низкое ложе, и, несмотря на возбуждение, я быстро заснул, сморенный усталостью.
Когда я проснулся, в комнате никого не было. За стеной слышалось легкое жужжание. Я встал, открыл дверь и столкнулся с Аассом.
– А я шел тебя будить, – передал мне Аасс. – Вы, земляне, слишком долго спите.
Аасс пригласил меня в лабораторию.
Однако, прежде чем продолжать, я полагаю, пора дать тебе представление о том, как располагаются все эти комнаты-каюты. Ксиллы, как правило, строятся по одному образцу. Они имеют форму диска, диаметр их колеблется от 15 до 150 метров, а толщина в середине – от 2 до 18 метров. В нашем ксилле – средней величины, диаметром 30 метров при толщине в центре до трех с половиной метров – в середине был шестиугольный зал, где помещались все приборы управления, главный пульт. Вокруг располагались еще шесть комнат приблизительно такого же размера: спальни, лаборатория, машинные отделения – их на ксилле три – и прочее. Вокруг этих комнат, уменьшаясь в высоту по мере удаления от центра, располагались всевозможные кладовые с продуктами, аккумуляторами энергии, запасами воздуха и тому подобным. Экипаж ксилла такого типа обычно состоит из двенадцати иссов.
В лаборатории нас уже поджидали уцелевшие члены экипажа – с Аассом их было десять. Впервые я увидел их всех вместе: шестерых мужчин и четырех женщин. Обычно, когда сталкиваешься с людьми иной расы, их трудно отличить друг от друга, но здесь я этой трудности не испытывал. Аасс возвышался над остальными и даже был на несколько сантиметров выше меня. Остальные казались много ниже ростом. Из женщин ни одна не достигала 165 сантиметров. С двумя иссами я уже сталкивался, не говоря о Суилике, Аассе и Эссине.
Аасс представил меня и познакомил со всеми, как в светском салоне. Насколько я понял, сам он был физиком, или, как он мне передал, «изучающим силы». Кроме того, он возглавлял экспедицию. Суилик был штурманом и командиром ксилла. Два исса считались матросами, если можно так выразиться. Двое других занимались изучением планет – про себя я назвал их астрономами. Как я уже говорил, врач экспедиции погиб при внезапной посадке. Еще один, специалист по звездной астрономии, был убит ракетой с американского самолета. Из женщин две занимались ботаникой, одна – психологией, а Эссина – сравнительной антропологией.
Меня спросили, что я делал на Земле. Я ответил, что раньше изучал медицину, но последнее время изучаю самую жизнь. Такой ответ их, видимо, вполне удовлетворил.
Завязалась оживленная беседа, которую иссы не сочли нужным мне переводить. Потом все разошлись, и я остался в лаборатории с Аассом и Суиликом. Аасс усадил меня в кресло и передал:
– Мы решили взять тебя на нашу планету. Не спрашивай, как далеко она от Земли. Я этого не знаю, и скоро ты поймешь почему. Она в той же самой Вселенной в широком смысле слова, потому что иначе мы не смогли бы к вам прилететь. Теперь нам предстоит обратный путь. Когда мы прибудем на Эллу, мудрецы решат твою участь. В худшем случае тебя просто вернут на Землю. Мы исследуем космос всего двести сорок эмисов (эмис равен двум с половиной земным годам) и уже открыли сотни миров, населенных существами, более или менее похожими на нас. Но мы впервые видим планету, где кровь у людей красная. Ты представляешь особый интерес для изучения, и именно потому мы берем тебя на Эллу в обход Закона. Мы сейчас достаточно далеко от Земли и можем перейти в ахун. Ничего не бойся, но главное – не прикасайся ни к одному прибору. Судя по той машине, которая на нас напала, вы еще пользуетесь химическими двигателями. Значит, принцип действия наших двигателей ты все равно не поймешь.
– У нас есть и иные типы двигателей, – возразил я. – Но что такое ахун?
– Это нe-пространство, которое окружает наше пространство и отделяет его от антимиров. И это также нe-время. В ахуне нет ни продолжительности, ни расстояний. Поэтому я и не могу тебе сказать, как далеко от твоей планеты до Эллы, хотя мы и полагаем, что расстояние это превышает миллионы световых лет.
– Но ведь Суилик мне говорил, что Земля – самая отдаленная из всех известных вам планет!
Аасс скривил губы, что было у него, как я узнал позднее, признаком крайнего затруднения.
– Как тебе объяснить? По совести говоря, мы и сами не все понимаем. Мы просто пользуемся этим. Ну ладно. Пространство и время взаимосвязаны, ты это знаешь?
– Да, один наш гениальный физик установил это не так давно.
