– Всего их десять, но основных – пять: возлюби врага своего; я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью; кто ударит тебя по правой щеке, подставь левую; не заботьтесь о завтрашнем дне; не прелюбодействуй, ибо кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействует с ней в сердце своем.
– А «не убий»?
– О заповеди «не убий» разговор особый. В Библии он усечен, а раньше звучал так: не убий брата своего во Христе. Понимаешь, о чем речь?
– То есть брата своего, единомышленника, не убий, а остальных можно?
– Совершенно верно.
– Хороша заповедь!
– Остальные не лучше. Первый постулат лег в основу так называемого христианского интернационализма, лишившего нас чувства национального достоинства. Второй внес разлад в семью. В нем дети натравливаются на родителей, родители на детей и на родственников.
– Ну, третий, понятно, что делает: обезоруживает и духовно ослабляет человека в тот момент, когда нужно дать врагу решительный и адекватный отпор. А как насчет пятого – о женщине?
– Пятая заповедь вообще заставляет мужчину стыдиться естественного, природой заложенного, влечения к женщине. Любовь между мужчиной и женщиной имеет космическое происхождение и значение, а в Новом Завете она сводится к примитивному «вожделению» и «греху». Не зовет к гармонии отношений, а сеет «смятение чувств», ведет к извращению смысла тяготения мужчины к женщине.
– То есть налицо самая настоящая диверсия?
– Громов, ты лапидарен, как сама природа! Но! – Валерия погрозила ему пальцем. – Если ты вздумаешь бросить косой взгляд на другую женщину!..
– Понял. – Антон поднял вверх руки. – Мало не покажется! Постараюсь сдерживать свое мужское начало.
Валерия не выдержала тона, засмеялась.
– Сдерживай, но только не в отношении меня. Так что христианство – жуткая религия, убивающая в человеке человека. В то время как Высшему Разуму, создавшему нашу Вселенную и нас самих, не нужен ни «Сын Божий», ни другие посредники, ни Библия.
– Ну, я думаю, другие религии не сильно отличаются в этом смысле от христианства. Всем им нужен вождь и толпа, которую можно доить ради ее же «спасения». Однако я проголодался, Валерия свет Никитична. Давай на время отвлечемся от философских бесед и сходим повечерять.
– Я тоже хочу есть, – призналась Валерия, выключая компьютер. – Потом доделаю расчет. Куда пойдем?
– Предлагаю пойти в японский ресторан «Саппоро». Это недалеко от офиса фирмы, которую мы охраняем. Я там был дважды и рекомендую попробовать суси с хреном.
– Может быть, суши?
– Нет, сами японцы говорят – суси. Знаешь, что это такое? Рисовый колобок, а сверху…
– Кусочек филе сырой рыбы. Пробовала – не понравилось.
– Тогда можешь взять сасими. Это та же рыба, но с овощами и японским редисом – дайконом. Очень полезная вещь.
– Может быть, и полезная, но я предпочитаю русскую кухню или в крайнем случае прибалтийскую. Пойдем лучше в клуб «ЭКС-мобил», там очень прилично готовят фламбэ и салаты. И рыбу можно заказать.
– Как прикажете, – с готовностью встал с дивана Антон. – Надеюсь, в этот твой клуб не нужно надевать фрак?
– Это клуб для деловых встреч, так что выбор одежды демократичен. Надень летний белый гольф и серые брюки, мне очень нравится этот твой прикид.
Антон засмеялся, скрываясь в ванной комнате. Крикнул оттуда:
– Ты почту смотрела? Там на твое имя пришел конверт из «Ридерз дайджест».
– Надо было сразу его выбросить, – отозвалась Валерия. – Моя подруга Катя целый год играла с этим сволочным издательством в его игры: заказывала книги, журналы, видеокассеты – в надежде выиграть миллион.
– И что же, выиграла?
– Ни копейки. Зато потратила около десяти тысяч рублей, глупая. Что характерно: с каждым ответом ей сообщали, что она все ближе и ближе к выигрышу, что претендует на спецпризы, на всякие дополнительные призы, стала чуть ли не единственным финалистом, а закончилось все пшиком.
– Это нам знакомо. В советские времена я тоже играл в лотерею.
