У него в кармане загудел сотовый телефон. Звонила Марина.
- Валя, привет! Дима с тобой? Приезжайте прямо сейчас ко мне. Иваныч здесь. У меня и поговорите.
- Хорошо, Марина! Уже выезжаем…
- Слушай, Валя! Мне бы тачку взять…
- Да взяли уже! Только пригнали с Владика. Такой же «Крузер», годом помладше правда. На стоянке возле «Спартака» стоит. Завтра и забирай! Документы на машину – вот!
- Ну, спасибо друг! – Дима с благодарностью обнял Валентина.
- Да брось… - Валюха серьезными глазами смотрел ему в лицо. - Дима! Хочу с тобой посоветоваться! Дело личное…
- Валя, что за церемонии? Чего у тебя?
- Не знаю, как сказать… – он замялся, сильно смущенный. – Дима! - наконец решился, выпалил, как из пушки выстрелил: - Я Марину люблю!
У Димы от изумления брови поднялись высоко. Он не верил своим глазам. Валя и Марина? Но в последние дни случилось уже столько необычного, что и удивляться было нечему.
- Она давно уже мне нравится! Каждый раз как смотрел на нее, душа цепенела! А после гибели Черкеса, сам знаешь, каждый день в его доме бывали с тобой. Видел, в каком она горе и отчаянии, и так меня это закрутило, волком выть готов был – такой она дорогой была и беззащитной. В камере только о ней и думал, а как вышел – робость взяла, не могу без повода приехать. Такая у меня тоска на душе, Дима! Понимаю – ситуация сложная… Кто я для нее?
А внутри всего переворачивает! Смотрю на нее и с ума схожу – лицо, походка, голос! Что со мной, Дима? Тридцать лет прожил, женщины для меня – сам знаешь! И вдруг… Даже тяжело как-то. Будто в чужой огород лезу. Что скажешь, друг?
- А что я могу сказать? Точно такие же обстоятельства и у меня! Только все уже определилось – будешь теперь у меня свидетелем на свадьбе!
- Да ты что, Летяй! Когда успел? Ну, молодец!
- Да, Валя! Наверное, у нас с тобой время пришло для серьезного чего-то! Сколько можно зажигать? Душа настоящей любви просит! Не какого-то суррогата… Что мы видели, что чувствовали? А чуть прикоснулись к чистому, живому – все, затрепетали от понимания, в какой внутренней скудости мы жили! Ведь Марина Серегу сильно любила! Беззаветно, бескорыстно! Ты же видел сам. И не ссорились за пять лет ни разу. Не знаю, как ты…
- Да ты что, Дима? Я о взаимности и не мечтаю! Но и не видеть ее не могу! Вот уедет в Испанию, что я делать буду? Думал, может отпустит чувство… Нет, как увижу – только хуже. Я и сейчас ехать не хочу! Но не могу… Надо же - страдания!
- Да ты радуйся, что душа у тебя гореть желает, любви просит! Ты уж не раскисай – она все же женщина. Сама мне сказала, что еще любить хочет! Если человек хоть раз любил искренне, до боли, до мучений, до взаимности в итоге, все, он уже без этого жить не сможет! Будет просто тлеть как уголек. И всю жизнь, вольно или невольно искать ее… Любовь!
Так что друг, поехали! К Марине! Там видно будет. Ты только не спеши, дай ей от смерти мужа отойти…
- Да ты что? Я ей в глаза посмотреть не в силах! Как тряпка стал! – он поднялся, взял телефон.
- Ну-ка, дай я матери позвоню. Тоже, сын любящий… - Дима набрал номер. Долго слушал, как радостно плачет мать. – Часа через три-четыре буду, мама! – он чувствовал себя виноватым перед ней. – Все хорошо, я много нового тебе расскажу. Обрадую…
- Я жду, сынок! Все приготовлю… Не задерживайся!
По дороге Дима подробно рассказал Валентину все о своих приключениях. Об Ольге и ее сестре, о Ежике, о Феодосии…
- Ну, Летяй! – удивлялся Валюха, на большой скорости проскакивая многочисленные перекрестки. «Чероки» черной сверкающей птицей летел по пустынной загородной трассе. Справа показалось мрачное Кудряшовское кладбище.
- Отсюда все и началось! – Дима вспомнил, как Черкес увидел Ольгу в белом платье, как потом она одиноко брела по обочине…
- Скоро сорок дней, - Валя сосредоточенно смотрел на дорогу. – Пока она будет здесь…
- Может, уговорим ее остаться? Или пусть в Испании поживет полгода, в себя придет немного, ну а там вернется?