– Хорошо. Так вот, пространство – время, Вселенная как бы плавают в ахуне. Пространство замкнуто в самом себе, но время открыто: прошедшее не возвращается. В ахуне, где нет пространства, ничто не может существовать. Поэтому мы отделяем небольшую часть пространства, которая замыкается вокруг ксилла, и оказываемся в ахуне как бы рядом с гиперпространством, если только можно так выразиться. Мы как бы дрейфуем по отношению к Большому Пространству, не смешиваясь с ним. Через определенный отрезок времени, местного времени нашего ксилла, мы совершаем обратный маневр и снова оказываемся в пространстве – времени нашей Вселенной. Проделав все это, мы «вынырнем» в наш мир в какой-нибудь точке, которая, как показал опыт, будет удалена от Эллы не более чем на несколько миллионов километров. Сейчас, чтобы вернуться, мы уйдем в ахун на внешнюю сторону нашего пространства – времени. Отправляясь к вам, мы вышли на внутреннюю сторону. Возможно, что одновременно с перемещением в пространстве на миллиарды и миллиарды километров мы также совершаем путешествие и во времени, но этого я утверждать не стану: физические свойства ахуна для нас еще новы и слишком мало изучены. Кто знает, может быть, мы, иссы, по отношению к вам вообще еще не существуем?! Или, наоборот, исчезли миллионы лет назад! Но я этого не думаю, потому что за миллионы лет мислики уже добрались бы до вас, несмотря на все расстояния. Как бы то ни было, вы для нас, как и мы для вас, пришельцы из ниоткуда и из никогда. И тем не менее мы существуем в том же пространстве – времени, хотя никто пока не может сказать, какое расстояние и за сколько времени нужно преодолеть, чтобы добраться от Земли до Эллы и наоборот, потому что для этого необходимо уйти в ахун, где нет ни времени, ни пространства. Ты меня понимаешь?
– По совести говоря, не очень. Сюда бы кого-нибудь из наших физиков!
– Самая главная опасность – это окружающие нас антимиры. Теория утверждает, что каждая положительная Вселенная окружена двумя отрицательными, и наоборот. В этих антимирах материя противоположна нашей: атомные ядра несут отрицательный заряд. На слишком большом удалении от нашей Вселенной мы рискуем попасть в один из антимиров, и тогда вся наша материя аннигилирует, исчезнет в чудовищной вспышке света. Наверно, так и было вначале с некоторыми ксиллами, которые не вернулись. Но с тех пор мы научились более точно управлять переходом в ахун. Прости, мне надо самому совершить этот маневр. Хочешь посмотреть? Идем!
Мы прошли к пульту, в зал управления. Склонившись над приборной доской, Суилик заканчивал настройку аппаратуры. Аасс указал мне на кресло, предупредив:
– Что бы ни случилось, молчи!
И вот он с Суиликом начал контрольную проверку приборов, нечто вроде долгой переклички-опроса, как у пилотов тяжелого бомбардировщика. После каждого ответа Суилик щелкал тумблером, поворачивал рукоятку или опускал рычажок. Когда все было сделано, Аасс повернулся ко мне, приподняв верхнюю губу над острыми зубами, что у иссов означает улыбку.
– Ахун! – крикнул он.
Прошло секунд десять, но ничего не изменилось. Я ждал, затаив дыхание. Внезапно ксилл резко наклонился вперед, и мне пришлось вцепиться в ручки кресла, чтобы не полететь на пол. Звук, в котором смешивались грохот и свист, нарастал – и вдруг оборвался. Это было все. Наступила полная тишина, ксилл выровнялся. Аасс встал.
– Теперь подождем сто один базик.
Я спросил, что такое базик. Мне объяснили, что это единица времени, и показали маленькие часы. Один базик соответствует одному часу одиннадцати минутам девятнадцати секундам.
Я не стану останавливаться на этом отрезке в сто один базик. Жизнь в ксилле была однообразна, как в подводной лодке, лежащей на грунте. Не нужно было совершать никаких маневров. Все иссы, кроме одного дежурного в кабине управления, отдыхали. Они играли в игру, отдаленно напоминающую шахматы, читали толстые книги с темно-синим шрифтом на гибкой и прочной «бумаге», разговаривали между собой. Я скоро заметил, когда попытался установить с ними мысленную связь, что мне отвечали только Аасс, Суилик и Эссина. Остальные лишь улыбались и продолжали заниматься своими делами.
Аасс большую часть времени пропадал у себя в лаборатории. Зато Эссина и Суилик держались очень дружелюбно, задавали мне бесчисленные вопросы о Земле, о нашем образе жизни, об истории человечества. Но когда спрашивал я, они ловко избегали прямых ответов, откладывая всякие уточнения на будущее. Однако я находил в них много общего с собой; мне они казались даже ближе, чем некоторые люди, с которыми я сталкивался.
Под конец мне надоело все время рассказывать им о Земле, ничего не получая взамен; я отправился к Аассу, чтобы выразить ему свое недовольство. Он долго смотрел на меня, потом ответил:
– Они повинуются моему приказу. Если мудрецы оставят тебя на Элле, у тебя будет достаточно времени узнать все, что ты пожелаешь. Но пока мы хотим, чтобы ты знал о нас как можно меньше.
– Вы думаете, меня отошлют назад? Неужели присутствие одного человека может чем-то угрожать вашей планете?