– Игра «Ридерз дайджест» намного эффективнее и злее, так как рассчитана психологами на дураков и на тех, кто жаждет выиграть, не прикладывая никаких усилий. Доверчивый народ вовсю несет свои рублики на почту и в сбербанк. Так что издательство не бедствует. К тому же оно изредка издает приличные книжки, хотя и очень дорогие.
– Почему же они прислали письмо нам?
– Наверное, Катя сообщила им наш адрес. Там у них хитрая завлекалочка: пошлешь полсотни адресов друзей для вовлечения в игру – получишь приз.
– Ясно. Молодцы, ребята, прекрасно разбираются в человеческой натуре.
Антон вышел из ванной комнаты с влажными волосами, быстро переоделся.
– Ты скоро?
– Сейчас.
Валерия вышла из спальни через минуту в вечернем платье с вырезом, и Антон некоторое время разглядывал ее с непроницаемым лицом.
– Что-нибудь не так? – забеспокоилась она, пытаясь поправить прическу.
– Иногда я не верю, – сказал он медленно, – что ты моя жена. Даже вздрагиваю и просыпаюсь по ночам в испуге – здесь ты или нет?!
– Льстец, – с облегчением вздохнула Валерия. – Никак не привыкну к твоей манере говорить комплименты. Хотя, если по-честному, мне она нравится и заставляет держать себя в форме.
Антон обнял жену взглядом, потом не удержался, обнял «в натуре», поцеловал в шею.
– Ты такая красивая, Лерка! Аж самого себя зависть берет! Помнишь, как мы встретились в поезде? Когда ты вышла из вагона, я чуть не бросился следом. Кстати, не подумать ли нам о ребенке?
Валерия автоматически проговорила:
– Осторожнее, медведь, помаду сотрешь, – и замерла: – Ты… серьезно?!
– Более чем. Пора озаботиться демографической обстановкой в стране. Я даже не возражал бы против двух детей. – Антон подумал. – Или трех.
Валерия глубоко вздохнула, поцеловала его и подтолкнула к ванной.
– Иди, смой помаду.
– Я не понял реакции.
Женщина посерьезнела, закинула ему на шею руки, заглянула в глаза.
– Я так рада, что нашла тебя, Гром! Ты не представляешь!
– Но ты все-таки против или нет? – попытался он прояснить ситуацию.
– Конечно, нет. Я люблю детей. Я хочу детей. А еще я люблю тебя!
Она поцеловала его, еще и еще раз, и в конце концов дело едва не закончилось раздеванием. Потом Валерия взяла себя в руки, уединилась в ванной, и Антон, пробормотав, что можно было бы и остаться, вынужден был подчиниться и поменял гольф, испачканный в помаде, на рубашку «от Русльна» с маленьким, летящим, вышитым серебристой гладью соколом на груди.
В начале восьмого они уже ехали в машине, принадлежавшей когда-то капитану Гнедичу, первому мужу Валерии, погибшему в болотах на берегу озера Ильмень. Поскольку у Громова не было своего жилья в Москве, он, естественно, переехал к Валерии, имевшей квартиру в Старопанском переулке Китай-города. Первое время он чувствовал себя неловко, скованно и неуютно, словно украл что-то или обманул кого, но потом постепенно привык к своему положению, хотя и продолжал мечтать о переезде в какой-нибудь из новостроящихся домов, подальше от шумного, загрязненного выхлопными газами автомобилей, центра.
Продолжая начатый дома разговор, Антон свернул к набережной и, глянув на башни Кремля, вспомнил о приглашении. Его непосредственный начальник Юрий Петрович Горячко, бывший зам начальника штаба Девятого управления КГБ, полковник в отставке, был верующим человеком, часто ходил в церковь и посещал монастыри. Вчера он пригласил всех сотрудников БОКСа в Андроников монастырь, где проходил Всероссийский фестиваль колокольного искусства.
– Я слышала об этом мероприятии, – кивнула Валерия. – В монастырь съезжаются полсотни звонарей со всей Руси, чтобы посоревноваться в искусстве «красного» звона. Конечно, сходим, я люблю слушать колокольный звон.
Машина свернула на мост, запетляла по узким переулочкам возле Пятницкой, остановилась у здания «Юго-банка», рядом с которым располагался клуб «ЭКС-мобил».