- Я не смогу, Дима! Поговори ты… Мне кажется, она к тебе прислушивается.
Дима долго и внимательно смотрел на своего друга.
- Не узнаю тебя! Безумный, ты ли это? – вместе весело рассмеялись.
Марина встретила их у ворот. Увидела подъезжающий джип, бегом выскочила из дверей. Крепко обняла Диму, заплакала.
- Живой, Димочка? Ну, проходите, проходите… - взяла обоих под руки, повела в дом.
Иваныч – лысоватый плотный мужчина лет пятидесяти, тепло поздоровался с гостями. Они уже знали друг друга несколько лет и отношения были вполне дружескими. Поднялись на второй этаж, присели за накрытый стол.
Марина выбегала в кухню, брала какие-то закуски, относила наверх. В шелковом домашнем халатике и легкомысленных босоножках, выглядела очень привлекательно.
На Валентина смешно было смотреть. Он всеми силами старался не обращать внимания на иногда непроизвольно разлетающиеся полы ее халата, и никак не мог с собой совладать. Глаза незаметно следили за передвижениями, лицо окаменело и застыло в каком-то непонятном отчаянном выражении. Дима отвлекал Иваныча разговорами, а Марина была занята сервировкой стола.
Все же заметила его странный взгляд:
- Валя! С тобой все в порядке? – она внимательно смотрела на него.
- Все нормально… - он сильно смутился, опустил голову.
- Что с ним, Дима?
Ему было смешно, он еле сдерживался.
- Ну что ты хочешь, человек неделю в камере провел! Одичал совсем…
Все засмеялись. Валька тяжело вздохнул.
- Ладно, садитесь к столу! – она пригласила всех. – Валя, распоряжайся! – кивнула на пустые рюмки.
Он слегка подрагивающей рукой начал аккуратно разливать коньяк.
- Ну, за встречу! – Иваныч, на правах старшего, предложил тост. Дружно выпили, закусили, помолчали немного.
Еще раз наполнили чары.
- Давайте Серегу помянем! – Дима поднялся. – Светлая память!
У Марины на глаза навернулись слезы. Она всхлипнула, отвернулась…
Долго сидели в безмолвии. На душе было тяжело. Все понимали, по какому вопросу собрались здесь. Начинать разговор никому не хотелось. Валя не сводил глаз с плачущей хозяйки. Дима уткнулся взглядом в скатерть.
Тяжелое молчание нарушил Иваныч:
- Как ни трудно об этом говорить, но вопрос неотложный. Вы все знаете обстановку в городе. Знаете, с чего все началось. Знаете, кто все это начал! У меня имеются точные оперативные данные о местонахождении Славы. Он сейчас в Москве. Остановился в «Украине». По чужому паспорту конечно. Непонятно, чего он выжидает. Встречался кое с кем, но так, по мелочи. Судя по всему, собирается уехать из страны. Хотя… не факт!
Покушение на Летяя говорит о том, что он на что-то надеется. И, между прочим, опасность еще не миновала, – он посмотрел на Диму. – Ты, Валя, тоже не расслабляйся. Заказ на вас еще никто не отменял! Если киллер залетный, в чем я очень сомневаюсь, то, скорее всего его уже нет в городе. А если свой, местный, кто-нибудь из Славиного окружения, тогда риск велик. Все вопросы разрешит лишь одно – если не станет заказчика. Давайте думать, и однозначно решать. Я все издержки беру на себя. Финансовый вопрос обсудим позже. Есть возможность устранить проблему уже в ближайшие дни. Давайте послушаем, кто и что скажет. Уверен, все понимают, что Марина имеет полное право высказать свое мнение.
Мою позицию я озвучил. Валя, что скажешь ты?
- Валить суку! – он с безмерной жалостью и состраданием смотрел на Марину. – Да за одну ее слезинку… - у него перехватило в горле. Он закашлялся, отвернулся, закурил сигарету.
- Дима?
- Иваныч! Я знаю, он не успокоится, пойдет до конца! Может это он Флинта и заказал? От обиды, от собственного позора? Гордыня непомерная! Он думает, если нас с Валюхой грохнуть, ну вот ему и зеленый свет! А то, что город его уже не примет, ему даже в голову не приходит! Барин! В общем, Иваныч… - он посмотрел на плачущую Марину. – За одного только Черкеса раздавил бы падлу!