Но едва произнеся эти слова, я побледнел. Да, угроза была! И не только для них! Для меня тоже, особенно для меня. Как врач я должен был сразу это сообразить: микробы! Во мне были миллиарды зародышей; мой организм, защищенный постепенно выработавшимся природным иммунитетом, на них не реагировал, но они могли быть смертельны для иссов. А иссы в свою очередь наверняка были носителями микробов, смертельных для меня!
В ужасе и отчаянии я передал свою мысль Аассу. Тот улыбнулся.
– Мы уже давно занимаемся этим вопросом. С того самого времени, когда иссы покинули свою родную планету Эллу-Вен звезды Ориабор и начали переселяться на Эллу-Тан звезды Иалтар. В тебе больше нет чужеродных живых организмов. В первую ночь после отлета, пока ты спал, мы подвергли тебя обработке лучами ассрн.
– Что такое ассрн?
– Ты узнаешь об этом позднее, если все будет хорошо. Мы также взяли у тебя немного крови, чтобы восстановить твой прежний иммунитет, когда тебе придет время вернуться домой. Что касается нас, то, находясь на чужой планете, мы всех членов экипажа обрабатываем этими лучами через день. На Элле мы сделаем все необходимое, чтобы предохранить тебя от наших микробов. Если это нам не удастся, ты тоже будешь через день получать облучение ассрн. Кстати, насчет твоей крови! Скажи, неужели у всех существ на Земле в крови так много железа?
– Да, у всех, кроме нескольких беспозвоночных, у которых дыхательный пигмент содержит медь.
– В таком случае вы родственники мисликов!
– Что это за мислики, о которых вы все время говорите?
– Скоро узнаешь. Вы все это скоро узнаете!
И он склонил голову, как всегда, когда хотел закончить разговор.
Часы – базики – проходили один за другим. Когда настало время вернуться в Большое Пространство, Аасс позвал меня в зал управления. Началась та же самая церемония вопросов и ответов, последовали такие же толчки. Затем Суилик включил обзорный экран: со всех сторон нас окружали бесчисленные звезды. Одна из них была заметно ближе других – отсюда она казалась всего раза в три меньше нашей Луны.
Аасс указал на нее пальцем.
– Иалтар, наше солнце. Через несколько базиков мы будем на Элле.
Они показались мне бесконечными, эти последние базики! Как зачарованный смотрел я на приближающуюся звезду, к которой мы летели. Но скоро ее чуть голубоватый свет начал слепить мне глаза, и я стал разглядывать планеты Иалтара. Суилик показал мне, как пользоваться перископом ксилла, который по желанию может играть роль телескопа.
Вокруг Иалтара обращается двенадцать планет; они называются – начиная с самой удаленной – Афен, Сетон, Сигои, Тхеран, Тан, Софир, Рессан, Марс (да, Марс, как ни странно!), Элла, Сонг, Эиклэ, Рони. У Сигона и Тана такие же кольца, как у нашего Сатурна. Самая большая планета – Тхеран, самые маленькие – Афен и Рони. Марс и Элла примерно одинаковой величины, чуть побольше нашей Земли, а Рессан – немного поменьше. Эти три планеты – Марс, Рессан и, разумеется, Элла – обитаемы. На большей части остальных планет иссы ведут научные исследования или промышленные разработки, преодолевая порой невероятные трудности.
Почти у всех планет есть спутники; в их расположении существует довольно любопытная закономерность: у Рони спутника нет; у Эиклэ – тоже; у Сонга – один; у Эллы – два, Ари и Арци; у Марса – три, Сен, Сан и Сун; у Рессана – четыре, Атуа, Атеа, Асуа и Азеа; у Софира – пять; у Тана – шесть. Далее число спутников уменьшается в таком же порядке; у Сетора их три и, наконец, у Афена их вовсе нет. Один из спутников Тхерана, планеты, превосходящей размерами наш Юпитер, достигает величины Земли. Афен обращается по орбите, удаленной от Иалтара на одиннадцать миллиардов километров! Разумеется, все это, особенно цифры, я узнал лишь впоследствии.
Мы вынырнули из ахуна между орбитами Софира и Рессана, довольно близко от последнего, так что я смог отчетливо разглядеть в телескоп контуры побережья, мелькнувшие в просвете облаков. Марс был в это время слишком далеко, по ту сторону Иалтара. Наконец Элла перестала казаться крохотной искоркой в черном небе и превратилась в сияющий шар, который рос, приближаясь с каждой минутой.
Часть вторая
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ МИР
1. НА ПЛАНЕТЕ ЭЛЛА
К моему величайшему сожалению, посадка произошла ночью. Когда мы вошли в атмосферу Эллы, мои часы показывали 7.20, но я так и не знаю чего – утра или вечера по земному времени. Облачность была настолько густой, что за короткий промежуток – пока мы не вошли в тень планеты – я почти ничего не смог различить внизу: лишь какие-то мерцающие поверхности в разрывах между тучами, видимо, моря. Приземлились мы совершенно бесшумно, без всяких толчков. Ксилл опустился среди голой темной равнины. Вдалеке едва виднелось несколько слабых огоньков.