Чей-то пристальный цепкий взгляд мазнул спину Антона, вылезающего из кабины старенькой «Мицубиси», и он мгновенно привел себя в дежурное состояние. Подавая руку Валерии, незаметно огляделся. Притормозившая неподалеку черная «Волга» с затемненными стеклами тут же отъехала, и взгляд словно втянулся в асфальт улицы, исчез. Но Антон уже понял, что за ним ведется слежка. Кем и зачем – было непонятно, однако интуиция его никогда не обманывала, а это означало, что неведомый наблюдатель существует, причем наблюдатель опытный, судя по его реакции: он лишь раз остановил взгляд на объекте и тут же отвернулся, не акцентируя внимания, зная, что Громов – человек с навыками, обладающий тонкой нервной организацией и способный видет ь ситуацию.
Своими открытиями и размышлениями Антон с женой, однако, не поделился, не желая пугать ее раньше времени. Она и так совсем недавно отошла от переживаний, связанных с гибелью мужа и событиями на Ильмень-озере. В памяти еще свежи были воспоминания о походе в храм Морока, о пленении, о бое с хха – монахами-охранниками храма, о встрече с наместником Морока, который едва не уничтожил весь отряд Пашина, переносивший камень с Ликом Беса – Врата Морока – к месту выхода светлых с и л. Надо было разобраться с появлением слежки – если только он не ошибся – самому, выяснить, кто ее устроил и с какой целью, а уж потом поднимать тревогу. Хотя в одном Антон не сомневался ни капли: так смотреть мог только профессионал-наблюдатель, оценивающий возможности и направление движения объекта.
Но вы приятно удивитесь, узнавши, кто вас заказал, вспомнил он слова поэта. Усмехнулся про себя. Возможно, ни о каком «заказе» речь не шла и все его страхи не стоят и выеденного яйца. Было бы славно, если бы так все и обстояло на самом деле.
– Ты меня не слушаешь! – рассердилась Валерия. – О чем я сейчас говорила?
– О том, как ты была в Музее космонавтики, – нашел ответ Антон; часть его сознания контролировала все, что происходило вокруг, и не упускала ни одной мелочи.
– Правильно, – смягчилась Валерия. – Я думала, ты обо мне забыл. Стоишь с видом сомнамбулы и грезишь с открытыми глазами. Так вот, мы с подругой были в шоке: эти детки не знали, кто первым полетел в космос, наши или американцы! Гид спрашивает: как звали первого космонавта планеты? И знаешь, что они отвечали? Брюс Уиллис!
Антон невольно засмеялся.
– Нынешнее поколение выбирает американские боевики.
– Но ведь это ужасно! Дети не знают истории своей страны!
– Можно подумать, что взрослые знают.
– Ты это приветствуешь?
– Согласен, это плохо. Так мы потеряем все корни и превратимся в буратин, закапывающих ум на «поле дураков». Но давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Хочется отдохнуть, а не решать мировые социальные проблемы.
– Хорошо, – легко согласилась Валерия. – Ты, как всегда, прав. Будем получать маленькое, но удовольствие. А как было бы здорово встретить здесь Илью и Славу!
– Они сейчас далеко отсюда, – отозвался Антон со вздохом, оглядываясь на пороге клуба. – Я тоже по ним соскучился.
Илья Пашин с женой Владиславой в данный момент находились в Рязанской губернии и в Москву собирались приехать только в конце лета.
Во дворе банка появилась еще одна машина – серая «двенадцатая» «Лада», остановилась у «Мицубиси-Харизма» Громовых, но тут же отъехала. Антон проводил ее настороженным взглядом, потом тряхнул головой, сбрасывая оцепенение – он готов был подозревать все и вся, – и поспешил вслед за женой в гостеприимно распахнутую дверь клуба «ЭКС-мобил».
* * *
На следующий день его вызвал к себе Горячко.
Офис БОКСа располагался на Ленинском проспекте, и поехал туда Антон не на машине, а на метро.
Бюро охраны коммерческих структур возникло в июне тысяча девятьсот девяносто третьего года. Создали его бывшие офицеры и сотрудники КГБ, оставшиеся не у дел после известных событий девяносто первого года. В те времена частные охранные предприятия только начинали появляться, и БОКС оказался в числе первых, проявивших себя с самой лучшей стороны частных охранных агентств. Его учредителями стали Российская национальная служба экономической безопасности, Центр специальной подготовки и Государственная инвестиционная корпорация, руководитель которой когда-то работал на Кубе послом.