Все теперь вопросительно смотрели на нее. Она вытерла платком слезы, выпрямилась, обвела всех напряженным сосредоточенным взглядом. Вздохнула глубоко и горестно:
- Что вы говорите, мальчики! Мы вот сейчас сидим и спокойно человека к смерти приговариваем! Ну, разве можно так? Вправе ли мы? Пусть он во всем и виноват, пусть он убийца. Но мы… И мы тоже… убийцы? Ведь у него и жена и дочка маленькая… И родители… А мы к казни приговариваем… Есть же Бог, что же он не видит ничего, что ли? Неужели нет другого пути? Ну, пусть его посадят в тюрьму! Ведь найдутся доказательства, наверное?
Я ненавижу его, мне отвратительна сама мысль о нем, о его идиотских чудовищных амбициях, у меня истерика случилась, когда я узнала о покушении на Диму!
И все же не могу я так спокойно рассуждать, достоин он смерти или нет. Я не хочу, чтобы он жил. Тем более если он так опасен! Но, и… убивать его не могу, – она громко зарыдала в голос и прижалась к Иванычу.
- Зачем, ну зачем ты собрал нас? Лучше бы сам все решил! – Марина захлебывалась слезами, на нее было невыносимо больно смотреть.
Валька в полном смятении ходил из угла в угол. Дима курил одну за другой сигареты. Иваныч, крепко обнимая племянницу, как мог, успокаивал, легко поглаживая ее шелковистые вьющиеся волосы.
- Прости, Марина! Такие вопросы я не вправе решать в одиночку. Тем более, что это касается всех нас.
Он немного помолчал, вздохнул тяжело:
- Обстановка в городе следующая – работают две комиссии из Москвы. Рвут и мечут! Землю рогами роют. Ситуация по Черкесу и покушению на Диму понятна – это Слава. Кто и за что расправился с Нугзаром, Калганом и Флинтом – пока до конца неясно. Есть версия, что ставят во главе ключевых точек своих людей, которые пока в тени и проявятся позже. Может быть, это будет кто-то из местных, даже, скорее всего. За ними стоят люди, видимо, из нашей структуры. Они их и прикрывают и исполняют серьезные заказы. Это моему поколению ничего особо не надо. А вот молодежь – капитаны да майоры – вот у кого аппетиты! Пользуются служебным положением, себе будущее обеспечивают. Втемную естественно. Менты тоже под себя грести пытаются. Но у них пока еще духу не хватает…
Скорее всего «Парадиз» явился точкой соприкосновения и раздора. И опять – Слава! Если бы он не начал отход от Черкеса, все было бы намного сложнее. Чекисты шума не любят, действуют по-тихому, используют людей осторожно, чтобы самим не светиться, своего интереса не выдавать. Такая волна сейчас по всей стране идет. Весь серьезный бизнес уже давно поделен и никого со стороны туда не пускают. Вот и влезают потихоньку в игровой да в шоу-бизнес, и то, только на местном уровне…
Зазвонил телефон. Иваныч долго и внимательно слушал собеседника.
- Хорошо, сейчас же выезжаю!
- Вот и до моего отдела добрались! Генерал уже там… Ну что, до встречи?.. – посмотрел на Валю и Марину. – Сегодня уже не приеду, - он кивнул Диме. – Проводи меня…
Они спустились вниз.
- По Славе вопрос решили?
- Да, Иваныч!
- Ну все, дальше дело техники… Пока, Дима! Будь осторожен!
- Пока! – он смотрел, как его машина скрывается за поворотом.
- Чего-то тяжело на душе! – то, что они поступают правильно, сомнений не было. И все же трудно это – принимать такие решения, лично участвовать в процессе…
Поднялся на второй этаж. Валька стоял у окна, тяжело опустив плечи. Марина горько и тихо плакала.
- Что же мы, ребята? Как так все получилось? В кого мы превращаемся? Да разве стоит все это, – она обвела рукой вокруг, – чтобы за него убивать? Ведь мы никогда не будем счастливы, если на наши души ляжет убийство! Дима! Что ты молчишь? Неужели вы с Валей так зачерствели? Неужели месть важнее человеческой жизни?
- Марина! – Дима подошел к ней, присел рядом, обнял за плечи. – Ведь дело не в мести! Он опасен так же, как опасна взбесившаяся собака, как потерявший рассудок монстр! Он уже познал вкус крови и если его не остановить, смертей будет еще больше! Ты разве не понимаешь, что либо остается в живых он, либо мы с Валей! И еще Аркан… Тоже одна из главных фигур для него. Остальные мертвы! И вопрос совсем не в деньгах. Здесь амбиции, чудовищное самомнение и высокомерие. И извращенное чувство справедливости! Да, непросто принимать решения, но надо же и в будущее смотреть. Весь город на уши поставил! Успокоиться все не может!
- Валя! – она тревожно смотрела на него. – Ты тоже считаешь, что все решается убийствами? Ты тоже понимаешь, что другого выхода нет? Ты тоже готов всем глотки перегрызть, но не отдать ничего? Ты тоже видишь решение вопроса в стрельбе? И для тебя чужая жизнь как камень под ногами? – слезы лились без остановки.
– Я что, не соображаю разве, какая смертельная опасность угрожает вам обоим, пока он жив? Я что, глупая девочка? Я только хочу знать, неужели другого выхода нет? Неужели нам всем придется окунуться с головой в самое страшное? Как мы потом будем смотреть в глаза своим детям, своим любимым, друг другу, наконец, когда между нами будет это? Как? Валя, как?.. Дима, не молчи… - она горько рыдала, обессилено закрыв лицо руками, всхлипывая тяжело и горестно.
Валентин с мрачным лицом, напоминающим застывшую каменную маску, опустился перед ней на колени.
- Марина! Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты не расстраивалась! Хочешь я позвоню Иванычу и мы все отменим? – он смотрел на нее снизу увлажнившимися глазами. – Я все, что могу… Только не надо, Марина! Скажи, и ничего не будет! Я… - он неожиданно уткнулся в ее колени и замолчал надолго.
Дима видел, какая буря чувств бушует у него в груди. Он поднялся, закурил, чувствуя необъяснимое смятение в душе. На Валю и Марину старался не смотреть, понимая состояние друга. Не знал, что ответить ей.
С одной стороны было абсолютно правильным принятое решение, он в этом нисколько не сомневался. Не было жалости, сострадания к бывшему компаньону. Он сам выбрал этот скользкий предательский путь и пошел по нему до конца. Отступников всегда презирали и лишь гордыня и напыщенная заносчивость мешают им осознать и увидеть это. А потом уже поздно – либо стрелять, либо стреляться самому!
С другой стороны Дима очень остро чувствовал и понимал состояние Марины. Не отпускала мысль, что они делают что-то не так. Не по логике, не по здравому смыслу, а по каким-то высшим духовным законам такое делать было никак нельзя. Противоречия боролись в душе, он уже не мог здесь находиться, душу жгло каленым железом, слова Марины разрывали сердце…
- Валя, дай ключи, я к матери поеду! Через пару часов вернусь.
Валька бросил ему ключи от машины. Не сказал ни слова. Напряженно, не сводя встревоженных глаз, смотрел, как безудержно заливается слезами любимая женщина. Смотрел и молчал…
Дима гнал «Чероки» на максимальной скорости. Хотелось отвлечься, забыть все, расслабиться, не думать ни о чем. Вокруг стояла полная тишина, лишь рев мотора разрывал ночь. Полная луна светила впереди, напоминая печальное человеческое лицо. Темная дорога стелилась плавными поворотами, серой призрачной лентой убегая вдаль.
Слева показались тесно стоящие могильные оградки. Чудилось, что их стало еще больше. Кладбище незаметно разрасталось, поглощало лесной массив, жило своей загадочной мистической жизнью. Ждало…
Взгляд непроизвольно притягивали надгробные памятники, с большой скоростью летящие навстречу. Пригрезилось, будто кто-то в белом пробирается среди могил.
- Ольга? – сердце похолодело. Но нет, ничего не видать…
Страшное место осталось позади. Впереди мерцал яркими огнями огромный город.
Дима въехал во двор своего родного дома. Здесь он провел детство и юность. Да и после армии вернулся сюда. Отец умер давно, и они с матерью дружно жили здесь на шестом этаже. Он поднял голову – в окошке горел свет.
- Ждет мама! – напряжение чуть отпустило, стало легче. Дима вышел из машины, закрыл дверь…
- Дима! Димочка!..- послышался тихий Ольгин голос.
Он удивленно оглянулся… Страшной силы, звонкий режущий удар обжег затылок. Он еще явственно слышал громкое эхо выстрела, видел светящееся окно, чувствовал чудовищную нестерпимую боль…