Первыми объектами БОКСа стали банк «Опцион», Трактороэкспорт, Инженерный центр и АО «Алмазный берег». К моменту поступления в Бюро Антона Громова – с подачи Ильи Пашина – БОКС охранял более пятидесяти объектов, в том числе и турфирму «Глобус», которая досталась Антону в качестве «испытательного полигона». Однако вписался он в систему «боксерских» отношений быстро и уже через полтора месяца стал своим в коллективе, признающем только опыт, профессионализм и позитивные человеческие качества, такие, как прямота, честность, отзывчивость, смелость, самоотверженность и готовность прийти на помощь.
Юрий Петрович Горячко, похожий больше на бухгалтера, чем на боевого полковника, жестом пригласил Громова подсесть к столу, закончил писать какую-то бумагу, снял очки и посмотрел на сотрудника рассеянным взглядом озадаченного делами человека.
– Как настроение?
– Нормально, – пожал плечами Антон; о замеченной слежке он решил начальнику пока не говорить. – Вот собрались в субботу и воскресенье сходить с женой в Андроников монастырь, послушать колокола.
– Хорошее дело, – слегка оживился Горячко, снова надел очки, и взгляд его стал острым, прицеливающимся. – Я тоже пойду, и тоже с женой. Она у меня хоть и молодая, но больше любит ходить по музеям, чем по ресторанам и тусовкам с участием эстрадных звезд.
Антон промолчал, так как по ресторанам ходил с Валерией довольно часто, хотя и не ради встреч со звездами.
– Вот что, Антон Андреевич, – продолжал начальник Бюро. – Ты на ВДНХ давно не был? То есть на ВВЦ. – Горячко досадливо поморщился. – Никак не привыкну к новой аббревиатуре.
– В прошлом году навещал, – осторожно сказал Антон, не понимая, куда клонит Горячко. – На международной книжной ярмарке. И в этом году собираюсь на очередную книжную ярмарку.
– А с гендиректором ВДНХ… э-э… ВВЦ ты не знаком?
– Нет.
– Что ж, это даже к лучшему. Дело в том, что Виктор Михайлович Курыло – генеральный директор ВВЦ – обратился к нам за помощью. Просит дать ему личного телохранителя. И мы решили послать тебя и Колю Шебаршина. Будете дежурить по очереди, двое суток ты, двое он. Предупреждаю: дело это серьезное, подойти к нему надо со всей ответственностью. За тебя я спокоен, ты огни и воды прошел, поэтому напарника можешь выбрать сам, если Шебаршин не подходит.
Антон проглотил вертевшиеся на языке возражения, помолчал немного. Бывший десантник – старлей Николай Шебаршин работал в БОКСЕ давно и слыл человеком сильным и уравновешенным, несмотря на молодость: ему стукнуло всего двадцать семь лет.
– Справится, – сказал наконец Антон. – Парень правильный и умелый. А что случилось? Почему гендиректору ВВЦ вдруг понадобился телохранитель? Разве он не охраняется собственными сотрудниками безопасности?
– Охраняется, но в рамках формальных отношений. А между тем дело непростое, можно сказать, политическое. Заместитель Курыло, некий Халил Магомедович Савагов, начал войну против гендиректора, хочет занять его кресло. ВВЦ, сам понимаешь, лакомый кусок, всякому хочется поруководить таким предприятием, в том числе криминальным структурам. Тем более что на правительственном уровне решено предложить ВВЦ в качестве хозяина международной выставки ЭКСПО в две тысячи десятом году.
– Савагов – человек криминала?
– Вероятнее всего.
– Он дагестанец, абхазец, ингуш?
– Аварец, по слухам – принадлежит к дагестанской нацгруппировке. Ты присмотрись к нему, понаблюдай за связями, эта информация никогда не будет лишней. Но и на рожон не лезь! Твое дело – сопровождение гендиректора от порога квартиры утром и до порога вечером, предупреждение нападений и конфликтов. Отношения директора и зама зашли в тупик, дошло до прямых угроз, так что придется смотреть в оба и реагировать адекватно.